Алиса Клейбанова в стартовом матче Кубка Кремля-2013 за 3 часа 10 минут обыграла 56-ю ракетку мира Варвару Лепченко – 6:7 (6:8), 6:4, 6:4. На послематчевой пресс-конференции россиянка призналась, что уже привыкла играть затяжные матчи, и поведала об атмосфере на корте, поддержке со стороны тренера на протяжении последних лет, дальнейших планах по выступлениям на турнирах и многом другом.
— Алиса, матч длился больше трёх часов. Понятно, что после победы восстанавливаешься быстрее, но всё-таки вы устали?
— Я, наверное, уже привыкла играть такие длинные матчи, потому что за последнее время не одержала ни одной победы в двух сетах. Так что я уже не удивляюсь и чувствую себя сейчас отлично.
Для меня важно то, что я участвую в этом турнире, что мне предоставили wild card. Здорово, что пришло так много болельщиков — классно играть, когда переживаешь не только ты, но и зрители на корте, причём за каждый розыгрыш. Поэтому я сегодня получила огромное удовольствие от матча.
— На вашем матче, хотя его и поставили на первый корт, было очень много зрителей. Какие ощущения от того, что вы вернулись в Москву и играли три с лишним часа на глазах стольких болельщиков?
— Я уже традиционно играю стартовые матчи на Кубке Кремля на первом корте. Абсолютно не задумывалась о том, почему меня поставили на первый, а не на центральный – и мне, честно говоря, всё равно. Для меня важно то, что я участвую в этом турнире, что мне предоставили wild card. Здорово, что пришло так много болельщиков – классно играть, когда переживаешь не только ты, но и зрители на корте, причём за каждый розыгрыш. Поэтому я сегодня получила огромное удовольствие от матча. Конечно, я очень рада, что выиграла, но при этом вне зависимости от исхода наслаждалась самим процессом игры.
— Вас по-прежнему тренирует Юлиан Веспан?
— Да.
— Он сильно вас поддерживал, сыграл большую роль в вашем возвращении?
— Он для меня уже давно как член семьи, как брат. Я с ним провожу больше времени, чем со своими родственниками (смеётся), поэтому, конечно, сложились уже не только отношения «тренер – игрок»; мы действительно стали самыми близкими друзьями. Мы друг другу помогаем, поддерживаем во всём – и на корте, и вне его. Помимо членов семьи он для меня самый близкий человек, и, конечно, он очень сильно меня поддерживал. Надеюсь, что наш союз будет крепким ещё много-много лет. Я очень ему благодарна, потому что всех своих результатов в профессиональном туре во многом добилась благодаря ему.
— И во время вашего отсутствия в туре ни у него, ни у вас не возникало даже мыслей о том, что, может быть, ему пока что поработать с кем-то ещё?
— Наверное, многим известно, что он помогает Вере Звонарёвой – в частности, так было в прошлом году, когда она играла в соревнованиях. После она получила травму и пока ещё не играет. Но мыслей тренировать ещё кого-то из профессионалов у него не было. Он сейчас открыл во Флориде теннисную академию, в которой я буду принимать посильное участие. Я, конечно, надеюсь, что ещё несколько лет позанимаюсь своей карьерой – а он, конечно, будет ещё развиваться в этом плане.
— Алиса, пару слов о сопернице, если можно. Что скажете о её сегодняшней игре?
— Я с ней играла несколько раз, и впервые это было ещё очень-очень давно. А в предыдущий раз мы встречались на моём последнем турнире в Риме [перед связанным с болезнью перерывом], в первом круге. Но там матч получился достаточно странный – она был далеко от своей лучшей игры, и я довольно-таки легко одержала победу. Сейчас я её давно не видела, и могу сказать, что за эти несколько лет она серьёзно прибавила. Думаю, она сегодня показала хороший теннис, и мы обе должны быть довольны своей игрой. К сожалению, в теннисе может быть только один победитель, но, мне кажется, игра сегодня получилась самого высокого уровня
— Вы держитесь за плечо...
— Нет, у меня просто лёд, который упадёт, если я его держать не буду (смеётся).
— А что с ним случилось, почему там лёд?
— Ничего. Просто после таких тяжёлых, длительных матчей лучше прикладывать лёд, чтобы ничего не было (улыбается).
— В конце первой партии был спорный момент, при 40:30. Мяч после удара Лепченко на вашем сетболе, как казалось, попал в аут. Как считаете, это стало одним из ключевых моментов?
— Ну, да, сегодня довольно много было таких спорных моментов, на самом деле.
Я такой человек по натуре… Мне не нравится, когда мне все сочувствуют – причём в такой ситуации, когда реально помочь никто не может. Тут нужно, чтобы были хорошие врачи и поддержка со стороны самих близких людей. Я очень ценю, что многие долго меня ждали, хотели, чтобы я вернулась, чтобы всё хорошо закончилось – но просто мне было тяжело постоянно слушать, что все очень сочувствуют, переживают. Мне, наоборот, хотелось, чтобы все меньше переживали, потому что я была уверена в том, что я всё делаю правильно.
Конечно, все могут ошибаться и, честно говоря, я никогда на судей особо не обижаюсь – тем более что при таком освещении, в такой обстановке видно не очень хорошо. Но, разумеется, обидно, когда это случается на сетболах. Однако я рада, что хотя я достаточно обидно проиграла первый сет, мне удалось начать вторую партию с чистого листа и выиграть этот матч. У меня не было никакого неприятного осадка с первого сета – это очень важно, потому что иногда сложно выбросить из головы негативные эмоции. А сегодня я забыла про первый сет, как только он закончился.
— В 2011 году болельщики писали вам очень много писем, поскольку WTA сделала специальный ящик, где вам выражали поддержку и просили как можно быстрее вернуться. Можете рассказать об этом?
— Знаете, мне нужно у них об этом спросить, потому что мне ничего не передавали и я, честно говоря, впервые слышу об этом. Многие мне писали, потому что у меня есть и страничка на «Фейсбуке» для болельщиков, и свой вебсайт. Кто-то знает мою личную почту, так что сообщений всё равно было много – но я не знала, что WTA организовала специальную акцию. Как только мне поставили диагноз, и стало более или менее ясно, что в ближайшее время тенниса в моей жизни не будет, я старалась быть как можно дальше от всего этого, от общения со всем миром, в котором я была. Я старалась по минимуму давать интервью и общаться с людьми на эту тему. Так что, может быть, они просто не стали меня беспокоить.
— Вы «закрывались» потому, что разговоры об этом вам были очень тяжелы с эмоциональной точки зрения?
— Ну, мне, конечно, в тот момент было тяжело об этом говорить, но я просто такой человек по натуре… Мне не нравится, когда мне все сочувствуют – причём в такой ситуации, когда реально помочь никто не может. Тут нужно, чтобы были хорошие врачи и поддержка со стороны самих близких людей. Я очень ценю, что многие долго меня ждали, хотели, чтобы я вернулась, чтобы всё хорошо закончилось – но просто мне было тяжело постоянно слушать, что все очень сочувствуют, переживают. Мне, наоборот, хотелось, чтобы все меньше переживали, потому что я была уверена в том, что я всё делаю правильно. Я очень верила в положительный результат, поэтому мне хотелось позитивно смотреть вперёд – чтобы всё это побыстрее закончилось, чтобы я вернулась и снова была обычным, здоровым спортсменом. Не зацикливаться на неприятностях, на болезнях и так далее.
— Можно сказать, что сейчас вы уже вернулись в то состояние, в котором были несколько лет назад?
— Самыми сложными, наверное, были первые матчи на других турнирах. Когда я победила в своём стартовом поединке на US Open, это, наверное, был первый матч, который я играла, не задумываясь о том, что был перерыв. Сейчас, правда, количество матчей у меня ещё недостаточное, чтобы были стабильные результаты, чтобы выходить на корт и постоянно показывать ту игру, которую я тренирую каждый день. Но сейчас я уже абсолютно комфортно чувствую себя во время матчей. Есть, конечно, обычный стресс, свойственный каждой игре – но я уже не ощущаю такого, что всё новое, всё не так, как прежде. Сейчас я об этом уже не задумываюсь, и это, мне кажется, самое главное – я думаю только о том, что нужно делать на корте в данный момент.
— Вы сказали, что сейчас все турниры для вас уже перестали быть чем-то особенным. Неужели не было какого-то мандража, волнения перед этим домашним соревнованием?
— Нет, абсолютно. Конечно, когда выходишь на корт, то знаешь, что многие люди меня давно не видели, хотят посмотреть, как я играю. Но состояние предвкушения предстоящего матча растянулось буквально на несколько минут, и после того, как я вышла на корт, это быстро прошло. После двух – трёх геймов я полностью вошла в игру и сконцентрировалась на матче; никаких посторонних мыслей, мешающих играть, не было. Честно говоря, я рада, что у меня не было никаких нервов, стресса перед турниром. Думаю, это шаг вперёд в психологической подготовке – ведь чем лучше удаётся справляться с нервным напряжением, тем проще играть, тем меньше нагрузка на организм.
— Мария Кириленко говорила, что из беседы с вами поняла, что в жизни не стоит расстраиваться из-за различных мелочей, обращать на них внимание. Вы дали ей какой-то рецепт? Можете им поделиться?
— Ну, мы много раз сталкивались, и я не знаю, о какой конкретно беседе она говорила, если честно. Но я уже много раз слышала, что вся моя ситуация, то, что я пережила, даёт другим людям силу, надежду; я в какой-то степени становлюсь для них примером. Это, конечно, очень приятно, и я рада, что могу внести что-то положительное не только в спорт, но и в жизнь других людей. Конечно, на опыте учишься; а когда есть возможность учиться на чужом опыте, не делая ошибок самому, это ещё лучше. Я полностью с ней согласна – жизнь действительно полна неприятностями, и на мелочи стоит обращать меньше внимания. Всегда есть позитивные стороны, вне зависимости от происходящего. Их просто нужно найти.
— Сегодня вы здорово смотрелись против Лепченко, стоящей в топ-60. Не много ли вы с тренером отвели времени на возвращение в первую сотню – целый год? Возможно, получится сделать это раньше?
— Честно говоря, я никакого времени на это не отводила. Конечно, хотелось бы попасть туда как можно скорее, но не буду убиваться, если это не произойдёт сразу – но если это случится быстрее, чем через год, буду только рада.
Приблизительно представляем себе большие турниры, которые я сыграю в следующем году – у меня осталось пять турниров с неиспользованным «замороженным» рейтингом. Конечно, я очень надеюсь, что сегодняшняя победа приблизит меня к тому, чтобы попасть в отборочный турнир к Australian Open со своим реальным рейтингом. Я больше не имею права использовать «замороженный» рейтинг на турнирах «Большого шлема», поскольку уже сделала это на US Open. Так что всё будет зависеть буквально от каждого матча.
У нас нет никаких лимитов по времени, что в каком-то определённом месяце я должна там быть. Мы сейчас просто действуем по ситуации. Я стараюсь как следует готовиться к каждому турниру, который играю, чтобы показать свой лучший результат. Отдельный упор мы делаем на соревнования, где у меня есть возможность получить wild card, как на Кубке Кремля, и на турниры, где я использую свой «замороженный» рейтинг с прошлых времён. Это большие турниры, и каждый пройденный в них круг даёт немало очков, что позволяет перепрыгивать много позиций, пока я ещё нахожусь достаточно низко в рейтинге. С помощью этого можно предотвратить выступления на множестве маленьких турниров, где нужно сыграть очень-очень много матчей, потратить массу сил… При этом велик риск получения травмы, а играешь ты, грубо говоря, практически ни за что, потому что очков дают очень мало. Поэтому мы сейчас далеко вперёд не планируем. Приблизительно представляем себе большие турниры, которые я сыграю в следующем году – у меня осталось пять турниров с неиспользованным «замороженным» рейтингом. Конечно, я очень надеюсь, что сегодняшняя победа приблизит меня к тому, чтобы попасть в отборочный турнир к Australian Open со своим реальным рейтингом. Я больше не имею права использовать «замороженный» рейтинг на турнирах «Большого шлема», поскольку уже сделала это на US Open. Так что всё будет зависеть буквально от каждого матча. Планы могут очень сильно меняться – на таких больших турнирах, когда ты стоишь так низко и проходишь несколько кругов, то перемещаешься в рейтинге на десятки мест вперёд. Поэтому всё зависит от того, как я буду играть эти крупные турниры.