Это интервью должно было состояться зимой 2017-го, когда в Питер спустя 2,5 десятилетия вернулся большой женский теннис, а на турнире St. Petersburg Ladies Trophy впервые выступала лучшая теннисистка в истории города на Неве Светлана Кузнецова. Однако тогда её папа – знаменитый велотренер Александр Кузнецов — вместе со своей командой улетел в Колумбию. И вот осенью, когда на той же «Сибур-Арене» проходит мужской турнир St. Petersburg Open, а Светлана преодолевает азиатский отрезок календаря, Александр Анатольевич оказался на месте и радушно принял в кабинете своего велотрека корреспондентов «Чемпионата».
Александр Анатольевич Кузнецов
Родился в 10 сентября 1941 года в Дубровке (Орловская область, сейчас Брянская область).
Советский и российский тренер по велоспорту, в течение трёх десятилетий возглавлял сборные команды СССР, СНГ и России, подготовил множество олимпийских чемпионов и чемпионов мира. Кандидат педагогических наук, профессор.
Жена – Галина Царёва, шестикратная чемпионка мира в индивидуальном спринте.
Сын – Николай (1973 г.р.), серебряный призёр Олимпиады-1996 в командной гонке преследования.
Дочь – Светлана, чемпионка US Open-2004 и «Ролан Гаррос»-2009, трёхкратная победительница Кубка Федерации, экс-вторая ракетка мира.
— Александр Анатольевич, как так получилось, что в такой большой знаменитой велосипедной семье образовалось теннисное «ответвление»?
— Я хорошо знаю, насколько сложно тренировать близких людей. Я тренировал свою жену. Это было много лет. Потом я тренировал своего сына Николая. И когда речь пошла о том, чем заняться Светлане, то я сказал Галине: «Нет, только не велоспортом. Дочку тренировать я не буду». Я помню, что Галина возразила: «Почему ты думаешь, что ты? Может, она у другого тренера будет тренироваться?» Я ей ответил: «Тогда ты же мне скажешь, что я вожусь с другими детьми, а свою дочку бросил. Давай что-нибудь другое». Так Светланка попала в теннис.
— Был ещё один вариант этой истории — что у вас была мужская группа, а женской не было.
— Да. У нас когда-то давно был единый центр. Там были и парни, и девочки. Это было много лет, и мы всегда боролись за то, чтобы женский велоспорт был на уровне мужского. И когда уже женский велоспорт включили в программу Олимпийских игр, то есть он уже получил полноценный статус, к этому времени очень сильно поменялась экономическая ситуация в нашей стране, и нам уже стало тесно в одном клубе – парням и девочкам. Тогда мы оставили у себя только мужской велоспорт, а с женским велосипедным спортом пришлось распрощаться. Как раз в этот период Светлана начинала взрослеть, ей нужно было определяться – чем и как заниматься. То есть тут всё совпало – что у нас в этот момент уже не было женского велоспорта в центре и что я не собирался тренировать ещё и свою дочь.
— Когда вы поняли, что из дочери получится успешная спортсменка?
— Мы предоставляли своим детям возможность, а дальше уже всё зависело от них. Мы с Галиной тогда даже не представляли и не мечтали, что Света станет такой теннисисткой мирового уровня. Мы просто ей предоставили возможность, а дальше уже всё зависело от неё. Галина, полностью воспитанная с детских лет в системе «Локомотива», стала курировать дочь, а та начала заниматься теннисом. И тут уже неизбежно методика, принятая в клубе, наложила свой отпечаток. А это значит, что должно быть минимально две тренировки в день, что тренировочный процесс не должен прерываться никогда в течение года или нескольких лет. По-видимому, это уже выработало у Светланы определённый ритм трудовой спортивной деятельности.
А дальше, поскольку наша велосипедная база была уже в Испании, мы лишь немножко поколебались, где именно пустить корни в Испании – в Валенсии или в Барселоне. За Валенсию было то, что некогда перед этим там базировался Марат Сафин. Но Валенсия от нашей базы располагалась немножко неудобно, оттуда неудобно летать. Мы летали из Барселоны, значит, удобнее было найти что-то в Барселоне. И когда мы стали искать через своих друзей, что есть в Барселоне, обратились уже в академию Санчеса. Дальше всё пошло по накатанной, всё зависело от самой Светланы. Мама, правда, долгое время от неё не отходила – до тех пор пока она уже не встала на ноги. Я бы сказал, что у Светы на первых этапах не было слишком большого рвения, то есть она делала всё, что необходимо, но… Был такой эпизод в Крылатском. Велосипедисты катаются по треку, внутри теннисисты работали. Потом все отвлеклись, глядь, а Светланка прыгнула на велосипед и стала вокруг кататься. Помню, тогда ещё тренер из Забайкалья пошутил: «Да, теннис нужен не Свете, теннис нужен маме». Так что был такой период. Но потом это детство прошло, и уже когда Светлана была в Барселоне, там уже всё – она уже в теннис вросла, она его уже полюбила, ну и дальше всё пошло.
Света была вполне нормальной, достаточно послушной девочкой. Я, по большому счёту, только сообщал направление, а работала непосредственно с ней мама.
— Светлана в детстве была шебутным ребёнком?
— Нет, я думаю, что она была вполне нормальной, достаточно послушной девочкой. Я, по большому счёту, только сообщал направление, а работала непосредственно с ней мама. И я думаю, что маме удалось ей привить и своё трудолюбие, и своё постоянство. Так что получился вот такой симбиоз.
— Папа Елены Весниной рассказывал, как они занимались в Сочи зимой в школьном волейбольном спортзале. Как это было у Светланы в Санкт-Петербурге?
— Вы знаете, всё пошло немножко проще, поскольку на Крестовском острове у нас уже была земля, выделенная ещё Анатолием Собчаком под велотрек. К нам обратились теннисисты с тем, чтобы временно здесь разместить корты. Я с удовольствием согласился, что пока не начнётся строительство велотрека, пожалуйста, разместим, но с условием, что один из четырёх кортов сколько нужно, столько времени будет у Светланы. Это была резина, надувной зал. Поэтому этот этап мы прошли довольно безболезненно. А то, что касалось уже самой Барселоны и Испании, там уже всё, конечно, решала сама Света, поскольку она довольно быстро развивалась, довольно быстро и успешно прошла этот юниорский этап и довольно смело сразу начала выступать, перейдя во взрослую категорию. Там она сама уже эту дорожку протоптала, ну а потом её и заасфальтировала.
— Далеко не всем удаётся безболезненно перейти из юниорского тенниса в профессиональный.
— Светлана довольно легко прошла этот путь, то есть она как-то особо не заморачивалась на эту тему, поскольку у неё была уже наработана высокая степень работоспособности. Поэтому, когда она вошла в женский теннис, она готова была играть много турниров подряд.
— Светлана довольно открытый и эмоциональный человек, настоящий правдоруб, за что не раз набивала шишки. Вы ей что-то советуете или подсказываете на эту тему?
— Вы знаете, Света отличается очень высокой степенью самостоятельности. Она не любит, чтобы вклинивались в её сферу, и наше участие в её теннисе – минимальное. Как я понимаю, Света не может собирать всю эту очень различную информацию, которая может сыпаться извне, чтобы её не перелопачивать. То есть у неё есть установка, которую она избрала, которую приняла, и она старается её чётко придерживаться. Поэтому все последние годы мы просто болеем, переживаем, созваниваемся. Если мы когда-то рискнём давать ей какие-то советы, то это делаем очень аккуратно и не так часто.
Александр Кузнецов
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
— Как часто вы общаетесь, как часто бывают звонки или встречи?
— Встречи в последние годы у нас довольно нечасты. Мама постоянно с ней на связи по телефону, по «скайпу». Света редко бывает в Питере. В последнее годы она очень сильно привыкла к Москве. Поэтому, когда у неё только есть свободное время, она обязательно летит в Москву.
— А в других местах, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, вы с ней где-то пересекаетесь?
— Очень редко. За последние годы единственный раз повезло на Олимпийских играх в Рио, и то там получилось всё трагично на фоне проблем с участием там нашей велосипедной команды. Почему мы сейчас и пытаемся судимся с Маклареном, с ВАДА. Так что там мы не только не могли друг другу как-то помочь, а скорее всё прошло вот в таком миноре.
— Санкт-Петербург очень долго ждал, когда сюда вернётся женский теннис. И когда в 2016 году появился St. Petersburg Ladies Trophy, а лучшая теннисистка в истории города Светлана Кузнецова на нём не выступила, то стала чуть ли не главным врагом. Но когда в этом году она уже тут появилась, то сразу в себя влюбила всех. Как вы эту ситуацию переживали?
— Вы знаете, мы на это дело смотрим довольно ровно, спокойно, потому что хвала, как и обратное её проявление, – это всё мимолётно. Всё зависит от сути самого человека. Если у человека есть стержень, если у человека есть чем восхищаться, то рано или поздно это проявится. И наоборот, если внутри ничего нет, то и надеяться не на что.
— Такое философское отношение к жизни пришло к вам сразу или по мере набивания шишек?
— Это трудно сказать. Всё в жизни когда-то рождается, и всё когда-то уходит.
Если мы когда-то и рискнём давать ей какие-то советы, то это делаем очень аккуратно и не так часто.
— Светлана говорила в феврале, когда выступала здесь на St. Petersburg Ladies Trophy, что очень хотела, чтобы вы пришли на её матч, а вы оказались в Колумбии.
— Вы знаете, получается такой расклад, что я ни разу за все эти годы не был ни на детском, ни на взрослом турнире Светланы. Так уж получалось, что в нашей семье каждый занимается своим делом, и бросить своё я не могу. А сейчас я уже думаю: если я где-то окажусь рядом, не помешаю ли я, ни приведёт ли это к какому-то сбою? Но если получится такой расклад и я окажусь в Питере во время её турнира, то надеюсь, что я впервые побываю на её встрече.
— Вы же и на Олимпиаде в Рио хотели её посмотреть.
— Да, там получился сбой. Я был слишком занят этими проблемами, которые неожиданно для нас возникли. Там была полная сумятица.
— В таком случае как часто вы смотрите матчи Светланы по телевизору? Следите ли хотя бы за счётом?
— За счётом я стараюсь следить всегда, когда есть возможность. Это более или менее реально. А видеть матчи по телевидению получается крайне-крайне редко. Чаще всего я нахожусь за рубежом, и не всегда там есть возможность найти нужную программу. Ведь у меня постоянные гонки, отели, переезды. Велосипед – это такое дело. У нас очень много соревнований, большая соревновательная программа, много переездов. К тому же у меня команда довольно большая – все три категории: юниоры, «андеры» и взрослые. Получается большая занятость. Конечно, мне бы хотелось смотреть больше, но пока не получается.
— Чем вы можете объяснить продолжительность карьеры Светланы, причём карьеры очень успешной по самым высоким мировым меркам?
— Я думаю, тут два момента. Первое – достаточно хорошая генетика, всё-таки у её мамы прекрасный организм. А второе – хорошая фундаментальная закладка в детстве и юношестве. Она свои детские годы провела в спортивном клубе, поэтому очень рано начала двигаться, и поскольку вокруг неё всё время была такая трудовая, спортивная работа, то у неё с детства, с юношества привился определённый уровень работоспособности. Думаю, что эти две вещи – генетика и закладка работоспособности с юношества – является базой вот такого спортивного долголетия.
— Как вы сформулируете как тренер – за счёт чего Светлана побеждает в матчах?
— Сказать, что побеждает всегда, нельзя (улыбается). Когда она побеждает, то сказывается определённая степень целеустремлённости, настойчивости. Конечно, я бы хотел, чтобы это качество было ещё ярче. Этот принцип, что встреча не проиграна до тех пор, пока она не выиграна, думаю, у Светланы сидит довольно прочно. И взять её матч в первом круге на US Open, когда казалось, что сейчас всё. Но, тем не менее, она его выиграла. Думаю, что у неё есть такая закалка.
— То есть вы иногда следите за матчами и по ночам?
— Когда есть возможность.
— Как думаете, из Светланы по завершению карьеры может получиться тренер?
— Не знаю. Я знаю, что в целом она тёплый человек, то есть она излучает тепло к людям вообще, что важно для тренера. Во-вторых, у неё есть довольно глубокое познание тенниса. Ну а дальше всё будет зависеть от очень многих факторов. То есть предсказать я бы это не взялся. Во всяком случае то, что касается нас… Как видите, на велотреке находятся теннисные корты. Потому что когда мы построили велотрек, у меня не было сомнений, чем занять площадку внутри трека. Я всегда считал, что мы постелим корты. Возможно, Света будет когда-то в Питере, и они ей пригодятся. Всё это мы сделали, правда, она очень редко здесь была на этих кортах. Она и сейчас считает, что они очень быстрые. Тем не менее, поскольку у нас есть рядом площадка, мы там строим четыре хороших теннисных корта. То есть у нас будет 8 закрытых кортов, пять открытых. И возможно, мы ещё три корта добавим на улице. Так что, скорее всего, на будущий год у нас уже будет 16 кортов – 8 под крышей и 8 на улице. Из них пять земляных и три хардовых. А дальше всё будет зависеть от Светланы. Если вдруг она захочет продолжить с теннисом по окончании своей спортивной карьеры, то мы будем только рады. Некоторый плацдарм для неё будет.
— Три года назад Светлана провела мастер-класс на ваших кортах. Вы сами принимали в нём участие?
— Да, Светланка один раз проводила мастер-класс, но я только краем глаза видел, что были люди, участвовали в нём, народу было немало, но дальше я никаких отзывов не видел и специально их не искал.
— Вы сами ходили на теннисный турнир, который разыгрывается на соседнем от вас стадионе?
— Нет, ни одного раза.
Этот принцип, что встреча не проиграна до тех пор, пока она не выиграна, думаю, у Светланы сидит довольно прочно.
— А есть желание? Какие-то отклики слышали об этом турнире?
— Отклики, конечно, слышал. Отклики только положительные. Тут есть несколько моментов. Во-первых, комплекс сам по себе манит. Он хорошо выполнен. Ну а во-вторых, наверное, в Питере обстановка такая нормальная, хорошая. Этот турнир, в общем-то, хвалят, прежде всего сами теннисисты. Это по тем слухам, которые до меня доходят. Но у меня нет обычно времени. И потом если я не могу посмотреть дочку, что же я пойду смотреть другие игры?
— Может быть, в следующем году ваши графики наконец-то совпадут в феврале?
— Если я буду здесь и дочка будет тут играть, то, конечно, сто процентов я пойду посмотреть.
Светлана Кузнецова
Фото: Reuters