Интервью с четырёхкратным чемпионом Италии Иваном Ригини — почему фигурное катание деградирует и что нужно менять

«ISU сам же и убивает фигурное катание, делает его менее популярным. Фигуристы развиваются, но только благодаря работе тренеров и своих федераций», — неожиданно заявил Иван Ригини в ходе нашего интервью.

Изначально я планировала поговорить с Иваном — двукратным чемпионом России среди юниоров и четырёхкратным чемпионом Италии — о других вещах. О его тренерской карьере, жизни во Франции, развитии личного бренда и ледовых шоу. Но внезапно разговор стал гораздо глубже: Ригини начал рассказывать не о себе, а о проблемах фигурного катания. Было заметно, что эта тема для него больная и ему очень хочется что-то изменить.

Удивительно, что мы в России нечасто задумываемся о том, что у фигурного катания могут быть какие-то глубинные проблемы, ведь у нас этот спорт неплохо развивается даже в условиях бана. Но если смотреть глобально, то фигурное катание не реализовало и половины того потенциала, который у него есть. И Ригини подробно объяснил почему.

Из нашего интервью с Иваном вы узнаете:

• как он решил стать тренером во Франции;
• как отстранение российских атлетов повлияло на популярность фигурного катания;
• почему фигурное катание стало деградировать и при чём здесь деньги;
• чего недостаёт российским фигуристам;
• почему длинный путь в спорте — это круто;
• как Россия делает фигурное катание локальным видом спорта;
• и почему Ригини не исключает, что ещё выступит на Олимпиаде.

«Хочется поднять фигурное катание чуть-чуть, потому что фигуристов с каждым годом становится всё меньше и меньше»

— Иван, вы очень разносторонний человек, расскажите, чем вы сейчас занимаетесь?
— Вообще, для меня сейчас что-то новое — это профессиональная деятельность тренера и хореографа-постановщика в одной точке, потому что я никогда не был ни к кому привязан. Работать каждый день в одном месте — это нечто новое для человека, который обычно никогда не сидит на одном месте. В этом я вижу для себя новую перспективу. Много людей со мной начинает выходить на контакт, потому что знают, что у меня есть место, где я в основном нахожусь. Я уже знакомлюсь с федерациями, со своими друзьями-тренерами мы видимся в другом ключе. Это очень круто, очень интересно. Тренерская карьера — это новое ответвление в моей жизни. Карьера в шоу, мой проект с одеждой — всё это остаётся, это тоже отдельная часть моей жизни.

— В одном из интервью вы говорили, что вы — человек мира. Сейчас вы осели во Франции, насколько комфортно вам там живётся?
— Сейчас я сижу в деревушке под названием Вожани. Вообще, лучшие сезоны своей карьеры я провёл, когда тренировался в Оберстдорфе. Оберстдорф — это тоже деревушка с населением 10 000 человек. Когда я жил там, думал, что там ничего нет. Но сейчас я нахожусь в деревне с населением 4000 человек, и Оберстдорф по сравнению с ней кажется просто Лас-Вегасом. Идеальные условия для тренировок. Конечно, я считаю, что спортсмен должен социализироваться, но в то же время многое его расхолаживает, и в какой-то момент какие-то развлечения могут немножко его уводить от цели. Это я могу по своему опыту сказать.

Вообще, жизнь во Франции для меня — другая. Может быть, потому что я нахожусь в горах. Москва — это мой дом, я её обожаю, там моя семья, мои друзья. Как бы она меня ни утомляла, она всегда будет меня радовать. Но если сравнивать с другими странами, Россия очень выделяется тем, что у нас люди чаще всего работают не потому, что им нравится, а ради денег. Особенно в связи с последними обстоятельствами народ думает о деньгах, потому что они создают комфорт. Но они иногда забывают, что работа — это ещё душевная история, этим нужно жить. Если говорить о каких-то обычных аспектах: свет, газ, электричество, еда — во Франции жить недёшево.

— Помню, вы говорили, что никогда не стремились стоять за бортиком и держали в уме позицию тренера как запасной вариант. Что же изменилось, раз вы поменяли мнение?
— В определённый момент моей жизни я начал путешествовать и много где работать, в том числе с крутыми школами в качестве хореографа-постановщика. Это было круто, да. Но в какой-то момент мне захотелось, чтобы люди ко мне приезжали не только за постановкой программ, но и за знаниями, потому что я многофункциональный человек, который прошёл хорошую школу, в том числе и скольжения. Над скольжением я часто работал больше, чем кто-либо.

Если вернуться во времена школы «Москвич» — я тогда катался у Марины Григорьевны Кудрявцевой — я каждое утро психовал из-за того, что она не давала мне прыгать. Года два-три было такое, что я по утрам только скользил. Только в последние пять минут она мне давала возможность попрыгать, что я успею. Я тогда этого не понимал. Но сейчас я катаюсь лучше, чем даже в свои лучшие годы карьеры. Моё катание улучшается — мне нравится держать себя в форме. И я безумно рад, что могу проводить уроки скольжения.

Плюс я соединяю это с хореографией и учу спортсменов двигаться, работать на зрителя, работать над образом, как это делают американцы. Все удивляются, почему Джейсон Браун катается без четверных и получает такие баллы. Да потому что Джейсон Браун с улыбкой в 32 зуба катится в своей ласточке полкатка на огромной скорости и потом делает прыжок пролётом в пять метров. Ему невозможно не поставить +5 за этот элемент. Изначально всегда говорят: «Выходишь — улыбайся». Это правильно, ведь это сцена, а на сцене ты должен выглядеть красиво. Новое поколение должно знать, как работать лицом, как рассказывать историю на льду — это мелочи, которые создают образ фигуристов.

Фигурное катание — это не только техника, но и физподготовка, и актёрское мастерство, и владение коньком, и владение своим телом. Это всё надо знать, и я думаю, что если мы, новое поколение тренеров, будем делать акцент на этом, то фигурное катание начнёт развиваться в программах. Отвечая на вопрос, мне стало интересно поделиться своими знаниями, потому что мои знания, мне кажется, в какой-то степени особенные. Я прошёл через много трудностей, которые меня всё-таки привели к тому, что я смог выйти на серьёзный международный уровень и понять, что такое соревноваться с теми же Юдзуру Ханю и Патриком Чаном. Ездя по всяким сборам, ставя огромное количество программ, я понял, что мне всё-таки хочется, чтобы и у меня свои спортсмены были.

— Уже выделили для себя какие-нибудь минусы работы тренером?
— Я не люблю тренерскую работу только из-за одной вещи — она неблагодарная. Тренер строит отношения с учеником, и он становится тебе как ребёнок. Я это испытывал: когда мне было 24, мне казалось, что мой тренер Михаэль Хут заменяет мне папу — отношения были максимально тёплые. И это очень-очень сложно. Так стоять с восьми утра до восьми вечера в «морозильнике», орать как попугай: «Нога, голова, задница», а потом бац, и через три месяца он говорит: «У меня появилась девушка, я всё бросаю», грубо говоря. И ты как тренер потом стоишь без штанов посреди поля. Родители, финансы влияют на решения фигуриста. И вот так бац, работаешь-работаешь, а потом звук разбитого стекла — очень тяжело в этом плане.

Также это тяжело в плане менеджмента, поэтому у любой академии обязательно должен быть хороший штат людей. Мне нравится, что наша академия многофункциональна и что я здесь номер два. Я работаю вторым тренером, хотя у меня полный доступ к ученикам, академии.

— Есть ли у вас какая-то глобальная цель в работе тренером?
— Хочется поднять фигурное катание чуть-чуть, потому что фигуристов с каждым годом становится всё меньше и меньше. Наш спорт мегасложный и ни фига не развитый. Сначала русские спортсмены всех обыгрывали, и поэтому все хотели закончить, а теперь без русских спортсменов никто не хочет кататься. Давайте посмотрим на последний чемпионат мира на категорию спортивных пар. 14 пар-участников — когда вообще такое было? Всегда приезжали 30, ещё отбирались через квалификацию. А сейчас даже не стоит вопроса о том, отберёшься ли ты в произволку.

Фигурное катание теряет популярность. ISU не финансируется настолько, насколько могло бы, поэтому люди не знают, как сделать классные соревнования. А сейчас русские перестали приезжать, и популярность вообще упала до нуля, начал пропадать ажиотаж. А чтобы он появился, нужно вносить работу, которая проявится с годами. Европейское фигурное катание нужно поднимать — мне стало это интересно, потому что в целом в фигурном катании всё очень не очень.

«Как русских стало меньше, у других появилась дорога к медалям. Но это же не сделало их лучше»

— Многие говорили, что фигурное катание в других странах, наоборот, поднимется после ухода русских, потому что появится возможность выигрывать медали. То есть этого не произошло?
— Да, как русских стало меньше, у других появилась дорога к медалям. Но это же не сделало их лучше. Приведу в пример Луну Хендрикс. Она уже прошла момент своего пика, и я не думаю, что она будет прыгать четверные и тройной аксель. Но она каталась во времена, когда русские выступали, и она соревновалась с ними, чтобы пробиться на вершину. Сейчас она выстрелила настолько легко, потому что она выглядит очень качественно со всеми своими тройными. Как же её на пьедестал не поставить? А те, кто сейчас идёт за Луной, будут считать, что того, что она делает — достаточно. Соответственно, развитие спорта пойдёт вниз.

Русские, грубо говоря, не соревнуются уже второй год. Потом, спустя сколько-то лет, они вернутся. Я думаю, года через четыре минимум, потому что это политический конфликт. И вот, выйдут русские, и иностранцы, которые думали, что сейчас Луна уйдёт и мы побольше медалей получим, окажутся в десятке в лучшем случае. Развитие не только в технике идёт, развитие идёт в том, что у тебя есть спарринг с людьми, которые лучше, и ты к ним тянешься. Поэтому японки, которые прыгают четверные и тройные аксели, сейчас будут выигрывать, что абсолютно логично, потому что они никогда не переставали соревноваться с русскими. А европейцы… Это менталитетная история: «Место освободилось, всё, класс, мы теперь, наверное, сможем что-то взять». У нас есть определённая планка, и она была у европейцев тоже. Сейчас у европейцев эта планка упала. Но это не значит, что фигурное катание от этого стало развиваться, оно, наоборот, деградирует.

Вернёмся во времена, когда соревновались Плющенко и Ягудин. Все знали, что они будут номер один или номер два, зависит от того, как они откатаются. А дальше уже соревновались Элвис Стойко, Тодд Элдридж, Тимоти Гейбл, Александр Абт и так далее. Фигуристы были офигенные, все со своим стилем — сейчас такого в фигурном катании нет. Всё делают под копирку, и тот, кто сделал чисто — это считается вау. Например, на Сёму Уно мне уже не так интересно смотреть. Мне было интереснее наблюдать за Дайсукэ Такахаси с его манерой, умением танцевать.

— Есть ли какие-то глубинные причины, почему фигурное катание стало деградировать?
— Правила стали сложнее, но в этом нет никакой перспективы. Перспектива должна быть именно в финансах, чтобы спортсмены могли зарабатывать деньги. Когда спортсмен зарабатывает деньги, тогда у него и мотивация есть. Фигурное катание — очень дорогой спорт. Народ думает: «Зачем мне столько платить, если я за 10-е место на чемпионате мира получу 1000 долларов, из которых 30% отдам тренеру, 15% — своей стране и 10% — стране-хозяйке». Где перспектива? Есть перспектива сделать себе имя, чтобы оно потом на тебя работало. Но ты становишься круче, если выигрываешь у Щербаковой, Трусовой — ты же тогда герой своей страны. А не так, что ты выиграл медаль чемпионата мира с тройными прыжками и теперь ты звезда. Это не развитие. Развитие — это когда есть крутой спарринг, который заставляет развиваться, причём не только в прыжках. Да, у нас девочки прыгают четверные, но они ещё и классно катаются, и ноги задирают выше всех, у них есть свой стиль.

Пример того, как прошли прокаты в Москве — это вау! В России делают то, чего не делают во всём мире сейчас. Не хватает вот этих новых технологий, а эта история должна быть везде. Но без финансов это сделать невозможно. Как только финансы появляются, получается такая история. Вроде обычные прокаты, но благодаря красной дорожке, представлению каждый знает, как выглядят ребята, у каждого своя история. Вот что делает спорт интересным. Плюс российские фигуристы творят неимоверные вещи, не перестают развиваться. А по сути могли сказать: «Раз мы больше не можем выступать, на фига тогда прыгать четверные?». Но все так же работают, восстанавливаются. Камилочка Валиева уже прыгает четверные.

Во всём мире фигурное катание загибается. Оно сейчас будет развиваться в Америке, потому что появился Илья Малинин, который делает неимоверные вещи, поэтому народ будет хотеть пойти в фигурное катание, там будет спонсорство. У американцев вообще никогда не было проблем со спонсорами, так что они всегда будут хотеть кататься. А в Европе — дыра, и в конце концов не останется никого. Пройдет ещё одна Олимпиада, и в той же Италии, Франции не будет никого. И тогда останутся только американцы, японцы, и русские когда-то подтянутся. Всё. Где развитие фигурного катания? ISU надо как-то разрешать эту проблему, делать новые соревнования, привлекать спонсоров.

Фигурное катание — некоммерческий вид спорта. Мы не можем показывать ничего. Коньки — только у себя в соцсетях, логотипы на официальных тренировках ты должен заклеивать. Почему? Это неправильно! Поэтому спонсоры и не идут в фигурное катание. К какому-нибудь футболисту, который играет во втором дивизионе Бундеслиги, идут спонсоры, а к олимпийскому чемпиону по фигурному катанию нет, хотя этот статус посерьёзнее в плане спортивной деятельности.

Фигурное катание загибается только из-за того, что спортсмены не могут заработать денег. Надо увеличивать призовые, но без спонсоров это невозможно. Вот спонсируются российские этапы Гран-при — ни для кого не секрет, сколько там можно заработать. За счёт этого больше спортсменов будут приходить в фигурное катание, несмотря на то что мы отстранены на долгий срок. А здесь, в Европе? Ты смотришь: «Блин, лёд стоит 200 евро в час. А сколько мне нужно финансов, чтобы программы поставить? Если брать хороший уровень, от 50 до 80 тысяч долларов в год. Так, а сколько платить за тренеров, за проживание? А сколько я могу заработать? А спонсоры есть? А соревнования какие?»

Пусть они из Европы приедут в Россию, может, чему-то научатся. Потому что ISU сам же и убивает фигурное катание, он делает его менее популярным. В чём ISU развивает фигурное катание? Фигуристы развиваются, но только благодаря работе тренеров и своих федераций. А ISU сам спорт не развивает вообще никак. Это факт. А сейчас русские ушли и спарринг стал хуже. Соответственно, деградация в Европе станет ещё больше. Они будут считать, что четверные теперь не нужны. Так они рвали задницы, старались доучить тройные, чтобы к четверному себя подготовить, а сейчас зачем? И это логично: зачем напрягать задницу, если это необязательно?

— Мне кажется, вам надо избираться в ISU.
— Да делать мне больше нечего. Это просто видно. Мы все общаемся между собой, понятное дело, что-то остаётся в секрете, просто сам факт: ISU реально ничего не делает. Я сам выступал, я вижу разницу. Я на Гран-при выступал с 2014 года — за восемь лет не изменилось ни фига. Фигурное катание идёт вниз, хотя люди прыгают уже по шесть четверных в программе.

«Кататься долго — это круто! Просто у девчонок не хватает времени, чтобы это прочувствовать»

— То есть вы решили работать именно в Европе, чтобы там поднять фигурное катание?
— Частично. Я не говорю, что я хочу быть тем Моисеем, который возьмёт каждой твари по паре и приведёт их на корабль. Абсолютно нет. Я работаю здесь, потому что меня позвал мой друг Флоран Амодио, с которым мы знаем друг друга уже 15 лет, и мне с ним очень комфортно работать. При том, что я номер два, я абсолютно не чувствую, что я номер два.

В России, если ты номер два, очень всё сложно. Честно, я бы в России ни с кем не хотел работать из ведущих школ, потому что я не чувствую, что мне будет комфортно. Я знаю, чего я стою, знаю, что я умею, знаю, чему могу научить. Есть те, с кем я бы хотел посотрудничать. Например, Никита Кацалапов. Но в работе с танцевальными парами я многих тонкостей не знаю, потому что это не моя дисциплина. В моей дисциплине Мишин, Плющенко, Тутберидзе — все места заняты. Это раз. А два: зачем мне идти туда? К тому же в России правда сейчас нет перспективы.

В Европе реально большие проблемы. Мне хочется развивать спорт, делиться знаниями — мне нравится это делать. Сейчас я нашёл человека, с которым мне интересно работать, тут крутые условия, я учусь чему-то новому. Здесь моя помощь нужнее. В России есть свои специалисты, но если я там нужен, то я всегда там появляюсь, потому что много чего не хватает и в России.

— Например? Чего не хватает в России?
— Это очень просто — недостаток в презентации. У нас спортсмены ровненькие, потому что тренеры говорят: «Балет — обязательно, ОФП — обязательно, растяжки — обязательно, танцы — обязательно». При этом у нас не знают, например, что такое настоящий хип-хоп. У нас очень много крутых танцоров, просто мало кто из них преподаёт. Хотя Елизавета Худайбердиева и Егор Базин работают сейчас с Евой Уваровой — это очень круто. У них программы становятся мегаинтересными.

У нас не существует культуры, как себя максимально круто подать. У нас есть Лизка Туктамышева, которая с опытом научилась играть на публику, показывать себя — и она стала Императрицей. Она стала интересной и получила своё имя — это то, о чём я до этого говорил — народ её стал узнавать.

У нас не хватает удовольствия. У нас это транслируется как работа, нет лёгкости, как у того же Нэйтана Чена, нет наглости — её не хватает. Она нарабатывается не только на льду, она нарабатывается вне льда. У Плющенко и Ягудина это было, потому что они в крутых шоу участвовали — надо было красиво махать руками, кричать, разрывать. Сейчас этого нет, вот и всё. Есть красивые руки, есть балет. Хочется уверенности, наглости.

— Можете кого-то, кроме Туктамышевой, выделить, кто тоже обладает шармом?
— Здесь работает то, что конкуренция сложная. Ментально реально сложно продержаться, когда тебя начинают прессовать сзади девчонки с четырьмя четверными. Лиза этот момент прошла, перетерпела, поэтому она может кататься ещё сколько хочет. Почему Каролина Костнер всегда будет Каролиной Костнер? Не потому что она высокая и худенькая, а потому что у неё была офигенная подача. Она уже была женщиной, а смотреть на 14-летних детей, которые фигачат четверные, как сумасшедшие, неинтересно, и это логично. Должна быть разница между женским катанием и детским. У Лизы есть шарм, потому что у неё есть опыт, который настоялся. Она человек уже оформленный, как говорится, и она над этим работала.

Кого выделить? Аня Щербакова, Саша Трусова, Камила Валиева — это фантастика. Но я на них хочу посмотреть, когда им будет 23, например. Если это произойдёт, дай бог, то это будет вау, это будет невообразимо, потому что у них будет опыт. Я привёл Лизу в пример как человека, который один из немногих вообще прошёл ступень 20 лет. Все же заканчивают раньше времени. Кто у нас из спортсменов старше 20 лет в топе? Туктамышева — вот и всё.

— Получается, длинный путь в спорте необходим?
— Конечно! Катайся, пока можешь, до самого конца. Развивайся! Особенно если есть имя. Конечно, круто, «я выиграл, закончил, и всё». Но потом печально смотреть, когда девчонки катаются в шоу и не могут сделать какие-то элементы. Я до сих пор в 30 лет могу прыгнуть все тройные вообще без проблем, может, ещё на Олимпиаде покатаюсь (смеётся). Найду себе страну, которая будет меня спонсировать, и на фиг мне четверной не нужен. Хотя к четверному мне достаточно всего месяц физически подготовиться, потому что уже опыт! У меня мозги уже по-другому работают. Когда мне по носу грабли бьют десятый раз, я знаю, что уже так не сделаю. Но чтобы десять раз наступить на грабли, нужно, чтобы прошёл нормальный отрезок времени, чтобы это могло повториться такое количество раз. Поэтому опыт, опыт и ещё раз опыт. Я сейчас на опыте знаю, как мне пойти собрать четверной прыжок в 31. Это только за счёт времени.

Девчонки не знают, как справлять потом, когда тело растёт. Этот период им очень сложно пройти. И, как показывает практика, конкуренция начинает давить, молодые фигачат уже четверные, а ты чувствуешь, что тебя сейчас выкинут. Это не даёт возможности на развитие и продолжение, соответственно, народ соскакивает с дорожки, что логично. Но фигурное катание — это особенный спорт. Тот момент, когда ты находишься на льду и катаешься на своей сцене — он незабываемый. Но нельзя делать ставку только на это, нужно развивать себя — это уже немножко по-взрослому. Чтоб не было такого: «Я что, до 28 лет буду только кататься и всё?». И ничего особо толком не зарабатывать, возвращаясь к предыдущему вопросу.

Представьте фигуриста в России с зарплатой российского футболиста. Это невозможно даже. А спорт куда сложнее. Я не хочу обосрать сейчас всех наших футболистов, но блин… Я помню, как мы с Никиткой Кацалаповым возле метро ждали маршрутку, с Планерной в Новогорск ехали. Приехали, вышли, а там на КПП заезжают футболисты дубля «Динамо» на «геликах». Дубля «Динамо»! Оно даже не в первом дивизионе!

Возвращаясь обратно, кататься долго — это круто! Просто у девчонок не хватает времени, чтобы это прочувствовать и покайфовать. Что есть у европейцев, потому что там нет такой конкуренции, никто сзади не подпирает. Кто-то появился, да, надо поднапрячь задницу. Поэтому там все вспоминают Каролину Костнер.

«Человек может совершить огромный путь, но даже не получить за это имя! Это же нечестно»

— Если подводить итог, фигурное катание — это больше искусство, нежели спорт? И надо вкладываться именно в развитие фигурного катания как искусства?
— Я считаю, что да. Фигурное катание включает в себя много-много аспектов. Я знаю, что планировали ввести техническую и артистическую программу — неизвестно, введут или нет — но в этом же есть возможность развития фигурного катания. Люди, которые круты техникой, в первый день шикуют, а во второй день есть возможность того, что они проиграют. Им нужно работать, развивать себя. Например, я бы очень хотел увидеть Сашу Трусову в образе не только прыгуна, но и в роли артистки. Она ходит на танцы, потому что она взрослеет и ей хочется чего-то нового. Но не потому, что это нужно для фигурного катания. Она сделала пять четверных, понятное дело, что техника взлетела наверх, но вторая оценка при этом сильно ниже.

Фигурное катание — это всё-таки не только технический вид спорта, это искусство. Мы всё-таки на льду фигуры пишем. Конечно, это искусство, которое очень сильно недооценено. Будем надеяться, что ISU додумается, что нужно что-то исправлять. Русские спортсмены не поездят несколько лет, уйдут те, кто побеждает сейчас, и фигурное катание перестанет развиваться вообще. Либо фигурное катание станет локальным спортом, каким оно уже и становится. Россия делает фигурное катание локальным спортом — увеличивает бюджет, делает дополнительные соревнования — чтоб народ не забывал, что это круто. И они делают всё абсолютно правильно.

Хотелось бы, чтобы фигурное катание было как шоу. Представление перед шестиминуткой как на российских прокатах — это даже не 10% того, что можно делать с этим спортом, если в него вкладывать деньги. Должна быть крутая обёртка. У фигурного катания нет сейчас обёртки во всём мире, потому что стало мало шоу. И не будем упираться на ковид — это началось довольно-таки давно. Очень многого не хватает: соревнований, финансов, представления. Как только это всё появится, в мире фигурное катание будет прям вообще кипеть.

У каждого своё мнение. Люди могут говорить, что я неправ. Может быть, если бы я был в группе с олимпийскими чемпионами, я говорил бы иначе. Но, я думаю, в корне уже что-то сложно изменить. Я не буду соглашаться с тем, что фигурное катание развивается. И мы не берём конкретно Россию. В России оно развивается хорошо. Но оно сейчас будет становиться локальным видом спорта. У русских будет всё прекрасно, просто у российских тренеров больше не будет чемпионов Европы и мира. И тут тоже вопрос: в чём тогда развитие, собственно? В том, что ты будешь чемпионом этапа Гран-при в Москве или в Казани? Ну да, ты заработаешь на этом деньги. Но в чём развитие? Когда спортсмены показывают такой уровень, результатов хочется немножечко других. Хочется быть тренером олимпийского чемпиона, чемпиона мира, а не чемпиона этапа Гран-при в Москве. Я говорю честно о том, что думаю, при этом не задев ничьих чувств — я не собираюсь этого делать.

Я катаюсь уже 26 лет, и буду кататься. Я заикаюсь, что я ещё на Олимпиаде покатаюсь, потому что я говорю, что кататься — круто! Да, вопрос, зачем мне это, ведь я плачу деньги за лёд — это входит в мои дополнительные расходы. Но мне так нравится быть в форме! Мне так не нравится, когда я месяц не катаюсь, а потом надо к шоу готовиться, и опять ноги болят. А потом бац, на шоу, не дай бог, облажался, не сделал какой-то элемент, и думаешь: «Я такой лошара». А там ещё молодые фигачат — хочется подзаряжаться. Поэтому кататься хочется всегда — это волшебно. Ощущение, что ты едешь в кабриолете и ветер развевает твою шевелюру.

Я за этот спорт всегда буду топить, как бы я его не не любил во многих аспектах: какой он травмоопасный, какой он невыхлопной. В NBA игроки драфта из колледжей выходят звёздами, хотя у них молоко на губах ещё не обсохло, грубо говоря. Потому что NBA — это огромное комьюнити, там есть всё. В футболе то же самое. А у нас, пока ты олимпийским чемпионом не станешь, с тобой Филя Киркоров не пообщается. Вот чего не хватает! Это не даёт возможности в какой-то степени быть крутым и интересным… Ну не могу я прыгать пять четверных, что я теперь, неинтересен? Человек может совершить огромный путь, но даже не получить за это имя! Это же тоже нечестно. Народ должен узнать о нём, услышать. Но этого не случается.

Фигурное катание — очень крутой вид спорта, это искусство, которое подлежит развитию. Поэтому я за этот спорт буду топить всегда.