— Можете ли вы внести ясность в правила, касающиеся командной тактики в Формуле-1, и объяснить, почему произошедшее не было ею?
— Я думаю, вы и так понимаете, что такое командная тактика. Всё, что я могу сказать со своей стороны, это, если мы говорим об одном и том же происшествии, то, что мы лишь предоставили Фелипе информацию о положении дел на тот момент. Поскольку в прошлом мы не раз ощущали негативные последствия подобных ситуаций, это была информация, которую мы должны были дать гонщику, чтобы он сам мог принять меры для обеспечения максимальной выгоды коллектива.
Сказанное нами было лишь констатацией фактов о ходе гонки. Больше нами ничего не было сказано.
— Насколько это отличается от того, что произошло в Австрии в 2002 году?
— Честно говоря, я не знаю. Сказанное нами было лишь констатацией фактов о ходе гонки. Больше нами ничего не было сказано.
— Не думаете ли вы, что это было очевидное побуждение Фелипе к передаче лидерства Фернандо?
— Это лишь то, что вы хотите слышать. Я такого не говорил. Но должен озвучить ещё раз то, что сказал ранее: не надо ничего домысливать. На самом деле при всем великолепии показанных нами результатов все зациклились на этой ситуации. Повторюсь: мы всегда ставим интересы команды на первое место. Вот и всё, что могу сообщить.
— После такой лавины критики и вмешательства политики рады ли вы сегодняшнему максимальному успеху?
— Да, конечно, я невероятно счастлив. Я понимаю, к чему вы клоните, — безусловно, такое сильное давление на нас извне отбросило тень на мои впечатления, но для нас куда важнее разделить радость этого уникального успеха после целой серии неудач.
— После случившегося сегодня можно ли говорить о том, что в вашей команде появилось чёткое разделение гонщиков на первого и второго?
— Нет, нет и нет.
— Почему?
— Потому что в противном случае я сказал бы «да».
— Думаете ли вы, что у Фелипе ещё остаются шансы на чемпионский титул? Если да, то действительно ли для него лучше уступать позицию Фернандо?
— Нет. Первым делом скажу, что очень доволен работой, которую проделал Фелипе. У него ещё будет шанс, и ради успеха команды он сосредоточится на чемпионате. В этом нет никаких сомнений. У нас нет первого и второго номеров.
— Вы были у стюардов. Что их интересовало? Кроме того, после случившегося у всех останется неприятный осадок… Была ли возможность найти лучший выход из ситуации?
— Стюарды хотели разобраться в произошедшем. Но вот насчёт того, чтобы найти лучший выход… Я не думаю, что был другой выход. Всё началось лишь с того, что мы решили предотвратить неприятные последствия для команды.
— Можно ли назвать это самой трудной гонкой, что вам пришлось когда-либо видеть? Ответьте, пожалуйста, не с точки зрения директора команды, а с точки зрения обычного зрителя.
— Нет. Мне пришлось пройти через огромное количество гонок, в которых неизбежно возникали трудности. С точки зрения человека в разное время возникали куда более эмоциональные ситуации. Самой трудной гонкой на моей памяти была та, в которой Фелипе год назад получил тяжелейшую травму.
— Вы упомянули прошлый год. Задумывались ли вы над чувствами Фелипе, что бы значила для него победа? Особенно в годовщину прошлогодней аварии.
— Конечно, мы знаем, что это значит для Фелипе, и он скоро одержит свою заслуженную победу. Он показал, что силён как никогда. В следующий раз я хотел бы разделить с ним счастье победы и позволить ему взглянуть на все то, что он сказал вашим коллегам с другой стороны.
Видя, что машина Фелипе уступает в скорости машине напарника, Смедли мог только извиниться за то, что им не удалось добиться большего.
— Эта противоречивая ситуация заглушила собой другую, связанную с претензиями к конструкции переднего антикрыла вашей машины. Что вы можете сказать об этом? Получили ли вы какие-либо комментарии со стороны ФИА?
— Нет. Я видел некоторые фотографии, но вы можете видеть, что они сделаны с разных ракурсов, так что не думаю, что мне действительно есть что комментировать. Это часть напряжения, часть игры.
— То есть никакого письма от ФИА?
— Нет.
— На пресс-конференции Фелипе сказал, что обгон произошёл из-за того, что у него были проблемы с жёстким составом резины. Но как вы можете объяснить то, что в самом начале он страдал от этих самых проблем, потом создал задел в 3.5 секунды, а потом Фернандо внезапно настиг его?
— Мы контролировали ход гонки. Пилотам были заданы определённые цели, чтобы они удерживали темп без риска. Мы заметили приближение Феттеля, о чём и проинформировали гонщиков. Кроме того, мы старались беречь моторы, но, когда Феттель снова стал приближаться, мы проинформировали Фелипе и Фернандо о том, что им требуется взвинтить темп. Это было сделано в интересах менеджмента.
— Эта ситуация отличается от произошедшего в 2002 году на А1-Ринге тем, что тогда вам не надо было ничего отыгрывать в личном и командном зачётах, тогда как сейчас вы играете роль догоняющего и можете принимать решения. Глупо ли это — разгадывать подобные шарады и не лучше ли развязать командам руки и разрешить делать всё, что они захотят?
— Это очень сложный вопрос. Я понимаю, что вы имеете в виду, но в конце дня для обоих сценариев находится объяснение. Думаю, что, с одной стороны, стоит желание каждого из гонщиков ехать настолько быстро, насколько это возможно, а с другой — то, что оба пилота являются частями одной команды, и именно это — ключевой фактор в данной ситуации.
— Что бы изменилось, если бы вы позволили Массе всё-таки выиграть гонку?
— Я не думаю, что как-то влиял на это. Мы лишь донесли до Фелипе то, что считали нужным.
— И всё же, что бы изменилось, если бы Масса одержал победу?
— С точки зрения командной перспективы Фелипе будет быстрее в следующий раз, когда у него будет шанс.
— Во время трансляции мы слышали несколько фраз из радиообмена. Почему Роб Смедли извинился перед Фелипе после того, как тот пропустил Алонсо?
— Это не то, о чём вы могли подумать. Дело в том, что Масса и его инженер находятся в очень тесных отношениях. Это отлично слышно во время всех их радиопереговоров — таков секрет их успеха, и в этой ситуации, видя, что машина Фелипе уступает в скорости машине напарника, он мог только извиниться за то, что им не удалось добиться большего.
Не так давно мы видели на примере другой команды, что может произойти в таком случае, и не хотим, чтобы это случилось и с нами.
— По ходу гонки руководство «Макларена» попросило своих гонщиков экономить топливо, и они сохраняли позиции. Думаете ли вы, что «Феррари» способна передавать свои решения менее очевидно?
— Мы не передавали никаких решений. Это была просто информация к ознакомлению, на основе которой он мог принять собственное решение.
— Но всё же. Почему вы говорите лидирующему гонщику, что его ближайший преследователь едет быстрее?
— Потому что в интересах команды я хочу избежать любых сложностей. Не так давно мы видели на примере другой команды, что может произойти в таком случае, и не хотим, чтобы это случилось и с нами.