Юрий Никифоров, Виктор Онопко, Рамиз Мамедов вспоминают Илью Цымбаларя

Они были больше, чем партнёрами по команде, товарищами, земляками. Долгое время Илья Цымбаларь и Юрий Никифоров вместе шли по жизни: Одесса, «Спартак», сборная – пока смерть не разделила. 28 декабря 2013 года Юрий потерял близкого человека, а футбол России и Украины – гениального мастера, любимца публики.

Пять лет прошло – уже пять, – но об этой утрате Юрию до сих пор говорить больно. Друга он называет не иначе как Илюшкой.

— Как вы познакомились?
— На турнире детско-юношеских школ. Поехали играть за «Черноморец», жили в одной комнате – я, Илюшка, ещё пара ребят. Нам предлагали остаться в харьковском интернате. Отказались, вернулись в Одессу. Естественно, часто виделись в ДЮСШ, играли друг против друга – он за 1969 год, я – за 70-й. Ездили в летние лагеря. По-настоящему сдружились уже в первой команде «Черноморца». Я старшего сына Ильи, Алика, крестил. Общались семьями, ходили друг к другу в гости, вместе уехали в «Спартак».

— Со стороны вы казались полными противоположностями: озорной, смешливый Цымбаларь и серьёзный, немногословный Никифоров.
— Я тоже не очень-то серьёзный, но Илюшка – чистый одессит. После проигрыша «Спартака» всегда первым выходил из подавленного состояния. Такой человек – не мог долго грустить. От его улыбки все вокруг начинали смеяться. Он заряжал окружающих позитивом, положительными эмоциями.

— Прозвищем Лупатый Илья вам обязан?
— Он меня называл Большая Голова, из-за пышной шевелюры, а я его – Большие Глаза. Смеялись друг над другом. Лупатым тоже называли. Прикалывались, что у него даже во время сна глаза не закрываются – с полуоткрытыми спит. А так он с детства Цылей был – сокращённое от Цымбаларь. Одесский вариант. Он Цыля, я – Ника.

— Виктор Прокопенко, наверное, особенно тепло относился к Цымбаларю? Два светлых, юморных человека, они должны были быть на одной волне.
— Его вообще тяжело было не любить. У каждого человека при желании можно найти негативные стороны, но Илюшка был профессионалом. Выходя на поле, обо всём забывал. Человек от Бога. Бывали срывы, о которых все прекрасно знают. Но потом он всё доказывал в игре. Недаром получил приз лучшего футболиста России. В Одессе на Аллее славы у него своя звезда – тоже о многом говорит. А слабости… Кто без греха?

— Как Илья на спор бил пенальти в галошах?
— После тренировки в Одессе, как обычно, оставались постучать по воротам. Мы – молодые, но уже на подходе к основе. А в «рамке» — Витя Гришко, взрослый мужик, опытный кипер. Мой дядя там стриг траву и постоянно оставлял возле поля рабочую обувь – то сапоги, то калоши. Илюшка начал подкалывать Витю: мол, много пропускаешь. А тот ему: а ты вообще забить не можешь. Илья завёлся: «Да я тебе хоть в калошах дяди Лёни забью, хочешь?». Пацаны поддержали. И что вы думаете? Надевает он эту калошу, ставит мяч и забивает! Одному 21 год, другому – под 30, рядом стоят старички – хохочут, подкалывают…

— Гришко был в ярости?
— Не знаю, как Илюха успел убежать! Не догнал его Гришко. Потом уже, на обеде, подошёл к Вите, обнял. Помирились. Он и надо мной издевался.

— Расскажите.
— Нас постоянно ставили в пару, что в «Черноморце», что в «Спартаке»: он атакующий игрок, я – защитник. Бывало, «между» засунет, обведёт красиво – я в бешенстве. Бегу за ним, ору: «Я тебе сейчас ноги отрублю!». Но стоило ему остановиться и улыбнуться, через секунду уже ржали оба.

— Тарханов в книге Романцева подробно изложил историю «перехвата» Никифорова и Цымбаларя у московского «Динамо». Интересно услышать вашу версию.
— Не скажу точно, кто конкретно нас перехватил. Но первым за нами действительно приехал человек из «Динамо» — помощник Газзаева Латыш. Поговорили и дали добро на переход.

— Почему передумали?
— На следующий день явился гонец от «Спартака» — Григорий Есауленко. После разговора с ним взяли с Ильёй день на раздумья. Я посоветовался с дядей Юрой, Заболотным, в прошлом игроком, а впоследствии начальником команды, тренером «Черноморца». Он меня выслушал, поддержал. Встретились с Илюшей. Говорю: «Я иду в «Спартак». В то время было два клуба, куда шли, не задумываясь и не прося ничего: «Спартак» и «Динамо» Киев.

— Что Илья?
— Посидели, потолковали и решили переходить вместе. Поставили в известность Есауленко. Встретились с Латышем – сообщить о решении. «Сколько вам даёт «Спартак»? – Спросил он. – Дадим в два раза больше». Ответили: «Ничего не даёт – только квартиру». Но решение уже было принято. Около года жили в Тарасовке: мы, Витя Онопко, Андрюша Пятницкий. Второй этаж базы занимали семейные.

— Со слов Тарханова, изначально «Спартак» нацеливался на Никифорова, а уже вы предложили взять ещё и друга Илью.
— С Есауленко мы беседовали вдвоём – разговора один на один не было. Насколько я знаю, он сразу ехал за обоими.

— В Москве жили рядом?
— Нет, мне дали квартиру на Октябрьском поле, а Илюшке – в самом центре, рядом с гостиницей «Украина» и первой в Москве «Пиццей Хат». Мы туда часто заходили перекусить – пять минут пешком от его дома.

— Футболисты на заездах коротали время за картами. Илья фартовым был в азартных играх?
— Не очень. Были более удачливые ребята – Димка Аленичев, Валера Карпин, Андрюха Пятницкий. Я неплохо играл. Это сейчас парни с утра до ночи в телефонах сидят, на «плейстейшн» играют. А тогда ничего такого не было, из развлечений — только карты да книги. Я про войну читал – очень эта тема интересовала.

— Во что и на что рубились?
— В бридж, естественно, на деньги. Ставки не заоблачные – нормальные. За раз 200-300 долларов можно было выиграть или проиграть – в зависимости от мастерства и удачи. Рассчитывались не сразу, по прошествии какого-то времени. На сборах сидели по 22 дня – чем ещё заняться в свободное время? По итогам сборов у кого-то набегала приличная сумма в плюс, а у кого-то, наоборот, в минус.

— Романцев в мемуарах вспоминал историю приглашения Цымбаларя в «Лацио» в 1996 году. Со слов Олега Ивановича, Илья был категоричен: «Поеду только с Никошей». Было?
— При этом разговоре не присутствовал – расскажу о другом. После вылета сборной с Евро-1996, ещё в Англии, Олег Иваныч позвал нас к себе в номер. Приходим – сидят представители «Перуджи». Переводил Геннадий Логофет. Итальянцы готовы были забрать нас парой, сформулировали предложение по личным контрактам. Всё устроило. От Романцева выходили довольными: я процентов на 95% был уверен, что дело на мази. Жёны – они дожидались в другом номере – по нашим радостным лицам сразу всё поняли. «Готовьтесь, едем в Италию», — объявили мы. Проходит час – стук в дверь.

— Всё отменяется?
— Нет, говорят: «Илья, приехали представители «Лацио», зайди». Он сходил, пообщался. Но я не помню, чтобы он рассказывал о встречном условии: мол, без Никифорова не поеду. Илья сообщил Дино Дзоффу, что мы вдвоём собираемся в «Перуджу», на что тренер ему вроде как сказал: «Мы хоккейными командами не покупаем».

— Зарплата игрока основного состава «Спартака» составляла около 10 тысяч долларов. Сколько, интересно, предложила «Перуджа»?
— Намного больше, в разы. Цифры не хочу озвучивать. Дома и близко не платили столько, как сейчас. Но за рубеж стремились не только из-за денег – это было престижно. Дальше уже всё зависело от тебя: если стрельнешь, перекупит другой клуб или переподпишешь контракт. Большинство ребят нашего поколения даже не сомневалось, ехать или нет.

— Почему сорвалась «Перуджа»?
— После недели молчания итальянцев стало ясно: уже никто никуда не едет. Мы не подходили к Романцеву, ничего не выясняли – не принято было лезть с расспросами к главному тренеру. Сейчас понимаю: надо было это сделать. Тем более что отношения у нас были хорошие, доверительные. Считал и считаю Олега Ивановича порядочным человеком. Меня Романцев ни в чём не подвёл. До сих пор встречаемся, общаемся. Хотел вот попасть к нему на презентацию книги, но там такая очередь стояла – ужас!

— Вернёмся к «Перудже».
— Конечно, мы обсуждали с Ильёй ситуацию. Понимали, что уехать за рубеж вдвоём – тяжело, практически нереально. Намного позже выяснилось, что ещё до «Перуджи» нами интересовался «Монако». Арсен Венгер готов был забрать обоих. До нас эта информация дошла с большим опозданием и через других людей.

— Илью вроде бы даже «Реал» хотел.
— Насчёт «Реала» не знаю, но после победы над «Галатасараем» в Лиге чемпионов я пришёл к нему в гости – сообщить, что решил ехать в Испанию, в «Спортинг». Сидели семьями у Илюшки на кухне. Оказалось, ему тоже поступило предложение – от турок, которым он только что гол забил. Я тогда искренне порадовался за друга: «Галатасарай» — солидная марка, постоянный участник Лиги чемпионов. Почему эта тема заглохла, не в курсе.

— Ещё возможности уехать у Ильи были?
— Были. Как-то позвонил переводчик, который участвовал в моём трансфере в Хихон, сказал: Ильёй интересуется «Расинг» из Сантандера. Зарплату предлагали такую же, какая была у меня в «Спортинге». Ну, вы поняли – намного больше, чем в «Спартаке». Я как раз летел в сборную. Из аэропорта набрал Илюшке, обрисовал ситуацию: «Расинг» не может с тобой связаться, но готов сразу купить. «От Сантандера до Хихона всего 250 километров, — добавил я. – Так что смотри». А он мне: «Ника, я знаю об этом. Но уже еду в «Арсенал». Выбор был очевиден: где «Расинг» и где «Арсенал»? Знал бы он, чем эта история кончится…

— Чем же она кончилась?
— Я в шоке был, когда узнал, для чего Илью в Лондон позвали. Его уверили, что на подписание контракта, а оказалось – на просмотр. Капитану «Спартака», лучшему футболисту России, лидеру сборной сказали: «Надевай бутсы, иди тренироваться», представляете? А он не то что бутс – даже формы с собой не брал. Пришлось одалживать у кого-то из местных. Короче, и этот вариант сорвался.

— Думаете, такой доверчивый, даже немного наивный человек, как Цымбаларь, смог бы адаптироваться к западному укладу жизни?
— То, что Илюшка доверчивым был – правда. У меня тоже есть такая черта характера. Плохая, считаю. Но то, что заиграл бы за границей – однозначно. Наверное, он допустил ошибку, что не поехал в «Лацио». Нужно было уезжать…

— Илья не очень дружил с режимом…
— Все не без греха. Каждый нарушает. Нужно понимать, когда можно, а когда нельзя. На базе мы никогда не расслаблялись. В свободное время ходили в ресторан, могли себе позволить пива, шампанского. В «Черноморце» после матчей шли компанией в любимое заведение, в 200-300 метрах от стадиона. Есть моменты, когда неформальное общение не только можно — даже нужно.

— Парфёнов недорассказал историю, как Илья в Одессе ел раков, а его Романцев вызвал на золотую игру. Восполните пробел?
— А я сам о ней из Димкиного интервью узнал. Был случай, мы одновременно получили травмы, и Олег Иванович отпустил в Одессу. У «Спартака» неважная пошла полоса, но после нашего возвращения всё наладилось.

— Илья когда-нибудь жаловался на здоровье?
— Нет. За год до его смерти встречались в Одессе – как оказалось, в последний раз… Семьями пошли в баню. Сидели, разговаривали, пили квас. Он рассказывал, почему уехал из Нижнего Новгорода, как вдруг произнёс: «Я чувствую себя виноватым».

— Перед кем?
— Загадка. Как ни расспрашивал, ответа не добился. Может, смерть мамы имел в виду. Она ушла, когда он тренировал в Нижнем. Для него это был страшный удар – даже помощь психолога понадобилась. Позже у Илюшкиных сыновей спрашивал: «За что себя батя корил?». Они тоже не в курсе. Илья унёс эту тайну с собой. В маминой квартире он и ушёл из жизни, метрах в 500 от аллеи, ведущей на стадион…

— Страшную новость вы узнали в Испании.
— На подъезде к Мадриду. Я был за рулём, супруга взяла трубку. Только заметил, что звонит брат из Одессы. По голосу жены сразу понял: что-то случилось. Мелькнула мысль: с матерью что-то? Отец к тому времени ушёл уже… Она сказала: заезжай на заправку. Остановились. Достаёт валидол: «Илюшка умер».

— Шок.
— В голове пронеслось: «Как? В таком возрасте не умирают». Пересел на пассажирское кресло, наглотался таблеток. До Мадрида жена довезла. Там переночевали. А днём у нас самолёт в Чехию. Я позвонил семье Ильи, извинился, что не сможем присутствовать на похоронах. Сказал, что надо – Саше, брату, смело говорите. Уже в самолёте раздался звонок от Димки Аленичева: «Ника, чем помочь?». Потом Игорь Ледяхов сказал, что летит в Одессу. У меня отлегло: слава богу, хоть кто-то из наших будет.

— По словам Онопко, вы собирали средства на памятник.
— Мы отдыхали в Турции с Хохловыми, когда подъехал Воронин. Они с Димой вместе играли, дружат. В ресторанчике на пляже разговорились – как обычно, о футболе. Вспомнили об Илюшке. Андрюха предложил: неплохо бы организовать матч памяти. Я ответил: «Супер, двумя руками за, но этим надо кропотливо заниматься». Поговорили и на время забыли. А где-то через полгода звонит брат. Выложил Саше нашу идею, а он меня ошарашил: «Юра, какая игра – у него до сих пор памятника нет…» Вот те на. Начали выяснять, что можно сделать. Отношения России и Украины тогда уже испортились.

— Как разрулили?
— Помог мой первый тренер, Эдуард Петрович Лучин, проживающий в Америке. Он выступил координатором в этой истории. Большую часть организационной работы по Одессе проделал мой брат. Открыли счета, стали обзванивать людей, способных помочь. Не только из футбола – из разных сфер, с Привоза. Одесса и собрала большую часть денег. Главное, всё получилось – матч провели, памятник поставили.

— Илья вам снится?
— Ни разу не приснился. Но на любых посиделках, застольях о нём заходит речь. Недавно с Димой Хохловым и Евгением Плотниковым Илюшку вспоминали. Незримо он всё время с нами, рядом.

Это всё о нём

«Я его раз финтанул, два – он мне к-а-а-к врежет!»

Владислав Тернавский, защитник «Спартака» 1990-х:

— Илья рассказывал эпизод из одесской молодости. Приехал к ним «Локомотив». И выпало Цымбаларю играть против Горлуковича. «Я, — говорит, — его раз финтанул, два – он мне к-а-а-к врежет! Я его третий-четвёртый раз обвожу – к-а-а-к врежет! Лежу на газоне, страдаю. Горлукович подходит: «Ну что, мальчик, больно?» — «Больно, дядя…» — «Иди на другой фланг, не то сломаю!».

«Вместо Цымбаларя «Лацио» Недведа взял»

Рамиз Мамедов, пятикратный чемпион России в составе «Спартака», друг Цымбаларя:

— Илью ко мне за столик в столовой посадили – как новенького. Разговорились. Поначалу он на втором этаже базы с семьёй жил, а как квартиру получил – стал со мной селиться на заездах и сборах. Была история – в конце 1994-го не явились на выезд в Камышин. Решили: оштрафуют – и чёрт с ним. Уже чемпионы – матч ничего не решал. Онопко тогда до меня дозвонился: сказал, приезжайте на базу, вас ищут. Но мы махнули на дачу моей тёти. Посидели два дня – день игры и выходной – и к Романцеву с повинной явились: «Виноваты. Наказывайте, как считаете нужным». Олег Иваныч был краток: «В дубль».

Как-то на сборах в Кейсарии разыграли доктора Василькова. Романцева затея. Олег Иванович решил проверить доктора: «Ты какой вес им пишешь? Ну-ка перепроверь. Мне кажется, ты их покрываешь». А сам нам с Ильёй сзади по гирьке прицепил. Васильков взвешивает и не верит своим глазам – оба на килограмм-полтора тяжелее, чем только что были. В общем, «пиханул» Олег Иваныч доктору, но потом признался: шутка. На стене висела таблица штрафов: лишний кг – 100 долларов, опоздание на тренировку – ещё сколько-то. Так перед отъездом мы везде нолики приписали. А после нас «Алания» заезжала с Газзаевым. Изучили спартаковский «прайс» и решили тоже по нему жить.

Илья, когда в порядке был, мог в Европу уехать. С «Лацио» вроде не сошлись в цене. Вместо Ильи итальянцы Недведа взяли, и тот звездой стал.

«Романцев завёлся, стал в подкаты бросаться»

Виктор Онопко, капитан «Спартака» первой половины 1990-х, друг Цымбаларя:

— Никифорова Юру я и раньше знал – по киевскому дублю, юношеским сборным, а с Ильёй только в «Спартаке» познакомился. Приезжие тогда с семьями на базе жили – мы, Карпины, Поповы, Цымбалари. Илья всегда улыбался, шутил – никогда от него негатива не исходило. Уже освоившись, мог подколоть массажиста, администратора, Филимонова поддеть: «Да как ты прыгаешь?». Есть люди – зло шутят, а у Цыли всё по-доброму выходило. Все мы «шокали», но характерный говорок моментально выдавал в них с Никой одесситов. Мы дружили – Никифоровы, Карпины, Цымбалари. В гости друг к другу ходили, СПА-центр посещали.

Когда они с Мамедовым пропали, пришлось понервничать. Не знали, что и думать, всех поставили на уши, морги обзванивали, милицию. Реально боялись за их жизнь. Оказалось – отдыхали на даче в Подмосковье. Без телефонов, без связи – мобильных-то не было. Когда всё-таки объявились, все вздохнули с облегчением. Хорошо, что они вдвоём были. Илюха был очень добрым, отзывчивым, рубаха-парень. Рамиз лучше контролировал ситуацию. Но серьёзный разговор провести пришлось. Романцев обоих отправил в дубль, но ненадолго – всё-таки оба были игроками основного состава, а Илья – ещё и одним из любимчиков тренера. У Цыли была, наверное, лучшая левая нога из тех футболистов, кого я знал. Работал ею, как клюшкой. Неповторимый дриблинг, передачи, удары, обводка – талант! Играть с ним было одно удовольствие.

Был забавный случай. После утренней тренировки перед тихим часом остались на поле сыграть, извините, «на жопы» — это когда проигравшим мячом с нескольких метров бьют по заднице. Правила простые: у каждой команды определённое количество ударов; если отбиваешь или от штанги мяч отлетает – играем в футбол. Я играл с Цымбаларём, Иваныч – с другим футболистом. «Заруба» была серьёзная, Романцев так завёлся, что начал в подкаты бросаться, но мы всё равно победили. Когда главного «расстреливали» — правила есть правила — вся команда, по-моему, на балконы высыпала – посмотреть на это зрелище. А потом всех как ветром сдуло – попрятались в комнатах, чтобы Олег Иваныч не «спалил». Хорошее было время, весёлое…