На специально созванной пресс-конференции экс-третья ракетка мира, победитель Кубка Дэвиса-2006, чемпион 21 турнира ATP, в том числе трёх из серии «Мастерс», трёх домашних Кубков Кремля и итогового чемпионата ATP-2009 Николай Давыденко объявил о завершении карьеры, рассказал, как принимал это решение, и поделился дальнейшими планами. Россиянин первым взял слово, сначала представившись, а затем произнеся небольшую речь. После этого он отвечал на вопросы журналистов.
Николай Давыденко: Ни в коем случае я не сожалею, что не выиграл какой-то из турниров «Большого шлема» или не был первой ракеткой мира. Я на протяжении нескольких лет был в десятке сильнейших теннисистов мира. Конечно, главная благодарность моему брату Эдуарду, он провёл со мной большую работу. Он вывел меня на этот этап, в элиту тенниса. Также хочу поблагодарить Шамиля Анвяровича Тарпищева за то, что в 2003 году он меня пригласил играть за сборную команду России в Кубке Дэвиса. В 2006-м мы его выиграли, после чего я получил звание заслуженного мастера спорта. Но, увы, в последние годы было очень много травм, и мне было тяжело сопротивляться. До сих пор они меня беспокоят. Мне трудно об этом говорить, я думал, когда об этом сказать. И вот время пришло. Всё-таки у меня вся жизнь впереди. Я официально заявляю о завершении свой спортивной профессиональной теннисной карьеры.
— Когда именно вы приняли это окончательное решение завершить карьеру?
— На самом деле даже не могу сказать, конкретно когда. Наверное, это был июнь – уже после «Ролан Гаррос». Так как я остановился и понял, что я уже не могу показывать хороший результат, не могу уже правильно готовиться к большим турнирам, как бы я ни старался. В это время я тренировался и два раза в день, и пытался подготовиться к турнирам, но чувствовал, что не могу добиться того результата, которого хотел. Наверное, это уже был июнь, но всё-таки я ждал момента, когда я проснусь и скажу, что хватит, пора на пенсию. Но опять же, мы, теннисисты, такие люди, что просыпаешься и думаешь: «Я в гостинице, я на турнире, мне надо бежать – тренироваться, играть». И до сих пор меня это беспокоит. Надеюсь, что после сегодняшнего дня я буду уже просыпаться без каких-то кошмаров, без каких-то турниров в голове. Буду психологически понимать, что официально я уже заявил всё и мне больше не требуется делать чего-то такого.
— Получается, что у вас накопилась и психологическая усталость, и травмы. Что больше перевесило?
— Психологически накапливается такой момент после травм, когда хочется вернуться назад, в то время, когда я был в топе, в десятке, я хотел обратно, быть там, хотел играть на том же уровне. Я торопился, старался, пытался этого добиться как можно быстрее, пытался себя давить, тащить, но я чувствовал, что не могу. Не могу показать те результаты. И психологически становится намного тяжелее, после этого ты уже понимаешь, что это не то время, не те годы, когда в 20 лет травма восстанавливалась в течение недели, а сейчас на неё требуется месяц, два, три. Ты уже понимаешь, что за эти три месяца можно потерять очень много результатов, очков, которые ты заработал в прошлый год. Всё же каждый сезон повторяется, и ты это знаешь, это давление, что тебе нужно это создать. Так что, наверное, именно после травмы идут эти психологические проблемы. Ну, я не псих, просто говорю, что такое бывает (смех в зале).
— Николай, про вас говорили, что вы худенький, но двужильный. Куда вы теперь эти силы приложите?
— Видите, что сейчас я переоделся. После спортивной формы я надел костюм. Для меня это немножко неуютно, но мне надо к этому привыкать. Как я закончил теннис, у меня стало больше времени общаться с людьми, ездить, встречаться. Конечно, время у меня теперь стало другое. Я начал понимать, к чему сейчас буду стремиться. И это правильно.
Не могу сказать конкретно, что это будет, но это будет бизнес, это будут финансы, это будет идти не только на российский рынок, но и также на международный, так как я всё-таки, как говорят, человек мира. Я был везде, играл по всему миру, и меня знают не только в России, но также и в Китае, в других странах. Я буду вести такую деятельность, а время покажет. Это для меня новые технологии, совершенствование, такие люди есть – знакомые и близкие, с которыми можно работать и продвигаться.
— Могли бы вы рассказать, какую роль играете в судьбе своего племянника Филиппа Давыденко, оценить его нынешний этап в карьере?
— Я смотрел матч – второй круг квалификации (против Ричарда Беранкиса – 6:4, 5:7, 4:6. — Прим. «Чемпионата»), где у него был шанс выиграть этот матч. Я бы, конечно, выиграл (смеётся), как раз в тот момент, когда ему оставалось два мяча до победы. Но на ошибках учатся. Чем больше он таких матчей будет проигрывать, тем, мне кажется, в будущем это ему даст опыта не совершать их на дальнейшем этапе. Главное это психологически принять. Конечно, я стою таким посредником между братом и племянником, так как у них бывают иногда какие-то небольшие конфликты. И мне приходится, как говорят, их разруливать. Конечно, я ему помогаю, помогаю как могу. Даю свой опыт, подсказываю тактику, разные моменты. И я пытаюсь его поставить на такой путь, что он не должен быть как я, он должен быть как он сам. Он должен пытаться найти свою игру, а не кого-то копировать и не что-то искать в ком-то и в чём-то. Теннис всегда растёт. Молодое поколение – это всегда другой теннис, всегда на каком-то этапе… Это сейчас говорят, что остановился рост тенниса, потому что играют все старики и стараются молодёжь не подпускать…
В этот момент в зал зашёл Евгений Кафельников.
— … Да, и вот хотел я ещё сказать, почему я сказал вначале о 2003 годе. На самом деле был такой этап… Сразу представлю эту картину, поскольку Евгений подошёл. Был момент у меня, я жил в Германии. Я просто имел российский паспорт, российское гражданство, но я не имел никакого отношения к российской федерации тенниса, так как где-то с 1996-1997 года уже в основном жил в Германии. Тренировался там и в какой-то момент, где-то в конце 2002 года, просил федерацию тенниса Германии, точнее, предложил им, что готов играть за вашу команду Кубка Дэвиса, предоставьте мне гражданство. По тем законам я должен был прожить там больше пяти лет, а срок был уже четыре года, и они могли по документам это быстрее оформить. Но им как-то показалось, что я слишком слабенький для них. На тот момент я стоял где-то 80-90-м. Как раз когда я выиграл первый турнир в Аделаиде (в январе 2003-го – прим. «Чемпионата»), Евгений тогда уже к брату подходил, мы вместе эти турниры играли. Там ещё Доха была. И он ко мне подходил, и всё время меня зазывал. Даже ещё в 2002-м он мне говорил: «Давай играть в Кубке Дэвиса за Россию». Я отвечал, что буду играть, но если я буду на корт выходить, а не просто запасным: «У вас есть ты, есть Марат, у вас сильная команда. Вы держитесь там». Мне сидеть на скамейке запасных не особо хотелось. И вот он сказал мне в январе 2003-го, что да, ты 100% будешь играть. А я как раз был третьим номером. Был ты тогда (обращается к Кафельникову. — Прим. «Чемпионата»), был Южный, я и Андреев. Правильно? И мне Женя сказал: «Всё, я не играю. Ты будешь играть одиночки». И как раз в этот момент я согласился и начал уже выступать за нашу сборную. Так что нужно отдать должное Евгению за такую возможность, которая мне представилась. И моя карьера пошла у нас в России, я начал играть за сборную Россию, за которую затем и выступал всё время.
Слово взял Евгений Кафельников:
— Естественно, мне, как представителю ФТР, сейчас очень приятно. Мы хотим отдать должное Коле за патриотизм, за долгое участие в розыгрыше Кубка Дэвиса. Насколько я помню, он всегда безотказно отзывался на все просьбы выступать во всех матчах Кубка Дэвиса. И безусловно, что он неотъемлемая часть того успеха, который у нас был в тот период, как Коля правильно заметил, с 2003 года и практически по сегодняшний день. Это благодаря его усилиям, его энтузиазму, его патриотизму выиграли в 2006 году розыгрыш Кубка Дэвиса. Команда была блестящая. Ещё раз подчёркиваю, что его вклад был просто незаменимый. Мы все это должны чётко понимать.
— Николай, вы сейчас попрощались с теннисом на пресс-конференции. Попрощаетесь ли вы с теннисом на корте?
Н.Д.: (Обращаясь к организаторам.) Я это должен заявить? Хорошо. Завтра (в пятницу. – Прим. «Чемпионата») будет официальная церемония на корте после одного из матчей. Пока мы определяем время. Но завтра это точно будет. Надеюсь, будут все.
Е.К.: Твои партнёры по команде.
Н.Д.: Да, будет вся сборная команда Кубка Дэвиса, с кем я играл с 2003 года. Все они будут там, на корте. Также я пригласил наших девчонок. Должна быть Макарова. Если Кузнецова не будет в это время играть, то она тоже будет, и, надеюсь, Веснина, тоже будет. И, конечно, будут все мои близкие и друзья, придут завтра посмотреть на эту церемонию, как говорится, поплакать последние 10 минут, проводить меня в дальнее плавание как раз на пенсию. Так что приглашаю вас всех посмотреть, как это будет выглядеть. Важно, что у нас, по-моему, никогда в истории не было, чтобы мы все вместе собрались в одной группе – Женя, Марат, Турсунов, Южный, Андреев, Куницын, я. Такой фотографии у нас никогда не было. И вот завтра это будет. Также будет Шамиль Анвярович, также я пригласил доктора Ясницкого. И я надеюсь, что завтра будет и наш массажист Глебов. Это была вся наша сборная, в то время, когда мы играли все вместе.
— Николай, вы дали понять, пусть и достаточно расплывчато, что уходите в сферу международных финансов. Это будет как-то связано с международной или российской индустрией спорта? И второй вопрос: свой колоссальный теннисный опыт будете передавать кому-то, кроме племянника? Может быть, есть мечта создать свою школу, академию, или просто взять под крыло конкретную группу игроков?
Н.Д.: Я не могу сейчас конкретно заявить что-то. Время покажет, чем я буду заниматься. Это ведь зависит не только от меня, но и от людей, с которыми я буду вести эти дела. Они профессионалы в своей деятельности, которые будут мне помогать. Конечно, меня обучают, передают опыт, объясняют, что и как надо делать. Мы, теннисисты, всегда себя чувствуем как физические лица – а сейчас я уже начинаю понимать, что должен быть юридическим лицом, открывать компании, фирмы. И соответственно представлять их. Так что сегодня, думаю, последний день, когда я просто Николай Давыденко. Потом уже будете общаться со мной только через секретарей (смеётся).
Е.К.: А со мной можете напрямую (смеётся).
— Если можно, вернёмся к вашему племяннику. Эдуард Давыденко перед стартом этого турнира бросил такую фразу, что фактически пропустил карьеру сына, потому что занимался вами. Чувствуете ли вы какую-то вину в связи с этим, и...
— Ну ничего себе он заявил. Я ему покажу завтра (смеётся).
— И видите ли вы в Филиппе какой-то потенциал? Можно ему развиться до уровня топ-50, может быть, топ-20, хотя сейчас ему уже 22 года?
Н.Д.: Я видел такое, что люди долго стоят за пределами сотни, а потом прорываются и лет в 28 входят в топ-50. Да, Жень? Просто бывает момент какой-то…
Е.К.: На моей памяти был такой австриец Гилберт Шаллер, с которым у меня плохой баланс личных встреч (2:2 – прим. «Чемпионата»). Вот он в 27 лет стоял 17-м в рейтинге, выигрывал у Сампраса. При этом в 23-24 года он играл сателлиты (приблизительный аналог фьючерсов. – Прим. «Чемпионата»), а потом в 26-27 раз – и прорвался.
Н.Д.: Это какой-то психологический этап человека. Если рядом есть люди, которые поддержат, то они могут вывести. Если он один – другое дело. Ещё всё зависит от того, насколько он уверен в себе.
Такое может произойти. Я надеюсь, что такое произойдёт, что он войдёт в сотню и хотя бы начнёт понимать, что такое лучшая сотня мира – а потом двигаться дальше.
— Слова прощания с теннисом вы говорите на турнире «Банк Москвы Кубок Кремля». Что вы чувствуете, когда звучат эти слова, насколько значим для вас этот турнир?
— Я всегда говорил – и когда побеждал здесь, и когда проигрывал, – что не хочу пропускать Кубок Кремля. Кажется, единственный раз, когда я его пропустил, был в прошлом году – я из-за травмы действительно не смог выйти на корт. Но до этого я старался не пропускать этот турнир (и неизменно играл здесь с 2003 по 2012 годы. — Прим. «Чемпионата»). Даже был сезон, когда сначала шла Азия, Шанхай; потом надо было играть Москву, а затем Париж и Лондон (очевидно, Николай имеет в виду 2009-й, когда он победил в Шанхае и на Итоговом турнире в Лондоне. — Прим. «Чемпионата»). Москва получалась между Китаем и Европой, и очень тяжело подготовиться было. Но я всегда старался. И спасибо организаторам, конечно. Как только я прилетал, мне сразу устраивали отдельный тренировочный процесс. У меня всегда был корт, я спокойно готовился и старался показать свой лучший результат. И даже помню, было такое, что я травмировался в Куала-Лумпуре, снялся с Пекина и Шанхая (в 2011 году. – Прим. «Чемпионата»), но приехал сюда – и с травмой дошёл до полуфинала (улыбается). Я на том этапе не мог подавать на максимуме, но ноги ещё бегали – и я мог что-то показать. Три раза я здесь первенствовал в итоге. Конечно, не как Женя, который пять побед одержал, и шлёпал с закрытыми глазами уже, говорил, не с кем играть было. Я не с закрытыми глазами выигрывал, конечно, но три раза. На самом деле, это не так просто. Пусть ещё каждый попробует победить здесь три раза.
— Вы вначале сказали, что вам уже 33 года.
— Не знаю, мне нужно было какое-то заявление оформить (смеётся).
— Философский вопрос такой немного. Это ведь возраст Христа; какие заповеди для себя вы можете сформулировать, поделиться с нами? Что нельзя делать в этой жизни, что можно – не только в теннисной, а вообще?
— Нет, заповеди какие-то я не могу сказать – я ведь не ангел, чтобы такое говорить. Спасибо, конечно, Богу. Знаете, мне один очень опытный человек рассказал такую историю: когда Бог кидал зёрна, сеял их в землю, то одни попадали на камень, а другие – на почву. И те, которые попадали на почву, прорастали и показывали свой талант. И он мне объяснил, что моё зерно попало на почву, и я смог развиться. Конечно, мне помогали люди, которые развили мой талант до элитного уровня. Так что мы с Женей были на почве (улыбается). Наши зёрнышки туда попали.
— Вы вспоминали, как впервые попали в сборную России. А сейчас, когда пришла пора уходить, советовались с кем-то? С тем же Женей или с Шамилем Анвяровичем?
— Нет, на самом деле, никто не знал. Меня даже Женя перед турниром спросил, чего я не играю. Тут был такой момент, что я сам-то не знал, хочу закончить или нет. Это был длительный процесс. Многие говорят, что просто просыпаются в какой-то день и решают заканчивать. Для меня получилось по-другому, длительно и мучительно.
— А дома, в семье как?
— Ну, в семье-то что. Жена рада, конечно – больше времени с ребёнком теперь буду проводить. Никаких особо длительных полётов нет, летать никуда не надо постоянно. Мы в этом году так вместе летали, когда ребёнок всю неделю ночью гулял, а днём спал. Она, конечно, рада. Где-то ей обидно чуть-чуть, что уже немного другая жизнь теперь – но, как говорится, жизнь покажет, что будет дальше. А вот брат всё время меня ждёт. Я сегодня заявляю о завершении карьеры, а он мне уже сказал: «Ну что, пойдём потренируемся завтра?» Этот человек всегда будет меня ждать на корте.
Напоследок пару слов сказал генеральный директор Кубка Кремля Яков Шатхин: «Федерация тенниса России ждёт Николая в любом виде. Двери для него всегда открыты. Таких звёздочек у нас, сами знаете, по пальцам одной руки пересчитать можно».