Анна Чакветадзе отмечает день рождения

5 марта отмечает день рождения Анна Чакветадзе. За несколько дней до этого события экс-пятая ракетка мира, победительница восьми турниров WTA в одиночном разряде, в том числе Кубка Кремля — 2006, а также обладательница Кубка Федерации — 2007 и 2008 стала гостем редакции «Чемпионата». Анна ответила на вопросы журналистов и читателей о лучших моментах своей спортивной карьеры, о тонкостях комментаторской работы и поделилась своими мыслями о развитии тенниса.

«Здравствуйте, я медведь»

— Анна, как вы относитесь к дню рождения? Что для вас означает этот праздник?
— Всегда было по-разному. На самом деле, у меня ситуация изменилась после того, как я перестала заниматься профессиональным спортом. Так получилось, что мой день рождения всегда попадал на турнир в Индиан-Уэллсе и соответственно на турнире полноценно отмечать не получалось из-за того, что были тренировки, матчи и так далее. В прошлом году я отметила день рождения с размахом со своими друзьями в Москве, в одном увеселительном заведении. Что будет в этом году, я пока не знаю, есть два варианта развития событий. Но это точно будет не Индиан-Уэллс.

— Как вообще у теннисистов принято отмечать день рождения на турнирах?
— Обычно организаторы турнира дарят тортик, игроки с ним фотографируются, и на этом, в принципе, празднование заканчивается. На самом деле, если у тебя завтра матч, то никто отмечать и не будет. Но иногда бывает, что день рождения приходится на паузу за пару дней до турнира, тогда можно позволить себе встретить его и отметить с друзьями-теннисистами.

— В туре теннисисты обычно поздравляют друг друга или это не принято?
— Поздравляют. Я помню, мне Лена Веснина принесла в номер шарики, открытки. Было очень необычно. Так меня ещё никто не поздравлял на турнире, а Лена у нас такая выдумщица – любит поздравлять и вообще всегда помнит про все дни рождения. Она большая молодец.

— Поклонники как-то вас удивляли?
— В основном дарили цветы и мягкие игрушки. Ничего особенного.

Когда я сама играла, я не всегда смотрела теннис и многие результаты пропускала – они мне были не интересны. Сейчас, я как настоящий теннисный эксперт, знаю все результаты.

— Кстати, сколько мягких игрушек у вас скопилось дома по окончании карьеры?
— Ой! Я не считала, но мой любимый мишка до сих пор сидит на диване в компании с другим медведем, подаренным мне в детстве. Я вообще любила мягкие игрушки. У меня даже была забавная история, связанная с этим. На официальном логотипе турнира в Стэнфорде есть медведь. И соответственно этот талисман, большой Мишка, ходит по стадиону, развлекает гостей, подходит к теннисистам, мы с ним даже сфотографировались. Мне он так понравился, я его обнимала, за ушко трепала. А потом в зоне для игроков ко мне подошёл молодой человек и говорит: «Здравствуйте, я Сэм. Я медведь». И я поняла, что там скрывалось что-то большее.

«Не грущу, а вспоминаю всегда с теплом»

— Вы упомянули Елену Веснину. Понятно, что все вы были конкурентками на корте, но всё же с кем-то вы дружили в туре? С кем-то больше поддерживали отношения? Или, допустим, с кем-то поссорились после матча?
— Да бывало даже, когда в паре между собой ссорились партнёры, не только в одиночке. Вообще, конечно, сложно дружить в профессиональном туре, из-за того что всё-таки там каждый сам за себя, это не командный вид спорта. Очень большое значение имеет настрой, какая-то рутина – допустим, перед матчем ты не можешь себе позволить какое-то лишнее общение, хотя иногда хочется. Но есть, наоборот, другие игроки, как Елена Янкович, которые приезжают на стадион за пять часов до матча, со всеми общаются, они наполняются энергией и потом это всё выплёскивают непосредственно на матч. Но в основном, так как это личный вид спорта, все, можно сказать, расходятся по своим углам. Особенно когда важные соревнования. В команде всё гораздо проще, конечно, – там другая атмосфера, ты понимаешь, что играешь за страну, что это всё ответственно, и чувствуется поддержка команда. А на личных турнирах я со всеми россиянками поддерживала хорошие отношения – Леной Дементьевой, с Леной Весниной, с Машей Кириленко. С Викторией Азаренко мы пару вместе играли. Сложно кого-то одного выделить, всё-таки я уже три года не играю.

— Спустя эти три года как вы вспоминаете о теннисе? Может быть, с горечью и грустью?
— Сколько можно вспоминать с горечью? Горечь была, конечно. Я думаю, что этот этап нужно проходить всем профессиональным спортсменам – всё-таки мы не можем всю жизнь посвятить своему любимому делу, рано или поздно оно должно заканчиваться. Конечно, есть своеобразный переходный период из-за того, что нужно несколько ломать свой привычный график. Например, я вообще никаких физических нагрузок последнее время не испытываю – даже в тренажёрный зал не хожу, потому что, во-первых, здоровье не совсем позволяет, а во-вторых, идёт перенасыщение физическими нагрузками, и понимаешь, что в жизни можно делать что-то другое. Я не грущу, а вспоминаю всегда с теплом, с каким-то воодушевлением. Когда вспоминаешь какие-то выигранные турниры, понимаешь, что эти мысли всегда будут тебя двигать вперёд на какие-то новые подвиги.

— Просмотр тенниса сейчас сильно вас захватывает?
— Ну, я же комментирую теннис, поэтому пройти мимо экрана я точно не могу. На самом деле я слежу в последнее время за результатами. Очень интересно, что, когда я сама играла, не всегда смотрела теннис и многие результаты пропускала – они мне были неинтересны. Сейчас я как настоящий теннисный эксперт знаю все результаты, и даже когда теннис не транслируют, стараюсь следить за тем, как идут турниры, и мужские в том числе.

— Восприятие тенниса у вас изменилось из-за того, что теперь постоянно его смотрите только со стороны?
— Нет. Не изменилось. Я всё-таки знаю этот мир изнутри. В любом случае я частенько смотрела, как играли мои соперницы. Не всегда можно было остаться на кортах и посмотреть на них, но я смотрела их игру по телевизору, мне было интересно разбирать их действия. Это как-то сейчас воплощается в работу, потому что я комментирую и также пытаюсь ловить какие-то мелкие нюансы и моменты.

«Самое сложное – комментировать мужские пятисетовые матчи»

— Что самое сложное в комментировании?
— Самое сложное – комментировать мужские пятисетовые матчи. Я до сих пор не встречала ни одного человека, который смотрит мужской пятисетовый матч от начала до конца, не отрываясь. Есть люди, которые смотрят с третьего сета или решающую партию, но чтобы с начала до конца – таких людей лично я не встречала. Может быть, они и есть.

— Какие мысли у вас возникают, когда затянулся подобный марафон?
— На самом деле, я считаю, что мужской теннис был бы интересен, если бы они всегда играли матчи из трёх сетов, потому что пять сетов, особенно на грунте, смотреть очень сложно. Думаю, что WTA и ATP всегда будут стараться как-то совершенствовать игру, делать её интереснее. Например, в WTA сделали on court coaching. Мне кажется, что это внесло определённый интерес – всё-таки всем хочется послушать, что же там тренер говорит своему подопечному. Сейчас они говорили, что хотят уровнять призовые и тогда пусть женщины играют из пяти сетов. Но я считаю, что физически это очень сложно, сейчас очень много травм, особенно у игроков из десятки, потому что они обязуются перед WTA играть определённое количество турниров. Даже если они себя чувствуют не так хорошо, им всё равно нужно ехать, там они усугубляют травму и так далее. Я считаю, что продвигать спорт очень важно, но всё-таки нельзя забывать об игроках, которые физически нагружаются по максимуму, и им тоже нужно дать отдых.

— Это подслушивание диалога игрока с тренером не является нарушением частной жизни теннисиста?
— Ну, насколько я знаю, тренерам, выходящим на корт, вешают микрофоны. Соответственно, все слышат, что он говорит и что ему отвечают – тоже. Не всегда, конечно. Видна эмоциональная реакция игрока – слушает ли он или сидит со стеклянными глазами и делает вид, что сам всё знает. Интересно за этим наблюдать. Я думаю, такие вещи всегда будут привлекать зрителей.

— То есть думаете, что телевидение будет двигаться в этом направлении реалити-шоу?
— Для спорта, думаю, это будет полезно — привлечёт больше фанатов.

— Елена Веснина говорила, что Андрей Чесноков иногда забывает, что на нём есть микрофон.
— Наверное, есть такие люди. Мне сейчас сложно вспомнить. На самом деле все дают разные советы. Здесь сложно предугадать, что скажет тренер. В основном это банальные вещи. По технике и психологии. Понятно, что по технике тяжело подсказать, так как нужно делать акцент на психологическом состоянии из-за того, что не все могут технику менять во время матча. В основном подсказки связаны с психологическими аспектами игры. Чесноков вообще интересный тренер. Иногда его манеры вызывают странные ощущения, но он хороший эксперт.

— Как вы выкручиваетесь, когда кто-то нецензурно выругался в эфире?
— У меня есть мой партнёр по эфиру. Он давно работает, всё делает профессионально, а я ему помогаю.

— Как вы считаете, может, стоит вовсе отменить тренерские перерывы? Ведь на «Больших шлемах» их нет.
— Я думаю, что их нужно сохранить, и как раз хотелось бы, чтобы это правило было на всех турнирах. Если игроки привыкли вызывать тренера на всех турнирах, то должны делать это постоянно, а не подстраиваться под масштаб соревнования.

— Остались ли игроки в женском туре, которые так и не вызывали тренера на корт?
— Спортсменам нужно время, чтобы привыкнуть к нововведениям. Некоторые правила воспринимаются в штыки, но если оно есть, то им всё-таки начинают пользоваться. Просто нужно время, чтобы успокоиться. Я знаю, что Серена Уильямс редко вызывает тренера. Вообще, раньше у неё всегда были записочки, которые она писала. Однако даже ей нужен совет. В основном это правило рассчитано на психологические моменты.

«Очень интересно смотреть за Энди Марреем»

— Теннис славен традициями, и что-то новое приживается с трудом. Одно из нововведений — Hawk Eye. Как вы относитесь к этой системе?
— Во-первых, это прекрасная возможность проверить себя. Конечно, когда ты уверен, что линейный ошибся, а затем повтор показывает, что он был прав, то, безусловно, появляются сомнения в этой системе. Даже Роджер Федерер её не использовал, так как ему не нравилось менять решения судьи. Всё-таки я думаю, что нужно понимать, особенно в решающие моменты, попал мяч или нет. Сейчас эта система всем нравится. Более того, игроки первой десятки недовольны, когда их ставят на дальние корты, где нет этой системы.

— А что думаете насчёт правила 25 секунд между розыгрышами? Недавно у Рафаэля Надаля снова возник конфликт с одним из судей.
— Действительно, Надаль долго готовится. Ему нужно сделать некоторые вещи, предшествующие подаче. Думаю, что правила должны быть для всех одинаковыми. Надаль перестроится со временем. 30 секунд или 25 — это всё можно исправить.

— Можете рассказать об игроках, которым вы симпатизируете на теннисном корте?
— Из женщин мне нравится стиль Виктории Азаренко. Она разноплановая теннисистка. Азаренко может применять все удары. Если сравнивать с Уильямс, наверное, американка играет лучше, если брать их лучшие матчи, но мне больше нравится разнообразная игра. Безусловно, Мария Шарапова играет в мощный теннис, но я предпочитаю разнообразную игру, поэтому говорю: Виктория Азаренко.

Что касается мужчин, то раньше я мужские матчи практически не смотрела. Сейчас наблюдаю и за мужчинами. Очень интересно смотреть за Энди Марреем. Он пытается играть разнообразно. У него нет мощных ударов, но он стоит в топ-5, и за это я его сильно уважаю.

— А на кого-то из молодых игроков обращаете внимание?
— Хотелось бы посмотреть на Борну Чорича, который далеко прошёл в Дубае, будучи лаки-лузером. Думаю, будет интересно за ним наблюдать в дальнейшем. Хотя были определённые провокации с его стороны. Он сказал, что он лучший игрок в туре, и Коккинакис посмеялся. Впрочем, даже Новак Джокович признался, что он похож на него по стилю игры. Будет интересно посмотреть, как он разовьёт свои способности.

— У Маррея в матче с Чоричем на этом турнире в Дубае было больше 50 невынужденных ошибок. А у вас бывали подобные матчи, когда совсем ничего не получалось? Возможно ли игроку спасти такие матчи?
— Подобное бывало у всех игроков. Здесь больше нужно играть за счёт силы воли, психологической устойчивости. Спорт состоит из того, что ты должен постоянно преодолевать себя. Когда у тебя не лучший день, ты должен в два раза больше стараться и пытаться изменить ситуацию в свою пользу. Что касается Маррея, то даже у топовых игроков мужского тура случаются дни, когда совсем ничего не получается.

Мы играли не на большом стадионе, и соответственно ветра было ещё больше, стулья, столы сносило, пальмы ломало, а мы всё играли. Вот правила против ветра не существует, почему-то.

«Если болельщики никак не реагируют, то это расстраивает»

— Считали ли вы, сколько раз за карьеру ломали ракетку?
— Конечно, такое было, но мне повезло, что у меня моя ракетка была очень жёсткой, после одного удара она не ломалась. Она могла немножко треснуть, но я всегда продолжала ей играть матч, не меняла, не хотела заработать предупреждение и так далее. Есть категория других игроков, у которых более лёгкие ракетки, стоит чуть-чуть прикоснуться к площадке, они уже ломаются. Я не считала, но мне мой спонсор выдавал ракетки, и я помню, что на одной был написан номер 155. У Веры Звонарёвой было 300, значит, она всё-таки больше их использовала.

— А вообще это позёрство – разбить ракетку о корт — или это действительно помогает?
— Я не думаю, что это позёрство. Со стороны не чувствуется, как игрок себя ощущает. На самом деле, когда ты в матче, важна любая мелочь и любая деталь, и иногда лучше выплеснуть эти негативные эмоции, даже сломать эту несчастную ракетку. Но потом всё-таки выдохнуть и сыграть матч на другом уровне. Некоторые наоборот всё держат в себе, и этот негатив накапливается, и в итоге в матче ничего не получается.

— Если продолжить тему выплеска эмоций, то вспоминается ваш матч в Кубке Федерации против сборной Израиля. Можете вспомнить, какие это были эмоции?
— Вы знаете, я смотрела в повторе этот матч. Мне не очень нравится, как я себя вела. Со стороны это выглядело не очень красиво, так скажем, но на тот момент во время игры я об этом не думала. Бывают такие игроки, которых лучше завести немножко, разозлить где-то даже, и они потом заиграют гораздо лучше, и действительно потом я ни одной невынужденной ошибки не допустила. Я думаю, что все прекрасно знают эту историю, местные болельщики вели себя не совсем корректно в какой-то момент. Меня стало это задевать, я выплеснула эмоции и заиграла лучше.

— Этот опыт вы потом применяли в других матчах?
— Что самое интересное, я на этом настрое, на этих эмоциях на следующей неделе выиграла турнир в Париже, причём находясь не в лучшей форме. Видимо, да, помогло.

— Если сравнивать, допустим, пустые трибуны и когда болельщики ведут себя совсем плохо. Как лучше?
— Когда тихо, это тоже плохо, потому что даже когда ты играешь в каком-то показательном турнире и есть болельщики, но они никак не реагируют, то это иногда даже расстраивает, если говорить о каких-то эмоциях.

— На мелких турнирах кто-то ходит мимо корта, даже порой во время розыгрышей. Но даже если во время «Большого шлема» кто-то вдруг вошёл во время подачи, это сильно отвлекает или это момент, когда просто хочется перевести дух и тебе нужно за это просто зацепиться?
— По-разному бывает. Всё зависит от того, где эти люди заходят. Если мой соперник подбрасывает мяч, а в это время кто-то заходит и мяч сливается с человеком, который садится на трибуну, это, безусловно, мешает. Всё-таки теннис – это достаточно своеобразный вид спорта, и действительно есть правило, что заходить на корт во время розыгрышей нельзя. Но в зависимости от того, где заходят — если где-то сбоку и заходят тихо, конечно, игрок во время розыгрыша не будет смотреть в сторону и отвлекаться на этого человека. Но бывают моменты, когда действительно это отвлекает.

— Вы бурно реагировали на такие помехи или спокойно, понимая, что от этого никуда не деться?
— Ой, я даже на тренировках реагировала, чтобы никто не проходил. Мне нужна была определённая чёткость, чтобы никто не мешал. Наверное, это привычка уже.

«Это было похоже на толкание мяча на другую сторону корта»

— Вы упомянули турнир в Париже. Какая из побед больше всего вам памятна, дорога?
— Наверное, победа на Кубке Кремля, потому что это дало моей карьере определённый толчок, я поднялась в рейтинге, стала игроком десятки, а после Кубка Кремля стала выигрывать больше профессиональных турниров. И потом, с московским стадионом у меня связаны определённые воспоминания. Дело в том, что я приходила туда ещё совсем маленькой девочкой, с родителями. Конечно, меня теннис тогда не очень интересовал. Я больше находилась в подтрибунном помещении, где-то вне корта. Играла, мне было, по-моему, 4-5 лет. Очень маленькая туда приходила. Помню, играл Беккер, Сампрас и Новотны. Вот они мне запомнились. И после этого, конечно, мне очень хотелось выиграть Кубок Кремля. Я об этом мечтала ещё, когда была маленькая, тренировалась. Но, конечно, мне казалось, что я никогда не достигну этого результата. Потом я так же думала про US Open, но с US Open немножко не получилось. Светлана Кузнецова мне помешала в полуфинале.

— Победы над какими-то игроками для вас ценны?
— Наверное, в Сан-Диего над Винус Уильямс. Эта победа мне запомнилась тем, что, во-первых, был теннис достаточно высокого уровня, ну, с моей стороны, по крайней мере. И, в общем-то, в этом матче я выложилась на все 100 — помню, мы закончили только ночью. И затем в полуфинале мне нужно было играть первым запуском против Марии Шараповой, у нас ещё была пара с Викторией Азаренко. В общем, мне было очень сложно собраться на следующий матч, и как-то я его провела так, наверное, процентов на 40 от своих возможностей, просто потому что сил не было. Но эта победа многому меня научила. Опять же я поняла, что могу обыгрывать теннисисток, которые на самом деле великие чемпионы. И, несмотря на то что сейчас Уильямс-старшая играет не так хорошо, единичные матчи она может выдать на очень высоком уровне, поэтому эта победа над Винус мне запомнилась.

— Какое у вас было самое невероятное возвращение? Когда всё валилось из рук, а потом вдруг всё стало получаться.
— Ну, у меня часто бывало, и когда я проигрывала первый сет, уступала во втором, но потом выигрывала. Мне сейчас сложно вспомнить, я помню, как я вела 5:1 в финале в Хертогенбосхе у Янкович. Семь раз мы выходили на корт из-за дождя, я вела 5:1, затем счёт стал 6:6, мы никак не могли доиграть. Завтра уже начинался Уимблдон, все были на нервах, мы обе играли в понедельник. Но, в общем-то, как-то это матч закончился, слава богу, в мою пользу. Но сложился достаточно нервно для обеих.

— Говоря о переносах на следующий день, насколько сложно держать хотя бы свою подачу, чтобы надеяться на то, чтобы матч в этот день не закончился?
— Я думаю, что очень многое зависит от самого игрока. Некоторые действительно после перерыва всегда играют лучше, они только и ждут этот перерыв на дождь, чтобы взять какую то паузу, если вдруг у них что-то не получается, и затем во второй раз выйти на корт с новыми силами и совсем другим настроем. Я думаю, что перерыв всегда больше польза тому, кто уступает по счёту, нежели тому, кто ведёт, из-за того, что можно потерять концентрацию внимания. Всё-таки психологически ты понимаешь, что ведёшь по счёту и всё должно складываться в твою пользу и после перерыва. На самом деле получается не так, и после перерыва как будто начинается новый матч. Можно исправить свою игру, взять какую-то паузу. Мы видим, что некоторые теннисисты уходят во время матча в подтрибунное помещение, а потом совсем по-другому начинают играть.

— На некоторых крупных турнирах центральные корты оснащены крышами. И если начинаются осадки, то крышу закрывают и матч продолжается. Но многие замечают, что они оказываются в другой обстановке: мяч по-другому летит, и прочее. Правильно ли это?
— Лучше, конечно, находиться в равных условиях, но здесь ещё очень важно, против кого ты играешь. Если против Агнешки Радваньской, то лучше, чтобы крышу закрыли, допустим, чтобы мяч летел немножко быстрее. А если против Серены, наоборот, лучше чтобы крыша была открыта и мяч летел хотя бы чуть-чуть медленнее. Я за равные условия, и, конечно, во время матча не очень удобно, когда закрывают крышу и затем опять её открывают. Игрок должен приспосабливаться к любым условиям. Но вообще, конечно, тяжело иногда бывает это сделать.

— А помните ваше самое обидное поражение за карьеру?
— Самым обидным, наверное, был матч против Марии Кириленко в третьем круге Australian Open, у меня там были проблемы в предсезонной подготовке, я не тренировалась, каким-то образом дошла до третьего круга. В принципе играла неплохо, но Мария мне немножко преградила путь. И в итоге получилось, что я не подтвердила свои прошлогодние очки, не защитила четвертьфинал и после этого начала опускаться в рейтинге. Матч был интересным, но это было обидное поражение с точки зрения того, что это самое начало года, хотелось как-то начать с позитива, но не вышло.

— Возвращаясь к предыдущему вопросу по поводу условий. Самые невыносимые условия, при которых приходилось играть? Тепло или холод, или и то и другое.
— Это, наверное, очень сильный ветер в матче против Ли На в Дохе. Когда мы играли тай-брейк, мяч летел в аут, я как-то бежала, непонятно как, и в итоге он попал в меня. Я проиграла очко, это было 6:6 на тай-брейке, сетбол у Ли На. Но это был не теннис, это было похоже на толкание мяча на другую сторону корта при помощи ракетки, причём мы играли не на большом стадионе, и соответственно ветра было ещё больше, стулья, столы сносило, пальмы ломало, а мы всё играли. Вот правила против ветра не существует, почему-то. Тот матч я проиграла, с точки зрения уровня игры, это было очень странно, потому что в таких условиях мне больше играть не приходилось. В буквальном смысле чуть не сдуло с корта.

«Не знаю, о чём можно думать, кроме тенниса, во время матча»

— Вот вы вспоминали про матч с Израилем, а вообще что для вас означали вызовы в команду? Для вас это шло больше на пользу, как с тем титулом в Париже, или наоборот мешало графику?
— Всё зависело от физического состояния. Когда игрок свежий, конечно, он готов выступать в 30 турнирах в году. Если ему физическое состояние позволяет, то почему бы и нет? По-разному складывалось, я всё-таки не один раз играла в сборной. Мне нравилось играть за команду, я чувствовала, что могу принести какую-то пользу, но иногда действительно не хватало сил. Очень часто бывает, что сил не хватает, но нужно уметь вовремя собраться. И, безусловно, когда играешь за команду, получаешь совсем другие ощущения. Понимаешь ответственность, всё-таки иногда бывает такое, что ты не очень хорошо себя чувствуешь и не выкладываешься на все 100 в личных турнирах, но когда играешь за команду, надо всегда стараться биться за каждое очко.

— В командных турнирах на переходах вас встречал капитан. Насколько полезна была его помощь или иногда он вам мешал?
— Капитан всегда старался подбодрить, всё-таки он очень редко подсказывал что-то с технической стороны. Он пытался как-то раскрепостить игрока – опять же лишняя ответственность сказывается и на теле тоже. Нужно как-то уметь расслабляться, и капитан это прекрасно чувствует за счёт опыта. И, конечно, он умеет это делать, знает, как подобрать нужные слова, в какой момент что-то сказать, в какой момент промолчать. Я думаю, что его советы были полезны.

— Анекдоты не рассказывал?
— Да, бывали какие-то шутки, но это опять же больше, чтобы как-то отвлечь немножко внимание от того, что обязательно нужно выиграть этот матч.

— В паузах между розыгрышами или на переходе думали о чём-то не теннисном, отстранённом?
— Не знаю, о чём можно думать, кроме тенниса, во время теннисного матча. Дело в том, что, приезжая на соревнования, понимаешь, что это в принципе твоё самое важное дело – играть матчи, причём играть на определённом уровне и побеждать. Это, наверное, самое важное дело. Ты тренировался с детства для того, чтобы попасть на определённый уровень и на определённые соревнования, и при это думать о чём-то другом… Конечно, наверное, иногда это бывает. Кто-то мне рассказывал, что песни поёт во время матча. Но у меня такого не бывало.

— Анастасия Павлюченкова рассказывала, что во время одной из игр она раз семь подумала о том, чтобы не забыть поздравить кого-то из родственников с днём рождения.
— И как она сыграла?

— Не сказала.
— У всех по-разному бывает.

«У нас с Марией Шараповой даже папы подружились»

— Какой из турниров «Большого шлема» по атмосфере вам больше всего запомнился?
— Мне очень нравился US Open. Я там начинала играть в крупных соревнованиях. Впервые попала в квалификацию в 17 лет. Те чувства и эмоции мне запомнились, когда я выиграла матчи и наконец попала на «Большой шлем». Потому что до этого я два раза приезжала на «Ролан Гаррос» и Уимблдон, но даже не попадала в квалификацию. Дело в том, что обычно игроки в последний момент отказываются от участия. На «Ролан Гаррос» я была 4-й в листе ожидания, а на Уимблдоне – второй.

Всегда стараюсь объективно оценивать теннисные матчи, редко за кого-то болею. Мне может нравиться игра какого-то теннисиста, и я считаю нормальным его похвалить за какой-то удар в эфире.

А первой тогда была Ана Иванович. Мы вдвоём так и не попали в сетку, вместе с ней тренировались. Была надежда, что на US Open большая сетка в квалификацию и туда я всё-таки попаду. И попала. Эмоции от того, что я впервые на «Большом шлеме», присутствовали и оставались на протяжении всей моей карьеры.

— Следующая ваша профессия после тенниса – комментатор. Как тяжело вам дался переход? Посещали ли вы какие-то курсы молодых комментаторов?
— Курсы молодых комментаторов я не посещала. Мне всё далось легко, потому что я всю жизнь смотрела и слушала теннис. Понимала, как это всё должно было выглядеть и звучать. Мне больше нравится разбирать технические аспекты игры и рассказывать про какие-то нюансы, которые не видит профессиональный журналист. Всё-таки у меня есть определённый опыт в подготовке спортсменов. Я думаю, это интересно слышать зрителям. Мне самой интересно смотреть за игрой других теннисистов и анализировать технические аспекты их игры. Мне это нравится. Надеюсь, что слушается это так же хорошо.

— Отзывы о своей работе читаете?
— Нет. Если скажете, где прочитать, я почитаю.

— На нашем сайте. Кстати, читатели, которые присылали вопросы на сайт, почему-то заподозрили вас в предвзятом отношении к Марии Шараповой. Как можете ответить на это?
— «Предвзятое отношение» к Марии Шараповой появилось после того, как мы сказали в эфире, что она медленно готовится к подаче в матче с Макаровой. Я действительно считаю, что в тот момент матча, когда мы это сказали, она долго готовилась. Мы хорошо знаем друг друга, вместе играли в команде, хоть и не дружим, не общаемся близко. Всё равно мы столько лет играли на одних и тех же соревнованиях. Конечно, у нас были пересечения и в сборной, у нас даже папы подружились. Сначала у них была прохлада в отношениях, но потом они чуть ли не лучшими друзьями стали, когда ещё отец Марии ездил с ней на соревнования. Всё-таки она играла против российского игрока, и мне казалось, что я могу выразить свою точку зрения, которая была вполне объективной.

— Есть ли для вас пример для подражания в комментаторском цехе? Может быть, кого-то из своих коллег вы считаете лучшим?
— Мне очень нравилось, как комментировала Динара Сафина. Я сужу с точки зрения профессионала. Мне нравилось, как Динара анализирует игру. На мой взгляд, она прекрасно понимает все аспекты. Для меня как для профессионала это важно.

— Вы комментируете всё время с напарником. Представляли себя, комментирующую в одиночку?
— А такое бывает. Напарник иногда уходит читать новости, тогда мне приходится одной комментировать.

«Почему девушки играют в мокрых платьях?»

— Комментируя матчи, можно определить, что игрок проигрывает специально?
— Иногда игроки сдают игры так, что даже их личные тренеры не понимают, что они сдают. Видно, что игрок не выкладывается на 100 % в матче, но мы не можем знать, в чём причина. Это может быть плохое самочувствие, это могут быть не самые благоприятные новости, полученные до матча, которые также могут повлиять на поведение любого человека, не только спортсмена. Спортсмены всегда на виду, и нужна определённая стрессоустойчивость – не всегда получается, что новости из жизни на тебя положительно влияют. Я знаю, что Рафаэлю Надалю никто не сообщает никаких новостей во время турниров. Агент Новака Джоковича не говорит о делах во время крупных соревнований. Во время турнира никогда не отвлекают теннисиста. Это очень важно. Мы не можем понимать, что происходит у человека внутри, почему он себя так ведёт, почему он не играет на максимуме. Он может сдавать матч, может себя плохо чувствовать, может быть расстроен, но мы этого не знаем.

— У вас к тренерам были просьбы не общаться с вами на конкретные темы?
— Я вообще перед матчами не любила общаться. У меня были тренеры, которые хотели общаться со мной перед матчем. Я говорила, что хочу послушать музыку, настроиться. А тренер всё равно очень хотел со мной общаться. Я ему раз сказала, другой. Потом он обиделся, но в конце концов он понял.

— Ритуалы какие-то были у вас?
— Я не любила менять цвет формы. Если я играю в одном цвете, то буду играть в нём весь турнир. Спонсоры дают несколько вариантов, а я менять не любила. У меня был один предпочтительный цвет на одиночку, один на пару. Я не любила до матча долго находиться на стадионе. Я даже в отель уезжала обратно, затем приезжала непосредственно к матчу. А вот Сесиль Каратанчева и Елена Янкович целый день проводили на стадионе, и им это не мешало настраиваться на матчи.

— Мужчины, когда жарко, меняют майки. Хотелось ли пойти переодеться? И ещё вопрос по питанию. Во время матча что предпочитали перекусить, когда дело затягивалось до третьего сета?
— У нас есть специальное питание, подготовленное WTA, разрешённое, которое можно употреблять во время матча. Конечно, бананы никто не отменял. Что касается формы. Меня часто спрашивают люди далёкие от тенниса: «Почему девушки играют в мокрых платьях?». Я отвечаю: «Так получается, что в Австралии иногда бывает 40 градусов. Переодеваться можно только после сетов». У всех, конечно, по-разному, но у некоторых есть суеверие, что если выигрываешь сет, лучше не уходить с площадки. Очень сложно максимально следить за своей внешностью, когда играешь в таких условиях. Наверное, это выглядит с какой-то стороны странно для человека, который сидит под кондиционером и смотрит теннис, но ты в этот момент сконцентрирован на игре, посторонние вещи тебя мало волнуют.

— Насколько вам тяжело контролировать себя во время комментирования для того, чтобы показать беспристрастность к тому или иному игроку? Или вы считаете допустимым показать свои симпатии к кому-либо?
— Хвалить и выражать свои эмоции в позитивном русле бывает иногда полезно. Всё проходит скучно, и вдруг феноменальный розыгрыш, и после этого начинается красивая игра. Я человек достаточно эмоциональный, поэтому у меня иногда такое бывает. Я всегда стараюсь объективно оценивать теннисные матчи, редко за кого-то болею. Мне может нравиться игра какого-то теннисиста, и я считаю нормальным похвалить его за какой-то удар в эфире.

«Мне бы хотелось, чтобы российский теннис развивался»

— Когда профессиональные спортсмены заканчивают карьеру, часто набирают вес. Похоже, к вам это не относится. Как вам удаётся держать себя в форме?
— Физические нагрузки наращивают больше мышцы. А когда их нет, мышцы потихоньку сходят. Это происходит не за один месяц. Мне повезло, я вес не набрала.

— Чем вы питаетесь?
— Мясо, рыба, курица и полезные гарниры. Редко ем сладкое. Из сладкого люблю печенье.

— Рассматривали ли вы себя в качестве теннисного тренера? Что для вас эта профессия означает?
— Для меня эта профессия означает очень многое. Я пока не представляю себя в роли полноценного тренера из-за того, что физически сложно выступать с молодым поколением. Я бы с удовольствием консультировала. Мне нравится разбирать игру. Есть определённый опыт, который хочется передать молодому поколению. Я надеюсь, что он будет полезен. У меня есть некоторые планы по этому поводу, но сейчас я их раскрывать не буду.

— Что дал вам теннис? И какой вид спорта кроме тенниса вам близок?
— Мне нравится смотреть и иногда играть в волейбол. Наверное, потому что движения похожи. Мне сложно представить себя в другом виде спорта. Считаю, что я занималась своим делом. По физическим предпосылкам мне подходил именно теннис. Благодарна своим родителям за то, что они отдали меня в спорт, приложили некоторые усилия для того, чтобы я добилась определённых успехов. Я считаю, что я всё сделала правильно, и сейчас мне бы хотелось передать опыт. Мне также хотелось бы, чтобы российский теннис развивался, и я приложу максимальные усилия для этого. В последнее время недостаточное внимание уделяется нашему виду спорта. Хочется это изменить.