Четвертфинальная стадия — самая упоительная пора любого турнира «Большого шлема». Уже не нужно выискивать в недрах сетки близкие фамилии, уже нет резона следить за валом цифр и ждать проблесков сенсаций. Товар — штучный, дорогой и яркий, однако его по-прежнему много. Тут-то и приходит чувство понимания турнира в целом, его сути, его тенденций, которые, собственно, и определяют настоящее самой игры.
После матча Скьявоне — Павлюченкова мнения публики, в том числе и российской, разделились. Кто-то в очередной раз хвалил неистовую итальянку за характер, другие сокрушались по поводу упущенных возможностей нашей главной восходящей звезды. Меня, признаться, захватило третье ощущение — безусловная, кристальная ненависть к тому теннису, который исповедует Франческа.
Парижские четвертьфиналы сначала заставили скрежетать зубами от обиды за атакующий теннис, но вовремя подарили надежду. В большей степени речь, как вы понимаете, идёт о женском турнире, хотя и события в главном, мужском одиночном разряде позволяют оставаться на той же волне.
После матча Скьявоне — Павлюченкова мнения публики, в том числе и российской, разделились. Кто-то в очередной раз хвалил неистовую итальянку за характер, другие сокрушались по поводу упущенных возможностей нашей главной восходящей звезды. Меня, признаться, захватило третье ощущение — безусловная, кристальная ненависть к тому теннису, который исповедует Франческа. Да, её упорством и долготерпением нельзя не восхищаться, как, впрочем, и отдельными элементами техники и тактической чуткостью. Но смотреть с удовольствием на игру Скьявоне — увольте. И за это ей особая благодарность: за то, что её игра рождает столь сильные чувства. А ещё — за напоминание о том, что в теннисе противостояние стилей важнее противостояния флажков рядом с фамилиями.
Я не болел в этом матче за россиянку Настю Павлюченкову, я болел за игрока Настю Павлюченкову, и этот симптом, наверное, останется надолго. Вспоминаю, как Настя совсем ещё девочкой выиграла в 2006-м в Мельбурне свой первый юниорский турнир «Большого шлема». Мы ходили тогда на её финальный матч с Анной Владимировной Дмитриевой, отчаянно болели — тогда в основном именно за флажок, хотя атакующий, агрессивный, отчаянный стиль Павлюченковой уже давал о себе знать. Вспоминаю большой позапрошлогодний разговор в Париже с Патриком, руководителем теннисной академии Муратоглу, в которой выросла Павлюченкова, его исполненный восхищения и надежды рассказ о превращении Насти в истинного игрока. Ролан Гаррос-2011 и конкретно — битва с удушающим теннисом Франчески Скьявоне, скажу даже больше — именно поражение от Скьявоне (с лёгким первым сетом, побегом со счёта 1:5 в решающей партии и прочими элементами драмы) окончательно сделали Павлюченкову и её стиль объектом всеобщего интереса. Кто-то из болельщиков испуганно сетовал на досадный проигрыш, дескать, после такого недолго и сломаться. Уверяю вас, настоящего игрока поражения, особенно классические, в чёрно-белых тонах — делают только сильнее.
После стильных поражений особенно приятно было насладиться стильной победой Маши Шараповой. Уже даже и не верится, что ей больше трёх лет удавалось доходить на турнирах «Большого шлема» до полуфиналов. То, что делает сейчас Шарапова на корте (грунтовом, не забудьте!), заставляет вспоминать ее волшебный, гаррипоттеровский прорыв на Уимблдоне-2004.
Ничего подобного не скажу про Свету Кузнецову, хотя её нынешний парижский проигрыш оказался приправлен тем же соусом. Атакующий теннис Светы разбился о стену старательной игры Марион Бартоли, как говорится, по собственной инициативе. Атака и здесь оказалась слабее обороны, но это было не истязание, а чистое самоубийство. Болеть за теннис Бартоли хочется не больше, чем за теннис Скьявоне, и даже приятно, что они сыграют в полуфинале друг с другом (всё-таки хоть одна проиграет наверняка). При этом за Свету не обидно, и уж тем более её проигрыш не рождает надежд, как в случае с Павлюченковой. Свету просто жалко. Ещё пару лет назад этого чувства её бессмысленные фиаско не вызывали…
После стильных поражений особенно приятно было насладиться стильной победой Маши Шараповой. Уже даже и не верится, что ей больше трёх лет удавалось доходить на турнирах «Большого шлема» до полуфиналов. То, что делает сейчас Шарапова на корте (грунтовом, не забудьте!), заставляет вспоминать ее волшебный, гаррипоттеровский прорыв на Уимблдоне-2004. Правда, в четвертьфинале Маше досталась соперница, исповедующая, как и сама Маша, атакующий стиль, так что главные победы её стиля ещё не одержаны. Но в них верится, а сетка сама провоцирует на развитие темы: после прямолинейной Петкович на очереди упорная, но не любящая изнурительной игры на задней линии китаянка, ну а затем и сама великая Бастинда. Или Гингема, это не так и важно.
Успехи Шараповой на грунте рифмуются с продвижением Энди Маррея. Атакующий теннис берёт своё, прорывая заслон несовместимости стиля и покрытия. И не стоит думать, что дело в новых мячах или ставшем более жёстким грунте Парижа. И Шарапова, и Маррей в этом земляном сезоне уже добивались заметных успехов и в более вязких условиях. Энди, например, выиграл сет на грунте у Надаля, и накануне их очередной встречи это может стать едва ли не главным козырем психологической подготовки шотландца. Надаль по-прежнему великолепен на песке, умело сочетая лучшие (виноват, важнейшие) качества Франчески Скьявоне с титаническим атлетизмом. Но разнообразие вариантов Маррея — то самое, которого, наверное, никогда не добьётся Робин Сёдерлинг, способно поставить перед Рафой очень сложные задачи. Упоительная битва стилей в самом разгаре…