Российский теннисист Михаил Елгин успешно стартовал в парном турнире «Ролан Гаррос» вместе с представителем Узбекистана Денисом Истоминым, одолев 11-х сеяных мексиканца Сантьяго Гонсалеса и американца Скотта Липски – 1:6, 6:3, 6:4. По окончании матча первого раунда спортсмен пообщался с российскими журналистами и рассказал о своём прогрессе в парном разряде, о желании вернуться в одиночный тур и карьерных перспективах.
Мне и сейчас приходится бороться с собой, хочется играть в одиночку. Но мало где получается из-за того, что я так высоко забрался в паре. Играю в паре те турниры, на которые не попадаю в одиночке – а если и играю, то редко. В одиночке тяжело себя показать на высоком уровне, ведь нужна практика, матчи. Но очень хочется.
— В какой момент вы поняли, что нужно сконцентрироваться на выступлении в парном разряде?
— Года три назад. Я играл в одиночном разряде, добрался до самой высокой отметки в рейтинге – 123. Потом у меня заболело левое колено, и пришлось сделать вынужденную паузу. Она получилась достаточно продолжительной, колено долго не проходило. Я не мог толком двигаться, что очень важно в одиночных выступлениях. Поэтому в паре дело пошло лучше, там нужно меньше двигаться.
— Сейчас вы лучший парный игрок страны. Это что-то вам даёт?
— Если честно, нет (улыбается). Я здраво смотрю на вещи и понимаю, что лучший парный игрок в нашей стране должен стоять несколько выше, чем стою я. Просто я единственный, кто занимается этим в стране на данный момент.
— Игорь Куницын сейчас частично является игроком, а частично – действующим тренером сборной. Вы с ним на этом турнире не общались?
— У нас был короткий разговор. На Уимблдоне я договорился играть с Истоминым, а уже после турнира мы попробуем сыграть с Андреем Кузнецовым. А там уж будет видно.
— Вас когда-нибудь звали на парные матчи в сборной?
— Один раз меня звали на матч против команды Бразилии на выезде. Но меня попросили поехать с ними за один день до вылета, и я был не готов. К тому моменту, вернувшись с US Open, я провёл неделю без тренировок. За день до вылета это предложение оказалось для меня неожиданным.
— Говорят, что каждый теннисист стремится к успеху в одиночном разряде. Пришлось ли вам перебороть себя, чтобы уйти в пару?
— Честно говоря, у меня не было другого варианта. Мне и сейчас приходится бороться с собой, хочется играть в одиночку. Но мало где получается из-за того, что я так высоко забрался в паре. Играю в паре те турниры, на которые не попадаю в одиночке – а если и играю, то редко. В одиночке тяжело себя показать на высоком уровне, ведь нужна практика, матчи. Но очень хочется. Все тренировки у нас с Денисом проходят в одиночном формате, никакие парные комбинации мы не отрабатываем.
Общаемся мы больше с ребятами из парного разряда, тут своя тусовка. Когда я играл в одиночном разряде, то вообще не знал парников. А сейчас, когда мы занимаемся этим «бизнесом», успел со всеми перезнакомиться.
— Вы пробуете играть в квалификации, когда это возможно?
— В этом году играл в квалификации турнира в Эшториле. Один раунд прошёл, во втором проиграл голландцу де Баккеру.
— А в теннисной раздевалке вас уже воспринимают как парника?
— Да. И общаемся мы больше с ребятами из парного разряда, тут своя тусовка. Когда я играл в одиночном разряде, то вообще не знал парников. А сейчас, когда мы занимаемся этим «бизнесом», успел со всеми перезнакомиться (смеётся).
— Как вам играется в паре с Денисом Истоминым?
— С Денисом мы показываем разные результаты. Но самое главное, что нам комфортно общаться вне корта и на корте.
— Вы чувствуете, что для него важнее одиночный тур?
— Безусловно, чувствую, что приоритетным для него является одиночный разряд. Но он всегда ответственно относится к паре.
— А где вы занимаетесь между турнирами?
— В Санкт-Петербурге. Летом там есть и грунтовое покрытие, и хард, и закрытые, и открытые корты. Несколько клубов мне помогают, дают бесплатно заниматься – теннисный клуб «Династия» и Детский теннисный центр.
— В начале 2000-х годов вам регулярно давали wild card на турнир в Санкт-Петербурге. Когда они перестали вам их давать?
— В прошлом году мне дали wild card. В первом круге я играл с Мартином Клижаном, который впоследствии выиграл этот турнир. Думаю, что выступил в том матче достойно. У нас получилась хорошая игра. А перестали давать wild card уже после того, когда я выбыл из одиночки из-за колена.
Да, тренерская работа с детьми на данный момент оплачивается не очень хорошо. Но, возможно, в будущем что-то изменится – через пару десятков лет.
— Значит, там к вам относятся как к своему?
— К своему счастью, на турнире я единственный теннисист из Санкт-Петербурга.
— Вы сказали, что занимаетесь «бизнесом». Действительно ли парный разряд может быть бизнесом, приносить доходы?
— Да, могу сказать, что в плане финансов я работаю в плюс. Безусловно, на том уровне, на котором я нахожусь, деньги зарабатывать можно. Чем выше ты в рейтинге, тем проще это делать.
— Вы работаете в команде или в одиночку?
— Один. Если возить с собой команду, в плюс работать тяжело.
— Выручает ли то, что тренируетесь вместе с Истоминым?
— На турнирах не возникает проблемы, с кем потренироваться. Я не один парник, который играет пару с одиночником.
— А в Питере?
— Там тренируюсь в основном с молодыми ребятами, которые рано закончили и стали молодыми тренерами. Они с удовольствием соглашаются поиграть.
— Андрей Южный (брат Михаила Южного, тренер. – Прим. ред.) сейчас находится в Петербурге?
— Нет, они с Кудрявцевым закончили совместную работу, и он переехал в Москву. Мне в Питере помогает Андрей Меринов, который меня тренирует с 19 лет.
— Вам уже довелось побороться с игроками такого уровня, как братья Брайан. Чувствуете ли, что вам по силам попасть в топ-20 рейтинга?
— Сложно ответить. Не хочу и не могу сказать «нет», так что лучше отвечу положительно. Конечно, шансы есть.
— Вы очень чётко излагаете свои мысли. У вас есть высшее образование?
— Всё потому что мы общаемся без камеры. Перед камерой у меня наступает ступор (смеётся). Я ничего не заканчивал. Когда я был молод, никто мне не говорил, что это может пригодиться в жизни. В течение какого-то времени я числился в петербургском спортивном институте имени Лесгафта, но за низкую посещаемость был отчислен. Постоянно ездил с турнира на турнир.
— А на каких языках говорите?
— Только русский и английский. Этого хватает, ведь весь мир говорит на английском. Возможно, знания английского не хватает лично мне, но в целом этого достаточно для общения.
— Кем видите себя в отдалённом будущем, когда закончите карьеру игрока?
— Самый простой вариант – стать тренером. На самом деле, у меня уже был такой опыт. В 23 года у меня была пауза, год не играл турниры – тренировал. Я достаточно долго был в Питере, никуда не выезжал, а потом у меня появился 17-летний подопечный, с которым мы вместе ездили на турниры серии «фьючерс». У меня оставались какие-то очки, и в тот момент у меня произошёл «камбэк».
— Принципиален ли для вас характер тренерской работы? Есть ли разница между работой с детьми и работой тренера-бизнесмена?
— Сложно сказать. Да, тренерская работа с детьми на данный момент оплачивается не очень хорошо. Но, возможно, в будущем что-то изменится – через пару десятков лет (улыбается).