На кортах Национального теннисного центра имени Х.-А. Самаранча продолжается подготовка к матчу Кубка Дэвиса Россия — Нидерланды. В среду дневная тренировка сборной России проходила при весьма жаркой погоде, притом что в пятницу в Москве обещают настоящую жару. Теннисистам придётся несладко, ведь играть нужно будет на харде.
Кстати, покрытие вызывает немало вопросов, так как и по качеству оно вышло не таким, каким ожидалось, но и сам по себе выбор харда теперь кажется не слишком удачным. Более того, российские теннисисты отмечают, что оно больше подходит для соперника, с чем сборная России столкнулась не в первый раз.
Константин Кравчук относится к этому спокойнее. 31-летний теннисист стал постоянно вызываться в сборную России в последние сезоны.
В этом году он проводит свой лучший сезон и находится совсем близко от первой сотни. В беседе с корреспондентом «Чемпионата» Константин рассказал, что придало импульс его карьере, о тренировках с Джоковичем и Марреем, обновлённых способах восстановления и многом другом.
«Сборная помогла личной карьере»
— Константин, покрытие корта, на котором будет проходить матч, вызвало волну комментариев. Как вы к нему относитесь?
— Специфический корт получился, потому что, когда его укладывали, шёл дождь, а это, конечно, влияет на качество. Но условия равные для всех. Кто лучше к ним приспособится и не будет зацикливаться на этом, тот и выйдет победителем.
— Когда вы узнали, что вас вызвали в сборную?
— У нас состав примерно прогнозируемый. У нас в обойме около восьми человек, сейчас ещё подключаются молодые ребята – Аслан Карацев, Даниил Медведев. Я узнал о вызове в сборную на Уимблдоне, хотя изначально говорил, что на меня можно рассчитывать.
— Вы при этом попали напрямую в Ньюпорт, но пришлось сниматься. Не было сожалений по этому поводу?
— Я сразу сказал Игорю Куницыну, что в любом случае заявлюсь в Ньюпорт, а там, если надо будет, откажусь. Сознательно сделал выбор в пользу сборной, потому что мне нравится играть в команде и хочется помочь. Тем более что в личной карьере у меня этот сезон отлично складывается (стучит по столу).
— Вы уже почти пробрались в топ-100, что вам помогло выйти на новый уровень в карьере?
— Постоянные выступления в сборной придали изначальный импульс. Это началось ещё в 2014 году, когда я стал постоянно вызываться. Там ещё с Турсуновым тренировался перед матчем с поляками. Осознание на этих тренировках было, что я могу играть. Тем более ощущение от выступления в Кубке Дэвиса, что ты играешь большой турнир с серьёзным давлением и повышенным вниманием публики. На этом уровне всё получалось довольно хорошо. Я стал всё больше работать, совершенствоваться в каждом компоненте на корте и за кортом.
Сознательно сделал выбор в пользу сборной, потому что мне нравится играть в команде и хочется помочь. Тем более что в личной карьере у меня этот сезон отлично складывается.
Всё это и позволило мне выйти на текущий уровень.
— Сейчас в АТР много теннисистов, которые после 30 лет начинают показывать лучшие результаты. Является ли для вас кто-то из них примером для подражания?
— Какого-то конкретного примера нет. У нас почему-то в России модно говорить, что самые большие трофеи приходят в 20 лет, но по мировому опыту видно, что это не так. Конечно, есть, кто выстреливает рано, как Марат Сафин, который в 20 лет выиграл US Open и стал первой ракеткой мира. Но Эстрелья-Бургос только в 34 года вошёл в топ-100. Юнес Эль-Айнауи тоже имеет подобную историю. Я с ним знаком, так как мы вместе играли за клуб в Германии. Он выиграл свой первый турнир АТР в 31 год и потом уже достиг своего лучшего рейтинга. В сотне сейчас чуть ли не половине теннисистов за 30 лет. А про пару я уж и не говорю, там Паес и Нестор играют за 40 и не собираются заканчивать (улыбается). Это говорит о хорошей дисциплине в плане тренировок и восстановления. Если они играют на таком серьёзном уровне в таком возрасте, значит они психологически и физически готовы.
«Джокович разминался со мной в день поражения от Куэрри»
— А что касается восстановления, вы пользуетесь какими-то новыми тенденциями?
— Здесь приехали два автобуса от ФМБА, я не помню, как расшифровывается (Федеральное медико-биологическое агентство. – Прим. «Чемпионата»). Там есть криосауна, в которую мы ходим. Заходишь туда после тренировки, когда усталость накопилась, через три минуты выходишь, и ощущение будто отдохнул два дня. А топовые игроки вроде Маррея и Джоковича вообще возят её с собой на турниры, но это, понятно, больших денег стоит. Здорово, что у нас появилась такая возможность. Там много вариантов – бассейн с разными температурами воды, дышишь кислородом, который как на высокогорье.
— Новак ещё много говорит о важности питания. А вы придерживаетесь какой-то диеты?
— Это его путь. Тем более мы всё не знаем, вряд ли он всё афиширует. На Уимблдоне мне довелось с ним разминаться. Димитров мне с этим подсобил. Григор хотел с ним размяться, но потом выяснилось, что слишком рано для него. И в итоге я с ним проводил тренировку, как раз перед его неудачным матчем с Куэрри (смеётся). Когда я с ним разминался, то он пил какую-то специальную воду без этикетки. Мы потом с доктором обсуждали, видимо, у Новака какая-то щелочная вода без примесей, не из магазина. То же самое с питанием. Сейчас спорт такой стал, что от восстановления очень много зависит. Чем крепче у тебя здоровье, тем быстрее ты восстанавливаешься, соответственно больше играешь и имеешь больше возможностей и меньше травм.
— А в плане игры Джокович произвёл какое-то особое впечатление?
— Нет, но там всего полчаса тренировки были. А за день до этого я час разминался с Марреем. Так что я мог всё это сопоставить. У них целые команды, которые все организовывают, а они только о теннисе думают. У Маррея один наставник организовывает весь тренировочный процесс, Лендл — он только на корте. При этом есть ещё тренер по фитнесу, физиотерапевт, тренер по йоге и специалист по питанию. И это только по теннису, а ведь ещё есть агенты. У него чувствуется уровень игры, но я поиграл и ощутил себя комфортно. Они меня даже поблагодарили, и я меньше, чем они, ошибался (смеётся). Но это тренировка, в матче всё было бы иначе. Но то, что я увидел, мне тоже дало пользу. Одно дело, когда тебе говорят со стороны. Но у меня так устроен организм, что мне надо самому увидеть, чтобы применить это к себе. Я сейчас это тоже стараюсь делать и чувствую, что прибавляю.
«Хочется попасть в топ-100 как можно скорее»
— Насколько важно для вас будет преодолеть рубеж в топ-100 в ближайшее время?
— Естественно, когда находишься на 102-м месте и ещё никогда не был в сотне, то очень хочется хотя бы на неделю стать 99-м и выкинуть это из головы. Когда я стал 102-м, то стал подробно изучать живой рейтинг, но потом понял, что я вообще не могу сконцентрироваться (улыбается). Я плюнул на это, потому что надо в любом случае сделать от себя максимум, чтобы не зависеть от того, как другие сыграют.
На Уимблдоне мне довелось разминаться с Джоковичем. Димитров мне с этим подсобил. Григор хотел с ним размяться, но потом выяснилось, что слишком рано для него.
Хотелось бы войти в топ-100 как можно раньше, но посмотрим, как получится.
— А какие турниры у вас впереди?
— В понедельник я полечу в Швейцарию, в Гштаад, куда я попал напрямую. Потом у меня крупные челленджеры – один в Астане и два в Китае. И уже совсем скоро выйдет заявочный лист на US Open. Будем смотреть, попал я туда или нет.
— В этом сезоне там было много использованных защищённых рейтингов.
— Да. На Уимблдоне вообще 96-й последним попал, а обычно-то 102-104-й попадают. Это не от меня зависит. Буду надеяться, что попаду в основу, но если что, сыграю квалификацию.
— В этом году поменялся формат квалификации в АТР – теперь есть заявки, а играют исключительно два круга. Это стало лучше для теннисистов?
— Вообще, появление заявки на квалификации – это очень положительный момент. Хотя всё равно бывает, что в последний момент отказываются. И тебе звонят, что ты попал, а у тебя нет визы и вещи не собраны, а надо лететь. Но в целом тенденция правильная, ведь они и призовые увеличили для игроков, и очки сразу идут, а ещё и гостиницу оплачивают.