Михаил Южный, прославивший Россию на многих крупных соревнованиях, дважды завоевавший Кубок Дэвиса, становившийся чемпионом турниров «ВТБ Кубок Кремля» и St. Petersburg Open, написал автобиографию «Точка опоры», которая вот-вот выйдет в свет в издательстве ЭКСМО. Предлагаем ознакомиться с фрагментом из книги, в котором рассказывается о том, как Миша в детстве работал болбоем на Кубке Кремля и Кубке Дэвиса.
Моё знакомство с Кубком Кремля состоялось в том самом 1990 году, когда он прошёл в первый раз. Пропуска нам выдавали на Ширяевке. Поначалу мы с папой любили забираться в «Олимпийском» на второй ярус. Оттуда можно было одновременно смотреть матчи на двух кортах — центральном, который находился от нас по правую руку, и первом. Корты голубого цвета, рекламные павильоны, толпы людей — такая обстановка поражала моё воображение. Передо мной открылась дверь в другой мир, хотя я, будучи совсем мальцом, этого ещё не понимал.
Больше всего на Кубке Кремля меня интересовала сама игра. Запомнились первые финалы, в которых Андрей Черкасов побеждал американца Тима Майотта и швейцарца Якоба Хласека. Как и любой мальчишка, занимающийся спортом, я очень любил подражать своим героям. Одним из них был Александр Волков, который отличался особенной техникой и своеобразно опирался на левую ногу при подготовке к подаче. Разумеется, я старался делать точно так же.
Наблюдать с трибуны за мастерами, чей уровень тенниса в то время выглядел для меня недосягаемым, было жутко интересно. Но ещё веселее стало, когда я начал работать на Кубке Кремля болбоем.
Мой дебют в этом качестве пришёлся на 1992 год. К тому времени Андрей (старший брат Михаила. – Прим. «Чемпионата») уже имел подобный опыт, а ещё раньше мы подавали мячи на нескольких российских соревнованиях, в том числе чемпионате Москвы. Именно там я с удивлением обнаружил, что в перерывах между геймами теннисистам, оказывается, положено интенсивно трясти ногами, сбрасывая напряжение. Там же мы, начинающие болбои, набивали свои первые шишки.
Перед Кубком Кремля нас дрессировали по полной программе. Руководили этим процессом бывалые люди — Борис Николаевич Витин и Михаил Борисович Чесалов. Мы шлифовали быстроту и синхронность, отрабатывали навыки правильно держать, кидать и перекатывать мяч, учились, как удобнее подавать его игроку, когда тот готовится к подаче, и другим премудростям, о которых болельщик просто не задумывается. Сам я в углах корта стоять не любил, мне это казалось нудным занятием. Как правило, я работал у сетки, где болбой во время розыгрыша мяча стоит на одном колене, а после его окончания предпринимает резкий рывок. Однажды на чемпионате России кто-то из игроков в резкой форме потребовал, чтобы я не двигался с места раньше времени при укороченных ударах. Тот случай стал мне хорошей наукой, и подобных ошибок я старался больше не допускать.
Провинившимся наши любимые руководители Витин и Чесалов вставляли по первое число. Но ради того, чтобы несколько часов в день проводить на кортах рядом с большими мастерами, мы были готовы терпеть многое. Более того, нам полагался комплект формы от технических спонсоров турнира — фирм Ellesse или Hugo Boss, что по тем временам считалось невероятно круто, а также аккредитационная карточка с фотографией. Ну какой мальчишка не мечтает о подобных преференциях!
Перепадало нам кое-что и от игроков. Заняв грамотную позицию, когда теннисист собирался покидать корт после окончания матча, можно было получить на память сломанную ракетку или напульсник. Наибольшую щедрость по отношению к нам почему-то проявлял Марк Ноулз с Багамских островов, который делал подарки даже после окончания тренировок. Подобные праздники жизни случались не каждый день, но собрать коллекцию из трёх-четырёх напульсников за неделю считалось хорошим результатом. Родители их потом как следует стирали.
Думаю, что я был хорошим болбоем. Андрей, правда, шутил, что я медленно бегаю, но меня его мнение по этому поводу абсолютно не волновало. Нам с братом доводилось работать на самых ответственных матчах, в том числе — в финале 1994 года, после которого на церемонии награждения новоиспечённому чемпиону Александру Волкову упала на голову крышка кубка. Обслуживали наши бригады болбоев и легендарные матчи Кубка Дэвиса, которые в те годы проходили в «Олимпийском». После полуфинала со сборной Германии 1995 года мне в суете удалось даже утащить из раздевалки кроссовки Андрея Чеснокова, в которых он победил Михаэля Штиха. В 14-м гейме пятой партии, по ходу которого Чесноков отыграл знаменитые девять матчболов, я находился на корте после каждого успешного розыгрыша и от радости сжимал кулаки. Прекрасно помню, как сильно Чесноков ругался, когда проигрывал важные мячи. Правда, атмосфера в «Олимпийском» была накалена до предела, и слышали это считаное количество людей.
Через два месяца в Москву уже на финал приехали звёздные американцы — Пит Сампрас и Андре Агасси, который, правда, не играл и все три дня просидел около корта. Фотографируясь на память с этими выдающимися мастерами и пополняя свою коллекцию автографов, я, конечно, не мог представить, что через несколько лет встречусь с ними уже в качестве соперника.
Иногда во время турниров мы с Андреем приезжали домой ближе к часу ночи, а утром должны были возвращаться в «Олимпийский». Мама, мягко говоря, не выражала большого восторга по поводу такого режима и постоянных пропусков школы. Зато мы неплохо пополняли семейную кассу. Однажды после Кубка Кремля папа даже поменял старый телевизор «Рубин» на Panasonic с видеомагнитофоном.
Уже позже, став профессиональным игроком, я пришёл к выводу, что наши российские болбои подготовлены на весьма достойном уровне. Хотя проколы, способные повлиять на ход борьбы, у мальчишек и девчонок случаются даже на турнирах «Большого шлема».
В этой связи вспоминается история, произошедшая во время встречи Роджера Федерера с Александром Зверевым на итоговом турнире 2018 года в Лондоне. Для соревнований подобного уровня это был очень редкий случай. Тогда мальчик и девочка, стоявшие в углу корта на половине Федерера, прямо во время розыгрыша решили незаметно для окружающих передать друг другу мяч, и тот, выскользнув у них из рук, выкатился на площадку. Этим воспользовался Зверев. Находясь по ходу обмена ударами в непростой ситуации, он, в соответствии с правилами, потребовал у судьи на вышке переиграть очко и выиграл его. Могу представить, как отреагировал бы Михаил Борисович Чесалов, допусти я подобную ошибку в ключевой момент — на тай-брейке второй партии.
Став игроком, я старался относиться к болбоям максимально корректно. Суеверий типа того, чтобы брать мяч у одного и того же мальчика, за собой не припомню. Для меня всегда имело значение только одно — скорость, с которой работает болбой. На турнирах ATP медлительных ребят практически нет, но на «челленджерах», особенно азиатских, копуши встречаются сплошь и рядом. Теннисисту, который проводит трудный матч, они всегда действуют на нервы, но демонстрировать своё неудовольствие в подобных ситуациях считается неприличным. Поэтому я стремился либо сдерживать раздражение, либо выплёскивать его таким образом, чтобы со стороны это было незаметно.
В 2009 году Михаил Южный стал чемпионом Кубка Кремля, победив в финале Янко Типсаревича. Но это совсем другая история.