— Каковы ваши мысли, Сэм?
— Очевидно, что я невероятно расстроена. Конечно, всё прошло не так, как я хотела. Я говорю не только об этом турнире, но и обо всём австралийском лете. Другого слова, кроме разочарования, не подберёшь.
— Когда вы почувствовали, что игра ускользает от вас? На тай-брейке?
— По ходу первого сета я дважды делала брейк, но затем сразу теряла свою подачу. Думаю, это был один из тех матчей, когда я не могла контролировать игру. Она играла суперагрессивно. Она могла либо нанести отличный удар, особенно вначале, либо серьёзно промахнуться. Она продолжала гнуть свою линию и становилась всё лучше и лучше.
Она играла супер-агрессивно. Она могла либо нанести отличный удар, особенно вначале, либо серьёзно промахнуться. Она продолжала гнуть свою линию и становилась всё лучше и лучше.
Думаю, она провела очень хороший матч. Нужно отдавать должное тогда, когда это следует сделать.
Но я всё-таки думаю, что, возможно, сама не вышла на нужный уровень. Возможно, мне нужно было действовать так же, когда я старалась просто контролировать мяч. Возможно, мне следовало перестроиться и попробовать играть так же.
— У вас были проблемы с физикой? Вы не были похожи на себя, ваши плечи были сжатыми.
— Да, без сомнений, было физическое влияние. Вероятно, для людей со стороны это самый очевидный признак. Конечно, я знаю, что происходит внутри меня. С физической точки зрения легко увидеть, что вы напряжены, ваши плечи сжаты, вы не бьёте толком по мячу.
Когда любой человек начинает нервничать, думаю, первое, на чём это отражается, это работа ног. Вы не двигаетесь так хорошо, как должны. Как только этот аспект нарушается, за ним легко могут нарушиться и другие. В целом думаю, что сегодня всё было не так плохо, как на прошлой неделе в Сиднее.
— Что вы скажете болельщикам, когда они спросят: что случилось в Брисбене, Сиднее и Мельбурне?
— Что ж, не знаю. Я имею в виду, что это трудно объяснить. Дело не в том, что не хватает желания, старания или чего-то такого. Вы не можете выбрать время, когда хотите играть хорошо. Конечно, я хотела выступить тут очень хорошо. Вы хотите, чтобы всё было хорошо. Я благодарна тем людям, которые мне помогают. Уверена, они и дальше будут со мной. Таков спорт. К сожалению, вы не можете сами определять, когда и что с вами произойдёт.
— Как вы думаете, может, вам не хватило времени, чтобы психологически восстановиться после Сиднея?
— Я не знаю. Не знаю. Так всё сложилось. Дело не в том, что не было достаточно времени. Была неделя. Я не собираюсь говорить, что времени было недостаточно. Я не знаю. Я не могла иметь больше времени.
— Когда вы перестанете верить, что сможете хорошо выступить здесь?
— Не знаю. В последние годы меня побеждали игроки, которые были определённо лучше меня в дни матчей. Очевидно, что третий, четвёртый раунды — это не то, чего вы хотите, но, конечно, это лучше, чем первый раунд. Всё, что вы можете сделать, — это вернуться в следующем году и продолжить попытки.
Очевидно, что после поражения в первом круге выступить лучше не трудно. У меня будет год. Конечно, как я сказала, я хочу выступить здесь лучше. Но я не могу думать, что раз этот месяц сложился не так, как я хотела, то и год пройдёт плохо. Сейчас январь.
Нам нужно работать над формой до начала ноября. Уверена, что за этот промежуток времени я определённо буду играть лучше. Буду играть так, как я могу.
— Насколько нетерпеливы вы были перед началом? Просыпались ли вы посреди ночи в волнении или были достаточно спокойны?
— Нет, у меня нет бессонных ночей перед тем, как я играю. Я думала, что сделала перед матчем, что могла, и чувствовала себя подготовленной. Я проснулась с утра с ожиданием поехать на корт и сыграть. Я очевидно старалась прибавить по сравнению с последним пребыванием на корте. У меня была хорошая разминка, я была готова. Определённо, это не было вопросом.
— Вы будете следить за происходящим на турнире после своего вылета?
— Трудно избегать тенниса. Я люблю то, чем занимаюсь. Я люблю спорт. Определённый интерес будет, я уверена. Но не знаю, буду ли смотреть завтра очень много игр.
— Вы видели накануне матч Томича? Вы слышали, что произошло? Вы читали прессу? Не чувствовали большего давления на фоне созданного им энтузиазма? Вам хотелось сделать то же самое?
— Не знаю, создало ли это большее давление. Думаю, для Бернарда это было действительно захватывающе. Это была фантастическая победа в его исполнении, «камбэк» после проигрыша двух первых сетов. Это было невероятно. Я была очень рада. Я не соревнуюсь с Бернардом, мы выступаем в разных турнирах. Очевидно, я желаю ему и вообще всем всего наилучшего. Конечно, мне хотелось бы тоже пройти первый раунд и тоже быть частью всего этого. Но этого не случилось.
— Этот вопрос может показаться болезненным, но… После такого разочарования вы не были близки к тому, чтобы заплакать? Или вы делаете всё, чтобы этого не сделать?
— О, можете думать то, что думаете. Вероятно, я очень близка к тому, чтобы заплакать, у меня действительно ужасный вечер. Но, знаете, у каждого свои чувства. Трудно преодолеть эмоции, когда происходящее значит для тебя так много.
— В последнее время наметилась тенденция со стороны девушек, выигрывавших турнир «Большого шлема»: на следующем они вылетали в первом круге. Вы чувствуете это одним из факторов своего поражения?
— Все мы видели, что происходило в прошлом году, и теперь я переживаю такую же тенденцию. Я не знаю, почему. Отчасти это связано с повышенными ожиданиями от желания сделать всё хорошо. В случае с другими девушками у них были турниры сразу после «Большого шлема». У меня были проблемы пару недель после US Open, а затем я хорошо завершила год на Итоговом турнире. У меня был месяц отдыха, потом я месяц тренировалась…
Я не знаю. Возможно, всё немного по-другому. Я уверена, что мы можем всё изменить — ровно так, как сделали сразу после проблем вслед за победой на US Open.
Нам нужно работать над формой до начала ноября. Я уверена, что за этот промежуток времени я, определённо, буду играть лучше. Буду играть так, как я могу.
— Сегодня Ярмила Гайдошова была критически настроена по поводу того, как оценивается её игра. Вы пообщались с ней? Очевидно, у неё некоторые проблемы.
— Я не знаю, что она сказала или что она думает о своей игре этим летом.
— Люди говорят, что она играет плохо. Она не может выиграть. Делает 40 невынужденных ошибок.
— Конечно, я могу ей симпатизировать. У нас похожие ситуации с вылетом в первом раунде. Определённо, она способна играть лучше, чем по ходу последнего месяца. Говорить о том, что она не может выиграть… Все мы знаем, что она может. Вопрос лишь в том, когда это произойдёт. Вам нужно свести всё воедино, когда вы действительно хотите этого.
Когда мы будем вместе на Кубке Федерации или встретимся в другом месте, то мы можем поговорить об этом. Вероятно, мы обе бывали прежде в похожей ситуации и выходили из неё. Вы должны думать, что способны вновь выйти из такого положения.