Дмитрий Турсунов, на протяжении последних недель испытывавший проблемы с бедром, в первом круге «Ролан Гаррос» сумел победить 22-го сеяного, Александра Долгополова – 7:6 (9:7), 6:4, 7:6 (9:7). Дмитрия не сбил даже дождь, прервавший игру на двойном сетболе во второй партии. На послематчевой пресс-конференции, в которой участвовал специальный корреспондент «Чемпионат.net», Турсунов рассказал о ходе поединка, состоянии здоровья, о том, что делал во время вынужденной паузы, и о
Моей основной целью на протяжении всего матча было играть так, чтобы самому не ошибаться, но при этом не давать ему возможности найти какое-то равновесие и вести розыгрыш так, чтобы он мог входить в корт, атаковать, укорачивать – то есть делать то, что он любит. Стиль игры что у него, что у меня предполагает, что будет много ударов навылет и много ошибок. Здесь главное – чтобы навылет ты бил чаще, чем ошибался, а контролировать, когда именно это произойдёт, не так легко. К тому же на тай-брейках начинаешь немного нервничать, тебе не все удары удаются так, как планируешь.
многом другом.
— Вы играли с Сашей в Мюнхене. Как считаете, что изменилось в игре соперника по сравнению с той встречей, что он, может быть, сегодня сделал не так?
— Не обязательно он должен был что-то делать не так – я в принципе тоже умею играть в теннис. Но по сравнению с Мюнхеном корты здесь чуть быстрее, а я люблю играть быстро, и ему сложно контролировать скорости. Ему и в Мюнхене было не слишком легко, но он хорошо сыграл на тай-брейках, а я где-то спасовал, чуть нервничал. Вообще тай-брейки в таких ситуациях вполне могут складываться как в мою пользу, так и в его. Сегодня он вёл со счётом 6:4 на тай-брейке в третьем сете, поэтому нельзя сказать, что он что-то не так сделал – я тоже хорошо сыграл. Как я уже сказал, корты здесь немного другие по сравнению с Мюнхеном — мне кажется, они чуть плотнее, жёстче; укороченные здесь отскакивают чуть повыше, плюс скорость покрытия позволяет мне доставлять ему несколько больше неудобств, чем там.
— На тай-брейках вы уступали со счётом 1:4, 4:6… Можно сказать, как-то отпускали его вперёд.
— Он сегодня достаточно много ошибался, но, опять же, я старался играть плотно – потому что если бы я бил мягко, давал ему возможность атаковать, он бы играл намного лучше. Моей основной целью на протяжении всего матча было играть так, чтобы самому не ошибаться, но при этом не давать ему возможности найти какое-то равновесие и вести розыгрыш так, чтобы он мог входить в корт, атаковать, укорачивать – то есть делать то, что он любит. А на тай-брейках он пару раз неплохо сыграл, попал под линии. Это ведь одно-два очка туда-сюда, так что сложно оценить, что он делал лучше, что я делал хуже. Ошибки – часть игры, и очень тяжело сказать, когда они будут появляться. Стиль игры что у него, что у меня предполагает, что будет много ударов навылет и много ошибок. Здесь главное – чтобы навылет ты бил чаще, чем ошибался, а контролировать, когда именно это произойдёт, не так легко. К тому же на тай-брейках начинаешь немного нервничать: тебе не все удары удаются так, как планируешь.
— Проблемы с бедром ещё существуют или они уже позади?
— Нет, они не позади. Они очень близко, рядом. Посмотрим; сегодня это меня не беспокоило. Я стараюсь особо не носиться по корту – если какой-то укороченный, бежать за которым по счёту не имеет смысла, я лучше останусь на месте, чем буду резко стартовать в такую холодную погоду.
Сегодня бедро меня не беспокоило. Я стараюсь особо не носиться по корту – если какой-то укороченный, бежать за которым по счёту не имеет смысла, я лучше останусь на месте, чем буду резко стартовать в такую холодную погоду. Потенциально это может привести к тому, что придётся сняться с матча, поэтому стараешься играть более логично, что ли – например, если отходишь далеко за заднюю линию, то заранее готовишься к тому, что, скорее всего, будет короткий удар.
Потенциально это может привести к тому, что придётся сняться с матча, поэтому стараешься играть более логично, что ли – например, если отходишь далеко за заднюю линию, то заранее готовишься к тому, что, скорее всего, будет короткий удар.
— Ваш матч прервали из-за дождя на двойном сетболе во второй партии. Раньше у вас случалось что-то подобное? И что надо делать, чтобы сохранить настрой после возвращения?
— Думаю, было бы намного хуже, если бы мы вернулись при счёте по 30. Тогда на мне, как на подающем, лежало бы большее психологическое давление – понимаешь, что если плохо начнёшь, то сразу будет брейк-пойнт. Так что самое серьёзное давление было при счёте 30:15; мне удалось выполнить хороший кросс с бэкхенда, но во время удара понимал, что не дай бог мяч куда-то вылетит… Уже лил дождь, при подаче он попадал в глаза, так что и подавать было сложно. Я прекрасно понимал, что после этого розыгрыша наш матч должны остановить, потому что уже лило как из ведра. Так что если бы счёт в гейме сравнялся, на этом всё равно нужно было прерываться – подавать уже было невозможно. Мне повезло, что я хорошо сыграл, несмотря на то что нервничал.
— Не было мысли, что сегодня уже можете не закончить? Или вы знали прогноз погоды?
— Здесь хорошо то, что корты накрывают, так что когда дождь заканчивается, через 10-15 минут уже появляются люди, которые его открывают – а на других турнирах, если начинается сильный дождь, то и корты, естественно, становятся как блин, и играть там уже невозможно. Кстати, в Дюссельдорфе мы перерыли все тренировочные корты, потому что там лило, по-моему, недели три-четыре подряд, и во время турнира тоже были дожди, так что двигаться на кортах было просто невозможно.
— Как убивали время, когда приходилось ждать возобновления матча?
— Сидел. Потом постоял (смеётся). Пообщались с тренером, обсудили, что я делаю неправильно. Он меня чуть успокоил, сказал: «У всех мячи в фон попадают иногда, так что не волнуйся». Не знаю, сколько времени прошло, но я успел поесть, поговорить чуть-чуть… Полчаса, наверное, или чуть больше.
— Пару тоже перенесли, нет?
— Пару отменили на сегодня, оставили на завтра.
— А вообще вот такое планирование, особенно со всеми вашими проблемами...
— Ну, они же не особо заморачиваются на тему того, есть у меня какие-то травмы или нет, – больше отталкиваются от турнира.
— А вам нормально с такими проблемами ещё и пару играть? Это же увеличивает вероятность обострения...
— Я понимаю, разумеется, но в пару мы заявляемся за три недели до старта турнира – и если бы я заранее знал, что у меня будет травма, не записывался бы. То же самое с одиночным
Самое серьёзное давление было при счёте 30:15; мне удалось выполнить хороший кросс с бэкхенда, но во время удара понимал, что не дай бог мяч куда-то вылетит… Уже лил дождь, при подаче он попадал в глаза, так что и подавать было сложно. Я прекрасно понимал, что после этого розыгрыша наш матч должны остановить, потому что уже лило как из ведра. Так что если бы счёт в гейме сравнялся, на этом всё равно нужно было прерываться – подавать уже было невозможно. Мне повезло, что я хорошо сыграл, несмотря на то что нервничал.
разрядом, только там запись обычно идёт за шесть недель. Понятно, заранее предсказать, что будет, невозможно. И когда тебе потом начинают выносить мозг на тему того, почему ты снимаешься, то, сё, пятое-десятое… Естественно, каждому дураку не будешь объяснять, почему это происходит, но зачастую получается именно так – я записался в тот же Дюссельдорф за шесть недель, тренировался до Рима и там надорвал себе мышцу, так что ничего не мог поделать.
— Ханеску в соперниках – это лучше, чем Томич, или на грунте скорее наоборот?
— Для Ханеску грунт, мне кажется, лучшее покрытие, а Томич на песке, судя по результатам, играет не очень. Понятно, что в этом сезоне у него ещё свои проблемы, но и в целом он здесь не очень хорош. Так что неудивительно, что он проиграл. Ханеску, по-моему, как-то раз играл здесь в четвертьфинале – вроде бы Коля тогда его «закатал» (на самом деле Виктор в четвертьфинале «Ролан Гаррос» — 2005 проиграл Роджеру Федереру. – Прим. «Чемпионат.net»). Словом, лёгким соперником он точно не является. Посмотрим.
— Последний раз вы с ним встречались в Кубке Дэвиса в Румынии в 2009 году. Как вам кажется, за это время его игра как-то изменилась? Будете это выяснять?
— Честно говоря, мы как-то не пересекались на турнирах, так что я не смотрел, как он сейчас играет. Можно, конечно, посмотреть его последние матчи, порыться в YouTube. Но не думаю, что что-то кардинально изменилось – он не станет левшой, не будет плохо играть на подаче. Понятно, что он будет хорошо подавать, неплохо двигаться по меркам своего роста. У него нет каких-то «дырок», которые можно использовать до потери пульса, и он не сможет ничего сделать.