— Роджер, считаете ли вы, что сегодня ваша стратегия была лучше, чем обычно, что и помогло выиграть?
— Очевидно, что он очень спокойно, терпеливо действует на задней линии. Думаю, именно это позволяет ему быть в первых рядах.
Он играет так хорошо, что я уверен, что однажды он победит. И я думаю, что он играл сегодня действительно хорошо в таких сложных условиях — ведь я сам играл здорово. Кто-то должен был победить, и я рад, что выиграл именно я.
Он мало ошибается, играет опасно, меняет темп игры и манеру бить. Думаю, всё это делает игру против него непростой. Первый сет был очень интересным с психологической и физической точек зрения. Он серьёзно выкладывался – первый сет мог пойти по другому сценарию. Для меня сделать первый брейк и отыграть первую партию хорошо было жизненно важно — так же, как и для него. Мы оба играли очень хорошо.
Кто-то должен был выиграть сет, и, к счастью, это был я. Думаю, он хорошо атаковал, я чувствовал это с самого начала. Так что я сразу понял, что это будет сложный матч. Рад, что смог играть агрессивно и в то же время оставаться спокойным. Именно так надо действовать против Маррея.
— Вы вели определённую психологическую войну, говоря о том, что на нём лежит большое давление, ведь британцы давным-давно ничего не выигрывали. Было ли вам особенно приятно победить его, потому что у него была хорошая статистика во встречах против вас?
— Думаю, вы преувеличиваете всё это. Интервью на корте нельзя воспринимать слишком серьёзно. Если вы думаете, что это был метод психологической борьбы, то это не так. Но если вы задаёте мне какой-то вопрос, то я прямо отвечаю на него. Именно это было после матча с Цонгой. Всегда непросто победить в первом финале «Большого шлема». Следующий финал должен сложиться легче. Он играет так хорошо, что я уверен, что однажды он победит. И я думаю, что он играл сегодня действительно хорошо в таких сложных условиях — ведь я сам играл здорово. Кто-то должен был победить, и я рад, что выиграл именно я.
— Какие у вас ощущения от 16-й победы по сравнению с 14-й и 15-й?
— Тут надо учитывать то, как именно закончился матч. Можно вести на своей подаче со счётом 40:0, а тут я даже не знал, какой счёт.
Когда я пришёл в тур, матчи игрались совсем по-другому. Игра больше походила на блеф, парни сильно подавали, но у них всегда были слабости, которыми можно было пользоваться. Теперь такого нет. В том числе благодаря таким парням, как Маррей. Они сделали меня более классным игроком, потому что, думаю, сегодня было одно из лучших моих выступлений за долгое время — если не вообще лучшее.
Ощущения, похожие на те, что были на Уимблдоне, потому что игра заканчивается так резко. Перед этим я сделал укороченный удар и уже подумал, что выиграл, — думаю, тогда я воспринял бы победу более эмоционально. Но я в итоге проиграл то очко и подумал: «Боже, он вырвал трофей буквально из моих рук! Я могу проиграть». Но через два-три розыгрыша я всё-таки победил. Эмоции менялись, как на американских горках. Но тут я понял: «Боже, всё закончено». Это было здорово.
— Как вам удаётся год за годом выигрывать «Большие шлемы»? Вы делаете это внешне так легко, хотя понятно, что это не так.
— Тут нет никаких секретов. Определённо, я очень талантливый игрок (смеётся). Я всегда знаю, что у меня есть что-то особое, но я не знаю, что именно. Определённо, мне надо упорно работать, чтобы в нужный момент принимать правильное решение. Например, на матч-пойнте я решил сыграть укороченный. Для этого надо быть сумасшедшим!
Я всегда знал, что в моих руках что-то есть. Вопрос в том, есть ли это в моей голове и в моих ногах. Нужно упорно трудиться, чтобы это было так. Я вижу, как непросто приходится в матчах с новыми поколением. Я всегда считал, что теннис серьёзно меняется каждые пять лет. Когда я пришёл в тур, матчи игрались совсем по-другому. Игра больше походила на блеф, парни сильно подавали, но у них всегда были слабости, которыми можно было пользоваться. Теперь такого нет. В том числе благодаря таким парням, как Маррей. Они сделали меня более классным игроком, потому что, думаю, сегодня было одно из лучших моих выступлений за долгое время — если не вообще лучшее.
— Вы бы сохранили уверенность, даже если бы проиграли третий сет? Какие у вас были мысли?
— Думаю, было бы очень интересно, как он справился с такой ситуацией, выиграв столь сложную партию. Третий сет был очень энергозатратным, так что многое зависело бы от того, в какой форме мы вышли из него. Но, к сожалению для него, продолжения не последовало. И всё же он играл очень интенсивно — от начала и до самого конца. Розыгрыши были долгие, непростые с физической точки зрения. Да и я был бы в порядке. Я продолжал бы лидировать, так что проблем не возникло бы.
— Энди сказал, что может плакать, как вы, но не может играть, как вы. Что заставляет вас думать, что он всё-таки выиграет на одном из турниров?
— Он отлично двигается по корту, хорош тактически, здорово играет на задней линии. У него есть всё, чтобы побеждать лучших и выигрывать большие турниры. Иногда не происходит того, чего ты хочешь. Иногда всё случается неожиданно, и ты даже не знаешь, как это получилось. Он пробивает себе дорогу в очень непростом поколении теннисистов — тут много хороших парней. Вы знаете, что я долгое время доминировал на траве и харде, а Рафа был лучше всех на грунте. Но теперь Рафа тоже стал очень силён на других покрытиях, равно как и остальные. Так что я думаю, что выиграть «Большой шлем» непросто, и я снова доказал это сегодня. Но я думаю, что он невероятно силён, у него есть игра, позволяющая побеждать. Вопрос только в том, когда.
— Вы выиграли Australian Open впервые за несколько лет. Можно ли вновь заводить разговор о «Большом шлеме» по итогам сезона? Тем более что у Надаля есть определённые проблемы, а вы играете очень хорошо?
— Это не то, что я всё время держу в уме. Я продолжаю участвовать и в более мелких турнирах, в «Мастерсах 1000», где мы обязаны играть. Я делаю всё возможное на любых турнирах, потому что думаю не только о «Больших шлемах». Конечно, это важно, но я пытаюсь уважать любой турнир, на который меня приглашают играть. Там болельщики, которые покупают билеты. И я хочу соответствовать их ожиданиям.
Я не буду выстраивать весь календарь под «Большой шлем». Конечно, если что-то произойдёт, это будет здорово. Но это не главная цель для меня. Вовсе нет. Что происходит, то происходит. Я просто хочу наслаждаться играми, и именно это я делаю в настоящий момент. А в роли папы тем более!
— Судя по вашей игре, не похоже, чтобы вы не смогли отыграть ещё как минимум четыре-пять лет. У вас ещё и новый тренер по физической подготовке...
— Да, но никогда нельзя ничего гарантировать. Теннис непредсказуем в этом плане. И я всегда надеюсь, что останусь здоровым. Я полагаю, что мне удаётся оставаться расслабленным, когда дело касается игры. И я полагаю, что я профессионально отношусь к своей карьере. Но нужно и отдыхать за пределами корта, видеть друзей и семью. Есть вещи более важные, чем теннис. У меня чёткий взгляд на жизнь. Думаю, это всегда помогало мне лучше преодолевать непростые моменты. Посмотрим, чем дело кончится, но я надеюсь, что конец карьеры наступит не скоро.
Я пытаюсь уважать любой турнир, на который меня приглашают играть. Там болельщики, которые покупают билеты. И я хочу соответствовать их ожиданиям.
— Вы несколько раз упоминали, что это ваша первая большая победа после того, как вы стали отцом. У вас были сомнения, что вы сможете продолжить побеждать?
— Нет. Это не так сложно, как кажется (смеётся). Думаю, особенной для меня была победа в Цинциннати. Девочкам тогда было две-три недели. Для меня это была особая победа. Да, это моя первая победа на турнире «Большого шлема», но всё-таки она не такая особенная, как та, в Цинциннати. Всё-таки впечатления немного улеглись, а тогда были совсем свежими.
Всё держалось у меня в голове, и пройти весь турнир, в том числе обыграв Энди и Новака в полуфинале и финале, было чем-то особенным. Отцовство делает все вещи ещё более захватывающими. Но всё-таки нынешняя победа скорее важна не как первая в роли отца, а как выигрыш после поражения на US Open.
— Как будете отмечать? Будет что-то необычное?
— Отпраздную с семьёй и друзьями. Посмотрим, проснутся ли дети. Надеюсь, что нет (смеётся). И тогда я завтра разбужу их или просто обниму, ведь я так счастлив. Ничего необычного не будет — просто хорошо проведём время за едой и напитками. Я так всегда делаю — вне зависимости от того, проиграл я или выиграл. Это как привычка, ведь у меня большая группа поддержки. Просто приятно, что турнир заканчивается.