Интервью с тренером белорусской теннисистки Арины Соболенко Антоном Дубровым: о финале АО-2024, планах на сезон

Антон Дубров — человек, который привёл Арину Соболенко ко второму ТБШ на Australian Open — 2024. Большой и вдумчивый разговор с белорусским тренером.

• Финал АО, ощущения от второго «Шлема» и воспоминания от проигранного US Open
• Финал Брисбена – главный инсайт команды
• Празднование, приколы в команде, традиционные сырники Арины в Майами
• Счастливая Арина — результат трансформации: если проигрывала, считала себя плохим человеком
• Акцент на технике, матчи под стрессом, проигранные на спор деньги
• №1 WTA, конкуренция с Игой, как прокачать менталку
• Цели на сезон, жертвы, лимит Соболенко
• Скептическое отношение к своему таланту

Финал АО, ощущения от второго «Шлема» и воспоминания от проигранного US Open

— Антон, что делает тренер чемпионки АО через неделю после титула?
— Мы уже потихоньку тренируемся, готовимся. Пару дней назад воссоединились, поэтому пропускали Доху. Отдохнули. Потому что, учитывая опыт прошлого года, когда играешь до конца второй недели, неважно какой результат. Нужно пару недель, чтобы вернуться хоть в какое-то рабочее состояние. У нас так. Меня удивляли и в то же время вдохновляли люди, которые могут очень быстро эмоционально вернуться и сразу – через неделю – играть турниры. У нас так не получается.

Уже на днях полетим в Дубай.

— Как восприняли второй титул в Австралии? Проще, спокойнее?
— Когда выигрываешь, это уже буря эмоций. Когда выигрываешь первый «Шлем», то либо из-за того, что входишь в состояние неведения, либо потому, что ты так сильно этого хочешь – это более эмоционально. Второй раз был не менее желанен, но потому, что ты уже был на этом месте, немного легче потом: «Окей, что дальше?» То есть у тебя уже нет ощущения, что чего-то такого достиг. После первого казалось: «Блин, как круто! Цель достигнута». И нужно какое-то время, чтобы вернуться в реальность и сказать, что нельзя достигнуть цели, пока ты играешь. Поэтому, наверное, проще. Правда, проще уже после АО. Во время турнира, во время этого финала, во время этого матчбола совсем не просто.

— Не было ощущения, что финал АО – ваш: ни одного проигранного сета, три «баранки», в соперницах – дебютантка финалов «Шлема»? Мол, бери не хочу…
— Этот вопрос задавали мне друзья: «Ну, наверное, вы предполагали, что фавориты?» Не знаю, у меня даже и близко не было такого ощущения. Для меня, во-первых, это начало года: не совсем понятно, кто как готов. Во-вторых, не думали о том, что делают другие: смотреть, что мы сейчас играем лучше – такого не было и не будет. Мы старались максимально сфокусироваться на каждом следующем матче. Если бы мы очень много думали о происходящем на той же первой неделе – Лена Рыбакина проиграла, Ига [оступилась] – мы бы начали очень сильно раздувать в своей голове, что мы – чемпионы. И, соответственно, вместо того, чтобы выходить и играть каждый матч, мы бы стояли и ждали, когда же вынесут кубок.

Матч с той же Амандой Анисимовой. Она вернулась после долгой паузы и тоже сыграла пару матчей. А у нас такая с ней история… Очень сложная в плане игр: было много близких матчей, которые проигрывали и выигрывали – там не было легко. Мы понимали, что это неудобный соперник.

То, что получилось выиграть несколько сетов легко – под ноль – хороший, приятный бонус, чтобы сэкономить силы. Но первые круги волнительны, с кем бы ты ни играл: найти свой ритм, чтобы потом было легче. Можно легко выиграть, однако выйти с соперником, который выдаст хороший уровень, и быть к этому неготовым. Поэтому Арина была готова: держала фокус и акцент на своей игре. Вне зависимости от уровня соперника — она исходила от себя. Это было ключевое. С той же Гауфф, когда были качели в первом сете в плане счёта, она очень здорово сдержалась, чтобы не распылиться в конце, когда уже перестало получаться после 5:2.

— В финале US Open она не смогла сдержаться? Что было тогда?
— Нет, я бы не сказал. Там было огромное эмоциональное напряжение. Потому что ты не просто хочешь закончить сезон титулом, а выиграть в течение года ещё один «Шлем». Мы не загадывали этого, но могли прийти к такому результату. Поэтому очень сильно хотелось. Было волнение, из-за которого не было качественного тенниса ни с той, ни с другой стороны. Девчонки сыграли не стрессняке. Так что когда во втором сете Гауфф немного переломила ход матча – выиграла пару геймов – она очень сильно завелась, завелись и трибуны. Потому что когда ты играешь на US Open, то ощущаешь себя в вазе: сам стадион вверх идёт. Это один из самых сложных стадионов – есть ощущение, что на тебя сверху кричат.

Это очень сильно засосало в эмоциональную трубу. И физически она не смогла вытянуть, чтобы найти свой ритм, чтобы переломить ход. И пошло по накатанной. Когда всё отпустила из рук, не было возможности вернуться в игру. Если в Австралии что-то не получалось в матче с Гауфф, то были другие варианты: где-то обострить, пойти к сетке, не дать Коко возможности вести свою игру. В Америке такого не получилось. Там же обрушились трибуны сверху.

Финал Брисбена – главный инсайт команды

— Вернусь к Австралии. Были вопросы к форме, может, какие опасения после финала Брисбена с Леной — 0:6. 3:6? Или всё под контролем?
— «Под контролем» (улыбается). Я от этой фразы давно отказался. Здесь нужно быть готовым ко всему. Всегда. Ты можешь проснуться, условно, в плохом самочувствии, что-то у тебя не будет получаться. Или, наоборот, слишком хорошо ты себя чувствуешь – тоже не здорово. Всё время нужно следить за эмоциями, чтобы не было качелей. В общем, не сказал бы, что в финале было плохо.

Потому что три-четыре матча в Брисбене до этого были неплохими по качеству: она здорово отыграла. И в финале, по её словам, отказало тело. Она даже не смогла себя завести в первых геймах, очень быстро упустила преимущество. А Лена в тот день сыграла один из самых чистых матчей, что я видел в её исполнении. У Арины не было возможности зацепиться, поэтому самой нужно было играть на уровень выше либо быть физически лучше готовой – чего не случилось. И ситуация так сильно расстроила Арину во время матча, что она даже немного поникла.

Но мы это обсудили после турнира. В любом случае такие ситуации могут произойти, и надо быть к ним готовым: иметь возможность всегда какой-то ключ подбирать. Но в этом финале 9 из 10 было против нас, а того одного мы не нашли.

— Ключ? Скорее, психологически перевернуть матч?
— Не разделял бы два понятия. Многие говорят: «Проиграл из-за головы. Я – дурак, дура!» Я считаю, что физика и голова – связка. Невозможно работать над головой и улучшать свои удары. Поэтому на тренировках ты делаешь акцент. Если говорить о финале с Леной, то наша задача найти подобное состояние на тренировке – когда ничего не получается – и понять, за счёт чего можем сделать процесс лучше, поднять качество на тренировке.

Тогда тело будет готово к этому. Будешь готова и на эмоциональном уровне – для тебя это не станет шоком или сюрпризом: «Ой, не получается». Нет, ты же это тренируешь. Ты не выходишь на тренировку с мыслями: «Ну ладно, сегодня я плохо потренировался, завтра выйду». В матче у тебя такого шанса не будет. А ещё хуже, если выходишь, а у тебя финал или полуфинал. Тем более ТБШ. И такое состояние. Ты же не будешь сдаваться.

— Есть ощущение, что с этим Арина впервые столкнулась.
— Да, такого не было. Поэтому никто не обвинял Арину ни в чём. Для нас это что-то новое и не совсем изведанное. И всё ещё непонятное. Это тот момент, который показывает, что, как бы ты классно и качественно ни выступал, нет понятия «под контролем». Нужно быть готовым к тому, что в какой-то момент суметь адаптироваться.

Празднование, приколы в команде, традиционные сырники Арины в Майами

— Как в этом году отметили: так же буйно? Или наученные опытом?
— Я бы хотел сказать, что мы научены опытом (смеётся). И я всем говорил, что научен опытом и так пить не буду. Однако голова утром болела. Всё же не так плохо, как в прошлом году! Но отметили мы скромнее: легли спать намного раньше, Арина так сразу ушла – была фотосессия, на которую я не смог проснуться. Бурно – с танцами, песнями. По крайней мере, в этом году я помню, как дошёл до номера, что уже, считаю, плюс.

— Без травм?
— В этот раз – да, без травм. В прошлом году из команды человек с лодыжкой выпал на пару недель.

— Ощущения от команды у болельщиков очень тёплые и позитивные: видео в TikTok, общие приколы, как с бутылкой на голове. Это инициатива Арины или в таком состоянии живёт вся команда?
— TikTok-звезда – это Арина. Были старые видео, когда мы ещё втроём ездили – я, Арина, Джейсон. Мы и в Мадриде танцевали после её первого там титула в 2021-м – не помню, там вроде был день танца. Я не особо [сижу] в этой социальной сети, поэтому меня больше инициатива Арины туда зазывает. Это был наш первый день в Австралии, и Арина решила повторить уже традицию – раз и в 2022-м станцевали. Пришлось.

В команде мы стараемся придерживаться доброго, позитивного мышления, чтобы понимать, что такая поддержка есть. Работа – работой, огромное давление и так присутствует, но при этом некий баланс, где это уместно, важен. Благодаря тому, что есть доверие, мы с Джейсоном можем подойти друг к другу и сказать: «Слушай, мы здесь, давай без шуток. На этот час у нас конкретная цель, мы работаем». После – перерыв: пошли расслабились, высказались, насмеялись. И заново.

Нам повезло. Все в команде хорошие, лёгкие на подъём, позитивные. У нас «тугие» не задерживаются.

— О чём общается команда эти две недели?
— Не общается (улыбается).

— Совсем?
— На кортах, безусловно, о чём-то разговариваем. Обсуждаем, как Арина прекрасна. А потом уже всё остальное. В отеле или где-то ещё стараемся чуть больше давать пространства друг другу – никто не пытается всё делать вместе. Я максимально хочу быть чуть сбоку; если не нужно находиться рядом, то ухожу. Ты и так с человеком бываешь больше, чем с семьёй. Тебе не нужно быть весь день рядом. Если ждём тренировку, можем в карты поиграть, посмотреть, сходить куда-нибудь, что-то обсудить.

Если в Майами живём у Арины, то чуть больше общаемся. У неё там дом, а у нас, наверное, что-то типа традиции: мы всегда ждём, когда она сделает сырники.

— Каждый день на протяжении всего турнира?
— Нет-нет, мы закидываем идейку: «Сырничков что-то захотелось». И вот… Готовит.

— Чем-то ещё балует?
— И салаты, и рыба, и фирменная овсяная каша. По-разному. Мы всегда стараемся что-то друг другу приготовить.

— И вся команда в одном доме? Не тесно?
— Нет. Мы же вчетвером. Арина, Андрей, я, Джейсон.

Счастливая Арина — результат трансформации: если проигрывала, считала себя плохим человеком

— Про это настроение. Даже соперницы замечают, что вокруг Арины другая энергетика: она больше улыбается. Как произошла эта трансформации? И где эта точка отсчёта?
— Думаю, это происходило постепенно. Потому что как только она начинала играть и переходила на турниры WTA, люди вокруг легко могли сказать, что она не то, что никчёмная, ничего не добьётся: мол, она бездумная, у неё тупой теннис, всё построено на силе. Арина это слышала. Она где-то могла проиграть и сказать, что ничего не получается. Но у неё такой характер: несмотря ни на что, она продолжала работать, однако при этом сильно себя гнобила. Думала, что если проигрывает матч, то она плохой человек. Это, кажется, присуще многим: если проигрываешь, считаешь, что всё делаешь неправильно. Эмоционально тебя это бьёт. А когда выигрываешь, будто жизнь познал и пора открывать свои курсы.

Мы пытались отделить именно её восприятие Арины-человека от Арины-теннисистки. Как бы ты ни играл и какие результаты ни показывал, это никак не влияет на то, какой ты человек. Но, помимо работы на корте, тебе надо помогать себе как человеку: становиться эмоционально более зрелой, понимать все свои сильные и слабые стороны, улучшать их и внедрять в теннис. Когда работаешь с человеком, ты в первую очередь работаешь не со спортсменом, а с личностью. Всегда. От этого отталкиваешься.

Если личность ходит забитая и со всеми загонами, то нужно стараться ей больше внимания уделять. А не выходить уже на корт и удивляться, почему человек в какие-то моменты принимает не те решения. Арина говорила, что её не любят люди, но в то же время я общаюсь с людьми, и они говорят, какая она харизматичная, открытая. И я подпихиваю её в люди, чтобы она это услышала. Они к ней тянутся, потому что она нешаблонная. Она выходит, и то, что испытывает, она прочувствует, скажет и покажет. Если ей что-то не нравится, она тоже об этом скажет. И это тоже хорошо. Она не будет стоять и улыбаться. И этой энергией Арина может делиться.

— То есть сейчас она меньше от этого зависит?
— Она лучше стала фильтровать происходящее вне её тенниса. Если люди как-то на неё плохо реагируют, она к этому не относится как к концу света. Мы об этом не раз говорили: ты можешь не нравиться кому-то не потому, что ты плохой человек. Просто тембр голоса не нравится, не заходит. И у тебя уже восприятие плохое. И это нормально. Она уже не стремится к «Полюбите меня». Скорее: «Ну, окей, а я вот такая».

Акцент на технике, матчи под стрессом, проигранные на спор деньги

— Дмитрий Турсунов недавно рассказывал, что в Арине больше всех желания совершенствоваться и жертвовать, что для WTA редкость. С чем связываете это её хотение?
— Это с самого детства заложено родителями. Половина этого желания – некий способ доказать, что ты лучшая. Потому что у большинства чемпионов такое есть в характере. Они знают, за счёт чего этот огонь найти. Но, мне кажется, круто, что в последнее время в Арине это немного поменялось: переросло в желание стать лучше. Та же бешеная мотивация к развитию и победе осталась, однако при этом у неё стремление совершенствоваться как игрок. Ей хочется увидеть, где её максимум.

— Когда Арина удивила больше всего в этом сезоне?
— Когда начала укорачивать… (Смеётся.) Скорее, на прошлой предсезонке в течение пяти недель: в конце 2022-го – в начале 2023-го. Когда у неё что-то не получалось на тренировке, ясное дело, она могла беситься. Но это было в пределах нормы — ничего критичного. Однако при этом произошла резкая трансформация: тот месяц прошёл на полном понимании, она максимально принимала всё, что происходило, всё, что ей говорили вокруг на корте и вне корта. У неё не было раздражительности. Всё чётко, без эмоций, была какая-то цель: у нас такая задача, и она её продолжала выполнять. Арина тот опыт перенесла и на этот сезон: приехала в Австралию без эмоций. Воспринимала ситуацию как есть. Это был большой буст для неё на АО в 2023-м, потому что она смогла дойти до финала, не потеряв много эмоций.

— В начале прошлого года вы говорили, что вершина не близко. Теперь Арина была первой в мире, это уже её шестой полуфинал «Шлема» подряд. И второй титул. Что сейчас?
— Ещё дальше (смеётся)! Вершина осталась всё там же. Когда ты начинаешь карабкаться наверх, то она кажется тебе всё выше и выше. Сначала довольствуешься малым, а когда начинаешь раскрывать свои возможности, ты понимаешь, что можешь здесь улучшить и там улучшить. И находишь всё больше для развития. Когда есть такое желание, то и твои цели выше. Следующий турнир – следующая цель. Это пробуждает желание [делать] всё больше и больше. Гарантий нет, но стремление есть. Следующая цель – суметь максимально адаптироваться, эмоционально держать баланс, подводить себя физически к турнирам. Там точно нет предела совершенства во всех аспектах. В том числе и технических. На примере самых великих: Рафы, Роджера, Новака. Когда люди трансформируют свою игру из года в год.

— Где теперь добирать технически?
— Та же подача – она может быть лучше. Везде мы стараемся смотреть на вопрос эффективности любого удара – он всегда может быть действеннее. Это не только руки, но и ноги: подготовка к удару, выход из удара. Это не только движение подачи, но и направление, и вращение. Чем ты лучше владеешь арсеналом, тем лучше понимаешь, что ты можешь дать сопернику – не одно направление, не один удар. Понимаешь, что можешь сделать оба – и ты их контролируешь. И в момент стресса – самого стресса меньше, потому что этот контроль у тебя в руках. Даже под стрессом у тебя больше преимущество. Этого всего на тренировках добиваешься. Голова и тело – в связке. Чем ты качественнее работаешь на тренировке, больше стремишься контролировать свои удары и совершенствовать их, тем сложнее в момент стресса их сломать. Даже под натиском будут попадать как надо.

Но если Арина будет читать интервью, то у неё все удары идеальны! (Смеётся.)

— Вы как-то нарочито создаёте на тренировках этот стрессовый вакуум, чтобы добиться нужного эффекта?
— Стараемся придумывать. Например, Арина двигается уставшая, а ты стоишь позади и что-то напеваешь или говоришь, что её может бесить. Или ставишь игровые рамки на корте или по заданию: тебе подряд нужно попасть в какую-то зону за определённое время. Ставишь рамки, чтобы у человека не было ощущения лёгкости. В этих рамках мы иногда играем: ставим деньги для мотивации. Что может принести больше стресса, чем деньги?

— Тем более потерянные деньги…
— И потерянные, и приобретённые. У тебя уже внутри просыпается огонёчек, как на матче: когда тебе есть за что [бороться]… Хотя бы немного. Понятно, что на тренировке ты никогда не повторишь этот стресс, учащённое сердцебиение. Но чтобы хотя бы немного нервишки пошалили… Это уже неплохо. И в этом [состоянии] какую-то задачу выполнять. Ты уже выходишь на другой уровень: начинаешь понимать, что ты реально контролируешь, а что [получается] через раз.

— Сколько проигрывали?
— Очень много… Не хочу говорить. Я всё ещё должен денег Арине. Надеюсь, она когда-нибудь об этом забудет.

— Если прочитает интервью, то навряд ли!
— Так что не выставляйте эту часть, пожалуйста! (Смеётся.)

— В игре Арины – с учётом её антропометрии – могут когда-нибудь на постоянке появиться слайс, реверс, укороченный, выход к сетке?
— Реверс прямо надо научиться делать качественно, она уже его неплохо делает. Мы научились играть между ног – в последних играх достаём мячи и играем. Неплохо.

— И это тренируется?
— Конечно. Это больше разгрузочный вариант, когда ты уже уставший – пару раз поделать. Ты ловишь момент: так в Брисбене в последний раз это и получилось. Слайс в движении в защите Арина использует уже намного чаще. Он, безусловно, может быть ещё лучше, чтобы в защите эффективнее можно было уйти в нейтральную позицию. Выходы к сетке 100% могут быть чаще, лучше. Для этого нужно больше работать. Правда, надо уметь соблюдать баланс: когда ты работаешь над сильными и слабыми сторонами, чтобы продолжать эффективно выступать за счёт своей игры, но в то же время совершенствоваться, не теряя своей силы.

№1 WTA, конкуренция с Игой, как прокачать менталку

— Как игра в кошки-мышки с Игой за звание первой в мире воспринималась внутри команды: стресс это или, может, привилегия. Этого безумно хотелось или всё воспринималось как что-то сопутствующее?
— Из-за того что это было впервые, нам очень хотелось быть первыми в мире. Только когда попадаешь на первую строчку, у тебя [появляется] желание там остаться, закрепиться. Хотя это не совсем правильная формулировка. У нас было больше желания закончить год на первой строчке – не получилось.

Гарантий, опять же, нет. Думаю, в следующий раз в подобной ситуации мы поступим по-другому в отношении к этому. Потому что, думаю, основная тема со всеми титулами, победами, матчами — это фокус. Он должен быть только на том, как тебе стать лучше, как совершенствоваться. И когда ты выходишь на турнир, твоя основная цель — следующий соперник. Ты выходишь с планом, с пониманием, что нужно уметь адаптироваться к тому, что не получается. И всё. Больше ничего.

Всё остальное — титулы, первая строчка, регалии — это лишь результат того, насколько ты сильнее соперника. Потому что тебя больше забирают эмоции и мысли о том, что тебе хочется – оно так и есть. Но если ты не переключаешь свой фокус… Мне очень понравились слова Новака про менталку: «Кто сказал, что повезло, что я с этим родился? Я это тренирую, изучаю, то есть я осознаю момент, что все мы люди, у нас переключается внимание, мы входим в негатив, думаем о большом». То есть фокус блуждает, как бы ты ни хотел. И как раз таки разница в том, как быстро ты его направишь в нужное русло. Если направил фокус на свою игру, а на заднем фоне всё остальное, — у тебя больше контроля. Опять же, гарантий нет. Но у тебя здесь есть преимущество, больше шансов. Поэтому нужно двигаться в эту сторону.

— Менталка прокачивается разговорами?
— Менталку, мне кажется, словами тяжело прокачать. Потому что 99 человек из 100, когда с ними разговариваешь, скажут: «Ну да, всё понятно». Но никто ничего не делает. То есть человек приходит, говорит: «Слушайте, я хочу похудеть». Ему в ответ: «Меньше кушай». А он пошёл за мороженым. Всегда есть отличие в действии, и оно не всегда бывает позитивным. Самое важное: не нужно на этом стопориться.

— А что делать?
— Когда ты знаешь, где у тебя фокус, что тебе нужно делать лучше, какие у тебя задачи, то проще. У тебя может сначала не получаться, но ты же видишь прогресс в себе и в тех местах, на которых был фокус. Если ты знаешь, что у тебя, условно, страдает именно техника или психологически что-то не складывается – ты понимаешь, что всегда делаешь что-то одно. Например, ты первая ошибаешься, играешь коротко, но ты же делаешь какое-то определённое действие. Например, ты справа не можешь сыграть в важные моменты по линии, а на тренировке играешь туда идеально. Значит, просто нет никакого стресса.

Если не создаёшь условий, при которых можешь ощущать похожий стресс, и в этих условиях не тренируешь удар, то каким образом это должно получиться на корте в матче? Если есть какой-то прогресс – это уже победа. Уже ментально легче, уже понимаешь, что ты в поиске того, как тебе стать сильнее.

— Ладно. Если не получается по ходу матча?
— Ты знаешь, что у тебя что-то не получается, ты это не можешь сыграть, но ищешь варианты, как тебе выиграть за счёт чего-то другого. То есть просто отходишь к фону, начинаешь резать, переключаешься на ноги, начинаешь как бегунок двигаться. И ты показываешь оппоненту, что сегодня для него будешь самым сложным соперником. Порой для того, чтобы выиграть, не нужно обыгрывать человека. Порой нужно просто сыграть хорошо и показать ему, что ты не будешь сливаться. И большинство людей будет сливаться в ответ. И менталка в том, чтобы всё время искать пути, как сыграть качественнее и лучше. Это делается и на тренировке. Уже потом на матче надо просто воспринимать то, что тебе нужно выиграть на пару мячей больше, чем соперник.

По-моему, у Медведева в Австралии было: он выиграл меньше мячей, проиграл больше, но вопрос — как сыграл важные? В такие моменты он просто не позволил себе слиться. Он такой: «Нет, даже если я пару очков проиграю, продолжу так делать до последнего». Тяжело отталкиваться только от результатов. Они, конечно, подкрепляют некую уверенность, но уверенность — это что-то в облаке. И всё равно ты выходишь играть с соперником. И в каждом новом матче эту уверенность всегда можно упорством перебить. Поэтому нужно продолжать всё время совершенствоваться самому.

Цели на сезон, жертвы, лимит Соболенко

— Вы не работаете с психологом?
— Лично я — нет. Арина работала до этого – полтора или два года назад.

— Все беспокоятся о теннисистах, а мне интересно, как всё это переживает сам тренер, учитывая, что на него и собственные ожидания, и ожидания самого игрока валятся. Как будто бы в два раза больше ответственности.
— Мне нравится фраза, которую сказал Жозе Моуринью. Тренерская деятельность — это всегда временная работа. То есть не нужно думать, что ты здесь навсегда. Основная задача – просто выдавать максимум, когда надо, а иногда, наоборот, давать свободу и простор. И всё. И у меня такой же подход. Я считаю, что не могу контролировать какие-то ожидания – даже свои. У меня они слишком завышены. Я в этом плане перфекционист. И если брать прошлый год, он, конечно, хорош: лучший в карьере Арины. Но, думаю, она тоже наполовину разочарована тем, как сыграла. По результату она могла больше.

Всё время есть такая недосказанность: ну, можно же было лучше… И вместо того, чтобы думать, что можно лучше, нужно конкретно: «Окей, это можно лучше. Но для этого нужно сделать какие-то шаги». Всё, больше мы ничего не можем контролировать. Только наши действия. Поэтому мы выходим, и нам нужно сделать этот удар лучше. И мы знаем, как его сделать лучше. Другого пути не существует. Какой-то магии вне Хогвартса не существует. Поэтому наш основной фокус только на действиях и на том, чтобы обсуждать, что у нас получается и не получается. А всё остальное покажет только результат. Если мой подход не работает, то, значит, я здесь не могу быть.

— То есть вы отдаёте себе отчёт: когда-то завершится и этот союз… И ничего?
— Да я вообще отношусь так почти ко всему: невозможно проконтролировать, что будет завтра. И не только в работе. Поэтому зачем в принципе переживать? Не то что не нужно ничего делать… Делай то, что нужно. Но ты никогда не сможешь проконтролировать это, потому что ты не один: есть другие игроки, тандемы, которые могут работать лучше и эффективнее. И они могут тебя обыгрывать. Значит, твоя задача найти ключик к тому, чтобы переигрывать их.

— В чём-то помимо самого тенниса?
— Это и победа характера: а чем ты способен жертвовать? Пожертвовать в первую очередь своим комфортом во всех смыслах: пропускаешь дни рождения, свадьбы. У тебя должна быть и дисциплина: тебе нужно вставать, питаться, спать как надо, восстанавливаться и все процедуры делать, ездить 45 недель в году. Это всё жертвы. То, что тебе нужно куда-то полететь, с кем-то не увидеться и при этом испытывать дискомфорт на тренировках такого уровня, чтобы тебе на матче было легче. Потом нужно ещё и на матче испытывать такой дискомфорт под большим стрессом и ожиданиями. И это всё – вообще не гарант того, что что-то у тебя получится. Поэтому не все готовы рисковать, ведь это же физически тоже очень тяжело. Не дай бог ещё какая-то травма вылезет. Некоторые находят свои лимиты и в них живут, выступают.

— Чувствуете лимит Арины?
— По крайней мере, мы пока его не нащупали. Если бы нащупали, то об этом уже поговорили с ней. Я считаю, что этот лимит есть у всех. Просто у кого-то он может быть до конца жизни, а у кого-то лимит попасть в сотку, на все «Шлемы» – и гуд! Хватит.

Я не считаю, что Арина относится к лимитированным. Пока что так ощущаю. Я надеюсь, что у неё так же. Говорить об этом нормально. Даже когда с ней работал психолог и Арина начинала подниматься в рейтинге, у неё была цель – попасть в сотку. Не мечта, но большая цель. Тогда психолог спросила: «Почему не в десятку? Почему в сотку?»

И когда Арина попала в топ-100, она такая: «Ты сама начинаешь себя недооценивать, не понимаешь, что всё на самом деле реально». Мы, когда смотрим телевизор, себе говорим: «Ну, там полубоги играют. Что я там буду делать?» Когда начинаешь в этом вариться и понимать, что на самом деле здесь играют не полубоги, а профессионалы, то твоя задача стать таким же профессионалом, чтобы у тебя был шанс – не просто ждать шанса сыграть. Тебе нужно работать как профессионал, тем же жертвовать как профессионал, стремиться к стандартам этого уровня, а лучше – становиться ещё сильнее. Тогда ты будешь там.

— Вы назвали прошлый сезон Арины лучшим. А что нужно сделать, чтобы 2024-й стал лучше предыдущего?
— Могу ответить, как Новак в прошлом году! Но я не буду (смеётся). Когда его спросили, был ли это его лучший сезон (имеется в виду 2023-й: три «Шлема» и финал. – Прим. «Чемпионата»), он ответил – нет. Это естественное желание, и оно, мне кажется, у всех есть: выиграть максимальное количество турниров, в которых он принимает участие. Особенно ТБШ.

— То есть это озвучено в команде?
— Нет. Нет такого, что всё – это наша цель. Это то, что написано у каждого на вымышленном холодильнике в голове: наша цель – это победа. Но это лишь наше желание, а наш путь и шаги отличаются.

Первостепенная задача сейчас – это подготовиться к турнирам в Дубае, Индиан-Уэллсе, Майами. Цель на сезон – усовершенствовать то, что нам хочется, чтобы уметь адаптироваться под соперников.

К примеру, в прошлом сезоне у нас было много матчей с Леной и Игой. Наша задача – суметь на хорошем уровне с хорошими соперниками держать контроль своей игры и совершенствовать её для того, чтобы быть лучше. В этом году, сравнивая с прошлым, хочется, чтобы нас, если и будут обыгрывать, то по игре, а не потому, что мы не смогли что-то сделать. Если у Арины что-то будет не получаться, хочется, чтобы она оставалась этим сложным соперником для оппонента и продолжала играть от себя. Требовать такого уровня и контроля, при котором она будет диктовать происходящее на корте. Хочется ещё большего контроля и отсутствия ожиданий от результата. Чтобы была осознанность и в то же время автоматика на корте. Чтобы получалось то, что мы тренируем, но чтобы она при этом умела переключать передачи. Тогда думаю, у неё будет меньше эмоциональных затрат, больше контроля и шансов на победу.

Скептическое отношение к своему таланту

— 59 побед и 15 поражений в прошлом сезоне. Вас удивила эта стабильность?
— Не скажу, что удивила. Когда мы играли, не было ощущения: «О, какие мы крутые». Было приятно наблюдать, как игрок сумел адаптироваться и применить то, что мы тренировали. Она стала демонстрировать то, что у неё начало получаться. Это было приятно, но не стало чем-то удивительным.

Если не получается, значит, мы что-то делаем не то на тренировке – надо идти работать. И наоборот — нужно искать пути совершенствования. Всё очень просто.

— А у Арины это природное: когда вы даёте ей что-то, а она сразу это обрабатывает?
— Считаю, это талант. Как-то она говорила, что все талантливые, а она вообще нет. Я сказал ей: «Нет, ты уникальный человек». Даже вне тенниса ей что-то показали, объяснили, она это потренировала и потом смогла не просто пойти и сделать, а применить под стрессом. Она что-то может нащупать на тренировке и на следующий день уже это сделать. Хотя большинство людей будут продолжать делать то, что делали раньше, потому что это стресс.

— Из первой сотни на это способны единицы? Десятки?
— Я бы сказал, что несколько человек на это способны. Да, это единицы.

— Ваши отношения за эти пять лет изменились? Какие они сейчас?
— Даже дольше получается – я с Ариной ездил, когда ей было 16-17 лет: ещё работал в федерации, спарринговал. Я очень давно её знаю.

Отношения стали профессиональнее: одно дело, когда ты спарринг-партнёр, а другое — тренер. Иной уровень ответственности. Посмеяться и пошутить на некоторые темы ты можешь, но не во время тренировки. Ты должен всё время держать фокус и определённый уровень отношений. Тяжело может быть всем вокруг. И моя задача показать, что все мы люди, все можем совершенствоваться.

Одним словом – они профессиональные. Но и открытые. Мы давно условились: если есть какие-то вопросы, мы их можем обсудить – и теннисные, и личные. Она может прийти и сказать, если её что-то во мне не устраивает. Это всё обсуждается, воспринимается, и находятся варианты, как это решить. Пока так.