Наконец-то стали доступны данные о том, как проходил опрос и арест лидера мирового рейтинга Новака Джоковича по прилёте в Австралию. Предлагаем подробный перевод показаний серба, из которого станет ясно, как и за что его задержали.
Перевод документа «Письменные показания под присягой»
«Я регулярно путешествую за границу и понимаю, что у каждой страны свои требования для въезда, в том числе те, которые относятся к мерам защиты людей от рисков инфицирования COVID. В декабре 2021 года я выяснил, что по требованиям правительства Австралии я должен быть либо вакцинирован, либо иметь веские основания для получения медицинского исключения. В дальнейшем я выяснил, что недавно перенесённый COVID является веским основанием для получения медисключения. Проконсультировавшись со своим агентом и Tennis Australia (ТА), я подал запрос на получение медисключения на основании недавно перенесённого COVID. 30 декабря ТА сообщил мне, что Независимая комиссия по медисключениям правительства штата Виктория предоставила мне временное медисключение от вакцинации COVID, действительное до 16 мая 2022 года на основании того, что я недавно перенёс COVID.
В медицинском исключении указано, что оно согласуется с рекомендациями Австралийской технической консультативной группы по иммунизации (ATAGI). Всё время я был уверен, что у меня есть право на медисключение, которое мне выдали, и что это согласуется со всеми требованиями правительства Австралии для въезда в страну.
Примерно 1 января я уполномочил своего агента подать декларацию на въезд в МВД Австралии. 1 января агент получил email от МВД, в котором сообщалось, что моя декларация была рассмотрена. В документе о рассмотрении сообщается, что я соответствую требованиям для бескарантинного въезда в Австралию.
Примерно 2 января я получил разрешение на пересечение границы от правительства штата Виктория.
В это время я считал, что я выполнил все необходимые требования для въезда в Австралию – получил визу, медисключение, документ о рассмотрении декларации на въезд и разрешение на пересечение границы от правительства штата Виктория.
4 января я вылетел из Испании в Мельбурн с пересадкой в Дубае. Я прилетел в Мельбурн на коммерческом рейсе 5 января около 23:30 по местному времени, перелёты заняли около 25 часов с учётом пересадок в различных аэропортах. Я прилетел в Мельбурн вместе с тремя тренерами и обслуживающим персоналом. После посадки меня попросили выйти из самолёта раньше всех, меня провели на паспортный контроль. Там мне сказали предъявить паспорт, что я и сделал. С тех пор паспорт мне не возвращали. Офицер на паспортном контроле спросил, вакцинирован ли я, я ответил, что нет, но у меня есть медицинское исключение. Он попросил бумаги, подтверждающие медисключение, я отдал ему копии визы, медисключения, декларации на въезд и разрешение на пересечение границы.
Я общался с офицером паспортного контроля всего несколько минут. Как я понял, мои документы его не удовлетворили, и он позвали офицера погранслужбы Австралии по имени Судхир и передал ему мой паспорт. Не могу вспомнить, что было с остальными документами. Судхир провёл меня в маленькую комнату, где были стол, два стула и видеокамера. Он объяснил, что камера включена, и офицеры погранслужбы будут наблюдать за происходящим в комнате. Судхир ненадолго вышел и вернулся с диктофоном. Он сказал, что все наши разговоры будут записываться. Он включал запись на диктофоне каждый раз, когда проводил формальный опрос, но не все наши разговоры с ним или офицерами погранслужбы записывались.
Около 00:20 6 января Судхир начал проводить формальное интервью. Он попросил предоставить документы, я дал ему те же документы, что и до этого офицеру на паспортном контроле. На вопрос, болел ли я COVID, я ответил, что болел дважды, последний раз – в декабре 2021 года. Я предоставил ему копии ПЦР-тестов, которые не предоставлял на паспортном контроле. Я дал ему эти дополнительные документы, так как считал, что основная причина того, что мне разрешили въезд по медисключению – это заболевание COVID, перенесённое в последние полгода. Эти документы его не сильно заинтересовали, но он сделал их копии.
Судхир 6-8 раз прерывал интервью, говоря, что ему нужно поговорить с супервайзерами. В один из перерывов, когда Судхира не было в комнате, я позвонил своему агенту, чтобы сообщить, что происходит. Через 15-20 минут мне сказали, что пользоваться телефоном нельзя, я должен выключить его и положить в сумку, что я и сделал. Примерно через полтора часа, когда я предоставил всю возможную информацию, интервью закончилось и мне разрешили выйти в коридор и отдохнуть на диване.
Через несколько часов, около 4 утра 6 января Судхир вручил мне уведомление о намерении отменить мою визу. Я внёс туда несколько комментариев. Он сказал, что перенесённый COVID не считается медотводом от вакцинации в Австралии. Я ответил, что это неправда, и объяснил, что заключила Независимая медицинская комиссия правительства, а также объяснил почему. Я указал на две медкомиссии и декларацию на въезд (которую рассмотрело правительство Австралийского союза, и в которой было указано, что я могу законно въехать в Австралию).
Судхир при мне подписал уведомление около 4:11 утра. Я не подписал его, потому что был сбит с толку, не знал, что делать, и хотел проконсультироваться с юристами. Мы с моим агентом сделали всё, о чём нас просили при подаче заявки на въезд в Австралию. Я считал, что выполнил все правила въезда в Австралию, не понимал, что происходит и почему они рассматривают вопрос об отмене моей визы. Я был огорчён и находился в замешательстве. Было около 4 утра, мне нужна была помощь, о чём я сообщил Судхиру. Я хотел поговорить с ТА, но не мог это сделать до 8 утра. Он дал мне 20 минут на ответ, внесение комментариев и предоставлении любой другой информации, которая может повлиять на их решение по отмене визы.
В этот момент мне снова разрешили сделать телефонный звонок. Я сделал звонок и спросил Судхира, могут ли мои юристы напрямую поговорить с ним или другими офицерами погранслужбы.
Судхир вышел, чтобы переговорить с вышестоящим начальством. По возвращении он сказал, что это невозможно. Судхир сказал, что они могут разрешить моему юристу слушать интервью по телефону, но ему нельзя будет говорить или участвовать в интервью.
Я попросил ещё время, чтобы обдумать дальнейшие действия, потому что устал и хотел отдохнуть, а также дождаться начала рабочего дня, чтобы я смог связаться с юристами, представителями ТА и другими людьми, которые могли бы мне помочь. Было уже около 5 утра, Судхир снова вышел из комнаты для консультации с начальством. По возвращении он сказал (насколько я понял, в этот раз он не включал диктофон), что мне предоставят время и рассмотрят всё с 8 до 8:30 утра. После разговора я вышел в коридор и прилёг на диван. Я устал физически и психологически и понимал, что могу отдохнуть до 8:30. Мне сказали, что мне готовят кровать в отдельной комнате, я подождал на диване, пока комнату не подготовили.
Около 5-5:30 утра два начальника Судхира подошли ко мне для разговора. Я знал, что это его начальники, потому что с одним из них встречался ранее этим вечером и Судхир представил его как своего начальника. С другим человеком я прежде не встречался. Они сказали, что им сообщили, что я прошу отложить решение вопроса по моей визе до 8:30 утра. Они спросили, почему я это сделал, хочу ли я отдохнуть. Я ответил, что так и есть, но что ещё я хочу дождаться помощи от своих юристов и представителей, с которыми сейчас тяжело связаться, потому что они спят. Мне сказали, что мои юристы не смогут подать апелляцию на гипотетическое дело об отмене визы до того, пока они не решат отменить визу. Они сказали, что чем раньше они примут решение, тем лучше для меня и моих представителей. Они сказали, что если мою визу не отменят, то меня отпустят. Они сказали, что если визу отменят, тогда мои юристы будут понимать, с чем имеют дело, и смогут начать работу над апелляцией.
В этот момент я посчитал, что они пытаются убедить меня, что чем раньше я отвечу на уведомление, тем лучше, и что я должен делать так, как они говорят. Но я сказал, что мне надо с кем-то это обсудить, потому что я был в замешательстве. Я думал, у меня есть время, и предпочёл его использовать. Я хотел получить совет от юристов, от представителя ТА и/или от моего агента. Тогда два офицера погранслужбы ушли.
Вскоре мне подготовили комнату, я прилёг и стал обдумывать ситуацию. Я надел наушники и попытался заснуть. Меня разбудил Судхир и его начальники. Один из начальников сказал, что я получил время на обдумывание и сейчас должен сказать им, что делать. Я не знал, что делать, и попросил ещё времени. Не знаю, что ещё они ждали от меня услышать. Они сообщили, что лучше всего провести интервью прямо сейчас. Я смогу внести комментарии по уведомлению, после чего они смогут принять решение, а затем мои юристы будут знать, что делать, а пока они ничего не могут сделать. Я почувствовал, что у меня нет другого выбора, кроме как пройти интервью.
Уже было около 6 утра, Судхир и его начальник пригласили меня в комнату для интервью. Начальник вышел, Судхир начал формальное интервью. В этот момент я понял, что у меня не будет времени подготовиться и получить помощь. Меня снова просили объяснить, почему я просил медисключения от требований по вакцинации для въезда в Австралию. Я объяснил, что недавно переболел COVID, поэтому имею право на медисключение, и Независимая медицинская комиссия предоставила мне его. Я сообщил, что ранее предоставил ТА все необходимые медицинские документы, включая результаты ПЦР-тестов, поэтому мою визу не следует аннулировать. Я сказал, что правильно заполнил свою декларацию на въезд и выполнил все необходимые требования, чтобы законно въехать в Австралию по своей визе.
После окончания интервью Судхир вышел из комнаты и вернулся около 7:40 утра. Он уведомил меня, что они решили аннулировать мою визу и что меня выдворят из Австралии как правонарушителя, не являющегося гражданином. Они сообщили, что меня отвезут из аэропорта в отель, что и случилось, и теперь я сижу в отеле под арестом.
Во время моего общения с Судхиром он ни разу не говорил о том, что я представляю риск для здоровья или безопасности людей, он только зачитывал информацию из уведомления о намерении отменить мою визу.
Судхир не объяснил мне, что решение принимается по его усмотрению. Исходя из того, что Судхир постоянно выходил, чтобы посоветоваться с начальством, я посчитал, что решение принимали начальники. Несколько раз я говорил с женщиной – офицером погранслужбы, спрашивал её, что происходит, почему это занимает так много времени. Она отвечала, что они на связи [с кем-то] и просто ждут. У меня сложилось впечатление, что решение по моей визе принимали не столько люди, говорившие со мной, сколько кто-то над ними».