Александр Метревели – самый известный и успешный из всех советских теннисистов. Пик его результатов на международной арене пришёлся на начало 1970-х, когда Александру Ираклиевичу было 27-28 лет. В 1972 году он дошёл до полуфиналов на Australian Open и «Ролан Гаррос», а в 1973-м стал финалистом Уимблдона. Из советских или российских теннисистов до сих пор никому не удалось повторить последний результат. Ближе всех был Марат Сафин, в 2008 году дошедший на Уимблдоне до полуфинальной стадии.
Кроме того, Метревели остаётся рекордсменом сборной СССР/России в Кубке Дэвиса, причём по всем показателям. Он выиграл больше всех матчей суммарно (80), в одиночке (56) и в паре (24) – парный рекорд, правда, Метревели делит с Сергеем Лихачёвым. Также Метревели принял участие в наибольшем количестве противостояний (38) и играл на протяжении наибольшего количества лет (14) – при том, что три года выпали из-за отказов сборной СССР играть с Родезией и Чили и последовавшей за вторым отказом дисквалификации команды на два года. Например, у Евгения Кафельникова 31 победа в одиночке и 13 в паре за 28 противостояний. Марат Сафин одержал 21 победу в одиночном разряде и 10 в парном, приняв участие в 23 матчах сборной. Весьма вероятно, что если не по всем, то по большинству показателей Александр Метревели останется «вечным» рекордсменом сборной в Кубке Дэвиса.
Единственный рекорд, который может быть побит в ближайшие годы – количество противостояний. Для Андрея Рублёва, играющего в сборной уже седьмой год, финал с Хорватией станет 19-м матчем команды, в котором он принимает участие. В нынешнем формате финалисты проводят по пять противостояний за сезон, так что если допустить, что Россия выйдет в финал ещё четыре раза подряд, то уже в 2025 году в активе Рублёва станет 39 противостояний – больше, чем у Метревели.
В интервью «Чемпионату» Александр Метревели рассказал о своих выступлениях за сборную, тогдашней атмосфере в теннисе и в стране, а также о нынешнем формате Кубка Дэвиса и уровне российской команды.
— Александр Ираклиевич, какое у вас было личное отношение к играм за сборную, за которую вы выступали фактически всю карьеру – с 1963 по 1980 год?
— В то время нас не баловали, каждый выезд на какие-либо соревнования был проблемой. Кубок Дэвиса для нас был самым важным турниром. Мы готовились к нему, обязательно проходили сбор – не на выезде, а где-то здесь же, в Советском Союзе. Мне кажется, поэтому мы и выступали в нём хорошо. Была соответствующая подготовка, хоть и не всегда в хороших условиях – но что могли, то делали. Так что для нас это было самое главное соревнование.
— Вы имеете в виду не очень хорошие условия в бытовом плане – или инвентарь, корты?
— И бытовые, и корты. С гостиницами тоже была проблема. Более-менее справлялись, но всё же. Не было такого медицинского обслуживания, как сейчас, не было специалистов по массажу. Сейчас всё это совсем по-другому, на другом уровне поставлено.
— А в Советском Союзе тогда ведь почти только грунтовые корты были, наверное?
— Да, только грунтовые. В зале иногда тоже играли на грунте, а иногда – на дереве. Такие были спартанские условия. В Москве, по-моему, было всего шесть или семь закрытых кортов, не больше. А погода понятно какая и в Москве, и в России, поэтому было тяжело, особенно в зимнее время. Но Кубок Дэвиса мы всё-таки зимой не играли, играли летом. Но советские грунтовые корты сильно отличались от зарубежных – качество было пониже. Если нам приходилось играть на выезде, там надо было уметь держать мяч в игре, а на наших кортах тренировать это было невозможно – мяч скакал куда хотел.
— Наверное, это давало нам достаточно большое преимущество в домашних матчах?
— Преимущество дома мы получали, но соперники ведь тоже приезжали и готовились. А лучше же, когда ты готовишься на хороших кортах, чем на плохих.
— А у вас на родине, в Грузии, как было с кортами?
— Они везде были плохие. Единственные приличные корты были в Прибалтике, где остались от немецких времён, и в Калининграде – там тоже были старые немецкие корты, которые по качеству гораздо лучше, чем у нас.
— Я просто имел в виду, что в южных советских республиках, в том числе в Грузии, климат теплее, чем в Москве – может быть, это как-то помогало.
— Да, но состав кортов всё равно надо было уметь готовить. Для этого нужен материал, из которого делали корты – а его не было. Поэтому всё приспосабливались как-то.
— В те времена, когда вы выступали, у нашей сборной было два бойкота, когда мы отказывались играть – с Родезией в 1965-м и с Чили в 1976-м.
— Мы были сильнее по составу, чем эти команды, и вполне могли их победить. Но играть нам не разрешили.
— А в чём была причина запрета игры с Родезией?
— То же самое, что с Южной Африкой. Родезия и Южная Африка – это тогда в принципе было одно и то же. Борьба с апартеидом.
— Вы лично как воспринимали эти бойкоты?
— А кого спрашивали? Что тут сделаешь – нас просто ставили перед фактом. И ты там что хочешь обсуждай, говори – всё уже.
— Шамиль Тарпищев писал в книге, что в 1976 году мы могли завоевать Кубок Дэвиса.
— По составу мы были гораздо сильнее, выигрывать тот матч должны были. В финале была бы Италия, которую мы дома тоже обыгрывали перед этим. Мы были бы фаворитами, могу так сказать.
— Есть какие-то победы, которые больше всего лично вам запомнились?
— Матчи Кубка Дэвиса, особенно когда они пятисетовые, всегда запоминаются надолго. А пятисетовых матчей у меня было очень много. Например, в Праге мы играли вскоре после тех событий (речь о «Пражской весне» 1968 года, когда СССР ввёл в Чехословакию танки. – Прим. «Чемпионата»), я победил [Яна] Кодеша в пяти сетах. Матчи были напряжённые, интересные. Когда ты представляешь страну, а не себя, это немного добавляет психологической нагрузки, с которой надо справляться – но в то же время это интересно.
— Что ещё можете рассказать о сборной тех времён?
— В сборную тогда входил ещё [Теймураз] Какулия – были два грузина, представлявших Советский Союз. Тоже такой своеобразный рекорд, получалась сборная Грузии и сборная СССР в одном лице. Было много интересных вещей на самом деле. Когда мы выезжали куда-то, была ещё проблема с отсутствием у нас валюты. Если проводишь игру дома, то должен отчислять валюту в Международную федерацию тенниса, а если за границей, то, наоборот, получаешь её. Поэтому наши руководители всё время старались, чтобы мы играли Кубок Дэвиса за рубежом и было поступление валюты. Но ведь игра дома и на выезде – совсем разные вещи. А валюту получал спорткомитет, и всё это шло в государственный бюджет.
— Насчёт выездов за рубеж – на какие-то турниры было выезжать проще, чем на другие?
— Всё было очень ограничено, у нас были спартанские условия – даже не было денег на нормальную еду, нормальную гостиницу. Всё время приходилось как-то выкручиваться, что-то делать. Те суточные нормы, которые были, были одинаковыми. Допустим, выезжает какой-нибудь академик – конечно, ему тоже нужны деньги, но его организму не требуется такое питание, как у нас. Не хватало, конечно. Мы везли с собой продукты, когда уезжали отсюда – и не только мы, все так делали. Артисты, которые выезжали на гастроли, другие спортсмены тоже.
— Было такое, что в какие-то страны выехать проще, дешевле? Может быть, где-то давали больше суточных?
— Нет, было одинаково. Это уже потом, когда пошли турниры с призовыми, начались другие турниры. Они не знали, как это решить, потому что профессионального спорта у нас в стране официально не было. Никто не хотел решать эти проблемы – просто не хотели, и всё. Нам предлагали выкручиваться. Так и говорили: «Сами выкручивайтесь как хотите». А как выкручиваться? Сначала нам предлагали 10 процентов оставлять себе, остальное вносить в спорткомитет. Иногда давали 20 процентов, иногда – 10 и при этом говорили, что мы суточные тогда получать не будем. Какая-то ерунда была, всё время такая игра непонятная.
— Если взять четыре страны, в которых проводятся турниры «Большого шлема» – там всё было примерно одинаково по сложности выезда из СССР и так далее?
— Да. Нормативы везде были одинаковые, суточные, деньги на еду везде давали одинаковые. И на маленьких турнирах такая же картина была. Это же были общесоюзные нормативы финансовые, которые никто не мог нарушить. Иногда как-то выкручивались, просили организаторов – они входили в наше положение, сами оплачивали гостиницу. Но над всем этим надо было работать.
— Тогда в принципе не было так принято, что на крупных турнирах организаторы оплачивают игрокам отели, питание и так далее?
— Нет, такого не было. Иногда мне предлагали, например, бесплатную гостиницу или что-то ещё, чтобы я приехал и сыграл. Но это уже когда у тебя есть имя, конечно — когда хотят, чтобы ты принял участие в соревнованиях, есть какая-то заинтересованность. То же самое было у фирм, которые нас снабжали – например, Dunlop, которым я играл, давал мне ракетки и форму, мячи присылал.
— Если ещё вернуться к Кубку Дэвиса – вам до сих пор принадлежат все рекорды сборной.
— Просто отношение к сборной у нас было совсем другое. Тогда оно у всех было таким, на самом деле. Это уже потом многие ведущие теннисисты стали кривить носами, чтобы им заплатили за выступление в Кубке Дэвиса – в наше время такого не было. Наоборот, гордились тем, что играли за сборную. Тогда это ценилось немного по-другому.
— А для вас лично эти рекорды какое-то значение имеют – в эмоциональном плане, скажем?
— Я об этом не задумываюсь, в принципе. Ничего такого – не жарко и не холодно от этого, как говорится.
— Что думаете о нынешнем формате Кубка Дэвиса?
— Они потеряли Кубок Дэвиса, всю ту атмосферу, которая была. Это, конечно, «заслуга» Международной федерации тенниса, которая постепенно отдавала и отдавала всё профессиональным организациям и в итоге доигралась до того, что потеряла и Кубок Федерации, и Кубок Дэвиса. Была другая атмосфера, командная. Формат, который сейчас есть, непонятный. На следующий год турнир вообще хотят перевезти в Абу-Даби. Кто туда поедет болеть и за кого? Когда одна команда играла в какой-то стране, туда ехали болельщики, зная, что три дня их сборная будет выступать. Сейчас непонятно, кто, когда будет играть, поедут ли их поддерживать в Абу-Даби. Потерялся весь смысл этого соревнования. Может быть, в денежном отношении кто-то выиграет, конечно, но смысл, душа потерялись. Мы с Шамилем Тарпищевым летали в Мадрид на первую жеребьёвку нового турнира, где был [Жерар] Пике. Все, кто там был, кроме функционеров, – бывшие теннисисты, тренеры, капитаны – все были против. Ни один человек из них не сказал, что это хорошо, но функционеры решили так. Не знаю, как долго это продержится. Одно дело, когда в Испании есть Надаль, люди придут поболеть. Когда [Рафаэля] Надаля не будет, интерес совсем другой – а если проводить в каких-то третьих странах, кто полетит туда болеть, переживать? Думаю, они сами экспериментируют, что им делать – но не вижу выхода, чтобы вернуть тот дух Кубка Дэвиса. Может быть, к какой-то более-менее нормальной формуле в итоге придут.
— Как можете оценить силу нашей сборной на данный момент?
— Раньше у нас было много девочек в десятке – иногда даже пять или шесть. Сейчас ребята отличаются. Команда сильная, она может выиграть Кубок Дэвиса. Тут же ещё большой фактор участия ведущих теннисистов. Джокович не отказывается выступать, а многие другие – наоборот. Если соперники играют вторым составом, то легче, конечно. Когда в команде есть два сильных теннисиста, можно на что-то рассчитывать. У нас сейчас полноценная команда из четырёх человек, это очень хорошее подспорье. Достаточно длинная скамейка, чтобы завоевать Кубок Дэвиса. Конечно, конец сезона, все не в оптимальной форме – но турнир сейчас не такой затяжной, как раньше, когда были пятисетовые матчи. Посмотрим.
Поддержи наших и смотри Кубок Дэвиса с 25 ноября по 5 декабря эксклюзивно в Okko.