Пока Александра Саснович давала интервью на корте после своего успеха в матче с россиянкой Маргаритой Гаспарян, вся белорусская сборная ликовала и поздравляла друг друга, ведь это была досрочная победа над сборной России. И виктория по-настоящему историческая: команда Беларуси, наших географических соседей, впервые вошла в Мировую группу, восьмёрку сильнейших Кубка Федерации.
Дети, охотящиеся за фотографиями и автографами, уже повисли на бортике, который обычно ограничивает пространство катка МСА «Лужники», чтобы поймать кого-то из спортсменов, но им подворачивается не менее интересный персонаж — Саша Бажин, или просто Биг Саша, некогда на протяжении восьми лет работавший с Сереной Уильямс, а сейчас спарринг-партнёр Виктории Азаренко. Высокий, модный и довольный победой, он с лёгкостью фотографируется, раздаёт автографы и откликается на скандирование зрителями «Бе-ла-русь!». Пыталась выловить его и я: «Саша, хотелось бы с вами интервью сделать...». На что он: «Какое там интервью, мы сейчас отмечать будем!». Занавес. Так бы мы с ним и не побеседовали, если бы не помощь очень отзывчивой и проворной пресс-атташе белорусской теннисной федерации Екатерины Лисицы, за что ей огромное спасибо от всей теннисной редакции «Чемпионата». Уж не знаю, какие слова она нашла, чтобы уговорить Большого Сашу, выбежавшего потом с белорусским флагом смотреть парную встречу, но спустя некоторое время нам всё-таки удалось пообщаться под аккомпанемент ничего не решавшего с турнирной точки зрения парного матча. Отвечал Саша старательно, честно и не без доли юмора.
— Саша, с победой вас. Довольны результатом?
— Спасибо! Конечно. Вика выиграла два матча, команда победила. Всё отлично.
— Сейчас начинается грунтовый сезон для Вики. Эти игры стали хорошей проверкой и тренировкой?
— Безусловно. Особенно против Дарьи Касаткиной, она очень непростой, молодой и подающий надежды игрок. К тому же они ранее не играли. Россиянка проводит отличный сезон и в таком юном возрасте показывает отличные результаты. Поэтому получился действительно хороший тест перед грунтовой серией турниров.
— Часто женские тренеры и спарринг-партнёры говорят, что с девочками работать непросто из-за особенностей психологии...
— Мне кажется, что в любом профессиональном спорте нет особой разницы в этом плане в работе с девочками или мальчиками: есть моменты, которые проще идут с парнями, а есть — которые с девушками. Это индивидуальный вид спорта, поэтому необязательно то, что получалось с Сереной, должно подходить и Вике. Мне пришлось учиться некоторым вещам в работе с ней, и я многому у неё научился, так же, как, надеюсь, и она у меня. В общем, разница есть, но не скажу, что сложнее или проще работать с девочками, просто по-другому. Все уникальны в своём роде.
— Серена в своём интервью говорила, что вы были для неё как «старший брат, а не просто парень, который перебивает мяч с противоположной стороны корта». В чём заключается ваша работа, раз вы получаете такие тёплые отзывы?
— Мы с Сереной были очень близки, да и до сих пор остаёмся. Я жил с ней, Винус и ещё двумя девочками в одном доме на протяжении трёх лет, так что работать с одной — это не проблема. (Улыбается.) Это можно, кстати, добавить и к ответу на предыдущий вопрос. Спарринг-партнёр или тренер — это человек, помогающий не только на корте, но и вне его, чтобы облегчить чью-то работу. Всё, чем я могу помочь вне корта Вике, чтобы она не переживала по какому-то поводу лишний раз, я делаю, даже если это такие мелкие вещи, как стирка или поход с ней в магазин за продуктами, чтобы она просто знала, что не одна. Если есть способ помочь ей, я обязательно сделаю, это тоже часть моей работы, ведь, если она счастлива вне корта, она перенесёт хорошее настроение в игру и будет выступать ещё лучше.
— Была такая книга, а потом и фильм «Любовь живёт три года». А если говорить о тренерском сотрудничестве, есть какой-то ограниченный период или нет?
— Я работал с Сереной восемь лет и прекрасно понимаю, что это невероятно длительный период, мы были очень близки, даже суперблизки. И сложнейшей частью работы, как у меня, является то, что вы общаетесь каждый день, это почти как супружеская жизнь: если вы видитесь с кем-то ежедневно, вы можете быстро устать друг от друга. Я знаю, что ей нравится, а что нет. Это обычные отношения, в которых вы многое узнаёте друг о друге. И я использовал эти знания, чтобы найти новые пути мотивировать её, заставить Серену снова засмеяться, старался делать тренировки интереснее, а не превращать их в рутину, иначе это слишком быстро наскучило бы всем. И после одного-двух лет могло случиться так: «Саша, ты, конечно, хороший парень, но извини, я просто уже устала, что каждый день одно и то же». Важно разнообразие, чтобы сохранять позитивный настрой игрока, да чтобы и самого себя подталкивать вперёд, делать рабочий процесс интереснее.
— Что самое сложное в вашей работе, вы как-то обращали внимание на частые разъезды и разлуку с семьёй, невозможность строить свою собственную?
— Безусловно, постоянные разъезды — это тяжело, но ты привыкаешь. Опять же непросто, когда в межсезонье ребята зовут тебя на каникулы, ты не можешь взять свою девушку, потому что мы решили отдыхать в мужской компании. Ещё я пропускаю то, как растёт моя младшая сестра, не знаю, что происходит с бабушкой и что может случиться в моё отсутствие. У меня есть дом в Палм-Бич-Гарденс (Флорида), в котором в прошлом году я от силы провёл четыре недели, а это ведь мой собственный дом. Но я бы не хотел жаловаться, потому что это хорошая жизнь, я счастлив, что выбрал такой путь и эту работу. Всё, что я знаю, — это как играть в теннис, не думаю, что смог бы делать что-то другое. Конечно, мне хочется быть со своей семьёй в определённые моменты, например, в прошлом году Вика проиграла Серене в день смерти моего отца. Но это только несколько дней, которые даются тебе особенно трудно, но стараешься думать обо всех других моментах, которые напоминают тебе о том, что это того стоит. Я могу выходить на корт и играть против бывшей первой ракетки мира каждый день. Это же невероятный опыт, к тому же мне ещё и платят за это. Жаловаться не на что, хотя и не всё так просто.
— И Серена Уильямс, и Виктория Азаренко — игроки топ-уровня, что можно отметить у них общего и в чём они отличаются друг от друга?
— Сходство в том, что они обе очень решительные и сконцентрированные, у них чемпионский склад ума, они выходят на корт и хотят победить. Вика — одна из немногих девочек, которые думают и знают: «Я здесь, чтобы выиграть турнир». И неважно, что это за соревнования. Я не верю, что, если мы сейчас приедем на «Большой шлем», все из 128 девочек (хотя с мальчиками всё так же) скажут: «Я собираюсь выиграть этот титул». Если брать женский тур, таких теннисисток несколько: Серена Уильямс, Мария Шарапова, может быть, Винус, затем Гарбинье Мугуруса и Петра Квитова.
Вика среди тех нескольких, у кого действительно есть это мышление победителя, и неважно, какая она в рейтинге – пусть 50-я (на этой строчке она находилась, когда мы начали работать), она всё равно выходила побеждать и бороться в каждом матче, или номер четыре или пять, как сейчас. Если говорить о различиях, все в своём роде уникальны. Опять же обе они достаточно расслаблены, хотя пока Вика ещё не на таком уровне, как Серена, которая может спокойно выйти на прогулку и чувствовать себя свободно, преследуемой папарацци и иметь больше личной жизни, пожалуй, это единственное различие. Но в соревновательном плане они очень похожи, недаром Вика — экс-первая ракетка мира. Величие признаёт величие.
— Как думаете, Вика готова снова стать лидером в женском теннисе?
— Пока она всех побеждает в этом сезоне, поэтому думаю, что готова (улыбается). Есть ещё вещи, над которыми нам надо работать, совершенствуя их, и мы так и делаем. Она на верном пути, за её плечами прекрасная команда, каждый делает свою работу. Я верю в то, что она сможет. У Вики широкий кругозор, она прислушивается к тому, что ей говорят. Не вижу чего-то, что может этому помешать, да и время к нашим услугам. Поэтому — да, я думаю, что она станет снова номером один, для этого я здесь.
— Победа Вики в финале Индиан-Уэллса над Сереной – ваша работа?
— Ну, я бы не сказал, что это моя работа. Мы все трудимся, как она сама и сказала в Майами: «Командная работа даёт результат», поэтому и сложно сказать, что это чья-то персональная заслуга. Это много кусочков пазла, сложившихся воедино. Конечно, я мог ей помочь против этого игрока чуть больше, потому что куда больше знаю деталей с обеих сторон, но в целом это работа многих людей. Здесь нужно рассматривать Вику как компанию, если бы люди не посвящали себя полностью работе, компания бы не разрасталась сама по себе. Но сейчас у нас дела идут хорошо, чему мы все очень рады.
— Когда вы наблюдаете матч Уильямс — Азаренко, что чувствуете?
— Мы уже год и два месяца работаем с Викой, но в Индиан-Уэллсе перед финалом я виделся со всей семьёй [Серены Уильямс] – с мамой, сёстрами. Вы обнимаете друг друга, а потом ты идёшь на скамейку с противоположной стороны корта. Это непросто, потому что я очень эмоциональный парень, мы были близки, и они как моя вторая семья. Я им очень благодарен за всё время, которое был с ними. Но сейчас время помогать Вике на корте, это моя работа, это бизнес, поэтому я должен сделать всё для того, чтобы она выиграла. Но после того как исход матча решён на корте, мы семья. Однажды семья — семья навсегда. Но это очень непростой момент.
— Как-то вас спросили, а что будет после завершения сотрудничества с Сереной или в случае, если она завершит карьеру. Вы ответили, что продолжите работать с другой теннисисткой из WTA-тура. Почему не ATP?
— Даже не знаю, если честно, потому что, когда на самом деле закончил работать с Сереной, не был уверен, что буду продолжать с кем-то ещё, хотя теннисный круг достаточно понятный, девушек в туре много, с которыми бы можно было сотрудничать. В итоге, когда наше с Сереной сотрудничество завершилось, я думал, что же делать дальше, даже разведывал обстановку в нескольких академиях, чтобы туда пойти работать, но вышло куда удачнее – мне позвонила Вика. Если бы какой-то теннисист из мужского тура мне предложил работу, я бы тоже не отказался.
— «Он слегка сумасшедший парень, и в этом мы с ним похожи», — так сказала о вас Серена Уильямс. А если бы мы попросили Викторию Азаренко вас охарактеризовать, что бы она сказала?
— Я даже и не знаю (смеётся), вы должны обязательно у неё спросить.
— Постараемся спросить, но, может быть, что-то можете предположить, чтобы мы могли сравнить?
— Хотелось бы, чтобы это было только хорошее, но не могу ответить на вопрос о себе за кого-то ещё. Надеюсь, что скажет обо мне только хорошее и поделится парой весёлых историй, которые с нами частенько приключаются.
— В вашем «твиттере» увидела, что вы делитесь ссылками на колонку Вики в Sports Illustrated. Может быть, вы как-то помогаете ей?
— Нет-нет-нет. Она всё сама пишет. И я впечатлён! Мне кажется, она делает невероятную работу, поэтому я и читаю её тексты с удовольствием, когда бы они ни вышли. Я не знаю, о чём она будет писать, так что вижу их так же, как и все, когда они уже опубликованы. Я знаю приблизительно тему, она может прийти и сказать: «Ты знаешь, я собираюсь написать о том-то и о том-то». Я говорю: «Круто! Когда можно будет почитать?», — но никогда не уточняю подробностей, не хочу знать их заранее, хочу быть, как все, и ждать выхода колонки, чтобы почитать. Поэтому предвкушаю всегда с нетерпением.
— На пресс-конференции она сказала, что пишет что-то ещё помимо статей, не знаете, что?
— Если честно, не в курсе, поэтому у меня нет ответа. Вижу, что она часто делает пометки для себя какие-то, где бы ни находилась, но о чём и что это, я не знаю, а спрашивать не хочу, потому что мне кажется, что это личное.
— А если книгу Виктория напишет, купите?
— О боже, конечно! (Смеётся.)
— Расскажите, пожалуйста, о слове «pinish». Что оно значит и откуда появилось?
— Pinish? Надо оформить патент на это слово (смеётся). Оно, на самом деле, возникло из ниоткуда, сложилось из двух: punish (наказывать) и finish (оканчивать). Всё началось как шутка, просто как-то вскользь я бросил, сказав: «Эй, ты «пиниш» этот матч вчера очень хорошо». В ответ услышал: «Что, прости?». Это было больше как шутка, но привязалось, и мы его стали использовать. Я его даже в оформлении своего твиттер-аккаунта задействовал. Может быть, нужно пойти дальше и на этом основании создать какую-то благотворительную акцию. Вот так, началось, как шутка, а теперь людям нравится его использовать.
— Может быть, ещё другие такие словечки есть?
— Не-не-не, только «пиниш», хотя я бы не отказался.
— Кто ваш фаворит в ATP-туре?
— Должен сказать, что это Новак [Джокович]. Мне он очень нравится. Новак — номер один, мне импонирует его манеры игры, работоспособность, ментальность. Хороших спортсменов много, но я бы выделил именно его.
— Вы знаете какие-нибудь слова на русском?
— Знаю, но все они плохие, поэтому не могу произнести. (Сказал он таинственным голосом, указывая на диктофон). Хотя, пожалуй, у меня есть одно любимое слово — «курица», потому что это всё, что я ем (смеётся).
— То есть, если кто-то ругается на корте по-русски, это вы точно понимаете?
— Да-да.
— Напоследок хочу попросить вас продолжить несколько фраз.
Команда Вики — лучшая.
Выход в финал любого соревнования — всегда прекрасный опыт.
Для меня очень важно оставаться здоровым.
Я хороший спарринг-партнёр, потому что я знаю, что делаю (смеётся).
Я мечтаю о том, чтобы однажды выйти на пенсию, жить в красивом доме и, может быть, присоединиться к труппе цирковых артистов (смеётся).
«Если что, про цирк — это шутка была, но вы можете её опубликовать, я не против», — сказал расплывшийся в широкой улыбкой Большой Саша, крепко пожав мне руку.