Поколение 1970-1971 годов рождения в советском футболе было невероятно, по нынешним временам просто сказочно богато талантами. Торпедовец Тишков в той плеяде считался одним из самых одарённых: вызывался в молодёжную и олимпийскую сборные Союза, делал дубль в финале Кубка СССР, забивал «Реалу», гонял на смотрины в Англию. Многообещающую карьеру сломала жуткая травма — открытый перелом малой берцовой кости в 22 года. После неё заиграть, как прежде, Юрий не сумел — и в 28 оставил футбол.
А в 31 — погиб.
Нарочито зверское (около трёх десятков колото-режущих ран) убийство на Дмитровском шоссе Москвы в ночь с 10 на 11 января 2003 года стало самым резонансным преступлением в истории росфутбола. Да так и осталось «висяком» на жаргоне оперативников. Дело не раскрыли — и, судя по свидетельствам родственников, не очень-то пытались. Слишком много известных фамилий, официальных лиц РФПЛ и теневых решал в нём фигурировало (в качестве свидетелей). Убийцу не нашли, заказчиков — тем более. Но в памяти людей футболист Тишков остался вне зависимости от результатов расследования.
А каким человеком он был? Как прожил последние дни? В 19-ю годовщину смерти близкие друзья вспоминают Юрия.
«Следователь уверял: «Главное — не упустить время». А через месяц или два его отстранили от дела»
Игорь Симутенков всего два сезона пробыл одноклубником Тишкова. Но этого времени двум ярким нападающим хватило, чтобы сродниться.
«У нас с Юрой два года разницы: он 1971 года, я — 1973-го. Раньше на первенстве Москвы как было: младшие возраста играли утром, а потом оставались до вечера смотреть старших. У «Торпедо» хорошая команда была. Тишков выделялся. А вместе мы впервые сыграли в олимпийской сборной СССР, в 1990-м. Хорошо запомнил, как готовились к стыковому матчу с Италией на базе «Таврии» в Симферополе. Ближе сошлись уже в «Динамо». Да, формально мы были конкурентами (там ещё и Дима Черышев на место в составе претендовал), но всегда оставались друзьями. Он радовался моим успехам, я — его.
Юрий Тишков
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
На поле Юра был бесстрашным парнем, с характером, лез во все стыки. А в жизни — скромный, эрудированный, начитанный, воспитанный человек. Это притягивало к нему. Мы и женились почти одновременно: я в декабре 1993-го, а он — следующим летом. Юра был у меня свидетелем на свадьбе, крестил моего второго сына. Родня, считайте.
Думаю, ещё до «Динамо», после ярких матчей с «Торпедо» в Кубке УЕФА, у него были варианты в Европе. Он и сам, наверное, был не прочь попробовать себя за рубежом. Травма в Коломне стала для него тяжёлым ударом…
Я был в запасе, когда это случилось. Мне крикнули: «Разминайся». Ребята на поле всё сразу поняли. По их реакции было ясно: произошло что-то страшное.
Игорь Добровольский в отчаянии за голову схватился. Открытый перелом — жуткое дело…
Через день или два после операции мы поехали навестить Юру. Он лежал в первом диспансере на Курской: по 5-6 человек в палате. Естественно, травма стала для него огромным внутренним потрясением. Но, как бы тяжело ни было на душе, он старался держаться бодро. Процесс восстановления тоже давался ему мучительно сложно. Врачи вообще рекомендовали заканчивать с футболом. Когда он всё-таки вернулся, это уже был не тот Юра Тишков, что прежде. Больше года человек пропустил! Не могу сказать, что выпадал из игры, но в дальнейшем последствия травмы дали о себе знать.
Игорь Симутенков
Фото: fcdm.ru
Когда я уехал в Италию, а потом в Испанию, мы всё равно оставались на связи. Созванивались раз в пару недель, встречались, когда я наездами бывал в Москве. Помню, ходили вместе на какой-то матч «Динамо»: Юра комментировал, а я — смотрел зрителем. Однажды у него дома Новый год справляли компанией.
Юра рано закончил, но мне казалось, что в его случае этот переход прошёл безболезненно. Он быстро переключился на другие занятия: работал на телевидении, изучал право. Человек футбольный, Тишков доступно объяснял зрителям, что и почему происходит на поле. Приятно было слушать.
Когда происходит такая беда, мозг фиксирует последние встречи, слова. Мне запомнилась одна его фраза, сказанная по телефону где-то за неделю до трагедии: «Боюсь, сейчас начнётся подъездная война». Видимо, кто-то угрожал, раз такие слова прозвучали. А виделись мы в последний раз дней за пять до убийства — перед его отъездом в Питер на турнир Гранаткина. Как обычно, встретились, посидели семьями… Возвращаюсь в Америку на предсезонку «Канзас-Сити», а на следующий день звонок общего друга из Москвы: «Только что по радио передали, что Юру убили у подъезда своего дома…» Тут у меня эта «подъездная война» и всплыла в памяти…
Юрий Тишков
Фото: torpedo.ru
Я сразу пошёл к руководству клуба, объяснил ситуацию: близкий человек, друг погиб. Генеральный директор и менеджер «Канзаса» были не совсем довольны: только прилетел, как нужно лететь назад. Но вошли в положение, отпустили на похороны.
Организационных моментов было много. Максим Чельцов, Игорь Чугайнов, Игорь Черевченко очень помогли семье. Мы ездили в Лефортовский морг на опознание. Процедура, сами понимаете, не для слабонервных. День похорон прошёл как в тумане.
А в начале одиннадцатого вечера домой к Тишковым пришли оперативники с обыском.
Хорошо ещё, что мы с товарищем (он тоже из органов) оказались рядом. А если бы Лена одна была? Представляете её состояние?..
На первых порах была надежда, что убийство Юры раскроют. Следователь уверял: «Хотим найти. Главное — не упустить время, по горячим следам достать». А через месяц или два я узнал, что его отстранили от дела…»
«Хоть убей, не могу представить тебя агентом»
Известный тележурналист и многолетний пресс-атташе сборной России Илья Казаков был одним из последних, кто общался с Тишковым. Вот его история.
«Сейчас уже не вспомню, что стало первопричиной нашего знакомства, но точно не комментаторская работа. Комментировать Юра начал на ТВЦ в паре с Гришей Твалтвадзе. Я про него снимал какую-то программу — вероятно, после этого и начали общаться. А потом уже эти отношения переросли в дружбу. Ты вот сейчас звонишь, а я до сих пор наизусть помню номер его домашнего телефона: 976-42… Правда, не знаю, живут там Лена и сын Женя или нет. Связь давно оборвалась.
Юрий Тишков
Фото: РИА Новости
Юра был человек весёлый, умный и вместе с тем крайне щепетильный — большая редкость для футболистов. Мне с ним было легко и интересно. Он хотел оставаться молодым, модным. Лёгкую хромоту — последствия того самого страшного перелома, а потом ещё рецидива в Казани — воспринимал с одной стороны как данность, которая вроде как и жить не мешает, а с другой — как только что посаженное на брючину костюма пятно. Из-за травмы, кстати, «Рубин» и не хотел ему выплачивать положенное по контракту. Юрка судился с ними — и это дело выиграл.
Он стремился расти: выучился на юриста, получил агентскую лицензию и не стеснялся задавать вопросы. При этом у самого всегда была наготове куча поговорок. Про Тишкова говорили как про очень открытого человека, но уже тогда в нём чувствовались изменения. Он больше задумывался над вопросами, тщательнее подбирал слова. Агентский бизнес непрост в любой стране, а у нас он только формировался.
Помню, перед поездкой в Петербург, к Аршавину, Юра интересовался моим мнением, на кого из молодых ещё стоит обратить внимание. Я-то «Зенит» тогда часто комментировал. Но дополнительно решил навести справки у знакомых ребят из «33-го сектора» — легендарного фанатского объединения. Если не ошибаюсь, уже после смерти Юры Андрей какую-то сумму денег то ли Лене, то ли его маме передал. Меня это не удивило — в футбольном мирке к нему с теплотой относились.
Я потом читал, якобы Валентин Козьмич Иванов предостерегал его: «Ну куда ты лезешь?» Со мной Юра такие вопросы не обсуждал. У меня прежде был опыт такого приятельского общения только с Костей Сарсанией, с которым мы познакомились в 1999 году. Наверняка он тоже имел в агентском бизнесе какие-то сложности, но умудрялся все эти истории переводить в разряд анекдотов, без намёка на криминал. А Юра и криминал вообще казались несовместимыми. Как-то зашёл на ЗИЛе в комментаторскую, а перед Тишковым на столе папочки аккуратно разложены, как инструменты в операционной. Чистота, порядок. Представить, что такой человек может столкнуться с какими-то проблемами, мне по наивности было сложно. Был уверен, что у него всё чётко — по букве закона и регламентов.
Юрий Тишков, Илья Казаков, Василий Кульков на ток-шоу на 7ТВ во время ЧМ-2002
Фото: Из архива Ильи Казакова
Мы по несколько раз в неделю созванивались. А 11 января 2003-го с утра звонит другой Юра, Черданцев. У него был 12-часовой выпуск «Свободного удара» на НТВ+. «Илюха, тут какая-то странная история — ходят слухи, что Тишкова убили. Можешь проверить?» А я буквально накануне или за день с ним разговаривал. Холодеющими руками набираю ему на домашний. Трубку берёт женщина, по голосу явно не Лена Тишкова.
Представился, попросил позвать Юру к телефону. А она отвечает: «Это Таня Чугайнова. Юру убили…»
Когда его хоронили, кажется, у всех присутствующих было такое дикое ощущение, словно огрели мешком по голове…
Он мне не снится, нет, но эмоции, голос по-прежнему в памяти. Как вечно чёлку свою разлетающуюся поправлял. Как, прихрамывая, взбирался в комментаторскую на «Торпедо». Как, задумываясь, почёсывал родинку между бровями. Как пили кофе, смеялись…
В голове засела моя оговорка из нашего интервью — только после смерти Юры, пересматривая запись, обратил на неё внимание. Я делал на «Плюсе» программу с незамысловатым названием «Диагональ» — что-то вроде двойного портрета. Юра участвовал как начинающий агент. Это было, наверное, его единственное большое телевизионное интервью. И вот мы сидим в гостиной его советской трёшки, в высотке у Тимирязевской академии. Классическая обстановка: мягкая мебель, стенка, Юрины награды, тщательно расставленные оператором у него за спиной для красивого фона. И я ему говорю: «Хоть убей, не могу представить тебя агентом». Юра только рассмеялся…»