Екатерина Бычкова – о Шараповой, Кузнецовой, Федерере, Джоковиче и других

ЕКАТЕРИНА БЫЧКОВА В ГОСТЯХ У «ЧЕМПИОНАТА»

«Сейчас труднее стало пробиться»

— Екатерина, как для вас сложился сезон?
— Ну как вы думаете? Конец года, а я в районе 220-го места. Наверное, очень мрачно сложился. (Смеётся). Может, и можно хуже, но такое у меня бывало редко. Ситуация такая, что сейчас непонятная рейтинговая система. Допустим, в этом году я проиграла в первом круге всего шесть турниров из 23, но почему-то я стою 220-й. Например, у меня были годы, когда я стояла в сотне и проигрывала минимум 12 турниров в первом круге. Так что не знаю, как сказать, сложился этот сезон плохо или хорошо. Скажем так, очередной не самый удачный сезон в моей жизни.

— Как вы к старой системе подсчёта относились, когда давались ещё и бонусные очки за ценность победы над теннисисткой из десятки, двадцатки и так далее?
— У меня как раз так получилось, что я в сотню высоко заскочила, как раз когда обыграла Свету Кузнецову на US Open — 2005. И было ещё несколько таких побед подряд над теннисистками из топ-40, топ-50. И получилось, что всё это накопилось. Но я даже не знаю, что ответить по этому поводу, потому что уже 10 лет с тех прошло. Я уже плохо помню, потому что системы меняются почти каждый сезон. Очень легко запутаться.

— Сильно ли отличаются турниры ITF и WTA?
— Сейчас уровень игроков приблизительно одинаков – от топ-300 до топ-50. Конечно, сейчас все меня могут заклевать, но это правда. Все одинаково тренируются, причём тренируются много. Здесь вопрос – кому больше везёт, а кому-то не везёт, у кого крепче психика, много всяких нюансов. Но тут точно не только вопрос интенсивности тренировок и нагрузок на физподготовке – это не основной посыл того, что ты станешь суперчемпионом, к сожалению.

— Есть ещё момент, что некоторых теннисистов «ведут» — дают им wild card, оказывают другую помощь.
— Конечно, это помогает. Допустим новеньким, которые выходят из юниорского тура, тем же суперзвёздам, первой пятёрке. Для них есть special exempt, ты играешь меньше отборочных, и допустим, если у них на одном турнире получилось, потом на другом им дали ещё приглашение… Особенно, если у них контракт с IMG или с «Октагоном», конечно, это помогает. Допустим, тебе дали wild card сразу в Индиан-Уэллс или Майами, и ты цепляешь хотя бы один круг, то совсем другие очки зарабатываешь. Просто у тебя это получается всё быстрее. Конечно, всё равно это со временем выстреливает. Любой теннисист, который играл на уровне юниорской двадцатки, практически все потом играют во взрослой сотне, плюс-минус пара-тройка лет. Просто кто-то поднимается позже, кто-то — раньше. Это вопрос времени, экономия времени.

— Есть сейчас ощущение, что теннисистов, способных дать результат, стало больше, чем раньше?
— Сейчас теннис заметно повзрослел. Когда я только начинала в профессиональном туре, в мои 18-19 лет, возраст 26-27 лет считался краем. Мне они казались старухами, я смотрела на них и думала: «Боже! Что они делают? Какой смысл? Зачем?». Ты это понимаешь только по прошествии лет, с накопившимся опытом. И сейчас мы, взрослые, все играем на ITF, и юниорам гораздо сложнее проходить всю эту схему. Ты приезжаешь на турнир с призовым фондом $ 25 тыс., и тебе надо обыграть пять таких человек, как я, чтобы выиграть турнир. Допустим, ты обыграешь одного, второго и третьего, и то не всегда. Всё-таки, как-никак, но за счёт опыта очень многое вытягивается на таких матчах, уровня ITF. Когда эти будущие звёзды поднимаются уже на уровень WTA, то у них совсем никакого уважения нет. Но это нормально! Так и должно быть. Я имею в виду уважения в плане каких-то бывших заслуг. Да, ты должен уважать соперника, с которым играешь в теннис, но ты должен считать, что ты его превосходишь, иначе не имеет смысла выходить на корт, если ты заранее считаешь, что проиграешь. Это тоже всё воспитывается, в зависимости от того, как тебя ведёт команда или какие там у вас личные отношения с тренером или родителями. Всё складывается воедино. Это только так кажется, что всё так просто – вышел, потренировался два раза в день и всё классно. Но и за эти два раза в день может произойти что угодно на корте и вне его. Мне кажется, сейчас труднее стало пробиться. Половина народа, с которым я играю пару, они и тогда были старше меня на четыре года, и они до сих пор играют в ITF. Мне-то это клёво, мы замечательно с ними проводим время. Может быть, если мы все разом уйдём, то сразу сменится картинка. (Смеётся).

«А что ты не возьмёшь тренера?»

— Наверняка вы не раз и читали, и слышали, что 220 – это убожество. Что же вас держит в теннисе?
— Я соглашусь, что 220 – это убожество. (Смеётся). Но я же так стояла не всегда. Естественно, этот рейтинг меня не устраивает – есть какой-то уровень амбиций. Меня устраивало в какой-то момент стоять от 150 до 200, когда ты попадаешь в квалификацию турниров «Большого шлема» и зарабатываешь какие-то деньги. У меня нет тренера, я езжу одна, что тоже непросто. Мне все говорят: «А что ты не возьмёшь тренера?». Просто они считают, что стоит заплатить тренеру и всё пойдёт в гору. Понятие «тренер» — это интересная схема. Ведь ты должен найти человека, с которым ты должен совпасть во взглядах, ты должен в него поверить. А чтобы это сделать, нужно месяца четыре. То есть ты не можешь сразу сказать: «Это классный тренер, потому что мне так кажется». А потом ты с ним поездил, пожил в гостиницах и… А ведь надо платить за номер. Нет, если кто-то готов выступить инвестором, то я готова – я найду тренера для себя. (Смеётся). Мне просто нравится спорт, нравится теннис. Я поняла это, кстати, слишком поздно – что мне нравится играть. Это было даже позже 25 лет. До этого был какой-то вечный процесс – борьба с собой, со своими мыслями, с рейтингом. Этот постоянный подсчёт очков! «Сейчас я потеряю 10 очков и стану 85-й вместо 82-й!» (Смеётся). Это просто кошмар. Это какая-то постоянная «гонка вооружений». Теннис – морально очень тяжёлый вид спорта, потому что ты всё время за чем-то гонишься. У меня знакомых и друзей немало. И общаясь с другими спортсменами, допустим, с теми же легкоатлетами, у которых два-три соревнования в году, ты знаешь, что они к ним готовятся по 45 дней. А у нас каждую неделю турниры, и подготовка у тебя, мягко говоря, небольшая. Когда тебе нужно перелететь из Китая, допустим, в Амстердам и сыграть на следующей неделе турнир. Понятно, что ты сам выстраиваешь свой график, но ведь он зависит от рейтинга, от того, какие очки ты теряешь. Очень много нюансов, которые нужно учитывать. Сделать всё идеально, как обычно об этом говорят профессиональные комментаторы чужих достижений и успехов (смеётся), — это не так просто. Потому что очень много составляющих, из которых состоит твоя жизнь, твоя карьера, твоё продвижение. Допустим, ты запланировал на три недели три турнира подряд. Ты приезжаешь, а тебе не повезло с сеткой. Вместо того чтобы пройти первый круг, ты попадаешь на человека, который стоит в топ-20. Не то, чтобы ты не можешь его обыграть, но просто это не самый классный первый круг для турнира из трёх недель. После того как ты проиграл, у тебя падает немножко уверенность. Это просто психологические моменты. У всех они разные, но это действительно так. Ты приезжаешь на второй турнир и снова попадешь на топ-20, а, допустим, мог попасть на wild card. То есть очень много нюансов, из которых складывается твоя успешность.

Ты должен уважать соперника, с которым играешь в теннис, но ты должен считать, что ты его превосходишь, иначе не имеет смысла выходить на корт, если ты заранее считаешь, что проиграешь.

И вот ты тренировался до этих турниров три недели – по два раза в день, плюс физическая подготовка, а сыграл три турнира – на двух сошёл в первом круге, а на третьем два круга прошёл. Я не могу сказать, что это идеальные условия для того, чтобы поднять уровень уверенности в себе и в собственных силах. А тебе надо дальше тренироваться или дальше ехать на турниры, потому что ты за эти три турнира заработал 10 очков вместо ожидаемых 100. И тебе надо ехать дальше, дальше и дальше. И это замкнутый круг.

— Вы сказали, что поняли важность тенниса для себя в 25 лет. Нет ли какого-то сожаления, что если бы раньше это всё оценили, то всё могло сложиться по-другому?
— Мне кажется, что сожаления – это для людей, которым, может быть, уже 80. (Улыбается). Потому что если не сложилось там, то, может быть, сложится где-то в другом месте. Наверное, я вообще очень поздно начала понимать, что я профессионально играю, потому что когда я училась в школе, мои ровесницы уже играли на турнирах «Большого шлема», а я ещё не начинала на «десятках» играть (турниры ITF с минимально возможным призовым фондом $ 10 тыс. – Прим. ред.). Где-то утерянное время, как-то всё было поздно, но, видимо, так должно было быть, я не могу сказать, что есть сожаление. Скорее отношусь так: «Значит, так сложилось». Образно выражаясь, такого нет: «О боже, если бы было вот так, то, возможно, я была бы номером 20!» — это всё глупости какие-то. (Смеётся).

«Договор с Айзенбадом»

— А что за слух, что вы якобы отшили известного теннисного промоутера Макса Айзенбада?
— Я не отшивала его. Было не так. Они не подписывают людей, которые стоят ниже топ-30, если им за 20 лет. Когда он со мной познакомился, мне было за 20. У нас был такой смешной устный договор, что если я попадаю в топ-30, неважно в каком возрасте, то меня подписывают.

— То есть этот договор ещё действует?
— (Смеётся). Ну, он действует, понятное дело. Мне всего-то осталось 200 позиций, и всё – я уже на коне. (Хохочет).

— Вам больше нравится сам теннис или кочевой образ жизни?
— Вы знаете, мне игра в теннис нравилась всегда. Если бы в детстве она мне не понравилась, меня бы родители не стали водить. Она мне понравилась изначально, но потом случались периоды каких-то нюансов, которые входят в твою жизнь помимо тенниса. Допустим, период взросления. Это же тоже не проходит мимо спортсменов. Или период отрицания в юниорстве. Все же проходят этот этап, когда не хотят чего-то или хотят уйти из дома, или ненавидят родителей, или ещё что-то. Ну, вот и ты так же ненавидишь теннис, просто потому что всю жизнь им занимался. То есть тебе хочется попробовать что-то новое, хотя на самом деле ты всегда любил и любишь эту игру. А когда ты это понимаешь, тебе, к сожалению, не всегда удаётся перебороть какие-то другие нюансы. Мне нравится тот образ жизни, который прикладывается к профессиональному теннису. Те же путешествия, встречи, новые знакомства, новые друзья, которые живут по всему свету. Это круто! Ты это понимаешь, когда посидел два месяца в Москве и думаешь: «Пора!». Я не к тому, что это обязательно, но если у тебя есть возможность жить такой жизнью, какой живут теннисисты, то это замечательно. Чем больше ты так проживёшь, тем больше у тебя какого-то опыта появится. Очень много каких-то вещей с нами происходит, которых с другими людьми не происходит.

— Вы хотите такой образ жизни продолжить после завершения карьеры?
— Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Конечно, я думала и про тренерство. Всё равно ты об этом задумываешься. Чем старше становишься, тем больше у тебя мыслей, что будет дальше. Это естественно. Этот вопрос меня начал преследовать лет с 24. Меня уже тогда начали спрашивать: «Когда закончишь, что будешь делать?». Прошло шесть лет. (Улыбается). Мы встретились недавно с одной девочкой, Юлей Федосовой, она в своё время хорошо играла, стояла в 80. Она закончила в 22. Ну как закончила? Она сказала: «В принципе, я не закончила, я просто решила взять паузу». (Смеётся.) Просто пауза немножко затянулась. Такие бывают нюансы. Не уверена, что сейчас сразу я готова стать тренером и снова ездить. К этому пока не готова. Я наблюдаю за ребятами, которые уже закончили играть, по разным причинам – или травмы, или отсутствие спонсора. Сложно объяснить. Жизнь, вроде бы, такая же – ты ездишь, но, по сути, ты сам уже ничего не делаешь, это гораздо более скучное время препровождения. Да, это интересно, наверное, работать с профессионалом, посмотреть на всю эту работу с другой стороны. Это не как с детьми. Я смотрю со стороны и понимаю, что это просто адский труд, этим людям надо доплачивать, давать молоко за вредность. В общем, я пока к этому не готова.

«Китай – это теперь у меня такое ругательное сравнение»

— При выборе календаря больше идёт ориентир на сам турнир или же ещё важно и место? Что такое интересное место, а там ещё и турнир есть!
— (Смеётся.) Такое тоже бывает. Такое классное место, у меня там друзья и стоит его посетить. Но не всегда, к сожалению, так складывается. В этом году я безумно хотела поехать в Гонконг, потому что я люблю этот город и у меня там подруга, у которой я живу. И вот я туда прособиралась и в итоге поехала в Китай… (Смеётся). Лучше бы я поехала в Гонконг. Я это мотивировала как раз-таки профессиональным подходом, поскольку там целых три турнира в одном месте, никуда не надо летать, не надо тратить лишние деньги. Хотя в Гонконге я бы тоже не особо потратила. В общем, всё сложилось в пользу трёх недель в Китае, но сейчас я понимаю, что это была небольшая ошибка.

Если вы откроете календарь ITF с профессиональной точки зрения, то вы поймёте, что играть просто нечего. Думаешь: куда бы поехать? Смотришь на «25», а там «кат» такой же, как в квал «Большого шлема». Какой смысл туда ехать, если на «Большом шлеме» ты зарабатываешь одну сумму денег, а на «25» за первый круг тебе дадут 100 долларов. Ну и зачем туда ехать? Так что выбор зависит и от таких нюансов. К сожалению, турниров ITF становится всё меньше. Я не знаю, с чем это связано в женском теннисе.

Потом ты ещё смотришь не только на финансовую составляющую, но и на географию. Если лететь в Америку, то ты же не полетишь туда на одну неделю. Допустим, смотришь календарь, а там в Австралии два турнира «25». По финансам вы понимаете, что даже если вы выиграете оба этих турнира, то заработаете 5 тысяч долларов. Ты на билет потратишь 2,5 тысячи, плюс ещё отель – проживание и питание. Нам никто ничего не оплачивает, это не мужские турниры. Это есть только на WTA, начиная с квала. Причём это сделали только пять лет назад, до этого в квале не было никаких оплат. Поэтому ты руководствуешься многими вещами, даже элементарно бытовыми. Ну и такие ситуации, что я, допустим, люблю Англию, и я там кайфую. Конечно, я предпочту «25» в Англии, а не «25» в Китае. (Смеётся). Китай – это теперь у меня такое ругательное сравнение.

— Судя по тому, что вы написали целых три колонки подряд про Китай, он вас «зацепил».
— У меня очень много вопросов осталось к этой стране. (Смеётся). Вы знаете, я просто реально была к этому не готова. Я об этом и написала, что одна неделя в Китае – это нормально. Там очень хорошая организация, именно WTA. У ITF – не очень хорошая. Там потрясающая цивилизация – отличные поезда, дороги, всё круто. Но там очень трудно находиться с эмоциональной точки зрения. Может, у меня просто такой характер. У всех же разный темперамент. Может быть, кому-то будет нормально в Китае, а мне там было не очень комфортно. Не моя страна. Так получилось.

— Когда-то давно вы говорили, что теннис – пройденный этап и вы будете чем-то другим заниматься. Чем именно?
— Когда тебе 17-20 лет, тебе хочется чего-то нового как минимум. И ты думаешь, что ты попробуешь, и у тебя что-то другое будет получаться. Хотя с учётом того, что ты полжизни посвятил теннису, ты. естественно, это умеешь делать гораздо лучше, чем многое другое – например, готовить. Конечно, хотелось бы что-то попробовать. Мне и сейчас хочется. Просто чем старше ты становишься, тем более консервативным, ты же цепляешься ещё за привычные моменты. Это проще и правильнее, если я закончу играть и останусь в теннисе. Это лучшее из того, что я умею. А умею не так много. Тут ещё и возраст важен. В 17 тебе проще начать что-то новое. Допустим, бросить всё и пойти учиться. Но пойти учиться в 30 во второй раз – это тупо, по причине того, что я закончу учение в 35 и мне идти практикантом работать в юридическую контору? Меня же просто туда не возьмут, потому что меня будут опережать все люди, которые 15 лет до этого уже работали в юридической сфере. Я образно говорю. Пусть это будет, допустим, экономика, работа с какими-то финансовыми бумагами или какая-то кулинария.

— Возможно, барменом?
— Барменом могу, да. Мне это интересно. Хотя опять же, это молодая профессия. Ты начинаешь этим заниматься в молодости. Я не видела 50-летних барменов, взрослых в этой профессии меньшинство.

«Всегда считала траву покрытием для непонятных людей»

— Не тяжело ли находится весь сезон без тренера? Сам же себе не скажешь, где твоя ошибка.
— Во-первых, я не всегда была одна. Вначале я путешествовала с мамой, лет до 26, правда, не на все турниры. Чем ниже я опускалась, тем меньше смысла было в наличии мамы на турнирах. Становясь взрослее, ты начинаешь что-то понимать, плюс привыкаешь быть один. Иногда я прошу кого-то из ребят мне помочь, дать совет со стороны. Дальше я ориентируюсь уже по ощущениям.

Честно говоря, иногда самому проще, а иногда – нет. Бывают моменты, когда ты просто не знаешь, что тебе делать. Тогда, конечно, нужен совет со стороны. Я могу сказать, что привыкла быть одна, ведь я никогда не ездила с профессиональным тренером. Были попытки, месяц-полтора, но по тому опыту, к сожалению, не могу сказать, что с тренером мне лучше, чем без.

Общаясь с коллегами-спортсменами, могу сказать, что у всех разное отношение к этому. Есть такая категория игроков, которые не будут ездить одни, это невозможно. Ты видишь их тандем с тренером и понимаешь, что без него просто не будет результата. Бывают разные характеры, есть люди, которым удобнее быть ведомыми. Я – наоборот, слишком темпераментная, люблю отстаивать свою точку зрения и говорить прямо: «Мне так играть неудобно, я не чувствую удар». У каждого тренера ещё же своя манера и язык общения, возникает недопонимание, меня это начинает раздражать. Начинаются скандалы. Есть люди, которые только кивают, соглашаются и начинают пробовать делать то, что говорят. Я тоже начинаю пробовать, но если мне неудобно или не нравится, не буду этого делать. Такой вот характер.

— Как вы относитесь к тренерской помощи на корте, когда на турнирах WTA выходит тренер на корт и разговаривает с подопечным?
— Это интересная схема. Мы это много обсуждали. Это появилось, по-моему, в 2006 году. Ко мне тогда тоже выходил тренер. Иногда тебе надо просто с кем-то поговорить, когда эмоции захлёстывают. Для меня это больше плюс, чем минус. Мне могут сказать: «Спокойно!» Или я могу выпустить пар и эти несколько минут поругаться с тренером, затем выйти на корт, всё переосмыслив. Правда, такое правило действует только в WTA, так что для меня в нём толку мало.

Но, повторюсь, идея интересная. Важно слышать подсказку со стороны, ты ведь сам себя со стороны не видишь. Тренер может подсказать что-то по конкретному моменту игры, где соперник действует хуже. У наставников всегда в голове какие-то тактические схемы, а не просто «бей справа и слева». Тренер может что-то подсказать, и это сработает в решающий момент.

— Не получается ли так, что у игрока возникает тренерозависимость? Всё-таки это ж только в WTA можно, в ITF, в том числе и на турнирах «Большого шлема», нельзя. Например, про Возняцки и Суарес-Наварро говорили, что без тренера они ничего не могут.
— Жизнь вообще несправедливая штука. А кто что может, и кто чего не может – это вопрос того, какого уровня ты игрок. Если ты играешь ниже определённого уровня, то к тебе соответствующее отношение, даже если год-два назад ты был суперзвездой. Это несправедливо, но это так, действительно, есть такая проблема. Надо добиваться того уровня, на котором ты сможешь позволить себе тренера.

— Какой теннисист или теннисистка вдохновляли вас в прошлом?
— Мне последний раз нравились какие-то теннисисты 25 лет назад! (Смеётся) Когда мне было семь лет, я любила Монику Селеш. Я тоже всегда хотела играть двумя руками, но меня никто не научил, к сожалению. Вообще, у меня такой характер, что я не делаю себе кумиров, но есть люди, которые мне нравятся по разным причинам. Я когда-то что-то написала о Маше Шараповой, но невозможно не восхищаться её характером. Я каждый раз смотрю её матчи и не понимаю, откуда она всё это черпает. Это очень круто.

В своё время была Жюстин Энен. Мы с ней играли на Уимблдоне, я была в неплохой форме, прошла целый круг на траве, где вообще никогда не понимала, как играть и что делать. Всегда считала траву покрытием для непонятных людей. Во втором круге я вышла на Жюстин, шансы стремились к нулю и даже ниже, плюс что-то не видят судьи, я проиграла 2:6, 1:6, и после матча меня повели на допинг-пробу. Это было смешно, но суть в том, как играла Энен. Такой скорости и техники сейчас нет ни у кого. Не знаю, кем сейчас я могла бы так восхититься. А эти две бельгийки, Энин и Клейстерс, – очень талантливые.

Когда я была помладше, мне ещё нравилась Хингис. Ну и Анна Курникова — это понятно, все хотели ходить с косой и играть ракетками Yonex, как Селеш, Курникова и Марсело Риос. Я тоже начала играть Yonex, но не «курниковскими», (они слишком дубовые), а теми, которыми играла Хингис. Мартина – это тоже человек со странной карьерой. При таком таланте… В начале ей захотелось чем-то другим позаниматься, потом вернулась в теннис, потом опять ушла. Этот процесс поиска себя происходит даже у таких великих, как она. Сложно сказать, что такое кумир. Есть просто нюансы, которые тебе нравятся в том или ином игроке, как в женском, так и в мужском туре.

«Я – поверка правил на прочность»

— Можете составить портрет идеального теннисиста, взяв разные качества от разных?
— Внешность Серены. (Смеётся). Можно всё от Серены! На самом деле идеальная техника у Федерера. Но если брать двуручный бэкхенд, то предпочла бы Энди Маррея. Форхенд точно Федерера. Одноручный бэкхенд взяла бы от Вавринки даже, а не от Федерера. Подачу от Карловича, характер от Шараповой, чувство мяча от Мартины Хингис.

— Много вы заплатили штрафов за разговоры на корте?
— Много. И за порчу инвентаря тоже. Я вообще за всё платила, причём в основном за нарушения тех правил, которые только появились и о которых я ещё не знала. Я – поверка правил на прочность. Это получалось как-то стихийно, мне часто говорили: «Тут появилось новое правило, ты его нарушила». На что я отвечала: «Могли бы предупредить меня раньше, чем я заплатила штраф».

— На пресс-конференции Кубка Кремля Светлана Кузнецова как раз говорила, что игрокам приходит пачка на 300 страниц со сводом новых правил. Она их не читает, а потом оказывается, что разные правила нарушает. Это всё не очень профессионально, так ведь?
— На самом деле это наша расхлябанность, что мы не читаем эти талмуды, которые нам приходят. Правила обновляются абсолютно каждый год. Конечно, можно один раз эту книгу прочитать, а потом следить только за обновлениями, но так никто не делает. У нас есть игроки, которые читали эти своды правил, но если провести социологический опрос, то может оказаться, что таких всего 5-10 человек из 200. Хотя я вообще не уверена, что такие люди есть.

Есть специально обученные люди, которые эти правила знают. У нас есть какие-то митинги, на которых тебе эти правила рассказывают, но эти митинги проходят на турнирах WTA, и я, как игрок второй-третьей сотни, на них не попадаю. Иногда их проводят на турнирах «Большого шлема», но я к этому времени уже проиграла в квалификации или стартовых кругах и уехала на другой турнир. Не ждать же, пока мне расскажут эти правила. Пролоббировать то, чтобы до тебя лучше доносили правила WTA, могут только топ-игроки. Такие, как я, вообще не имеют никакого слова. До тех, кто ниже в рейтинге, эти правила никак не доносятся. Если ты их не знаешь – это твои проблемы. Вообще, всё, что с тобой происходит – твои проблемы. Не прочитал – извини, заплати штраф. Мы с этим соглашаемся, каждый год подписываем контракты, платим взносы за участие в тех или иных турнирах.

— Какой был самый крупный штраф? Людям же интересно услышать какие-то суммы.
— Люди вообще любят считать чужие деньги. Мне тут недавно написали, что я заработала миллион долларов призовых. Я говорю: «Ребята, гуляем! Я проставляюсь!». Я на метро к вам приехала, к слову. При этом мне нравится смотреть на эту цифру, пусть даже и виртуальную. На самом деле у нас накопительная система, и я писала как раз про US Open, на котором у меня с каждым разом сумма увеличивается. Если я ещё раз нарушу правило, то заплачу уже как минимум 1500 долларов. Наверное, 1500 – это и был самый большой для меня штраф. При этом заплатила я 1000, а 500 мне простили.

«Может, если введут подачу снизу, будет классно»

— Как вы относитесь к новшествам в правилах, которые меняют какие-то основы тенниса? К примеру, предлагают убрать вторую подачу.
— Это всё очень странно. Люди не проецируют спорт на свою работу. Мы же не просим вас писать только левой рукой или печатать одной рукой. Зачем вам две, если можно одной? Понятное дело, что правила меняются, игра ускоряется, вообще жизнь ускоряется. Если раньше для того чтобы позвонить из одной страны в другую, надо было купить телефонную карточку, набрать кучу номеров, а сейчас можно просто ткнуть в «скайп» – и вот, пожалуйста. В 2005 году мы ещё кидали монеты в таксофон, и это было нормально. Тогда же у меня появилась электронная почта. В Австралии мне её помогли создать, она у меня с тех пор и осталась, я ей пользуюсь. Правда с тех пор у меня появилось ещё три, я побывала во всех существующих социальных сетях, стала интернет-зависимым человеком, но в 2005-м я ничего этого ещё не знала.

Так и с подачей. Игру хотят ускорить, но спортсмены просто будут вылетать. И две-то подачи затолкать не могут иногда, когда мандраж, а так… Да можно вообще не подавать, вводить мяч снизу. Можно много всего придумать, но консерватизм, как на Уимблдоне, всё-таки должен присутствовать. Инновации и прочие «апгрейды» — это всё очень здорово, но есть основы.

У меня отец – борец. С момента, когда он боролся в 1980-е, до 2015 года правила изменили настолько, что он вообще не понимает, что происходит в борьбе. Он не понимает, что это за вид спорта. Видимо, это делается для зрелищности, но теннис и так зрелищный вид спорта. Хотя правила довольно быстро приживаются. Может быть такое, что введут одну подачу, все привыкнут и через год уже не будут понимать, как раньше две подавали. Например, в паре сделали супер-тай-брейк и теперь, когда где-то играют три сета, думаешь: прошлый век. Может, если введут подачу снизу, будет классно.

— Первым, что вы написали на «Чемпионате», было: «Что нового можно написать про этот вид спорта в рамках его толерантности?». То есть вас раздражает толерантность тенниса? Что вы имеете в виду?
— Это свод правил, из-за которых ты многие вещи не можешь освещать так, как тебе хочется. Есть строгие правила, которым ты должен следовать, в том числе касающиеся медиа, социальных сетей. Есть какие-то вещи, которые ты просто не имеешь права говорить. Тебя в очередной раз оштрафуют. Правда, чем больше тебя штрафуют, тем меньше ты этого боишься. В 17-18 лет ты думаешь о том, что подумает мама, папа, тренер, люди. Потом ты платишь один штраф, второй, и оказывается, что это нестрашно. Это немного накладно, но это твой выбор.

— Вы можете себя назвать интернет-зависимым человеком? Если да, то почему эта интернет-зависимость возникла?
— Сейчас я – не интернет-зависимый человек. Но в период с 2008 по 2011 годы я им была. Почему? Это началось в Колумбии, когда я приехала на турнир в Боготу. Так как другой зависимости я не могла себе там позволить, то приходилось сидеть в Интернете. Выходить на улицу нам не рекомендовали, возле отеля стоял специально обученный человек со специально обученной собакой. Мне надо было на следующей неделе в Акапулько лететь, и я попросила, чтобы запрос на рабочую визу в Мексику мне прислали в Боготу. И мне нужно было ездить в визовый центр каждый день в компании специально обученного человека, чтобы получить эту визу. А разрешение всё не приходило и не приходило. Я уже позвонила подруге и сказала, что мне, видимо, не поставят визу в Мексику и я могу приехать к ней в Лос-Анджелес. Через неделю должен был быть турнир в Лас-Вегасе, а это четыре часа езды на машине. Мы с подругой не виделись энное количество лет, и она, конечно же, сказала, чтобы я приезжала. Но в четверг мне всё-таки дали визу в Мексику. Я тогда приехала в визовый центр, отправила водителя покататься на час, я же не знала, сколько займут процедуры в визовом центре. Он уехал, и я оказалась одна в центре Боготы, очень криминального города. Было довольно странно, но списки пропавших без вести я там пополнять не собиралась.

Так вот, про интернет-зависимость. Выходить из отеля там было нельзя, вечером ты сидишь в номере, делать нечего. Сначала мы жили с Катей Ивановой, но затем она улетела, проиграв в квалификации, а я осталась и играла основу. Эх, благостные были времена, играла основу на турнире WTA. Я играла с Сарой Эррани на высоте 1800 метров над уровнем моря: ты только дотронулся до мяча, а он уже улетел в забор. И если Сару Эррани, которая сильно перекручивает мячи, я бы обыграла, то мне всё равно не особо повезло с сеткой, потому что дальше бы я играла с Домингес-Лино, которая перекручивает ещё сильнее, чем Эррани. Она в итоге и выиграла турнир.

Восемь дней я сидела в отеле в Боготе, книжки уже прочитаны все, уже ждёшь маму, которая должна приехать в Америку и привезти новые книги. Там-то я и начала сидеть в Интернете. Зашла на один сайт, пообщалась с людьми, понравилось. Как ни странно, началось всё с «Одноклассников», был ещё «Фэйсбук», которого уже давно у меня нет. Если вы увидите Екатерину Бычкову на «Фэйсбуке», это фейк. Меня там нет.

Этот постоянный подсчёт очков! «Сейчас я потеряю 10 очков и стану 85-й вместо 82-й!». Это просто кошмар. Это какая-то постоянная «гонка вооружений». Теннис – морально очень тяжёлый вид спорта, потому что ты всё время за чем-то гонишься.

Как-то так вышло, что я в какую-то группу попала, там было интересно, весело, я стала больше времени проводить в Интернете. Затем меня кто-то перетянул в «Живой журнал». Никогда не думала, что я буду что-то писать. Не то, чтобы я была дико косноязычной, но с сочинениями у меня особо никогда не складывалось. Но написала одно, второе, третье, у меня начали появляться какие-то друзья – журналисты, писатели. Эти ребята мне были интересны, у меня сложилась компания из людей, которые связаны с писательством.

Оттуда я перепрыгнула в «Твиттер» из-за друга, который говорил: «Надо». В 2009-м никто не знал, что такое «Твиттер», тогда это было очень круто, ведь можно было читать новости за полтора дня до того, как они в телевизоре вышли. Словом, были такие вещи, которые тебя по молодости восхищали, ты на них подсаживался. Много времени, конечно, я провела в виртуальном пространстве.

«Оказалась на «Чемпионате», потому что соскучилась по троллингу»

— Как удалось слезть с этой информационной иглы?
— Я вспоминаю свой компьютер, который весил четыре с половиной килограмма. Как я его вообще таскала с собой!? Сейчас всего нажал на кнопку в телефоне, и у тебя уже подключили к Интернету. Если у меня сейчас плохое подключение, то лучше вообще в него не заходить, чем с Паркинсоном тыкаться в эти кнопки, волосы на себе рвать. (Смеётся). Если не будет работать, то я просто не буду заходить в Интернет. Я напишу всем, что вне зоны доступа. А до этого у меня ведь новая графа расходов появилась. Раньше в Австралии Интернет в отеле в сутки стоил 25 долларов. И вот ты пытаешься по максимуму выжать из суток это время, а потом ещё покупать через день или через два.

У меня всегда были большие сложности зайти и подключиться. Как с телефонной карточкой. А это было необходимо на тот момент. Ту же почту проверить – это же было срочно. Сейчас такого нет.

— Вы читаете комментарии пользователей? Если да, то какая у вас на них реакция?
— (Смеётся). Здесь вопрос в том, что как бы ты ни бравировал тем, что тебе всё равно и так далее… Если бы меня глубоко трогало чужое мнение, то я бы просто не писала. Я бы уже лежала ниже плинтуса. Как у Павла Санаева, «Похороните меня за плинтусом». Но в моём случае – почему я вообще оказалась на «Чемпионате»? Потому что соскучилась по этому троллингу. Для меня это было круто в своё время. «Твиттер» привлекал этими баталиями. Тем, что случались всплески негативных волн.

— Так значит, это тролли виноваты?
— Я сама тролль. В один момент так случилось, когда я в «твиттере» написала про Шарапову. Из-за этого я где-то троллилась. Я сразу попала в такую компанию, в которой не могла не стать троллем. Один из моих первых социальных контактов заключался в том, что по мне проехался танк. И ты либо перестаёшь это делать, либо это всё накапливается постепенно и ты начинаешь уметь делать какие-то вещи. Это как учиться вождению – тебя один раз не пропустили и кто-то не будет потом лезть, а я из тех, что меня такие люди научили водить. Сразу думаешь: «Что за козёл?», — и сразу передвинешься на две-три машины, хотя раньше я вообще никуда не перестраивалась и ездила со знаком и со скоростью 50 км/ч. Так что чем больше мне пытаются доказать, что я что-то не умею, тем больше пытаюсь этому научиться. Нет. Меня и хвалить надо с моим характером, но я могу идти и вопреки всему. С Интернетом у меня как раз так же получилось.

— Говорят, что когда выходили ваши колонки про Китай, то вам отдельно собирали комментарии, поскольку они там не открывались.
— На самом деле я и читаю, и реагирую. Реагирую по-разному. Конечно, какие-то комментарии меня обижают, другие радуют. Мне приятно, что я это делаю и кому-то это нравится. Да, мы делаем это для себя, рассчитывая на похвалу, но и научиться чему-то можно после негативного отзыва. Я просто знаю, как пишутся такие комментарии и кем они пишутся. Бывает, что пишут просто тролли, которые пытаются спровоцировать какую-то реакцию. А бывают люди, которые пишут, потому что они просто так считают. Как футбольные эксперты. Ведь все же у нас хорошо играют в футбол, кроме тех 11 человек, которые совершенно случайно оказались на поле в майках российской сборной. 20 лет они не потратили до этого, играя в футбол. Они просто случайно зашли с улицы, их просто по району где-нибудь в Мытищах или Гольяново набрали… (Смеётся). Привет, ребята! Если что, то я не хотела никого обидеть из этих мест.

Поэтому я прекрасно знаю, кто такие вещи пишет. Кто-то сидит на кухне и начинает рассуждать. Ребят, давайте вы пойдёте и сделайте, прежде чем рассуждать, как это легко сделать. «А ты иди потренируйся». Вот точно, а я-то 25 лет не знала, что надо тренироваться. (Смеётся). А я думаю, что у меня не складывается-то. Такие вещи банальные пишут, а ты думаешь: «Нормальный человек или нет?». Или мне пишут: «Меньше надо гулять». Извините, но мне уже 30, а мои 20 уже прошли. Мне в 40 лет потом гулять? Когда потом я это буду делать? Потом мне, может, кирпич на голову упадёт. Жизнь она такая странная штука.

«Сейчас бананы уже не в моде»

— Как вы относитесь к пикировкам между фанатами, к примеру, Шараповой и Уильямс или Джоковича и Федерера?
— Я, если честно, не слежу за этими баталиями. А что воевать Джоковичу и Федереру?

— Фанаты спорят, кто круче.
— Здесь просто разная степень крутизны.

— И кто круче?
— (Смеётся). Каждый крут по-своему. Просто Федерер старше на шесть лет, и от этого никуда не деться. Он может быть хоть богом, но физиологически он на шесть лет старше. Даже по себе знаю, потому что я старалась выжать из себя всё, хотя, наверное, не могу сказать, что сделала вообще всё для успеха. Но у меня есть определённый опыт, которым я могу поделиться. Поэтому после 26, хотя ты всё ещё молодой, всё уже по-другому. Хотя я и в 20 уставала, и в 15 не могла встать с кровати, но просто постепенно у тебя восстановление идёт уже медленнее.

После 26 лет, когда ты сыграл три дня подряд, тебе очень трудно на корте находиться. Я в 30 лет сыграла в Китае три матча. Вышла на третий… У меня спрашивают: «А почему такой счёт-то?». Так я просто разогнуться не могла. Сыграла в трёх сетах сначала с теннисисткой, которая находится в топ-100, затем матч со вчерашним юниором. А в третьем я играла с 19-летней… У меня было только два варианта: забивать в два удара, что я делать не умею, либо двигаться, что я делать не могла. Делаю шаг влево – у меня отваливается левая нога. Я делаю шаг вправо – у меня скрипит в правом боку. Не могу сделать банальный поворот, потому что мне просто некомфортно. Ты это замечаешь и думаешь, что как это ужасно. (Смеётся). Ужасно, что человеческий организм имеет определённые ресурсы. Когда ты моложе, то у тебя тоже всё скрипит, хрустит. И это не значит, что ты моложе и здоровее. Полно примеров, юниоров, которые закончили раньше, чем я. У кого-то отваливаются колени, у кого-то – голеностоп. А ведь это всё причины неправильных тренировок. Но при этом тебе говорят: «Давайте тренироваться». Ага, давайте по 10 часов! Вы посмотрите на человека, может, у него период роста. Нельзя ему тренироваться по 10 часов, если у него такой период. У него всё рассыпается. Посмотрите, у скольких игроков грыжа в позвоночнике. Это всё не шутки, это всё не прикольно. Никто не учитывает возможности организма и факт того, что все — люди. Как будто ни у кого никогда просто с утра не болела голова. Или можно резко встать, а у тебя вдруг закружилась голова. И не потому, что ты с похмелья играешь, так как ночью кальян перекурил. Просто у тебя какие-то особенности по здоровью.

— При этом в последнее время теннис вроде становится «старше».
— Почему все «самостоятельные» заканчивали, потому что без тренера, без команды. Девочкам в 26 пора уже стать женой и матерью, кашеварить, рубашки гладить, причём срочно всё это. (Смеётся). У всех свои потребности и желания. Кто-то раньше хочет семью создать, а кто-то – позже. Сейчас все стали профессиональнее: стараются общаться с врачами, чтобы витаминки пить правильные. Я раньше и их пить боялась. Когда в сотню попала, то меня постоянно брали на допинг. Тебя четыре раза за год могут взять. И вот через каждые два месяца ты постоянно ходишь на допинг. Хотя ты знаешь, что у тебя ничего нет, но всё равно весь трясёшься. От WTA есть специальные витамины, которые тебе дают. Пробуешь это всё делать, но это всё непросто.

Сейчас ещё все стали делать заминки. У нас ведь ещё мода постоянно идёт. Не обращали внимания? Какое-то время было модно есть бананы. Сейчас бананы уже не в моде. Теперь пошла мода на батончики энергетические. Потом была мода на велосипеде кататься после каждого матча. Это тоже закончилось. Теперь все на специальных роллерах катаются. Они именно специальные для заминки. Я, вроде, прикалываюсь, но всё это действительно помогает. Я сама стала делать растяжку. Знаете почему? (Улыбается). Потому что у меня поясница на следующий день всё ещё болит, но уже не так сильно. (Смеётся). Я это заметила и подумала, что надо заставлять себя эти пять минут погнуть свою спину. И тебе действительно на следующий день легче.

— Кто является законодателем моды?
— Звёзды, конечно. Сейчас, допустим, безглютеновая еда пошла. Вы понимаете, наверное, почему? На напитки ввёл моду Надаль. У него 15 разных бутылок было. Это какая-то прямо «детокс-программа». (Смеётся). Так изменилась столовая US Open за 10 лет, что до смешного доходит. Подходит ко мне… Если честно, то я очень мало слежу за теннисом. Я из мужского тура знаю 10 человек. Из женского чуть побольше, потому что я в нём участвую. (Смеётся). Иногда приходится узнавать новые фамилии… Ситуация такая: стоит передо мной какой-то теннисист и делает бутерброды. А там ведь и хлеб без глютена. Три варианта соевого соуса – солёный, с пониженным содержанием соли и без глютена. Там есть и курица без глютена, макароны без глютена. Прошу прощения, но есть это невозможно. Мне случайно в Австралии положили не те. Я начала есть и думаю: что это? Меня реально чуть не стошнило. Это невкусно, я не понимаю, какой в этом смысл? Конечно, можно привыкнуть, есть каждый день и говорить, что это очень вкусно. Это будет неправда. Так вот теннисист стоит передо мной в этой очереди и говорит: «А можно мне вот этот хлеб без глютена?». А там куча этих хлебов – лепёшки, американский хлеб для сэндвичей и так далее. Повар ему отвечает, что такого хлеба без глютена у них нет, так как закончился. «Тогда давай обычный!». То есть нормально съесть без глютена, но если его не будет, то я съём и такой. Хотя, вроде, ты должен придерживаться каких-то правил. Назло хочется съесть какой-нибудь бургер с кетчупом, который я уже тоже давно не ем, и заесть картошкой фри, просто в знак протеста.

«Если Шарапова начнёт играть за Гондурас»

— Можете рассказать о том, как вы решили начать писать на «Чемпионате»?
— Было так. Мы где-то с Ромой Семёновым пили чай. (Смеётся). Конечно же, с печеньем. И разговор зашёл о моём «ЖЖ». Много людей мне говорили, чтобы я писала. Я, конечно, не профессионал, но мне нравилось. И мой «ЖЖ» читают теннисисты. Для меня это было откровением. Мои подруги мне говорят: «Ты совсем забросила свой «ЖЖ»!». Но я не могу заставить себя писать там, где мне не пишут ни одного комментария. Это как будто в стол писать. Это прикольно для себя, но хочется какой-то реакции. Троллинга хочется. Классических аргументов: «Ты дура!». А почему? «Ну, ты просто дура». Я помню, у меня были такие баталии в «ЖЖ». (Смеётся). Я прошу объясниться, а там начинается поток оскорблений. А аргументы-то какие? «Гори в аду!». Всё, конец цитаты. (Смеётся).

В общем, мы с Ромой обсуждали, что, вроде, хочется куда-то писать, но некуда. Другие темы постепенно притихли, я начала больше писать про теннис. До этого многие даже не знали, что я теннисистка, а это только года через два, наверное, всплыло. Я там рассекретилась, вышла из тени. Меня начали читать какие-то мои коллеги. Я понимала, что мне совершенно неинтересно писать там про теннис, когда ответов никаких. А так как про теннис, то можно было писать на спортивном ресурсе. Так как Рома был связан с «Чемпионатом», то я его спросила. И вот так вот вышло. Вот она я.

— В продолжение темы троллинга. Про Шарапову спорят, является ли она россиянкой или американкой.
— Я не знаю, как правильно сказать, потому что Маша – это изначально такой продукт, который космополитичный. Ей в принципе неважно, под каким флагом играть. Если она начнёт играть за Гондурас, то все будут считать, что она из Гондураса. Я, конечно, образно выражаюсь. Она в любом случае общеизвестна. Это человек, который зарабатывает 25 млн долларов в год, сами понимаете, что о нём можно сказать. Он – бог. Для меня она скорее не является русской, чем наоборот. Она с малых лет в Америке, в России у неё ничего нет, кроме русских родителей. И то, которые, не знаю, где живут. Мы вообще все спортсмены космополитичны. У нас ведь многие переходили в Казахстан. Ну что теперь считать этого человека казахом? Я не могу воспринимать всю их команду казахами, потому что мне смешно, ведь половина из них из Волгограда, образно выражаясь. Из славного казахского города Волгограда. (Смеётся). У неё воспитание больше всё равно американское. Для меня она больше американка. Хотя играет за Россию и показывает результаты за эту страну, поэтому её считают русской. Тем более показывают на весь мир, как она держит кубок, завёрнутая в российский флаг. Это как спортсмен из шорт-трека, который за нас выиграл медали на Олимпиаде.

— Виктор Ан. Кстати, кто он для вас?
— Для меня он кореец.

— Он же в нашем флаге.
— Сейчас всё так запутанно, что тут вопрос, кому что выгодно. Кому-то выгодно играть за Казахстан, кому-то за Россию, кому-то за США. Тут вопрос больших спортсменов, которые зарабатывают большие деньги и приносят – тоже. Ведь Россия – это большой коммерческий рынок, который приносит большой доход. Понятно, что в Америке ты тоже популярен, потому что ты там живёшь, ты там на передачах, ток-шоу, поэтому все тебя знают. Но здесь-то тоже немаленькая страна. Скоро все за Китай начнут играть. У них своих там хватает. Это будет круто и престижно быть китайцем.

— Болельщиков будет больше.
— Их там в любом случае больше. Мне просто объясняли коммерческую схему, почему Китай сейчас будет доминировать. Скоро там все турниры будут. Там есть деньги, они постоянно инвестируют. Всё больше и больше турниров уезжают туда, а Европа постоянно теряет. В США будет оставаться, потому что у них офис во Флориде, в Санкт-Петербурге, так что они основные спонсоры. У арабов есть большие турниры, но у них нет рынка. У них есть классные турниры – Доха, Дубай. А Китай всё себе забирает, и ITF себе перетянет, и WTA. У них есть люди, есть рынок, есть ресурсы – финансовые и человеческие. Если там отрекламировать какую-то ракетку, там ведь полтора миллиарда живёт, и её хотя бы один процент увидит, а то и полпроцента, то ты начинаешь понимать, сколько это. Понятно, что у Шараповой крутой результат, она бывшая первая ракетка с несколькими «шлемами». Но у таких спортсменов их командой считаются и другие факторы, потому что это важно. Они на этом зарабатывают деньги.

«Была готова за российский флаг тельняшку на себе рвать»

— Вы затронули интересную тему, что в сборной Казахстана все девушки россиянки, кроме, пожалуй, Зарины Дияс. Так же и у мужчин. А у вас были предложения от Казахстана или другой страны?
— Нет, у меня не было. Но если бы были, возможно, я бы не играла за Россию.

— То есть вы бы тоже сделали выбор в пользу коммерции?
— Вы знаете, это пришло с годами. Если бы мне до 25 лет предложили, я бы сказала «нет». У меня было горячее сердце и мысль «Я — патриот». Я была готова за российский флаг тельняшку на себе рвать. Поэтому до 25 лет я бы никуда не ушла, а после — вопрос цены. Да-да… в определённый момент ты становишься продажным (смеётся), и здесь уже только встаёт вопрос, кто больше предложит. Здесь мне ничего не предлагают, так что если бы где-то мне предложили что-то, я бы ушла.

— Сейчас российский теннис потерял те позиции, которые были раньше. Люди привыкли, например, что в первой двадцатке было семь россиянок. То поколение потихоньку уходит. Вас эта тема беспокоит или нет? Общаетесь ли вы с теми девчонками, например, с Верой Звонарёвой, Марией Кириленко, Алисой Клейбановой.
— Когда ты молодой, больше конкуренция, результат хочется лучше показать, двигаться больше, чем старше ты становишься, тем больше «приземляешься», реальные вещи появляются, и ты понимаешь свои и чужие плюсы и минусы, достоинства и недостатки, и всё проще становится. У нас действительно мало кто общается с коллегами, когда молодой, а потом всё выравнивается и проще общаться. Всё равно тебя никто так не поймёт, как человек, который тоже был в туре. Какие-то вещи ты не можешь обсуждать, которые вообще к спорту отношения не имеют, потому что они вообще ничего не понимают. Поэтому в целом мы общаемся со всеми, и Веру я видела, она играет. Машу не видела, и, честно говоря, даже нет контакта с ней, хотя раньше она мне даже одежду отдавала, я в ней играла.

Это же круто, когда теннисист рассказывает, что посреди розыгрыша задумался о том, как вращается планета Земля. Такое действительно бывает. Или песня какая-то звучит в перерыве, а ты начинаешь вспоминать слова.

Тут ещё время и компании не совпадают. Но если оказываешься с кем-то вместе, то обязательно всё расскажешь, всем поделишься, у нас своё сарафанное радио. Веру я весь год встречала, она на «Дружбе» пыталась тренироваться, но всё никак из этого круга ада с травмами она выйти не может, и, скорее всего, я думаю, она не сможет… Опять-таки возраст: это как процесс восстановления [после матчей. — Прим. авт.], с травмами тоже процесс идёт дольше. Чем больше времени проходит, тем сложнее тебе вернуться. Какой бы у тебя ни был уровень, это непросто. Ты выходишь играть с 17-летними детьми, которые могут бегать до завтра, а ты побегал два часа и как-то ты уже и набегался немножечко. (Смеётся).

Маша вышла замуж, да и вообще, у неё как-то быстро всё это сложилось. Она выбрала свой путь. Не знаю, честно, будет она возвращаться или нет.

Про Алису я слышала, что она опять, вроде как, возвращается, она не так давно в Турции, в Анталии, выиграла десятитысячник, но затем со второго круга снялась. Не знаю, по какой причине, но опять-таки это трудно. Мы с ней тренировались два года назад, когда с ней это случилось, она очень рано начала. Многие ведь ещё не рассчитывают силы своего организма, переживая тяжёлые болезни, и думают, что выздоровел, всё, завтра буду тренироваться два-три часа, а ты можешь тренироваться только полчаса. И так ты можешь тренироваться по полчаса следующие полгода. И только потом добавлять ещё полчаса. А все форсируют, всем хочется всего сразу и быстро. И она один раз попробовала — не пошло, осложнение какое-то у неё было, ей трудно в плане выносливости. Она говорит: «Я могу стоять с места и хоть 100500 лет бить, а играть матч — нет». Поэтому она сейчас восстанавливается. И вот опять же, ну сыграла ты один турнир, понятно, что хочется выиграть десяток подряд и встать топ-300, чтобы ездить на другие турниры, но у неё была другая проблема: значит, надо было выиграть турнир, сделать перерыв и, например, в той же Анталии сыграть ещё «десятку». Но всем же хочется побыстрее. Дай бог, вернётся, характер у неё очень-очень-очень спортивный и крутой, я бы даже сказала: со всеми нюансами, которые были у неё в жизни. В спортивном плане она — как лидер, как победитель. Это тоже важно. Если здоровье позволит, думаю, она вернуться сможет.

«Не думаю, что Маррей ещё будет играть Кубок Дэвиса»

— В одной из колонок вы писали про Светлану Кузнецову. Как у неё дела? Знаете, почему она не играла финал Кубка Федерации?
— Инсайд я всё равно выдать не могу. Я могу только сказать, что она выиграла Кубок Кремля, это для неё был конец сезона. Но есть какие-то определённые вещи, которые она тоже не может обойти на своём уровне. Если тебя попросят, ты поедешь. Но одно дело поехать, другое — сыграть. Всё складывается из нюансов – здоровье, что-то ещё. Она поехала, но, видимо, играть не смогла. Так получилось. А куда комментаторы хотели её поставить играть? Тут опять же, с одной стороны, ты на волне большой победы можешь отлично сыграть, с другой — уже под конец года расслабился и тебе неохота это делать. Всем же, наверное, знакома лень, наверняка все же на работах дремлют.

— Одним из вариантов можно было предположить, чтобы она сыграла с Весниной в паре вместо уставшей после одиночек Павлюченковой.
— Возможно, да, но не от неё же зависит. Решение принимает капитан. Видимо, как-то это обсуждалось. Я это вообще не знаю. Всё зависит от нюансов: каково состояние игроков, готов/ не готов играть первым, вторым, третьим номером, готов ли ты играть против этого игрока. Всё это учитывается, может, неудобно пару вместе играть. Легко сказать: «Да она классно играет пару!», — но, может, не стыкуются они вместе. Если смотреть Лену с Настей — не самый хороший результат показали, хотя играли уже вместе, а с Катей у них получается. Это тоже важно. Вы можете выйти и вам просто комфортно играть вместе, а могут выйти супер-пупер два парных игрока, и нет чувства понимания, как вы вместе играете. И всё – ничего не получится.

— Как объяснить тот факт, что идёт финал Кубка Федерации, человек прошёл почти весь путь, но не находит мотивации сделать последний рывок? Шарапова же смогла выйти и выиграть два матча. Почему другие не могут?
— Значит, у Маши была какая-то мотивация, а Света уже три раза выигрывала Кубок Федерации. Федерер тоже больше не находит мотивации играть Кубок Дэвиса. Сказать просто: «Нужно выступать за флаг», — но они и так максимальное сделали, вышли в финал. Могло ведь так случиться, что та бы пара слабее играла. Так получилось, что я смотрела этот решающий парный матч и не могу сказать, что девчонок прямо обыграли, просто не сложились какие-то моменты: кто-то ошибся, ну подаёт хорошо Каролина, но в целом довольно ровно было, могло и в другую сторону всё сложиться.

— Вы вспомнили про Федерера, выигравшего Кубок Дэвиса-2014. В этом году Энди Маррей вытащил на себе всё, выиграв восемь одиночек из восьми возможных и три парных матча. Как вы прокомментируете такой результат?
— Человек хотел выиграть Кубок Дэвиса, и у него была такая возможность. Большей возможности, чем была в этом году, может больше и не представится. Я не думаю, что он будет играть Кубок Дэвиса ещё. Для него «Мастерс», который для кого-то мечта, в этом году был не так важен, как выиграть Кубок Дэвиса с командой. У человека была мечта, и это круто, что он смог её осуществить. Я знаю, что он тренировался чуть ли не месяц на грунте до матча Кубка Дэвиса. Он наплевал на многие вещи, чтобы подготовиться и вытащить эту команду. Играя против сборной Бельгии, вы понимаете, что ему нельзя было не использовать этот шанс. А тащить там больше и некому, это всё ясно и понятно и читаемо. Ему нужно было 100 % выложиться, чтобы выиграть, собственно, он на это и работал.

«Если наткнусь на трансляцию, то залипну»

— Насколько теннис вообще популярен в мире? Даже не в разряде «спорт», а вообще в жизни. Может быть, в разных странах по-разному, как вы это ощущаете?
— Я читала комментарии на «Чемпионате», там как раз был вопрос: «Посещают ли турниры?». В Японии не очень с посещаемостью, больше всего приходит народу во Франции, но так исторически сложилось. Они любят теннис. Азиаты — спокойно. Японцы могут прийти даже на ITF, но только на полуфиналы и финалы. Где-то вообще пустые трибуны, как в Баку в этом году было. Смотришь — там тренер и там тренер, как будто играют в час ночи где-нибудь в зиме, — совсем тоскливо. Поэтому понятно, почему упраздняются турниры. Опять же мало рекламы, у меня половина друзей не знает, кто такой Федерер. Я говорю: «Ну как так! Реклама Gillette, вы что, не смотрели? Вы же знаете такого футболиста Роналдо». Они: «Нет. Нам неинтересно».

— Теперь Федерер как раз не бреется.
— Мы тоже это обсуждали с подругой, смотря финал Джокович – Федерер, абсолютно тоскливый и неинтересный. Простите, пожалуйста, их болельщики, но это было совсем скучно и предсказуемо. Но зато было что обсудить. Я сказала: «Что у него за новый имидж? Откуда этот брутал Федерер в 30 с лишним лет?». На что она: «Видимо, у него контакт закончился». (Смеётся). Я: «Ты думаешь?». Она: «Я уверена». (Смеётся). Это очень странно. Для меня, кстати, вообще непонятно, как он обыграл Джоковича в группе. Опять же возраст: он сыграл четыре матча, впереди финал, и даже если игра через день, ему труднее. Было видно, что ему очень хочется, но через экран я почувствовала, как его «свело». Его прямо парализовало в первом сете. Когда я смотрю такие матчи, думаю: почему я так требовательна к себе? Ты смотришь на Федерера, который делает укороченный в свою сторону и думаешь: что вообще происходит?

— …или: я тоже так могу.
— Я-то могу так — это понятно, это как бы ожидаемо. (Смеется) Но то, что так может Федерер, — это удивительно. Ты смотришь на человека, который выиграл кучу «Больших шлемов», Кубок Дэвиса и 100500 лет первый, но его свело, и всё, шансов нет, нечем обыгрывать Джоковича, который стабильнее на задней линии и моложе, и двигается.

— Это психология?
— Это всё вместе – и эмоционально, да и возраст. В хороший день он может его обыгрывать, но тогда не сложилось, ему нечем было его обыгрывать абсолютно.

— Часто ли вы смотрите теннис?
— Я не смотрю теннис. Я смотрю теннис только тогда, когда случайно на него попадаю, могу иногда включить целенаправленно матчи «Большого шлема». Я не смотрю даже результаты: проиграла турнир и всё, он для меня закончился — играю следующий. Может быть, это непрофессионально, но так исторически сложилось. Мне это неинтересно. Хотя иногда что-то смотрю, чтобы быть в курсе, но сразу «оптом», быстренько, но каждую неделю следить я не буду. Есть такие люди, которые проверяют, кто как сыграл «десятку» или «25». Мы тут тоже как-то обсуждали, что были такие игроки, которые знали: «О, у тебя на этой неделе сгорает 20 очков. Ты себя как ощущаешь?». Даже я не знаю, что у меня там «горит», а они знают: «А у этого даже 30, и вот такая будет смена рейтинга». Такие люди тоже есть, но это уже уклон в другую сторону – ненормальности. А у меня в сторону пофигизма, который тоже неправильный в плане того, что надо знать, что ты делаешь.

Что касается просмотра тенниса, специально не включаю, но, если где-то случайно наткнусь на трансляцию, даже в кафе, то «залипну», досмотрю матч до конца и только потом пойду. Мне интересно становится. Не знаю, как объяснить.

«Если я ничего не запомню, то шансы минимальны»

— Что вам в жизни интересно, кроме тенниса?
— Всё.

— Вы рисовали, сейчас продолжаете?
— Я не знаю, как оказалась в спорте, хотя нет, знаю, но вообще изначально я творческий человек, потому что у меня и знак зодиака – близнецы, который способствует этому, и рисовать мне нравилось, и вышивать, и что я только не делала! Я в «ЖЖ» писала, правда, сейчас приостановила, но это не значит, что я не буду этого больше делать. Мне это интересно, просто пока нет на это времени, к сожалению. Чтобы рисовать, нужно, чтобы было определённое свободное время, но так как я человек, у которого нет тренера, нет менеджера и никого нет, то… Ты занимаешься при условии, что тебе надо потренироваться, побегать (после чего тебе уже хочется лечь и умереть), тебе нужно поставить визу, купить билет, забронировать отель, нужно договориться, чтоб тебя встретили — нужно сделать всё. (Смеётся). При этом приехать, сыграть, выиграть, чтобы тебя все похвалили и сказали: «Ай, какая молодец!», — а если проиграть, услышать: «А, ну понятно, это же Бычкова, она играть не умеет и не тренируется». (Смеётся).

— Как вы пришли к прыжку с парашютом?
— В этом году произошло много новых и странных вещей, половина из них случилась на спор. Ну, так получилось. Друг решил меня смотивировать, и мы решили, что я поеду на US Open, смотивированная такими вещами, как: если я проигрываю в первом круге отборочных, я прыгаю с парашютом; если во втором — ещё что-то, если в третьем – ещё чего-то, а если прохожу в основную сетку — делаю себя подарок какой-нибудь. Довольно смешные мотивации. И как вы понимаете, видя мою фотографию с парашютом (смеётся), результат у меня не сложился. Меня даже это не смотивировало, хотя, честно, не ожидала, ведь за этот год проиграла всего 6 турниров в 1-м круге, это не так много, тем более до US Open их было всего четыре и три из них в начале года подряд. А один — в середине лета, в Китае. Всё. Поэтому я даже не могла подумать, что так будет, конечно, могло не повезти по сетке, но я на это не рассчитывала.

Все же подобные вещи базируются на честности. Я даже не думала, что прыгну с парашютом. Когда я приехала в это Волосово, сидела и думала: что я творю? Когда начали на теории всё рассказывать, а я давно не сидела на каких-нибудь классах, теряешь же тоже навык, хотела получить как можно больше информации, а голова разрывается. Я думаю: «Боже, если я ничего не запомню, а тут это не физика с химией, которая тебе никак не пригодится, а изучаешь то, что тебе надо приземлиться и парашют открыть, а если ты этого не сделаешь, то шансы минимальны». (Смеётся)

Теория была самым страшным. Я вышла после неё, всё подкашивалось. Мой друг тоже собрался прыгать, для него это был уже второй раз. (А второй прыжок, как мне потом объясняли, самый трудный, потому что осознанный, в отличие от первого, когда ты ничего не понимаешь и не знаешь). Он всё ходил, прикалывался надо мной целый день и ржал, говоря: «Да лааадно, чего ты?» А после приземления он с бледным лицо ко мне подходит и говорит: «Что-то меня в самолёте так накрыло». Я: «Да? А что так?» Он: «Понял, что прыгать надо». Я: «Ты же так хотел». Он: «Как-то боязно стало». А мне наоборот: я села в самолёт, все сомнения прошли, потому что выход один. Конечно, можно вцепиться и кричать «не буду» (смеётся), но я как-то и не задумывалась. Мне все говорили, что самое трудное — выйти из самолёта, а ты идёшь группой, там первый пошёл, второй пошёл, я была третьей. Три секунды и ты даже посмотреть не успел — всё, падаешь. (Смеётся) Начинаешь вспоминать, что дёргать, но там стабилизатор стоит, поэтому парашют по-любому откроется. Они там несколько раз проверяют всё на земле, ребята-инструкторы их гоняют раз по шесть: прыгнули — закидали — снова идут прыгать. Сумасшедшие люди, 800 метров, затолкали ногой в рюкзак парашют и пошли дальше прыгать. Вот адреналин у людей. Нам инструктор сразу сказал: «Зачем вы сюда пришли?». А у него 1700 прыжков.

«Выбросить все негативные эмоции в «корзину» я не могу»

— Какой вопрос вы бы хотели задать нашим читателям?
— Это неожиданный вопрос. (Смеётся). Пугающий даже! Мне интересно узнать, чего любители тенниса ждут от новых теннисистов. Каким характером должен обладать ваш новый любимый теннисист? Ну, в игре они мало что понимают, но если есть те, кто разбираются, то пусть расскажут, какого игрока они хотят видеть с технической точки зрения. То есть интересно понять рецепт зрелищного теннисиста, который мог бы повысить интерес к игре. Что ещё нового можно привнести в наш вид спорта? Мне действительно любопытно узнать, что любители тенниса хотят видеть.

— По вашему «инстаграму» видно, что вы интересуетесь бачатой, сальсой и другими танцами. Ваши увлечения как-то вдохновляют вас и, может, меняют отношение к теннису?
— Да, безусловно. Расскажу, как вообще у меня вообще возник интерес к танцам. Мне всегда нравились фильмы «Шаг вперёд». Лет в 25 у меня была творческая депрессия в плане спорта. Отчасти это связано с тем, что закрыли место, где я тренировалась — на набережной рядом с «Парком культуры». С 17 до 24 лет я тренировалась с мамой. Вообще, я привыкла тренироваться одна, поэтому когда перешла в ЦСКА и начала работать в коллективе, то было сложно. Я не совсем понимала схему, потому что много людей, появляется какая-то конкуренция, а я с этим раньше не сталкивалась, но закрылся комплекс «Чайка».

Вообще, всё это долго и утомительно рассказывать, а главное — это никому не интересно. Всем интересно, как ты выигрываешь «Большой шлем», а то, как ты к этому приходишь, мало кого волнует. В общем, было тоскливо, я начала задумываться, что пора бы уже и честь знать. 25 лет — это ведь так много! Уже старость практически. В то время я сидела в Интернете, но не то чтобы целыми сутками. Интернет перестал быть источником мотивации. Я вошла в поисковик, ввела «танцы», узнала адрес, пришла в школу, которая располагалась рядом с домом. Я попала на урок хип-хопа, при этом немного опоздала. Мне сказали: «Давайте вы уже придёте на следующее занятие». Я пришла в следующий раз, поняла, что танцевать не умею, хотя мне всегда казалось, что я такая классная и офигенная, когда куда-то приходила. (Смеётся). Я встала и не могла два притопа, три прихлопа сложить. Но мне очень понравилось. Я попробовала ещё раз. Мне попался очень позитивный преподаватель. Он говорил, что если что-то не получается, то это не страшно. Мне повезло, что учитель оказался таким человеком. Именно тогда я поняла, что люблю теннис. Я смотрела на танцоров, которые зарабатывают 200 рублей в день, ездят на метро, но при этом они получают кайф от своего дела! Им это нравится. Я разговаривала с ними и понимала, кто как пришёл в танцы, какой был путь… Некоторые уходили из танцев, потому что это просто финансово невыгодно. Переходили в фитнес, чтобы заработать деньги. Но потом возвращались в танцы, потому что не могли без этого.

Эти истории очень вдохновляли. Я стала понимать, что теннис — это моё, это то, что я люблю, мне нравилась эта игра в детстве. И сейчас мне это нравится. Просто с годами накопились множество разных вещей, эмоции, переживания, обидно проигранные матчи, в том числе с матчболов. Я же не жёсткий диск, выбросить все эти негативные эмоции в «корзину» я не могу. К сожалению, так нельзя сделать, но было бы удобно. Нажал на кнопку «перезагрузка» — и дальше начинаешь с чистого листа. Вот, а что касается танцев, то постепенно появилась компания, моя подруга работала в PR-отделе школы танцев. Я сказала ей, что в Гонконге случайно попала на сальса-вечеринку, мне так понравилось! Тренер по теннису притащил нас на эту вечеринку, мы втроём оттоптали ему ноги, три грации такие. (Смеётся). Ребята в этом году подарили мне годовую карту в свою школу танцев. Первые 10 уроков бесплатно. Я сказала: «Ну что же вы делаете, вы меня заманили к себе, соблазнили!». Мне это очень понравилось. Не знаю, помогает ли теннису, но это доставляет удовольствие.

«Два чёртовых слова про ароматы гладиолусов»

— Вы говорили, что не любите отвечать на скучные вопросы и то, что СМИ создают какой-то образ спортсмена, который может не совсем отражать его настоящий характер. Не хотите ли сейчас развенчать мифы о каком-то конкретном теннисисте?
— Мне кажется, что не совсем правильный вопрос, потому что для меня интервью любого теннисиста или спортсмена одинаковые. Одни и те же вопросы: как вы готовитесь к турниру, какой следующий старт, какие ощущения во время матча (забега, прыжка и т.д)? И все спортсмены отвечают примерно одинаково. У них есть какие-то заготовки, вот они их и включают. Если ты отвечаешь на один и тот же вопрос каждую неделю, то уже на автомате произносишь текст. Наверное, один раз можно где-то пошутить, но если тебе постоянно задают одинаковые вопросы…

У меня, образно говоря, одно интервью в год, а у Маши Шараповой – 40 раз в день. Ну, приблизительно. Я говорю о том, что отвечая на одни и те же вопросы, тяжело создать какой-то образ. Но свой «инстаграм» она ведёт довольно живенько. Она вкладывает в это дело частичку души, делится своими эмоциями. Это отлично, когда ты видишь спортсмена с другой стороны.

Это же круто, когда теннисист рассказывает, что посреди розыгрыша задумался о том, как вращается планета Земля. Такое действительно бывает. Или песня какая-то звучит в перерыве, а ты начинаешь вспоминать слова. Вообще, в такие моменты, когда ты думаешь о чём-то постороннем, лучше всего играешь. Порой я играла и думала о новой серии «Доктора Хауса». При этом хорошо, если ты помнишь из песни хотя бы куплет, а если ты знаешь два слова, то это провал. (Смеётся). Как будто назло эти два слова заедают в голове и постоянно крутятся. Помните, была песня про гладиолусы у группы «Корни»? Я запомнила, потому что она крутилась у меня пару дней. И вот эти два чёртовых слова про ароматы гладиолусов засели у меня в голове. Я думаю: «Ну что же там дальше?» (Смеётся). Такое действительно бывает. И это может случиться у любого спортсмена.

Порой людей спрашивают про какой-то конкретный розыгрыш, что они думали в эту секунду, а они даже не помнят сам момент. Есть разные люди, разная психология. Некоторые вообще не помнят счёт матчей, а у меня обратная история. Сейчас уже старость, склероз, а раньше я могла выйти и через две недели рассказать про каждый розыгрыш прошедшего матча. Я могла вспомнить, где ошиблась, где выполнила свечу и так далее. Это ненормально на самом деле. Это сейчас я так считаю, а тогда казалось, что всё так и должно быть. Я говорила с соперницами, обсуждала конкретный розыгрыш, а они даже не понимали, о чём я говорю. Я подсознательно считаю счёт, не могу о нём забыть. Иногда в паре кто-то даже не знает, счёт «больше» или «ровно», например.

У меня была одна любопытная ситуация. Мы с Надей Киченок играли финал парного турнира ITF с призовым фондом $ 50 тыс. против болгарки и турчанки (Александрины Найденовой и Басак Эрайдин. — Прим. ред.). В одном из геймов второго сета был счёт «ровно». По крайней мере, это мы так насчитали. Мы думали, что это решающее очко, так что мы решали, кто пойдёт принимать. А судья произносит: «Гейм». Я подхожу: «В смысле?». «Гейм». «Минуточку!» — сказала я. Я начала перечислять все розыгрыши. Их было всего шесть, не так сложно. Я всё объяснила, но арбитр настаивает на своём: «Да нет же, у меня записано». Я говорю, что у вас есть камеры, пересмотрите! В общем, я высказала всё, что думала, хотя штраф мне не дали. Я ему сказала, что ты будешь сидеть на линии на «десятке», потому что если мы пересмотрим видео, то ты поймёшь свою ошибку. Есть камеры, можно пересмотреть матч, так что если судья действительно ошибся, то мы будем жаловаться — я, Надя, другие люди. Но мы выиграли, так что судье повезло. (Смеётся). Но всё равно это важно. Судья забрал у тебя гейм.

А спустя полгода он ко мне подошёл. «Да, ты знаешь, я пересмотрел. Ты была права». «Классно. Эта информация мне сейчас очень нужна. Особенно если бы мы проиграли, мне было бы очень приятно услышать эти слова!». Ну, я думаю, что если бы уступили, то он бы не подошёл. Но бывает и такое.

«Не очень хорошо вожу. Больше на метро езжу»

— Несколько лет назад вы говорили о любви к сериалам. Что сейчас смотрите, что нравится?
— Вчера, например, я посмотрела новую серию «Родины», новую серию датско-шведского «Моста» и новую серию «Элементарно». При этом ещё параллельно успела убраться в квартире. Некоторые сериалы я должна сидеть и смотреть, а некоторые можно слушать — например, «Элементарно». Там можно не смотреть, все серии одинаковые. (Смеётся). И ещё мне нравится «Больница Никербокер».

Вообще, я забываю, что смотрю. Есть такой сайт epscape.com, там я ткнула во все названия сериалов, которые смотрю, чтобы видеть, когда появляются релизы. Сезоны ведь выходят раз в год. Вот я захожу, был один текущий сериал, а уже стало четыре! Мне надо срочно начинать смотреть. (Смеётся)! Но, как и с интернет-зависимостью, такой маниакальной страсти у меня уже нет. Где-то просто по привычке смотрю. Мне, например, посоветовали «Американскую историю ужасов», но мне этот сериал не понравился! Мне и «Игра престолов» не нравится, но я смотрю по привычке. В общем, к сожалению, я смотрю много сериалов вместо того, чтобы заниматься какими-то полезными вещами, например, тренироваться. (Смеётся).

— У вас в «инстаграме» очень мало фотографий непосредственно с теннисных матчей. Почему?
— У меня их просто нет. Они такие страшные, что я не могу их выложить. Иногда люди смотрят на меня и говорят: «А ты ничего», — а потом видят кадры с корта и спрашивают: «А это кто?». Ну, я не занимаюсь отбором фотографий, так что претензии не ко мне.

— Вы нарушаете правила на корте, а на дороге?
— Если честно, я не очень хорошо вожу. В принципе, больше на метро езжу. Я не люблю нарушать правила, но просто так получается. И поэтому я очень осторожный пешеход. Лучше постою на красном и 15 раз посмотрю направо и налево, прежде чем пойду. В одностороннем переулке я на всякий случай смотрю в обе стороны. Но вообще я стараюсь не нарушать, потому что не уверена в своём вождении.

— Что бы вы записали в свои достижения в этом году?
— Я похудела на спор на семь килограммов за 13 дней. Точнее, мне дали 24 дня, но первые 10 я ничего не делала, поэтому осталось 13,5. Пришлось пройти ускоренный метод похудения. Ещё в этом году я станцевала стриптиз на дне рождения друга — прямо из коробки вылезла и начала танцевать!

— А где можно найти фото и видеоотчёт?
— Это конфиденциальная информация. Если серьёзно, то он просто мой близкий друг, но не парень. Я решила его удивить. Ну, я не то чтобы до конца раздевалась… Вообще, я уже боюсь что-то новое пробовать, слишком много нового уже было.

Вот ещё на «Чемпионат» начала писать.

Беседовали: Галина Козлова, Никита Кузин, Михаил Потапов, Илья Рывлин, Даниил Сальников, Анастасия Филиппова, Дмитрий Шахов.