Рафаэль Надаль пятый раз в жизни выиграл титул на «Ролан Гаррос», второй раз за карьеру не проиграв при этом ни одного сета. После матча испанца долго расспрашивали о его эмоциях от этого достижения, о подготовке к стартующему через две недели Уимблдону и о многом другом.
— Рафаэль, по вашим эмоциям можно сделать вывод, что сегодня для вас особенный день?
— Эта победа очень важна для меня. Думаю, одна из самых важных в моей карьере. Я уже сотню раз говорил это, но повторюсь ещё: прошлый год был очень тяжёлым, особенно та его часть, что началась после этого турнира. Я много работал, чтобы вновь достичь этой вершины. По ходу турнира я сильно нервничал, потому что знал, что готов выиграть его ещё раз, знал, что у меня есть шансы. Рад, что сегодня я был готов к матчу, подошёл к нему с холодной головой, пытался показать свой лучший теннис и насладиться игрой. Мне это удалось, и сегодняшний день стал особенным.
Прошлый год был очень тяжёлым, особенно та его часть, что началась после этого турнира. Я много работал, чтобы вновь достичь этой вершины. По ходу турнира я сильно нервничал, потому что знал, что готов выиграть его ещё раз, знал, что у меня есть шансы. Я рад, что сегодня я был готов к матчу, подошёл к нему с холодной головой, пытался показать свой лучший теннис и насладиться игрой. Мне это удалось, и сегодняшний день стал особенным.
— Вы вновь взяли титул «Ролан Гаррос» и вернулись на первую строчку рейтинга. Что сейчас важнее для вас?
— Как я уже отмечал накануне, «Ролан Гаррос» важнее. Это очень важная вещь для меня (показывает на трофей). Затем следует первая строчка. Но, знаете, когда я плакал после матча, первое место было последней вещью, о которой я думал. Главное – титул, и долгие часы работы, которые принесли мне его.
— Этот трофей постоянно был вашим начиная с 2005 года. То желание, с которым вы бились сегодня на брейк-пойнтах, объясняется прошлогодним поражением от Сёдерлинга? Вы не отдали ни одной своей подачи. Вы включали какую-то дополнительную концентрацию в этих розыгрышах?
— Я пытаюсь делать всё, что могу, в каждом розыгрыше. Знаете, я постоянно иду на первом месте по проценту отыгранных брейк-пойнтов. Так что я специалист по этому делу (смеётся).
— Вы всегда здорово играете в обороне, но сегодня действовали против парня с очень мощными ударами, а ваша защита казалась ещё более непробиваемой, чем обычно. Как вам это удалось?
— Было очень трудно играть против Робина, он отличный теннисист. У него мощная подача, плоские и очень глубокие удары с задней линии, здорово поставлена игра с обеих рук. Сложно предсказывать, куда он сыграет в следующий момент. Сегодня я здорово чувствовал себя и физически, и психологически. Я классно передвигался по корту, лучше, чем во всех предыдущих матчах турнира. Выбрал хорошую тактику и сумел реализовать её, так что очень доволен сегодняшней игрой.
— Вы выиграли очень много титулов. Почему вы считаете этот самым важным?
— Нет, я говорил, что он один из самых важных, не самый. Он важен потому, что у меня был тяжёлый год, было трудно избегать травм. На US Open я порвал мышцы пресса, а в Австралии был вынужден сняться с четвертьфинального матча. Это стало большим разочарованием. Сложно смириться с подобными вещами. После того как я пережил это, было очень важно вновь победить на «Ролан Гаррос».
— Два дня назад вы говорили, что предпочли бы играть финал под солнцем, потому что оно заряжает вас энергией.
— Да.
— Но сегодня было не слишком солнечно. Утром даже шёл дождь. Как оцените погодные условия?
— Может быть, я был неправ, предположив, что мне будет проще играть в солнечный день. Возможно, пасмурная погода лучше. Я думал, что под солнцем вращение будет сильнее и мне будет легче контролировать мячи. Должен отметить, что корт в этом году был более скользким, чем обычно, а в такую погоду он стал больше похожим на нормальный грунтовый корт. Мне проще бегать по нему, когда он сухой.
— Этот триумф стал для вас в каком-то роде наградой за все трудности, которые вам пришлось преодолеть за последний год?
— Когда побеждаешь, знаешь, сколько пота ты пролил на тренировках, сколько работал, чтобы показать свой лучший теннис. 11 месяцев без титулов тянулись очень долго… Я раз за разом возвращался с турнира без трофея. Я пережил немало тяжёлых моментов и не раз был вынужден сниматься с турниров. Победа же на «Ролан Гаррос» принесла мне удовлетворение от того, что я вернулся на топ-уровень.
— Скажите, как будет проходить ваша подготовка к Уимблдону и насколько этот «Ролан Гаррос», всё произошедшее на нём поможет вам?
— Безусловно, я получил заряд уверенности в себе, ведь я выиграл 22 матча на грунте кряду. Это всегда важно. Днём в понедельник я немного потренируюсь в Квинсе, около 45 минут. Может быть, сыграю пару во вторник, чтобы лучше подготовиться к одиночке. В одиночном разряде же я, скорее всего, проведу первый матч в среду. Я люблю этот турнир, мне нравится быть там. Тот факт, что ты играешь в клубе (Queen’s club, то есть Королевский клуб, название турнира в Лондоне. – Прим. ред.), делает турнир особенным.
Когда побеждаешь, знаешь, сколько пота ты пролил на тренировках, сколько работал, чтобы показать свой лучший теннис. 11 месяцев без титулов тянулись очень долго… Я раз за разом возвращался с турнира без трофея. Я пережил немало тяжёлых моментов, и не раз был вынужден сниматься с турниров. Победа же на «Ролан Гаррос» принесла мне удовлетворение от того, что я вернулся на топ-уровень.
— В прошлом году был момент, когда вы боялись, что не сумеете вернуться на свой уровень?
— Конечно. Думаю, время от времени все сомневаются в себе. Я не исключение. И зимой, после напряжённых декабрьских тренировок, надеялся победить в Австралии, чувствовал в себе силы на это, потому что хорошо сыграл в Абу-Даби и Дохе. В Мельбурне же мне пришлось сняться с матча. Самым неприятным в этом было не поражение в той встрече, а то, что мне пришлось провести ещё три недели дома безо всяких нагрузок.
— О чём вы думали, сидя после сегодняшней победы на стуле с полотенцем на голове?
— Даже не знаю… Я плакал, это был очень эмоциональный момент. Я почти ни о чём не думал, просто был рад, что выдержал нервное напряжение и тяжёлый год.
— В этом году вы сделали какие-то выводы относительно оптимального количества грунтовых турниров перед «Ролан Гаррос»? И как теперь себя чувствует ваше тело?
— Я сыграл три турнира перед «Ролан Гаррос», и это вполне нормально. В 2005-м я играл Монте-Карло, Барселону, Валенсию… Нет, получается четыре, был ещё Рим. Гамбург же я тогда пропустил. В 2006-м были Монте-Карло, Барселона, Рим, и вновь не было Гамбурга. В 2007-м и 2008-м я играл все четыре. Впрочем, не знаю, что лучше, это зависит от состояния здоровья. В этом году я решил не рисковать коленями, с которыми испытывал проблемы, и сыграл лишь три турнира. Вопрос ещё в том, сколь удачно мне удаётся сыграть – если я провожу пять матчей, это одно, а если выбываю во втором-третьем круге – совсем другое.
— Как чувствуете себя физически по сравнению с предыдущими годами?
— Я в полном порядке. Здоров и получаю удовольствие от тенниса, а это самое главное. Когда у тебя есть какие-то проблемы со здоровьем, невозможно наслаждаться игрой, и очень тяжело играть на высоком уровне. Если думаешь о своих коленях, невозможно думать о каждом ударе. Через боль играть можно, но она сковывает движения.
— Поскольку в прошлом году вы не смогли приехать на Уимблдон, есть ли сейчас ощущение, как будто вы по-прежнему действующий чемпион?
— Посмотрите на рейтинговые очки – все они пойдут мне в плюс. Нет, я не собираюсь думать, что в свой последний приезд туда стал чемпионом. Я победил два года назад, с тех пор много воды утекло. Постараюсь показать свой лучший теннис, как и всегда. В прошлом году это было невозможно. Сейчас я, как обычно, сыграю Квинс, проведу несколько дней дома и поеду на Уимблдон. Рассчитываю быть там в среду. Надеюсь, мне удастся как можно быстрее адаптироваться к траве.
— Теперь вы чувствуете себя лучшим грунтовым игроком в истории?
— Нет-нет, хотя мои статистические цифры и выглядят чем-то невероятным, наверное. Я и не мог себе представить, что пять раз выиграю «Ролан Гаррос», шесть – Монте-Карло и по пять Барселону и Рим. Это не просто сбывшаяся мечта, это что-то фантастическое, невероятное. Даже не знаю, как мне это удалось. Но при этом будет очень высокомерным заявить, что я лучший в истории. И я не верю в это. Посмотрим, чего я добьюсь к концу карьеры, и в любом случае не мне решать, лучший я или нет. Может быть, вам, но не мне.
— Будете сегодня отмечать победу?
— Сложно найти время для серьёзного торжества, учитывая, что уже завтра нужно тренироваться (смеётся).
— Даже не будет никакой вечеринки?
— У меня ещё будет время для неё, например, после Уимблдона. Майорка – отличное место для празднований (смеётся).
Я очень не люблю подобные вопросы. После ответов на них люди говорят, что я заносчивый, что у меня раздутое самомнение. Что, по-вашему, значит «быть великим игроком»? Я пытаюсь показывать свой лучший теннис, делаю всё, что могу. Если цифры и статистика говорят, что в последние годы я был сильным игроком – что ж, я постараюсь продолжить в том же духе.
— Вы говорили со зрителями по-французски. К концу карьеры вы станете дипломатом?
— На самом деле я не очень-то способен в языках. Раньше я стеснялся говорить на иностранных языках, но теперь почти избавился от этого. В начале карьеры мой английский был очень плох, я почти ничего не понимал. Сейчас он стал намного лучше. Что касается французского, то я неплохо понимаю его – разбираю почти всё, если говорят медленно, потому что по звучанию он похож на испанский и на язык, на котором мы говорим на Майорке.
— Почему вы каждый раз кусаете кубок? Есть ли какая-то связанная с этим история?
— Первый раз я сделал это в Монте-Карло, когда выиграл свой первый «Мастерс». Потом журналисты попросили меня повторить это, чтобы сделать фото. Так что я поступаю так исключительно ради фотографов.
— Какие цели вы поставите перед собой на Уимблдоне?
— Думаю, я буду там первым сеяным (это сомнительно, так как на стороне Роджера Федерера гигантское преимущество по очкам, набранным за прошлогодний травяной сезон, которые также учитываются при посеве на Уимблдоне. – Прим. ред.). Мне очень нравится Уимблдон, но давайте немного подождём с разговорами о нём. Дайте мне насладиться этим днём, а потом уже будем обсуждать Уимблдон. Я хочу запомнить этот момент, особый момент для меня. Когда я буду тренироваться в Квинсе, мы сможем поговорить о нём. К счастью, мой друг Марк [Лопес] согласился сыграть со мной пару, так что я смогу хорошо подготовиться к турниру в Квинсе. Это серьёзное одолжение с его стороны, потому что вряд ли я буду лучшим парным партнёром из возможных. Я попытаюсь провести на корте как можно больше времени и в матчах, и на тренировках, чтобы почувствовать свою игру на траве. Затем я хочу сыграть свой лучший Уимблдон в жизни.
— Можете объяснить свои слёзы? Это были слёзы счастья?
— Облегчения и радости, да. Я был очень рад, ведь меня поддерживала вся семья, команда, они помогли мне вернуться на этот уровень.
— Можете вспомнить, как складывались ваши взаимоотношения с «Ролан Гаррос»?
— Знаете, когда я был маленьким, то не считал себя специалистом по грунту. Но с 2005-го грунт, определённо, стал покрытием, на котором я показывал наилучшие результаты, к которому я больше всего приспособил свою игру и передвижение по корту. Сейчас я люблю это покрытие всем сердцем и очень рад играть на нём. Победы в Париже – это всегда что-то особенное. Каждый титул приносит мне очень много радости, но победа на «Ролан Гаррос» стоит особняком. Да, в прошлом году я был не лучшим образом готов к турниру и проиграл, однако сейчас я вернулся. Вернулся и победил.
— Вы сравнялись с результатами [Джона] Макинроя и [Матса] Виландера (семь титулов на турнирах «Большого шлема». — Прим. ред.).Вы считаете себя великим теннисным игроком?
— Я очень не люблю подобные вопросы. После ответов на них люди говорят, что я заносчивый, что у меня раздутое самомнение. Что, по-вашему, значит «быть великим игроком»? Я пытаюсь показывать свой лучший теннис, делаю всё, что могу. Если цифры и статистика говорят, что в последние годы я был сильным игроком – что ж, я постараюсь продолжить в том же духе. Очень рад победе здесь, в Париже, как я уже говорил. Мне очень повезло в жизни, что я сумел получить столь много бесценного опыта всего в 24 года. Даже в самых смелых мечтах я никогда не думал о таком прекрасном времени. Жизнь была очень добра ко мне.