Светлана Кузнецова – о Смолове, Газзаеве, Москве, Питере и татуировках

10-я ракетка мира Светлана Кузнецова побывала в редакции «Чемпионата». Четырёхкратная победительница турниров «Большого шлема» (два в одиночном разряде, два – в парном), трёхкратная обладательница Кубка Федерации (2004, 2007, 2008), участница трёх Олимпиад, отвечая на вопросы журналистов и читателей, рассказала о непростом возвращении в десятку, Москве, Санкт-Петербурге и Сингапуре, о моде, музыке, путешествиях и тяге домой, о прошлом, настоящем и будущем и о многом-многом другом.

>>> Фоторепортаж. Светлана Кузнецова в гостях у «Чемпионата»

«Я стала меньше отвлекаться»

— Светлана, этот сезон у вас проходит на подъёме, вы вернулись в топ-10. Чего стоило вам это возвращение?
— Я много анализирую, слежу за другими девушками: все меняются. Мне было 16 лет, сейчас – 31. За такой фундаментальный период помимо тенниса в жизни человека происходит множество событий, как личных, так и общественных. Путешествуя по всему миру, сложно создать прочные отношения с людьми. А самое

сложное – сформировать правильную команду. Если вкратце – наверное, я пересмотрела своё отношение к жизни и стала иначе расставлять приоритеты. Я стала стабильнее в тренировках, ушёл юношеский максимализм. Я перестала сильно расстраиваться из-за поражений. В конце концов, в ходе сезона мы участвуем более чем в 20 турнирах, и едва ли не каждую неделю заканчиваем проигрышем. По семь турниров выигрывает разве что только Серена Уильямс, но это вообще рекорд. А так – среднестатистический хороший игрок выигрывает по три турнира. Всё остальное время ты расстраиваешься. Нам с детства прививают привычку убиваться из-за поражения по несколько дней. Следующее утро после проигрыша – самое ужасное. И вот в январе в Окленде я пообещала себе, что больше не буду так расстраиваться. Есть другие моменты вне теннисной карьеры, которые должны радовать. Когда исчезают такие скачки, появляется стабильность – это позволяется тренироваться с хорошим настроением.

— В чём изменились ваши приоритеты?
— В приоритете всегда теннис. Но каждый должен найти для себя правильную меру в жизни, в голове. Многое зависит от психологии. Иногда смотришь на некоторых девочек во время тренировки и думаешь: как они умудряются пробиваться в десятку? Например, если любитель посмотрит на Радваньскую: она не выглядит как игрок топ-10, она не сильно бьёт, но играет так грамотно и с умом, что этот момент компенсирует. Этим и интересен теннис.

Я стала меньше отвлекаться. У меня есть время, которое я провожу с друзьями, есть время для себя и есть время для тенниса. Я поняла, что надо переставать себя «пилить» за каждую мелочь. Ведь я максималист. Теннис – такая хорошая книга для жизни: ты учишься на своих взлётах и падениях, изучаешь психологию людей, узнаёшь мир по-другому. Со временем я поняла, что люблю спорт и играю не за деньги, не за славу.

— Как вам удаётся абстрагироваться от поражений?
— Я стала читать меньше негативной прессы, злых комментариев. Важно понять: наверное, люди, которые оставляют негативные комментарии, больше ничего не делают в жизни. Если у тебя есть цель и ты чем-то занят, тебе не придёт в голову зайти и написать что-нибудь мерзкое. Я, скорее, напишу что-то хорошее.

Кроме того, раньше на следующий день после турнира мне никогда не хотелось тренироваться. Я лично тренироваться люблю: мне нравится сам процесс. Это нелегко, но мне нравится преодолевать себя, постоянно чувствовать себя в форме, чувствовать мяч, ощущать, что с каждым разом играешь всё ближе к линии. В этом году стало больше раз, когда после проигранных матчей я тренировалась во всю силу. Это для теннисиста нелегко. Те, кто играет, меня поймут.

Когда я выхожу на матч, делаю всё возможное – чтобы потом сказать, что я сделала всё, что могла. Может получиться хуже, что-то скажет судья или соперник сыграет лучше – мы все люди, не машины.

— Что для вас значит победа? Как долго длится ощущение эйфории от победы?
— Когда я выиграла турнир в Сиднее, я не хотела радоваться слишком сильно, «улетать» куда-то в облака. Приятно сохранять эмоциональный баланс. Наверное, когда я завершу карьеру, то буду скучать по одному моменту: по чувству, когда ты преодолел себя на тренировке, сделал всю работу; когда выиграл матч и едешь обратно в отель, слушая любимую песню, и думаешь: какой был хороший день.

«Хотела бы взять уроки по вокалу»

— Вы можете назвать себя меломаном? Как меняются ваши вкусы в музыке?
— Да, я меломан. В детстве мне очень нравилась группа «Алиса», я даже лично познакомилась с Костей Кинчевым, мы поддерживаем общение. Вообще, мне интересно общаться с людьми из разных сфер деятельности. Мне нравятся успешные люди в разных индустриях, от них можно узнать что-то новое. Буквально на днях виделась с Фёдором Смоловым, расспрашивала его о тренировках. Спрашиваю: «У вас, наверное, лафа там?» — «Да нет, у нас по две-три тренировки». Про футбол ходит много шуток и мемов. Мне понравилось, что Федя тоже подходит к этому с юмором, и вообще рада за ребят, что они много тренируются.

Когда я жила в Испании, слушала только зарубежную музыку. А вернувшись в Москву, стала знакомиться и общаться с новыми людьми, что сподвигло слушать другую музыку. Я не могу сказать, что разбираюсь в голосе, но мне нравится хип-хоп, русский рэп.

— В День города вы опубликовали песню под названием «Москва». Что вам ближе – Москва или Питер?
— Вот это провокационный вопрос! (Смеётся.) Это всё равно что спросить, какой турнир я люблю больше – US Open или «Ролан Гаррос». Москва и Питер – разные города. В Питере сейчас мне сложно жить, тренироваться, создавать платформу на будущее. В Москве – центр жизни, всё кипит. А в Питер хорошо поехать летом, покататься на кораблике, пообщаться с друзьями. Он классический и спокойный, в отличие от бурлящей и «развратной» Москвы. Я всегда останусь коренной петербурженкой.

— Вам в Москве пока более удобно, но вас не отвлекают всевозможные соблазны?
— Не-е-ет! (Смеётся.) Слава богу, я спортсменка – у меня график, и к себе я отношусь жёстко. Плюс в Питере есть сложности с логистикой: чтобы выбраться из Питера, как правило, требуется лишняя пересадка через Москву. А летая из Москвы, есть большой плюс: какое бы направление ты ни выбрал, всюду есть прямой рейс. Спарринги – тоже. Если я не могу найти никого в Москве, то кого я в Питере найду? Другие девчонки тут тренируются. В Москве хорошо устроена спортивная инфраструктура: у меня рядом с домом есть и корты, и залы, я могу пойти в любой фитнес-центр World Class по всему городу позаниматься. В Санкт-Петербурге мой папа тоже готов сделать всё, чтобы мне было удобно тренироваться, но мне пока комфортнее в Москве по вышеперечисленным причинам.

— Что вы можете себе позволить, будучи спортсменкой и соблюдая режим?
— Я прислушиваюсь к мнению тренеров. Последние два месяца были очень напряжёнными – мне сказали, что можно пойти проветриться, отдохнуть. Я могу встретиться с друзьями, выпить несколько бокалов вина и отправиться, к примеру, в караоке. Мне нравится собирать дома гостей, пригласить душевную компанию.

— Вы поёте в караоке?
— Я не очень сильна в вокале, но рэп могу прочитать. Я бы очень хотела взять уроки по вокалу.

«Возможно, заявлюсь на Кубок Кремля в последний момент»

— Вопрос от читателя. Много ли друзей у вас осталось в Питере?
— Не сказала бы, что у меня было море друзей. Я же выросла в семье велосипедистов, общалась с ребятами-спортсменами, жила в интернате. Я общалась только с детьми в школе и в секции по теннису. Есть подруга Аня, с которой я училась с первого класса, и есть Полина, с которой мы ходили в детский сад. Есть ребята, с кем я начинала играть. Все мои друзья позитивные и добрые. В общей сложности – 5-7 ребят из Питера, с которыми я всегда встречаюсь, когда приезжаю.

— Женский турнир в Питере возродился спустя 25 лет. Почему вас там не было в минувшем феврале и появитесь ли вы там в следующем году?

Моя единственная цель – в каждом матче показывать всё, что я могу, требовать от себя максимума, работать каждый день. А результаты придут.

— Мне бы очень хотелось там сыграть. Но с Санкт-Петербургом у меня связаны не самые позитивные воспоминания. Кроме детского негатива, почти ничего не осталось. Когда я приехала в Испанию, мне все говорили, что там я могу многого достичь. Для меня это было удивительно, ведь дома мне говорили совершенно противоположные вещи.

Выступить на родине – не самая лёгкая задача. Вспомните, сколько времени мне потребовалось, чтобы собраться с духом в Москве и выиграть Кубок Кремля. Всё-таки матчи за сборную – это одно, а Кубок Кремля – другое. В Питере будет другая ступень.

С организатором петербургского турнира Александром Медведевым нам не удалось договориться в связи со сложным графиком. Я беседовала сначала с ним, потом с Евгением Кафельниковым. Сначала Австралия, Кубок Федерации, потом Санкт-Петербург, а затем – Дубай и Доха. Я попыталась объяснить, что мне нужно расставить приоритеты. Более крупные турниры уже заявлены, и в последний момент невозможно отменить все планы. По поводу следующего года – пока не знаю.

— Наконец-то в прошлом году вам покорился Кубок Кремля. Почему вас нет в списке на защиту титула в этом году?
— В своё время мне не поступало приглашений играть Кубок Кремля. А когда Шамиль Анвярович (Тарпищев, президент Федерации тенниса России. – Прим. «Чемпионата») спросил у Анастасии Мыскиной, почему я не заявлена, к тому моменту я уже договорилась играть в Ухане, Пекине и Тяньцзине. Кубок Кремля идёт после Китая четвёртым, а для участия в нём требуется акклиматизация и многое другое. Затем идёт итоговый турнир в Сингапуре и турнир второй восьмёрки в Чжухае. Я шла на 10-м месте в чемпионской гонке, так что в предстоящих турнирах должно определиться, на какой из итоговых турниров я попаду – и уже от этого плясать. Возможно, в последний момент я заявлюсь на Кубок Кремля, но это очень сложно для календаря.

— Попадание в восьмёрку сильнейших на итоговый чемпионат WTA в Сингапуре – важная цель для вас?
— Да, но я не ставлю перед собой конкретной задачи. Моя единственная цель – в каждом матче показывать всё, что я могу, требовать от себя максимума, работать каждый день. А результаты придут.

«В Деревне очень тяжело сохранять концентрацию»

— В этом году вы выступали на своей третьей Олимпиаде. Можно ли сравнить ваши ощущения с предыдущими такими турнирами? Как оцените своё выступление в обоих разрядах?
— Было очень обидно за пару. Я была в шоке. Я бы поняла, если бы мы проиграли хорошей, крепкой паре, но ведь у нас были матчболы! Обидно и тяжело, когда тебе не хватает самой малости. А в одиночке получился очень хороший матч, на мой взгляд. У меня были скрытые матчболы на подаче Конты, но не сложилось. Я была хорошо готова к турниру, но всё как-то не складывается у меня с Олимпиадами. Было тяжело собраться в такой обстановке. Это ни в коем случае не оправдание – соперница сыграла объективно лучше, а я не использовала свои шансы.

Это другой турнир, к которому надо подходить по-другому. Я очень хотела жить отдельно, а не в Олимпийской деревне, но не получилось это организовать. В Деревне очень тяжело сохранять концентрацию, хотя с учётом опыта прошлых Олимпиад мне было уже не так сложно. Обидно, что я пропустила Игры в Лондоне, а другие турниры, если честно, уже не помню (Афины-2004 и Пекин-2008. – Прим. «Чемпионата»).

— В чём сложность проживания в Олимпийской деревне?
— Очень много людей.

— Все просят сфотографироваться с Кузнецовой?
— Кстати, вообще нет.

— А вы сами с кем-нибудь просили сфотографироваться?
— Нет! Я бы сфотографировалась с Усэйном Болтом. Знаю, что девчонки бегали, кто-то его искал. Говорят, он шёл в очереди с нами на вход, и там ещё был Майкл Фелпс. Я стояла рядом с испанскими баскетболистами, но мне было как-то неудобно подходить и просить фотографию.

— Вы упомянули матч на Олимпиаде в паре с Дарьей Касаткиной. Как сложился ваш дуэт?
— У нас не получилось. Изначально пробовали играть пару с Настей Павлюченковой, но не сложилось. Мой промах был в том, что я не уделила должного внимания формированию парной комбинации. Возможно, это изменило бы ход событий. У каждого свой график, очень сложно договориться, все сконцентрированы на одиночке.

Я успокаивала Дашу, как могла, на правах старшего и более опытного игрока. Но ведь приходилось успокаивать и себя! Ходила с ней всё время и говорила: «Дашка, ничего страшного! Всё хорошо! Играем дальше!» Наверное, я ей за это время даже успела этим надоесть. Помню, как в своё время, когда я играла в паре с Мартиной Навратиловой, на меня оказывалось очень большое давление – я не хотела, чтобы такой же груз лёг на Дашу. Важно было поддержать её в позитивном плане.

«Ты держишься, у тебя всё хорошо, а потом бум!»

— Вы – самый титулованный игрок нашей сборной, а Россия в этом году вылетела из Мировой группы Кубка Федерации. Как так получилось?
— Согласна, это шок. Не все наши лучшие девчонки смогли сыграть в матче за право остаться в группе. Обидное поражение от Нидерландов. Я до сих пор не понимаю, как это всё произошло. Я в первый день билась 4 часа, на второй меня тоже спросили, смогу ли сыграть. Я ответила, что выйду, если надо. Обидно! Надеюсь, со временем мы всё восстановим и снова выйдем в эту группу.

— Если бы тогда Беларусь вышла без Азаренко, которая вскоре объявила о своей беременности, всё могло бы сложиться иначе.
— В теннисе всё взаимосвязано. Может всё сложиться, и человек выиграет «Большой шлем». Взять, к примеру, Кербер. Я думала: ничего себе, какой у неё крутой год! Ведь она всегда была крепким середнячком. Вспоминаю, как на Australian Open в первом круге она с матчбола выиграла у Мисаки Дои. Часто бывает, когда сильные игроки в первом круге выбираются из трудных ситуаций, турнир у них дальше идёт хорошо. Из таких деталей складывается многое. Так и у нашей сборной – результат не сложился из-за маленьких моментов.

— У Кербер получился суперсезон. Как быть внезапно выстрелившему игроку в следующем году, когда надо начинать фактически с нуля, а соперники на него уже будут настраиваться совсем по-другому?
— С Кербер всё немного иначе. Я прежде не наблюдала такого игрока, как она. Могу привести в пример игроков, которые выстреливают в первые годы в туре. Например, у меня в 19 лет был идеальный сезон, а на следующий год – провал. У кого-то спад держится дольше – вот Эжени Бушар до сих пор не может подняться. Второй сезон самый сложный, потому что на тебя все настраиваются, ты сам от себя многого ждёшь. После неудачного в туре сезона ты показываешь, чего стоишь. А Кербер – уже с опытом. Всё зависит от того, как она всё это воспримет. Помните, сколько первых кругов она проиграла после победы в Австралии?

Никто не знает, что творится у игрока в душе. «Что случилось с Джоковичем на Уимблдоне?» — кричат заголовки. А на самом деле, может быть, у человека случилось что-то личное. Он же не будет обо всём этом рассказывать.

— Все спортсмены, кстати, об этом говорят. Что в спорте результат зависит не только от спортивных показателей, но и от психологии, личной жизни.
— Сто процентов. Очень важно найти этот баланс в личной жизни. Держишься, например, пять месяцев, и у тебя всё хорошо, в семье всё гладко, родные все здоровы. Или, например, ни в кого не влюбляешься, никто сердце не разбивает. Ты держишься, мол у тебя всё хорошо, а потом бум!

— То есть если у вас какие-то неудачи на личном фронте, значит и результаты…
— Не надо связывать мои результаты и личную жизнь (смеётся).

— Когда проще играть — когда влюблён или когда сердце свободно?
— Каждые отношения складываются по-разному. Вот раньше думала, что влюбиться бы сейчас… А потом понимаю, что вот сейчас будет взлёт, а потом такое падение. Так что лучше посерединке где-то.

— Вы верите в длинные отношения?
— В длинную влюблённость не верю. А в любовь верю. В чувства, в отношения и всё самое светлое и красивое. Но я это всё к чему веду: после любого взлёта всегда будет падение или притупление, а потому нужно искать золотую середину. И если ты её найдёшь и начнёшь работать, играть чисто для себя, то будет гораздо лучше. Потому что если ты играешь для кого-то, получается не очень. У меня такое было.

— Для папы и мамы играли?
— В детстве. Лет до 14.

«Чувствую, как мой банковский счёт опустошается»

— Мы с вами перед Олимпиадой говорили о том, что вы с папой обсуждали поездку в Рио и что его велотрек находится рядом с теннисными кортами. Удалось ли вам там с ним пообщаться?
— За папу я очень переживала. И мне безумно было обидно за команду, которую не допустили. Он постоянно ходил в какой-то штаб, многое рассказывал, но я

Пусть футболисты сами, если они хотят играть, горят желанием, скидываются на тренера.

сейчас уже даже не вспомню. Существует какой-то пункт, согласно которому федерации могут не объяснять причину недопуска. Вот команду и отстранили. Плюс уже с российской стороны в один день пришло письмо, мол вы уезжаете из Рио и до шести вечера этого же дня должны выселиться из гостиницы. Но потом этот вопрос смогли решить. Всё происходило в такой неразберихе, всё было в подвешенном состоянии. С папой мы общались в основном по вечерам, и когда он мне сказал, что уезжает, я ему предложила прийти на мою игру. Он, конечно же, следит за моими выступлениями, но на играх не был. Боялся, что его появление будет не на фарт. В итоге по дороге на игру папа где-то потерялся. Я переживала, мол, вот, не могу отца на собственную же игру сводить. Созванивалась с ним, искала его. Обидно было, что он так и не попал.

— Многие спортсмены накануне матчей наоборот выключают телефоны, стараются ни с кем не связываться и не общаться. А у вас есть какая-то подобная система?
— Всё зависит от матча. Парный матч или одиночный. Чем важнее матч, тем сильнее концентрация.

— Бывают и обратные случаи, когда, например, Маркос Багдатис во время игры достал телефон, чтобы проверить смс, а в итоге его судья оштрафовал.
— Конечно, нельзя так делать. Хотя я так делала тоже. Мне было лет 17. Играла в Польше с Винус Уильямс и переписывалась с Аранчей Санчес по тактике.

— В тот раз ограничились просто предупреждением без штрафа?
— Да. Ну, это же всё, по сути, детский возраст. Бывало такое, что ждёшь от кого-то сообщение очень сильно. Или мальчик тебе какой-нибудь пишет. А тебе надо матч играть. Матчей много, а мальчик один (смеётся).

— Вы говорили, что часто о новых штрафах, которые вводят ITF и WTA, вы узнаёте, только уже когда попадёте на них. Можете вспомнить случай самого нелепого штрафа? Или у каких-нибудь подруг или знакомых.
— Непонятно за что давали штраф на Уимблдоне в этом году. Судей ты уже всех знаешь. Женщина на вышке с самого начала матча говорила мне: твой тренер с тобой разговаривает. Тренер не может во время игры тебе подсказывать. Я спрашиваю её: тренер может говорить мне что-то типа «вперёд-вперёд» или «давай-давай»? Мне ответили, что может. Я поинтересовалась, в чём проблема, и тогда женщина мне ответила, мол он слишком много тебе говорит. Такие вещи раздражают.

— В матче же ещё и паузы короткие, нужно успеть за минуту собраться после таких диалогов.
— Да. И вот я иду, меня подбадривает мой тренер на испанском: «Vamos! Vamos! Vengo! Vengo!». И тут я слышу: «Warning coach» — и чувствую, как мой банковский счёт опустошается. Я успокаиваюсь, иду к вышке и интересуюсь, в чём дело. Мне снова отвечают, что мой тренер просто слишком много говорил. И в такие моменты очень сложно себя контролировать и то, что можешь ляпнуть. Я пошла в ITF оспаривать, и мне говорят, что штраф они полностью не убирают, а только уменьшают до минимума. Ещё два штрафа есть, причём с одной и той же судьёй. Я ошиблась на подаче и громко крикнула на испанском «en pista». Это означает «в корт». Ну и спокойно иду себе в другой квадрат и слышу, что мне опять дают замечание за нецензурную лексику. Я спрашиваю: за что? И судья заявляет, мол ей послышалось, как я другое слово сказала на русском. Как я могу на весь стадион крикнуть то, что ей послышалось? Кстати, на том же корте Вера Звонарёва как-то раз сказала «блин». И ей сделали замечание. Она потом объясняла судье, что «блин it`s a pancake» (показывает ладонями, как их пекут. – Прим. «Чемпионата».) Она ещё такая смешная, когда злится.

— У нас тут есть вопрос читателя о Вере Звонарёвой. Следите ли вы за ней? У неё очень много событий произошло сейчас в жизни.
— Конечно. О том, что она беременна, я узнала чуть раньше, чем пресса. Она, конечно, немного пропала с наших радаров, но у меня есть её номер. Я безумно за неё рада. Она очень хорошая девушка, и я её поздравляю!

>>> Кузнецова: очень рада, что смогла пробиться в десятку

«Мой тату-мастер недавно ездил к Феде Смолову»

— В этом году дождь словно преследует теннис. Практически на каждом турнире. Чем вы занимаетесь в эти паузы?
— Я сериалы смотрю. Всегда собираю с собой побольше одежды, сериалов, книжку беру. Иногда вообще в перерывах между матчами мне хочется поспать и зарядиться энергией, и я это себе позволяю. И потом всё так хорошо идёт.

— То, что на стадионах сейчас появляются крыши, это как-то спасает ситуацию или же получаются разные матчи, настрой?
— Это помогает, потому что у «Большого шлема» остаётся такое же внимание на время дождя. Есть центральный корт с лучшими игроками, но другие так сидят в раздевалке и ждут своих матчей, и их расписание получается ещё сложнее. Я играла в этом году на Уимблдоне под крышей два матча, и получается другая атмосфера.

— На US Open вам тоже удалось поиграть на главном корте. Как крыша поменяла там атмосферу? По телекартинке тень идёт на полкорта, потом на треть корта и так далее. К тому же говорят, что получается очень шумно.
— Тень действительно есть. Шумно? Да. Появляется такая аура, как будто ты в яйце. Но, с другой стороны, лучше шумно, чем когда ты играешь, а все вокруг молча пьют и кушают. В этом смысле я восхищаюсь артистами, которые поют, а все вокруг едят и пьют. Мне кажется, это чуть-чуть неприятно. Ты тужишься, бегаешь, весь в седьмом поту, а кто-то на трибуне с пивком сидит. Иногда хочется не играть, а просто присоединиться к ним и посмотреть.

— Вам вообще интересно теннис смотреть?
— У меня спрашивают про суперсилу, но я никогда никому не отвечала. Так вот, я бы хотела посмотреть свой матч, но не на видео. Потому что на видео — это совсем другое.

— Я вам так скажу: это круто.
— Спасибо. А так, мне очень интересно смотреть на мужской теннис.

— Вам было бы интересно когда-нибудь прокомментировать теннисный матч?
— Да, я уже думала об этом. Потому что это кажется очень легко, когда ты сидишь и не понимаешь, зачем комментатор это говорит. Ну почему такой негатив? Кто-то комментирует хорошо. А я как-то раз не могла заснуть и слушала, как Аня Чакветадзе саркастично комментировала, и я даже писала ей смс. У каждого свой стиль. Мне сложно судить, не попробовав, как это делается. Мне удалось как-то раз послушать, как американцы комментируют своих атлетов. И это очень здорово, они так хвалят своих спортсменов.

— Как вы относитесь к тому, что комментаторы иногда начинают какими-то психологическими моментами заниматься? Разбираться в том, кто что чувствует, например? Насколько хорошо они понимают то, что творится на корте?
— Смотря кто комментирует. Не будем говорить по именам. Но я не знаю, как они меня комментируют. Мне кажется, я бы вообще взорвалась. Знаю, что люди хорошего мнения обо мне, и они думают, что вот Света-то всё может и ей всё легко. Спасибо вам, конечно, большое за доверие, но мне совсем нелегко, и всё не совсем так, как вам кажется.

— У нас в гостях был Фёдор Смолов и у него спрашивали, к кому он обращается за татуировками…
— Мастер, который мне «бил» спину, недавно ездил к Феде.

— Вопрос читателей. Какой символизм вы вкладываете в нанесённые татуировки?
— В каждой татуировке есть какой-то глубокий смысл, связанный с кем-то или чем-то. Посыл есть какой-то. Например, слон. Я люблю слонов. Если вы полезете в Google и начнёте читать про то, какое это животное, то многое станет более понятным.

— А сколько у вас татуировок?
— Штук 15, наверное.

— Расскажите, пожалуйста, про звезду.
— Это мне делали логотип. Мне сделали звезду с теннисным мячиком, с числом 27 и моими инициалами. (Светлана родилась 27 июня. – Прим. «Чемпионата»). Мне он очень пришёлся по вкусу.

«Наилучший результат показываешь, когда ты этого не ждёшь»

— Вернёмся к теннису. Сейчас есть такая тенденция, что игроки стали задерживаться в туре подольше. Например, Иво Карлович в 37 лет показал свой лучший результат на US Open. С чем это связываете?
— В 37 лет играть US Open я не собираюсь, это точно (улыбается). На самом деле это здорово. Сейчас в спорте стало больше физических нагрузок, люди стали больше травмироваться, но в то же время люди стали заниматься намного больше всякими физиотерапевтическими вещами. Например, если раньше ты приходил в зал и там не было никого, то сейчас любой зал битком, люди находятся там часами, делают упражнения до и после тренировки, чтобы мышцы не травмировались. У каждого есть свои слабые места, и каждому составляется индивидуальная программа.

— Вопрос читателя. Как долго, на ваш взгляд, может продлиться ваша профессиональная карьера? Сколько сил вы ощущаете в себе и чем бы хотели заниматься после окончания карьеры?
— Комментировать я бы стала только в качестве хобби. Сколько буду играть? В том году я уже намучилась. Пять лет была 20-25-й и не получала удовольствия. Я

Считаю, что мужчинам вообще не надо играть пять сетов, и тогда вопрос о равенстве в деньгах исчерпает себя.

понимаю, что многие бы мечтали стать 20-й ракеткой мира, но знаю, что могу добиться большего. Для себя решила, что я в этом году попробую что-то сделать по-другому, а в конце года решу. Мне даже стало не так сложно ездить. Раньше для меня был кошмар и ад куда-то уезжать, пропускать все праздники и возможности заниматься тем, чем занимаются обычные люди. Меня спрашивают, чем я люблю заниматься в свободное время. Я отвечаю, что люблю ходить в кино. На меня смотрят как на странную, мол, ну в кино все ходят и всегда. А я не могу. Потому что у тебя то тренировка, то одно, то другое. Когда ты многим жертвуешь, а у тебя всё ещё и не идёт, то начинаешь задаваться вопросом: а зачем тебе это всё надо? Но я вроде бы поймала волну, мне нравится играть, а насколько это всё затянется, я не знаю.

— Какая-то глобальная цель есть перед вами или какой-то титул, который вы никогда не выигрывали?
— Никогда таких целей перед собой не ставила. Я могу сейчас соврать и сказать, что я в детстве мечтала выиграть US Open, но такого нет. Я когда не зацикливаюсь, то играю лучше. Допустим, я всегда приезжала на «Ролан Гаррос» в лучшей форме, с особым настроем хорошо сыграть, а потом вылетала на ранних стадиях. Никогда не знаешь, как пойдёт. Это настолько всё выходит абсурдно и нелепо, что наилучший результат ты показываешь, когда ты этого не ждёшь. Поэтому я просто решила, что буду выкладываться на каждой тренировке и игре, а там как пойдёт.

— То есть вас удерживают эмоции в теннисе?
— Эмоции и любовь к игре. Настроение и позитив. Когда у меня в команде идёт кто-то с кислой миной, то мне хочется подойти и сказать: «Тебе что-то не нравится? Езжай домой. Мы тут никого не держим!» Но у всех бывают сложные моменты вдалеке от дома и близких, и порой надо тоже поддержать.

«У нас гастролирующий цирк»

— А вы можете рассказать об опыте создания вашей командой? Для нетеннисных людей ваша команда – это загадка. Кто это? Сколько в ней человек?
— В теннисе такая ситуация: я оплачиваю своего тренера, а он мне говорит, что делать. Естественно, ни один работодатель не хочет выслушивать в свой адрес претензии, мол, ты чего прохлаждаешься, козёл, иди тренируйся! Пока ты найдёшь правильного человека, плюс на каждой стадии тебе нужен такой тренер, который будет именно наставником, а не просто максималист. Это очень сложно. Сложнее найти тренера, чем бойфренда, как говорят. Девочки объясняли это так: вот с мужчиной ты спишь ночами и просыпаешься по утрам. А с тренером ты целый день и каждый день. Все твои кризисы, победы и поражения, путешествия всё переносит тренер. На данный момент мой идеальный баланс – это Карлос Мартинес и Анастасия Мыскина.

— А не бывает такое, что можно совместить и тренера, и бойфренда?
— Бывает.

— У вас было такое?
— Нет. У меня не было. Я видела, как всё это происходит. Столько романов. У нас же такой гастролирующий цирк. У нас все здоровые, без плохих привычек, но есть эмоциональные стрессы. У всех свои тараканы в голове. Почти все начинают ездить ещё с малых лет. У кого-то доминируют родители, кто-то кого-то бьёт, у кого-то какие-то романы. Об этом можно столько всего рассказывать и так и не рассказать всё. Но это и не моё дело. У каждого своя жизнь и свои проблемы.

— То есть своя команда — это не количество, а какое-то эмоциональное состояние?
— Смотря кто её создает. У меня бывало по-разному. Есть девочки, которые говорят мне, что мне не нужен тренер. Но мне нужен не только тренер, мне нужен тренер по физподготовке, физиотерапевт. Это всё самовложение. Это проект, который составляю только я. Я зарабатываю и понимаю, что эти деньги я кладу не в копилку, на время после карьеры. Когда тренеры слышат фамилию «Кузнецова», то размер зарплаты сразу увеличивается процентов на 40.

— Почему?
— Для них Кузнецова – элита мирового тенниса, игрок десятки. Неважно, что я долгое время там не находилась и соответственно столько не зарабатывала. Ценник всё равно тот же. И дальше идут запросы – летать только в бизнес-классе и жить только в отдельных номерах. Слава богу, сейчас мне с командой повезло, я знаю, что всех условия устраивают и все довольны.

— Как в футболе, когда слышат «Россия», ценник сразу поднимается.
— Верно, всем известно, что в России, чтобы добиться результата, хорошим тренерам готовы платить очень много. Но когда очень крутые тренеры приезжают работать в Россию, их рейтинг в глазах мировой общественности падает, поскольку, к сожалению, у нас не такой высокий уровень футбола.

— Спарринг-партнёры же тоже разные. У каждого свой стиль.
— Найти сильного спарринг-партнёра очень сложно. Нужно, чтобы все подходили по характеру. Плюс кто играл хорошо, тот может тренировать и зачем ему быть спарринг-партнёром. Он может кидать мячики из корзинки «чайникам» и зарабатывать больше денег в Москве, чем ездить и кряхтеть на корте на одном физическом уровне со мной. Но очевидно, что для него самого будет больше роста, если он находится рядом с профессионалом.

— С кем вы работали из спаррингов?
— Я работала с Александром Красноруцким и с Романом Кислянским, но сейчас я без спарринга. Не могу себе позволить такую большую команду.

— А вот футболисты ничего не платят – у них есть и тренеры, и массажисты, и врачи, и всё это за счёт клуба.
— К сожалению, у нас нет такой возможности. В теннисе нет таких спонсоров. Но это стимулирует нас на лучшие результаты, ведь если ты не будешь выигрывать, то не будешь и зарабатывать. Вот если бы ребятам-футболистам частично самим вкладываться в тренера, тогда бы у них было больше стимула выигрывать.

— Считается, что вы тоже много зарабатываете.
— Конечно, мне очень повезло с выбором вида спорта и моими заработками. Тут жаловаться грех, но те призовые, которые официально указывают, очень далеки от действительности. Когда вычтешь налоги и все затраты, то не остаётся и половины. Ну, вот и выходит, что итог моих заработков за карьеру примерно равняется тому, сколько топ-футболисты России зарабатывают за три года.

— А с Валерием Георгиевичем Газзаевым не обсуждали? Он сейчас баллотируется в президенты РФС. Может, вы ему что-то подсказали?
— Что касается Валерия Георгиевича, я очень люблю общаться с разноплановыми людьми. Он недавно оказался случайным гостем в моём доме, и я очень порадовалась нашему общению. Он рассказал, что собирается баллотироваться в президенты РФС и подарил мне свою книгу, сказал, чтобы я почитала и что-то из неё почерпнула.

Вторую часть интервью читайте на «Чемпионате» 17 сентября

Беседовали Самвел Авакян, Наиль Байков, Галина Козлова, Никита Кузин, Даниил Сальников, Дмитрий Шахов