Россиянка Динара Сафина, в прошлом сезоне возглавлявшая рейтинг WTA почти полгода, из-за травмы была вынуждена сняться с итогового турнира, а в начале 2010 года сыграла лишь на Australian Open, после которого ей пришлось прервать свои выступления на три месяца. Динара вернулась в тур лишь на прошлой неделе на турнире в Штутгарте, а на этой ей предстоит защищать титул в Риме. В эксклюзивном интервью «Чемпионат.ру» Сафина поведала о том, когда появились боли в спине, выборе неправильного врача, а также периоде вынужденного простоя.
Я не могу сказать, что это был отдых. Ну, если только можно сказать — депрессивный отдых. Потому что ты понимаешь, что ничего делать не можешь, должен ходить в фитнес и выполнять только определённые упражнения. И ты уже не получаешь от жизни удовольствие. Это был тяжёлый момент, потому что ты ничего не делаешь, а очень хотелось играть.
— Динара, примите, хоть и запоздалые, поздравления с днём рождения, который пришёлся на предыдущий турнир в Штутгарте. Как вы отметили этот праздник?
— Спасибо. Ну как? Конечно, отметить нормально не получилось, потому что не было ни близких, ни родных, ни друзей. Была моя команда. Поэтому, я думаю, когда вернусь в Москву, то, скорее всего, я сяду со своими близкими. Наверное, первое — это будут моя семья, а потом уже все друзья — мы соберёмся и просто посидим вместе.
— А когда планируется приезд в Москву?
— В ближайшем будущем.
— Но, наверное, уже после Парижа?
— Посмотрим.
— Динара, у вас был очень нелёгкий период, когда вы восстанавливались после травмы. Конечно, наверняка не хочется его вспоминать. И всё-таки скажите, как вам удалось справляться с этими проблемами? И чем вы отвлекались от этих тяжёлых мыслей?
— На самом деле это был нелёгкий момент. Мне говорили: «Ой, зато ты отдохнула». А я не могу сказать, что это был отдых. Ну, если только можно сказать — депрессивный отдых. Потому что ты понимаешь, что ничего делать не можешь, должен ходить в фитнес и выполнять только определённые упражнения. И ты уже не получаешь от жизни удовольствие. Это был тяжёлый момент, потому что ты ничего не делаешь, а очень хотелось играть.
Я ведь сделала снимки, мне сказали: «Ты можешь попробовать, вроде уже не будет боли». И когда я опять почувствовала боль в спине, ту же самую, которая была, для меня это был шок. У меня опять начало стрелять в спину, мне сказали: «Ну, хорошо, теперь ты опять месяц должна ничего не делать». Наверное, это был одни из самых тяжёлых моментов, которые вообще могли быть.
— Уточните, когда возникли эти боли?
— У меня проблемы со спиной начались ещё в Цинциннати. Она начала побаливать, потом вроде ничего. Приехала в Торонто, начала разминаться перед матчем — а слева вообще ударить не могу. Как ни бью слева — у меня звёзды в глазах. Потом вышла на матч — вроде бы опять ничего, потому что когда играешь, забываешь о боли. В Канаде проиграла в первом матче, после чего приехала на US Open. Тренируюсь и говорю: «А я вообще-то бегать уже не могу. Мне очень сильно стреляет в спину, мне больно».
У меня был очень плохой врач, который поставил неправильный диагноз. Вот это, наверное, была моя самая сильная ошибка, что я послушалась только одного врача и не стала слушать мнение какого-то другого.
Сделала снимок спины, мне сказали, что у меня там воспаление, а так вроде ничего. Был там один физиотерапевт, он, кстати, мне хорошо помог. Я играла, но мне прописали одни из самых сильных обезболивающих, которые я должна была два раза в день принимать. Боли я уже не чувствовала. Думала, что у меня всё хорошо, и продолжала играть Токио и Пекине на обезболивающих. Вроде бы всё было ничего. Я взяла и перестала их принимать, подумала, раз не чувствую боли, то, значит, всё прошло. Приехала на чемпионат мира — и всё! В один день я как слева ударила — и у меня просто слёзы из глаз потекли. Мне говорят: «Не плачь», а я не могу не плакать, мне было очень больно. Тяжело мне было.
Естественно, мне очень не повезло с врачом. У меня был очень плохой врач, который поставил неправильный диагноз. Вот это, наверное, была моя самая сильная ошибка, что я послушалась только одного врача и не стала слушать мнение какого-то другого.
— Получается, что вся эта проблема стала резко обостряться ещё в Америке?
— Да. Мне нужно было вообще закончить год ещё на US Open, потому что со спиной у меня были серьёзные проблемы. Но я играла на обезболивающих и не понимала, что на самом деле происходит. К тому же врач говорил, мол, у тебя ничего нет, у тебя просто дискомфорт. А так, если бы я завершила всё на US Open, спокойно начала бы новый сезон в Австралии на 100 процентов здоровой. Потому что сейчас я играю, когда спина восстановилась ещё не полностью. Главное, чтобы в любой момент состояние у меня не ухудшалось.
— Новый диагноз вам всё-таки поставили?
— Ну, вначале значилось воспаление в спине, а после US Open оказалось, что у меня с одной стороны [позвоночника] трещина. Но она вроде бы старая. Мне даже сказали, что она у меня была с детства и не заросла, от этого и дискомфорт. С другой стороны, на левой части, у меня была трещина и надрыв мышцы. Это уже получилась новая травма.
После US Open оказалось, что у меня с одной стороны [позвоночника] трещина. Но она вроде бы старая. Мне даже сказали, что она у меня была с детства и не заросла, от этого и дискомфорт. С другой стороны, на левой части, у меня была трещина и надрыв мышцы. Это уже получилась новая травма.
— Получается, и с возвращением в Австралии вы тоже поторопились?
— Так врач же сказал: «У тебя всё прекрасно, ты можешь почувствовать только небольшой дискомфорт». Я играла матч, а мне больно так, что не могу. Я выпила перед матчем обезболивающие, потом во время. У меня же ведь «дискомфорт». А когда закончила, я дышать не могла. Я должна была остановиться, вдохнуть воздух, выдохнуть и пойти дальше пешком. Я не могла ни встать, ни лечь.
— Как вы восстанавливались в этот период, какие делали процедуры?
— Во-первых, когда приехала из Австралии, я ходила в корсете, чтобы мышца заросла. А для этого нужно две недели. При этом массаж делать было нельзя. Нужно было ставить такие специальные электроды на спину, чтобы расслабить мышцы внизу спины. Потом мне делали ультразвук, и потом уже понемножку мне стали делать лёгкий массаж. Делали лазер. Мне, конечно, повезло с физиотерапевтом.
— В какой стране вы это всё делали?
— В Хорватии. Это, пожалуй, самый лучший физиотерапевт из всех, которых я когда-либо видела. Он очень много лет в спорте, всё понимает, и я считаю, что мне просто повезло с ним.
— А когда у вас начался уже непосредственно тренировочный процесс?
— Ну, так толком я и не приступала. Я играла по часу в день. Это всё, что было. А когда на следующий день у меня болела спина, то я вообще ничего не делала. Так что можно сказать, что я для аппетита играла.
— Понятно, что все спортсмены максималисты, но всё-таки после такой паузы вы дошли в Штутгарте до четвертьфинала. Как вы оцениваете это выступление?
— Да нет. Обидно, что я проиграла, потому что я играла нормально. Первый матч [против Агнеш Савай] хорошо сложился, тяжёлый был матч, давно не играла. На второй матч [против Шахар Пеэр] вышла, 3:1 повела. Должен был быть счёт вообще 5:0 в первом сете, но там не сложилось, тут не сложилось. Потом она где-то удачно сыграла, а я немного сникла. Вот это, конечно, обидный был проигрыш. Да, я понимаю, если бы девочка меня переиграла, а когда я свои шансы не использовала, тут мне уже было обидно.
— Здесь, в Риме, вы изучали сетку?
— Нет, я только посмотрела, кого мне ждать в первом круге, и всё. Дальше я не знаю.