В футболе, хоккее, баскетболе и в прочих игровых видах спорта тренер является знаковой фигурой. Среди наставников есть свои звёзды, неудачники, «вечно вторые» и «калифы на час». Иному тренерскому назначению уделяется больше внимания прессы, нежели трансферам нескольких известных игроков. Другое дело — теннис. Здесь фигура тренера обычно не играет для СМИ особой роли ни в победах, ни, тем более, в поражениях лучших игроков планеты. Наставники находятся на втором, а то и на третьем плане, редко попадают в кадр и уж конечно не выбегают на площадку, чтобы отпраздновать победу в турнире вместе со своим подопечным.
Обычно, когда люди вполголоса говорят про один «шлем», складывается ощущение, как будто Роддик – ущербный игрок. Это странно, вот я, например, тоже хотел бы быть победителем одного турнира «Большого шлема». Могу сказать определённо, что вопрос «когда же вы выиграете второй „шлем“ мне совершенно не нравится.
Впрочем, если задаться целью определить лучшего тренера из ныне действующих, ответ придёт достаточно быстро и будет, безусловно, очевидным. Джон Макинрой, Тим Хенман, Евгений Кафельников, Марсело Риас, Фернандо Гонсалес и, наконец, Энди Роддик. Титулы этих парней, победы и время нахождения их в первой десятке говорят сами за себя. И огромный вклад в яркость сияния этих теннисных звёзд внёс Ларри Стефанки, который сегодня, 28 июля будёт введён в Международный теннисный Зал Славы в Калифорнии. Это интервью великий Ларри дал незадолго до столь значимого события.
— Лари, скажите, вы действительно считаете Энди Роддика недооценённым?
— Посмотрите на его личный рекорд. Он феноменален. Из действующих игроков только у Роджера Федерера больше побед. Плюс Кубок Дэвиса. Энди, как и Джонни Мак [здесь и далее – Джон Макинрой] всегда был готов играть за свою страну, всегда ставил это выше личных амбиций. В прошлом году он впервые пропустил матч сборной. И это очень интересно и важно для него. Ему нравится командная атмосфера, он с готовностью принимает бремя лидера, чтобы работать с молодёжью, учить их и помогать набираться опыта.
— Получается, что он им как отец?
— Да, что-то вроде этого. Молодые игроки уважают Энди за его приверженность к сборной, за то, как он трудится в команде, за его целеустремлённость. Вокруг таких игроков должно быть как можно больше молодёжи. Энди – отличный спортсмен. Не поймите меня превратно, но Роддик не родился с мастерством Джонни Мака, у него не было таланта, позволявшего взять ракетку и из любого места на корте поразить любую точку. Энди обладает отличной подачей и замечательным ударом справа, но именно труд позволил ему добраться до тех высот, где Роддик находится сейчас. А сейчас за его спиной 500 побед и девять лет беспрерывного нахождения в первой десятке рейтинга.
— Если бы вы вдруг стали теннисным богом, смогли вернуться к началу и что-то изменить в игре Энди, что бы вы сделали?
— За последние два с половиной года он значительно улучшил свой приём и удар слева. Если ему добавить лёгкости в ногах и он начал двигаться хотя бы на 10 процентов быстрее, то Энди стал бы непобедимым. Однако для человека с его строением тела сделать это очень трудно. Энди невероятно много работал над своей пластикой и физической формой, однако его жилистое тело очень сложно тренировать в этом направлении. Роддик не похож на Новака Джоковича или Федерера. Да, Джонни тоже не блистал скоростью, но ведь он был левшой.
— Энди может выиграть ещё один турнир „Большого шлема“?
— Сейчас я готов ответить вам „да“. Если всё встанет на свои места и судьба не захочет ему воспрепятствовать, то Энди сможет выиграть ещё один главный турнир.
— Что бы вы сказали тем людям, которые называют Энди „игроком с одним шлемом“?
— Они неправильно смотрят на вещи. Не замечают количества выигранных Энди матчей, забывают, что он три раза уступал в финале Уимблдона величайшему игроку за всю историю тенниса. И после этих поражений он не потерял присутствия духа и веры в себя. Обычно, когда люди вполголоса говорят про один „шлем“, складывается ощущение, как будто Роддик – ущербный игрок. Это странно, вот я, например, тоже хотел бы быть победителем одного турнира „Большого шлема“. Могу сказать определённо, что вопрос „когда же вы выиграете второй “шлем» мне совершенно не нравится. Это очень и очень сомнительный комплимент.
В этой игре левая рука даёт огромное преимущество. Возьмём, к примеру, Коннорса. Вряд ли он был бы настолько хорош, если бы играл правой рукой. А ведь Рафа сначала тоже был правшой. Это потом Тони Надаль смог переучить его. И в основной массе теннисистов, играющих правой рукой, он получил преимущество.
— Теннис – жестокая игра?
— Так и есть. Ты один. Тебе нужно делать всё возможное, чтобы подготовить свой лучший удар. Ты работаешь над своими слабостями, укрепляешь их, стараешься выстроить свою игру, сделать её единым целым. И когда всё вдруг это перестаёт действовать, ты начинаешь чувствовать себя подобно рыбе, пойманной и выброшенной на палубу. И понимаешь, что ничего не можешь сделать.
— В каждом турнире «Большого шлема» 127 проигравших.
— Ты должен быть стойким и думать только о том, как вернуться домой на коне. Если это не так, то ты выбрал не ту дорогу, и теннисные вершины окажутся для тебя слишком высокими.
— Вы работали с Джонни Маком. Расскажите о его гении.
— Он действительно был феноменален. Он скажет вам, что никогда не совершал эйсов, обладал очень средней подачей и так и не смог превысить скорость 195 км/ч. Это правда. Но при этом Джонни просто невероятно контролировал мяч. За всю свою жизнь я видел только двух парней, которые могли делать это так здорово: он и Риос. Джонни знал, что он не так быстр, но его понимание игры легко компенсировало отсутствие скорости. Ему хватало всего пары матчей с конкретным соперником, после чего он отлично знал, что тот может, а что не может сделать на корте. И всё это Мак держал в своей памяти. Во время поединка Джонни словно расчерчивал корт, выделяя для себя опасные и безопасные зоны. Это был его стиль. Джимми Коннорс, Бьорн Борг и Мак – они никогда не отдавали сопернику лёгких геймов. Любое выигранное очко сначала нужно было заработать. Джонни получил свой талант при рождении. Такие игроки появляются очень редко.
— Наверное, теннисистов, как и боксёров, можно сравнивать с художниками и работягами. Вот Надаль, например, настоящий работяга, как и боксёр Джо Фрейзер. Понимаете, о чём я?
— Да. Ещё пример работяги? Джим Курье.
— Ну а Джон, разумеется, был художником…
— Он управлял мячом, держал его под контролем, любил играть плоско. Если взять для примера Федерера, то он – художник с более серьёзной атакующей мощью. Чего стоит только его удар справа. У Джона никогда этого не было. Но при этом он практически не делал тактических просчётов. Роджер их делал, но его это особенно не беспокоило. А вот Джонни, наверное, не скоро простил бы себе ошибку при выполнении обычного укороченного. Именно это и сделало его великим игроком. Он всегда выполнял такие удары. Особенно в решающие моменты.
— Смотрите, мы говорим о Макинрое, Надале, Риосе, Коннорсе, а ведь все они — левши.
— Да, в этой игре левая рука даёт огромное преимущество. Возьмём, к примеру, Коннорса. Вряд ли он был бы настолько хорош, если бы играл правой рукой. А ведь Рафа сначала тоже был правшой. Это потом Тони Надаль смог переучить его. И в основной массе теннисистов, играющих правой рукой, он получил преимущество. Да, я не сомневаюсь, что левши находятся в лучшем положении. Думаю, ещё Род Лэвер доказал это.
Если говорить только о первой тройке, то лидеры конца 70-х – начала 80-х и нынешнее трио очень похожи. Эти парни практически всегда были в последних раундах турниров «Большого шлема». И я считаю, что игра Федерера является лучшей из всех, что я видел. Без всяких исключений.
— Федерер, Надаль, Джокович. Американская четвёрка плюс Беккер и Эдберг. Коннорс, Борг, Макинрой. Можете их сравнить?
— Это три теннисные эпохи.
— И которая, по вашему, является сильнейшей?
— Сейчас я смотрю на этих игроков и понимаю, что между нынешним трио и тройкой Коннорс, Борг, Макинрой очень много общего. Да, Пит Сампрас, Курье, Майкл Чанг, Андре Агасси, Беккер, Эдберг – топ-10 в те времена была просто потрясающей. Но если говорить только о первой тройке, то лидеры конца 70-х – начала 80-х и нынешнее трио очень похожи. Эти парни практически всегда были в последних раундах турниров «Большого шлема». И я считаю, что игра Федерера является лучшей из всех, что я видел. Без всяких исключений. Но если сравнить их личное противостояние с Надалем… Впрочем, мы об этом уже говорили.
— А есть самая лучшая работа, которую выполнил Ларри Стефанки?
— Я всегда оцениваю себя. Каждый год. Я просто обязан видеть, что человек, с которым я работаю, совершенствуется и прибавляет. Я задаю себе ряд вопросов, например: «Мы делаем то, что нужно? Корректировки работают?» и по ответам измеряю выполненную работу. Вы должны понимать, что можете добиться успеха. Если вы прекращаете так думать, то пришла пора выходить на пенсию.