Ничем не примечательный на первый взгляд матч между Джоном Иснером и Николя Майю начинался совсем прозаично. Первый раунд Уимблдона, далеко не Центральный корт, средние теннисисты. Однако в итоге встреча вошла в историю спорта как самая продолжительная за все времена. Три дня, 11 с лишним часов чистого игрового времени, 138 геймов только в пятой партии, больше 200 эйсов на двоих… Наконец победа досталась 205-сантиметровому Иснеру. Американский гигант на пресс-конференции рассказал об этом фантастическом событии, отметил прозорливость своего тренера и подсчитал, сколько же бананов он съел по ходу поединка.
Честно говоря, когда я уходил с корта во второй раз при счёте 59:59 в пятом гейме и после 10 часов игры, то думал, что сплю.
— Джон, матч растянулся на три дня. Как вам спалось перед последним из них? Кошмары не мучили?
— Честно говоря, когда я уходил с корта во второй раз при счёте 59:59 в пятом сете и после 10 часов игры, то думал, что сплю. Не представлял, что такой матч возможен, и очень хотел, чтобы это на самом деле оказалось сном. Но всё происходило в реальности. Перед третьим днём борьбы я спал от силы часа четыре. Говорил с Николя: он спал ещё меньше.
— Матч в какие-то моменты казался сумасшедшим и сюрреалистичным. Как вы чувствовали себя по ходу встречи, особенно в пятой партии?
— Когда шёл второй день матча, я совсем потерялся в мыслях. Произошло это примерно при счёте 25:25. Думать я не мог. Просто подавал и старался завершить атаку «виннерсом» с удобной руки. К счастью, подача у меня проходила. Соперник тоже не сдавался, хотя казалось, что после восьми часов битвы это нереально. На третий день я выходил на корт, понимая, что отыграем мы максимум 20 геймов. Кто-то должен был сделать брейк.
— По ходу пятого сета вы зачастую вскидывали руки вверх, не понимая, что ещё можно сделать для победы. Верно?
— Да. Подавал я феноменально, но Майю ни в чём мне не уступал. Мы не могли друг друга сломить, поэтому с психологической точки зрения было очень тяжело. Я пытался убедить себя не переживать и надеялся на его промах. Наконец удача повернулась ко мне лицом.
— Почему матч получился таким долгим?
— Я не могу объяснить. Мы оба отлично подавали, в этом главная особенность. Но даже в таком случае трудно представить себе, как пятый сет не прервался на 40 геймах. Я счастлив, что удалось принять участие в такой встрече, хотя устал страшно.
— В какой-то момент вы жалели, что пятая партия на Уимблдоне не играется в формате тай-брейка?
— Да, при счёте 20:20.
— Удалось подсчитать, что со второго сета в этом матче 167 геймов прошли подряд без брейка. Это невероятно, не правда ли?
— Точно. Мы с Николя отлично подавали, а вот на приёме хорошо действовать не получалось. На травяных кортах подобное случается, но, конечно, не в таких масштабах.
На третий день я выходил на корт, понимая, что отыграем мы максимум 20 геймов. Кто-то должен был сделать брейк.
— Стоит ли Уимблдону перейти на формат тай-брейка в пятом сете?
— Нет. Не думаю, что такой матч повторится в будущем. Даже близко ничего подобного не произойдёт.
— Матч завершился. Как оцените ваше место в теннисной истории? Каковы ощущения от того, что вас долго будут помнить из-за этой встречи?
— Это прекрасное достижение, которое всегда будет принадлежать мне и Николя. Раньше мы с ним даже не разговаривали, а теперь, встречаясь в раздевалке, мы обязательно пообщаемся. Хорошо, что я сыграл именно этот матч.
— Теннисистам важно быть физически и психологически сильными личностями. После такого матча вы, наверное, можете быть уверены в собственных способностях?
— Да, особенно психологически. С точки зрения физической формы я знаю, что готов неплохо. Много времени уделял тренировкам в Тампе, даже пропустил турнир в Истбурне, чтобы подойти в оптимальном состоянии к Уимблдону. Во Флориде очень жарко и высокая влажность, так что это пошло мне на пользу. Я стал выносливее. Верите или нет, но мой тренер перед соревнованиями сказал мне, что теперь я готов играть хоть 10 часов подряд. Он оказался прав.
— Как вы считаете, зрителям запомнится качество показанной вами и Николя игры? Или они будут помнить только рекордный характер поединка?
— Играли мы неплохо, но последние три-четыре часа весь теннис состоял из «виннерсов». Не представляете, как я устал, поэтому сфокусироваться было невероятно трудно. Наверное, помнить всё же будут длительность встречи.
— Как другие теннисисты отреагировали на ваш фантастический матч?
— В раздевалке все хотели похлопать меня по спине и пожать руку.
— В конце второго дня матча вы едва стояли на ногах, правда?
— Да, я практически бредил. Меня лихорадило. Вообще я хотел продолжать встречу, когда её прервали во второй раз из-за темноты. Не знаю, почему я этого желал, ведь Майю выглядел свежее. Наверное, мне хотелось поскорее это закончить. Не хотел спать с таким грузом.
У меня было всего три банана и 12 плиток энергетических шоколадок. Плюс 30-40 бутылок воды.
— Расскажите, что вы делали после завершения встречи? Какие процедуры прошли? Ледяную ванну? Или отправились обедать?
— Я выпил специальный восстановительный коктейль, чтобы восстановить баланс углеводов. Тренер принёс в раздевалку спагетти, мясо, но есть я не мог. Потом принял ледяную ванну, и лишь после этого поел. А ещё Энди Роддик, верите или нет, принёс нам с тренером разной еды. Три пиццы, жареных цыплят, помидоров.
— Можете когда-нибудь пересмотреть запись встречи?
— Почему бы и нет. Если мой сосед по комнате записал матч на диск, наверное, вскоре посмотрю.
— Расскажите о последнем гейме. Помните, как вам удался победный удар?
— У меня появилась неплохая возможность после того, как соперник немного ошибся с ударом. И я её использовал. Как правило, на матч-пойнте на приёме любой теннисист старается не ошибиться. Мне это удалось.
— Можете примерно подсчитать, сколько бананов вы съели по ходу матча с Майю и бутылок воды выпили за три дня?
— У меня было всего три банана и 12 плиток энергетических шоколадок. Плюс 30-40 бутылок воды.
— Сколько футболок сменили?
— В Лондоне не очень высокая влажность, так что я сменил только две или три майки.
— Удалось заметить вашу маму на трибуне. Она в концовке только и делала, что плакала.
— Это же моя мама (улыбается).
— В какой момент вы поняли, что все переключились на ваш матч? Наверное, вы с Майю на пару дней стали самыми знаменитыми теннисистами мира.
— Не так часто мне удаётся заслонить собой Федерера, но на этот раз я это сделал. Я понимал, что нам будет уделено повышенное внимание. Это же Уимблдон. Все следят за этим турниром. Правда, масштаб события я здраво оценил только после того, как пришёл в раздевалку.