Показать ещё Все новости
«Было ощущение, что Слуцкая где-то рядом». Фигуристка написала книгу о женском катании
Яна Левхина
Интервью с экс-фигуристкой Анной Овчаровой
Комментарии
Анна Овчарова видела своими глазами, как воспитываются чемпионки. И решила откровенно поделиться этим с миром.

Существует расхожее мнение, что после фигурного катания есть только два пути: либо в тренеры, либо в шоу. Российско-швейцарская фигуристка Анна Овчарова эту теорию опровергает. После окончания карьеры спортсменка выбрала для себя достаточно необычный путь — кино. Анна построила успешную карьеру сценариста, поучаствовала в создании нескольких фильмов и даже посотрудничала с Моргенштерном (признан иноагентом на территории РФ). О своей ледовой и кинокарьере Овчарова подробно рассказывала нам в прошлом году. Обязательно прочитайте это интервью, Аня поведала в нём много интересных историй.

Материалы по теме
«В России тренировки строятся на страхе». Удивительная история фигуристки Овчаровой
«В России тренировки строятся на страхе». Удивительная история фигуристки Овчаровой

Несмотря на то что Овчарова уже давно не соревнуется и строит успешную карьеру в киноиндустрии, про фигурное катание она не забывает. Бывшая фигуристка уверена, что оно просто не может её отпустить и будет с ней всегда. И так случилось, что в один момент две страсти Ани — спорт и искусство — соединились. Овчарова загорелась идеей написать книгу о становлении женского фигурного катания и достаточно быстро её реализовала. Аня начала работать над книгой в феврале, прямо перед Олимпиадой в Пекине, и уже в октябре выпустит её в свет. Мы поговорили о том, как создавалась книга и какие темы в ней будут подняты.

Из нашего интервью с Овчаровой вы узнаете:

  • что её сподвигло написать книгу и о чём она будет;
  • кто из спортсменок прочитал её книгу и какой фидбек получила Аня;
  • как она в детстве втайне от мамы подарила мешок своих вещей Туктамышевой;
  • с какими эмоциями Аня смотрела Олимпиаду в Пекине и как относится к допинг-истории Валиевой;
  • чем её поразила история Слуцкой и почему она всегда боялась подойти к Ирине;
  • не страшно ли ей выпускать книгу о фигурном катании в то время, когда многим людям не до спорта.

«В баскетболе есть огромное количество книг, которые помогают погрузиться в историю спорта. В фигурном катании такого нет»

— Аня, вы уже давно не соревнуетесь, строите карьеру в киноиндустрии. Что же заставляет вас возвращаться к фигурному катанию? Неужели оно вас не отпускает?
— Конечно, фигурное катание не отпускает. Как может отпустить часть тебя? Так или иначе, снятся сны, где ты катаешься; продолжают напоминать о себе старые травмы. Память обо всех событиях, которые со мной происходили, осталась со мной и влияет на мою жизнь до сих пор. Конечно, фигурное катание не отпускает. Оно, наверное, меня никогда не отпустит.

Анна Овчарова

Анна Овчарова

Фото: Из личного архива

— Что же стало толчком к написанию книги?
— У меня было три толчка. Во-первых, я всегда любила рассказывать своим друзьям из разных сфер истории, которые случались со мной в фигурном катании: на катке, на соревнованиях или с какими-то известными личностями. Они всем очень нравились, и ребята мне говорили: «Как классно! Да тебе надо написать книгу». Вообще, на меня сложно повлиять, и, когда они так говорили, я думала, что это просто из вежливости. Но в какой-то момент, после очередной такой фразы, я решила сделать список «Если бы я писала книгу о фигурном катании, о чём бы она была». Там было очень много личных историй, и я подумала: «Ну нет, я ещё не доросла до того, чтобы писать автобиографию, мне только 26 — это слишком рано». (Смеëтся.) Я сохранила этот документ у себя на компьютере, и он утонул среди других файлов.

Второй толчок произошёл осенью 2021 года, когда я создавала киноисторию с баскетболистами. Вообще, я о баскетболе практически ничего не знала. У меня маленький брат играет в баскетбол, я болею за него, но какие-то нюансы игры он мне объяснить не мог. Я прибегла к литературе и поняла, что в баскетболе есть огромное количество книг, которые помогают погрузиться в историю спорта. И задумалась, потому что в фигурном катании такого нет. Посмотрела другие виды спорта и заметила, что в них это тоже присутствует. Интерес к фигурному катанию растёт, а как таковой литературы о нём нет. Есть книги Алексея Мишина, в которых объясняются какие-то технические моменты, есть биографии. А книг, в которых воедино собрана информация о нашем виде спорта, очень и очень мало. И я подумала: я же была в обойме девочек, которые стали регулярно приносить медали, бить рекорды. Видела, как менялась система тренировок, как изменились подход, атмосфера. Я же могу про это рассказать, и, так как я сценарист, знаю, как сделать это чётко и понятно. Я понимала, что сочетание спорта и искусства во мне поможет написать полезную книгу для людей, которые хотят разобраться в этом виде спорта так, как я разобралась в баскетболе.

Материалы по теме
Как отличить аксель от тулупа, а ласточку от собачки? Гайд по элементам в фигурном катании
Как отличить аксель от тулупа, а ласточку от собачки? Гайд по элементам в фигурном катании

Был ещё третий толчок. 19 января было полгода, как умер мой муж, и я впала в апатию — ничего не хотела делать. Но в какой-то момент как бы очнулась от этого гипноза и подумала: «Мы живём один раз, и, если нам что-то хочется сделать, мы должны это сделать. Если мне хочется написать книгу, я должна это сделать». Вскоре я взяла консультацию у главного редактора одного издательства, а потом ещё у одного главного редактора издательства. Они мне порекомендовали, как действовать, и уже 2 февраля я начала писать книгу. За полгода работы над ней я будто заново прожила всю свою спортивную карьеру. А ещё узнала много разных деталей, которые мне были неизвестны до этого.

«Всё напряжение, которое оказывают тренеры, федерация, зрители, выдерживают очень хрупкие и чаще всего детские плечи»

— Расскажите, что из себя будет представлять книга?
— Вообще, это книжка про то, как «закалялась сталь» на лезвиях наших спортсменок. Про первых девочек с элементами ультра-си, их храбрость и трудолюбие, они вдохновляли других и создавали конкурентную среду, где каскады 3-3 перестали быть чем-то особенным. Эта книга делится на две части, которые постоянно чередуются. Как в фигурном катании есть оценки за технику и артистизм, так и у меня: глава публицистическая, где описаны какие-то технические моменты, чередуется с главой художественной с моими воспоминаниями.

Я начинаю книгу с момента, как поменялась система судейства со старой, где были оценки 6.0, на новую, где, в общем-то, нет максимального балла, а это уже стимул для того, чтобы пробовать новое и сложное, ведь ты понимаешь, что предела нет. От предпосылок к смене системы мы доходим до нашего времени, где я рассказываю, как всё менялось в Москве, в Санкт-Петербурге. Я в основном, конечно, делала акцент на Москву, потому что это наша Мекка в фигурном катании, и мне более понятен этот город, потому что я здесь тренировалась. Также я рассказываю много инсайдов про то, какие ошибки делали тренеры и фигуристы, сравниваю то, как было, стало, и попытаюсь предугадать, что будет дальше. Потом рассказываю про окончание карьеры, про то, с какими проблемами на самом деле сталкиваются спортсмены, про то, какие мифы есть на этот счёт.

Мне хотелось этой книжкой вдохновить девочек на более упорные тренировки, подарить им дополнительную мотивацию, поделиться с родителями своим опытом через призму детского восприятия происходящего и, конечно, как-то структурировать всё, что у нас происходило, потому что об этом почему-то никто не пишет.

Анна Овчарова

Анна Овчарова

Фото: Из личного архива

— Вы писали, что одной из ваших целей при написании книги было показать фигуристок с новой стороны. С какой?
— Все воспринимают спортсменов как каких-то терминаторов, у которых невероятная сила воли. Все видят их правильными, сильными, конкретными, и девочки в своих интервью, в общем-то, подтверждают этот образ. Но на самом деле всё напряжение, которое оказывают тренеры, федерация, зрители, выдерживают очень хрупкие и чаще всего детские плечи. А ведь это такие же девочки, как и все остальные: маленькие, наивные, мечтательные.

У меня в книге есть несколько историй, в которых я рассказываю, как я как ребёнок воспринимала всё происходящее; как известные сейчас фигуристки вели себя, совершенно не понимая, что они уже звёзды, насколько добрыми и наивными они были. Мне хотелось показать наших спортсменок не как невероятных героинь. Мне хотелось показать их более человечными, чтобы девочки, которые будут читать мою книгу, поняли, что у них есть много общего с этими чемпионками, что они тоже могут ими стать, и необязательно для этого искоренять из себя человечность. Мне кажется, искренность, доброта, естественность этим чемпионкам во многом помогала.

Материалы по теме
230 кг подарков для Щербаковой. Интервью с представителем китайского фан-клуба фигуристки
230 кг подарков для Щербаковой. Интервью с представителем китайского фан-клуба фигуристки

«Мы с Туктамышевой много говорили о книге, она дала мне очень положительный фидбек»

— Название у книги довольно оригинальное — «От шпильки до зубца». Почему решили именно так назвать книгу?
— Честно говоря, я просто замучалась придумывать название. Так как наши фигуристки всегда такие совершенные, я их сравнила с Мэри Поппинс. У неё есть в фильме песня «От шпильки до булавки», и мне почему-то пришло такое сравнение — от шпильки до зубца. Плюс это последовательность развития от и до, а у меня как раз в книге про становление женского катания.

— Расскажите, как создавалась книга? Где вы брали информацию?
— Я смотрела много интервью, читала статьи, плюс я же общаюсь с фигуристками, некоторые вещи я у них спрашивала. Я отправляла некоторым девочкам почитать моменты, в которых я не уверена, и они меня корректировали, если я где-то ошибалась. Оказывается, не все статьи говорят правду (смеётся).

— Кто-то из фигуристов уже прочитал вашу книгу?
— Я боюсь кого-нибудь забыть. Я точно давала почитать Лизе Туктамышевой. Мы с ней много говорили о книге, она подкорректировала главу про себя, дала мне очень положительный фидбек, сказала, что очень классная идея. Наверное, не буду больше никого упоминать, чтобы ни про кого не забыть.

Елизавета Туктамышева

Елизавета Туктамышева

Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»

— А вы пытались связаться с Этери Тутберидзе и её ученицами?
— Нет, с Этери Георгиевной я не общалась. Но, мне кажется, все и так знают, что она сделала. Тем более, её первая ученица Полина Шелепень была моей соперницей, когда я выступала в России. Я видела, как она тренируется на соревнованиях, плюс мы с Полиной общались часто. Лёд льдом, но в жизни мы все между собой общаемся и дружим. Редко бывает, когда спортсменки враждуют вне льда.

С Этери Георгиевной я не говорила. Мне даже не приходило в голову с ней связываться с учётом её занятости и всех событий, которые сейчас происходят. Мне кажется странным занимать её время своими расспросами.

Материалы по теме
«У меня больше пальто, чем учениц». Что носит Этери Тутберидзе?
«У меня больше пальто, чем учениц». Что носит Этери Тутберидзе?

«Я придумывала разные причины, по которым мне эти вещи не нужны, чтобы отдать их Туктамышевой»

— В нашем прошлом интервью вы рассказали трогательную историю, которая поменяла ваше отношение к Этери Тутберидзе. Будут ли в книге ещё какие-то подобные истории из закулисья фигурного катания?
— Да, конечно, они будут в тех главах, которые относятся к художественной части. Когда ты наблюдаешь за тем, как люди себя ведут, что они делают, у тебя очень хорошо формируется характер, и ты за счёт каких-то их действий можешь раскрыть их личность, показать их уникальность. Мне было очень важно рассказывать эти личные истории. Я бы очень хотела, чтобы читатели меня поняли правильно, потому что я рассказываю их не для того, чтобы показать, в каких ситуациях была я, а для того, чтобы передать, какими были эти столпы нашего фигурного катания, в чём их сила и особенность.

— Можете рассказать одну историю, так скажем, для затравочки?
— Хм, какую бы историю выбрать? Так как я уже говорила сегодня про Лизу, давайте расскажу про Лизу.

Когда мы были ещё совсем маленькими, Лиза приезжала на показательные выступления на Гран-при в Москве. Всё это проходило в «Мегаспорте», я жила там прям рядышком. Мы с Лизой увиделись на катке, сидели, болтали. Но целый день сидеть на катке было скучно, и я ей предложила пойти ко мне домой. Конечно, Лиза согласилась. У нас не было тренировки в тот день, поэтому сил была масса. Но у нас было несколько проблем. Первая — наши подружки, которые тоже там были (смеётся). Вторая — её тренер, которая не разрешала. Лиза на тот момент тренировалась у Светланы Веретенниковой, она должна была её контролировать. Но в один момент она куда-то отошла, и мы сбежали.

Анны Овчарова и Елизавета Туктамышева

Анны Овчарова и Елизавета Туктамышева

Фото: Из личного архива

У меня дома никого не было. Мы начали объедаться, у меня была тьма очень вкусной еды. Мы очень хорошо поели, параллельно с этим болтали. Лиза мне много рассказала про свою жизнь, про то, как она путешествует. На тот момент она ещё не переехала окончательно в Санкт-Петербург, и меня просто восхищало, как она ездит из Глазова в Питер и обратно, поездка на поезде занимала около 21 часа. А я находилась от своего катка в 15 минутах. Для меня было поразительно, что она, чтобы нормально тренироваться, должна 21 час куда-то ехать, жить в общежитии, находиться в чужом городе без семьи, а потом возвращаться домой. Я так прониклась её историей!

Потом я стала показывать ей свою комнату, у меня там было много всяких приколюх. И тут она говорит: «У тебя такой большой шкаф!». Мне мама покупала много одежды, а я её вообще не носила, мне нужны были только мои тренировочные костюмы. Меня жутко всё время ругали, что я хожу как гопник (смеётся). А Лиза всегда была такая модница, всё время красиво красилась, причёски делала. В этом смысле я была её полной противоположностью: у меня не было даже губной помады, я всегда ходила лохматой, и мне было всё равно, как я выгляжу на тот момент. Лиза захотела посмотреть, что у меня лежит в шкафу, и я сказала: «Да, конечно, смотри». Она начала смотреть мои вещи, и они у неё такое восхищение вызывали, что я говорила: «Забирай, я тебе это отдам». Она удивлялась, спрашивала: «Да? Тебе это не надо?». Я говорила: «Нет, я это не ношу. Нет, мне это велико. Нет, мне эта вещь надоела» (смеётся). В общем, придумывала разные причины, по которым мне эти вещи не нужны. И мы собрали огромный пакет вещей, которые я искренне хотела ей отдать.

И тут звонит Светлана и спрашивает: «Лиза, ты на катке?». И она такая: «Да-да, я на катке». Мы с этим пакетом побежали по снегу, кое-как успели, и нас даже не спалили, всё было окей (смеётся). Но через какое-то время моя мама заметила пропажу огромного количества вещей и устроила мне разнос: она подумала, что я их растеряла. А я боялась ей сказать, что их все раздарила. Вот такая история.

Когда я рассказала Лизе эту историю, она мне написала: «У меня одна пара штанов до сих пор лежит, такие они прикольные». (Смеётся.) Через эту историю я хотела передать, при каких условиях Лиза добилась того, чего она добилась. Далеко не каждая девочка смогла бы так ездить, жить без родителей и при этом оставаться настолько светлым человеком.

Елизавета Туктамышева и Анна Овчарова

Елизавета Туктамышева и Анна Овчарова

Фото: Из личного архива

«Конечно, мне было очень жалко Валиеву. Я не верю ни в одно мгновение, что это всё правда»

— Получается, эту книгу вы начали писать в начале февраля, ещё перед Олимпиадой. А с какими эмоциями вы смотрели Игры? Мне кажется, это уже готовая книга.
— Я смотрела эту Олимпиаду с замиранием сердца. Несмотря на то что я убеждена в том, что фигурист в первую очередь выступает за самого себя, мне всё равно было очень больно видеть, как российские спортсмены выступают без флага. Это настолько унизительно и непонятно для меня. Я просто помню, каково это, когда ты получаешь форму перед соревнованиями — это всегда очень крутые эмоции.

Помню, когда мы были на юниорском финале Гран-при — 2009, девочки-американки всё время нам говорили: «Вау, у вас такая классная форма! А нам выдают такие не очень красивые куртки». И, в общем-то, наша форма реально была круче. Девчонки сами это признавали и по-доброму нам завидовали. А когда у тебя нет вообще никаких знаков, определяющих твою страну, только три буквы… Бренд твоей страны пропадает, и это очень многое забирает, особенно когда ты за эту страну болеешь душой.

Материалы по теме
На Олимпиаде-2022 сборной России не будет. Нашим не надоело выступать без флага и гимна?
На Олимпиаде-2022 сборной России не будет. Нашим не надоело выступать без флага и гимна?

Конечно, всё, что связано с шеймингом спортсменок за допинг-тесты… Допинг-тесты проходят сразу после соревнований, их берут у медалисток и ещё у трёх девочек по жеребьёвке. Ты не можешь оттуда убежать, не можешь смухлевать — это невозможно. Извините меня, ты ходишь в туалет при постороннем человеке. Невозможно что-то сделать не так в этот момент. И потом, когда у тебя допинг-проба нормальная, а потом бац — и положительная стала — это суперподозрительно для меня. Я ни в коем случае не хочу никого обвинять, но вся эта ситуация выглядит странно.

Конечно, мне было очень жалко Камилу. Неважно, какое место она заняла в личном турнире, у неё была золотая медаль в команднике, которую она заслужила. И она не смогла насладиться этим моментом, не смогла прожить в полной мере эту победу, ей этого не дали сделать. И когда тебе 16 лет, а весь мир против тебя… Это, конечно, жутко.

Камила Валиева

Камила Валиева

Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»

Я не верю ни в одно мгновение, что это всё правда. Допинг в фигурном катании — это практически бессмысленная вещь, потому что элементы спортсмен нарабатывает на протяжении многих лет. Это не та история, что тебе нужно пробежать быстрее всех и тебе требуется какая-то суперсила. Когда у тебя наработанная программа, которую ты катаешь каждый день по несколько раз, тебе ничего не нужно. А если ты не готов, то никакой допинг не сделает отработанность твоей программы лучше. Здесь допинг — абсолютно бессмысленная вещь.

Есть, конечно, у нас кейсы с допингом в фигурном катании, но он используется не перед соревнованиями. И используется он с огромными последствиями. Я помню, что у нас были девочки, которые делали себе определённые капельницы, и это потом очень плохо для них заканчивалось. Результатов эти девочки в итоге никаких не достигали, потому что всё это мухлевание отражается на организме очень-очень сильно.

Материалы по теме
Расследование по допинговому делу Валиевой завершено — что будет дальше? Объясняет юрист
Расследование по допинговому делу Валиевой завершено — что будет дальше? Объясняет юрист

— Драмы Валиевой, Трусовой, Щербаковой как-то повлияли на вашу книгу?
— Нет, не повлияли. Эти девочки — уже результат того, что происходило в начале нулевых, в 2010-х. Они результат той системы, которая тогда выстраивалась.

«В детстве тебе говорят: «Вот Тутберидзе тут такое про тебя сказала в интервью!». А на самом деле там ничего негативного и не было»

— С какими сложностями вы столкнулись во время написания книги?
— У меня было две трудности, с которыми я столкнулась. Первая — очень маленькое количество информации в общем доступе. Мне всё время приходилось искать какие-то статьи на английском языке, обращаться лично к людям, звонить, уточнять. Надеюсь, моя книга станет толчком к тому, чтобы больше людей писали книги про фигурное катание, как-то структурировали этот спорт. Мне, например, очень интересно было бы прочитать книгу Александра Когана (генеральный директор ФФККР. — Прим. «Чемпионата»), Валентина Писеева (почётный президент ФФККР. — Прим. «Чемпионата»), Галины Голубковой (заместитель генерального директора ФФККР. — Прим. «Чемпионата»), каких-нибудь директоров катков. Они очень многое сделали для нашего любимого фигурного катания, а мы не знаем об этом. Я уверена, что даже сами спортсмены захотят почитать, как там что было на самом деле, потому что нам, понятное дело, мало чего говорят, просто ставят перед фактом. Как они принимали какие-то решения — мы не знаем. Моя книга во многом строится на предположениях. Где-то я что-то нашла, где-то я что-то узнала, а где-то предположила. И когда я предполагаю, я, конечно, пишу, что это мои мысли, а не истина в последней инстанции.

Второй момент. Если честно, во многом эта книга была для меня способом заново прожить свою карьеру и по-новому посмотреть на многие вещи. Когда ты маленький, тебе говорят: «С этим не общайся, с этим не здоровайся, это не делай, то не делай». Ты чувствуешь, как твой тренер к кому относится и, естественно, априори на стороне своего тренера, своего спортивного клуба. Поэтому ты как-то предвзято относишься к определенным личностям. Когда ты соревнуешься, ты не читаешь интервью чужих тренеров. Ты даже интервью своего тренера не читаешь. Ты полностью погружён в работу, лишняя информация идёт тебе во вред, вызывает лишние мысли.

А потом ты вырастаешь, начинаешь интересоваться и читаешь интервью 2011 года, где Этери Георгиевна, ещё не обладая тем статусом, в котором она сейчас находится, говорит: «Почему Овчарову отправили на чемпионат России? Что это такое?». И ты думаешь: «Офигеть, она такое говорила? А почему её это задело?». И ты смотришь и думаешь: «Ну да, мне ведь могли и не дать этого шанса». Ты уже всё по-другому воспринимаешь. А в детстве тебе говорят: «Вот Тутберидзе тут такое про тебя сказала в интервью!». А ты даже это интервью не читала и думаешь: «Как странно, у нас же вроде хорошие уважительные отношения, почему она про меня так сказала». А на самом деле там ничего негативного и не было, она просто задает вопросы системе, а я туда случайно попала. На моём месте могли быть Соня Бирюкова, Полина Коробейникова, Полина Агафонова, и, в общем-то, суть не менялась бы.

Анна Овчарова

Анна Овчарова

Фото: РИА Новости

Мне пришлось с этой книжкой пересмотреть свои взгляды на всех этих личностей и полюбить их. Я поняла, что, не зауважав, не полюбив в полной мере героев моей книги, не смогу писать о них. Просто не пишется. Или пишется, но какая-то ерунда. Мне хотелось, чтобы эта книга была написана очень непосредственным языком, легко, с юмором иногда. А потом перечитываю главу, и она абсолютно безэмоциональная, просто факты-факты-факты — и никакой атмосферы. Я поняла: проблема в том, что я неискренне пишу об этом персонаже. И мне нужно было восхититься этим человеком, полюбить его вклад в мой любимый спорт, и только тогда у меня получалось написать такую главу, которой я была удовлетворена.

«У нас у всех девчонок на коньках был автограф Слуцкой, а у меня не было, потому что я боялась к ней подойти»

— А был ли какой-то момент во время написания книги, который вас поразил?
— На меня огромное впечатление произвела история Ирины Слуцкой. Я много что знала о ней, потому что мой тренер, Светлана Владимировна Соколовская, тренировала на одном катке с Жанной Громовой какое-то время и видела, как Ирина тренируется. Для меня и моего поколения спортсменок Слуцкая была как божок, на которого мы все немножко молились. Мы смотрели на неё и думали: если она смогла, то и мы сможем. Светлана Владимировна мне очень многое рассказывала о Слуцкой: о её остром уме, о её характере, о её силе воле. У меня иногда было ощущение, что Слуцкая где-то рядом. Её было так много в моём тренировочном процессе! Но Светлана Владимировна никогда не говорила про заболевание, которое у неё было. И когда я посмотрела интервью с ней, прочитала про её заболевание, то была абсолютно поражена, что с такой болезнью можно добиваться таких результатов. Мне сложно представить, через что она прошла.

Ещё меня восхитило… Знаете, наш спорт — это такой маленький мир, который очень зациклен сам на себе. Там очень много правил, которые нарушать нельзя. И одно из правил для фигуристок, естественно, быть максимально худой, насколько это возможно. А Ирина тогда принимала гормональные препараты. Она не была полной, она была крепкой. Но для российского фигурного катания она уже считалась как бы толстой. Прям так и говорили — толстая. Всем не нравилось, что она не соответствует каким-то нормам, необходимым в нашем фигурном катании, но при этом она всё равно выполняла все элементы прекрасно. У неё были сильные скачки в весе, и она с ними справлялась.

Материалы по теме
«Без таблеток я умру». Как фигуристка Слуцкая борется с неизлечимой болезнью
«Без таблеток я умру». Как фигуристка Слуцкая борется с неизлечимой болезнью

Но для меня самое большое восхищение вызывает то, что она справлялась с этим натиском: когда тебя не поддерживают, когда за глаза все говорят про твой вес — представляете, насколько для женщины это тяжело. У тебя нет абсолютной поддержки от федерации, ты сама своими силами всё это выдерживаешь. Мало того, что тебе надо выдерживать соревновательные моменты с твоими соперницами на льду, так тебе ещё и надо выдерживать напряжение нерасположенности из-за твоего внешнего вида со стороны федерации. Это очень тяжело. Как она с этим справлялась — для меня большая загадка, конечно. Это надо быть очень сильным человеком. Для меня её биография — это вдохновение. Потому что понимаю — я бы не выдержала такое.

— А вам удалось пообщаться с Ириной для написания книги?
— Нет. Я была с ней знакома на уровне «Здравствуйте — до свидания» в раздевалках очень тихим трепетным голосом (смеётся). Я с ней лично хорошо не знакома и даже не знаю, помнит ли она меня со всех этих показательных выступлений. Я её, честно, побаивалась, потому что это человек с мощнейшей энергией. Она заходила в раздевалку — и будто врывался шар энергетический. Конечно, её сильный характер, её звонкий голос… Перед выступлениями мы все по-разному настраиваемся: кто-то успокаивается, кто-то, наоборот, себя раззадоривает. Мне почему-то казалось, что Ирина себя раззадоривает. Я всё время думала: «Ой, не попасть бы ей под руку». У меня были страх, трепет, восхищение перед ней.

Её образ, созданный у меня в голове, не давал пойти к ней на контакт, поговорить с ней. У нас у всех девчонок на коньках был её автограф, а у меня не было, потому что я реально боялась к ней подойти, что-то сказать, кроме вежливого «здравствуйте». Это я с радостью делала, но всё равно с внутренним страхом.

Ирина Слуцкая

Ирина Слуцкая

Фото: РИА Новости

— Ваша книга выходит в октябре. Не было страха выпускать её сейчас, когда многим людям не до фигурного катания?
— Я работаю в сфере развлечений и искусства. На мой взгляд, спорт, искусство — это то, что нас всегда вдохновляет, а вдохновение — это то, на чём мы все сейчас держимся. Я написала ещё в первых главах про бан фигуристов и про то, что думаю по этому поводу. Мне очень сложно передать, насколько мне больно за наших девочек, мальчиков, пары. Каждый соревновательный сезон — это важнейший отрезок в жизни спортсмена. И когда тебя этого лишают из-за того, что ты родился в определённой стране… Все по-разному относятся к происходящему, и каждый имеет право на своё мнение, но наказывать людей, которые не связаны с политикой, за то, что они выступают под определённым флагом, запрещать им вести спортивную деятельность на международном уровне, запрещать им воплощать свои мечты в реальность — это очень жестоко и несправедливо. Когда узнала эту новость, честно, я очень сильно плакала, хотя даже не выступаю. Я просто поставила себя на место ребят, которые читают эту новость. Это очень жестоко.

Этой книгой мне хотелось как-то поддержать наших спортсменов, поддержать интерес к фигурному катанию, поддержать болельщиков, может быть, дать им какой-то повод вернуться к этому прекрасному спорту. Честно говоря, я тоже задумывалась, надо ли выпускать книгу сейчас. И поняла, что всё делаю правильно — это подходящее время для выхода книги.

Комментарии