После выигрыша 14-го титула на турнирах «Большого шлема» Роджер Федерер отправился на родину. Находясь в родительском доме в Швейцарии, Роджер откровенно ответил на множество вопросов базельской газеты Basler Zeitung, ещё раз показав, что ничто человеческое великому игроку не чуждо.
Подачу я возьму у Энди Роддика, добавлю удар слева Давида Налбандяна, удар справа у Рафаэля Надаля и бойцовские качества Ллейтона Хьюитта. Сегодня не так много играют с лёта, но я бы выбрал Стефана Эдберга, Патрика Рафтера или Тима Хенмэна. А что касается области психологии, то, вероятно, это будет вновь Надаль.
— Роджер, как вы себя чувствуете после двух недель игры в пыли и на грунте?
— Я уже привык к этому. Грунт больше не мозолит мне глаза, и кусочки глины в них не попадают, это точно. Носки, правда, становятся очень красными. Лучше, конечно, играть на траве или на харде, где такого не случается.
— Какая была первая мысль, когда вы получили матчбол в Париже?
— Это было как-то просто. Я сотворил его. Это была одна из самых важных побед в моей карьере. Это вес, который был взят. Конечно, первая победа на Уимблдоне навсегда останется особенной, именно она дала мне всё, что я сейчас имею. Она сделала меня популярным, дала мне уверенность в себе, стала исполнением моей детской мечты. Все мои кумиры не побеждали в Париже. Этим «Ролан Гаррос» и отличается. Но значение этой первой победы колоссально.
— Вы когда-нибудь думали о деньгах во время матча?
— Однажды. В Шанхае, на первом «Мастерсе», куда я квалифицировался. Это было в последней игре группового турнира, перед полуфиналами. Победа над Юханссоном была уже не очень важна, но за эту победу можно было получить 150 000 франков! Я думал об этом почти в каждом розыгрыше: 150 000 франков! 150 000 франков! Что я смогу купить на эти деньги? Да всё! Это было просто адское испытание – думать о деньгах при каждом ударе…
— Вы когда-нибудь стыдились своих слёз?
— Нет, это не стыдно. Возможно, было немного неловко. Операторам нравятся крупные планы со слезами на глазах. Так легче показать эмоции. Но я действительно счастлив от того, что делаю.
— Чем бы вы хотели обладать, чтобы стать идеальным теннисистом, если не брать в расчёт Роджера Федерера?
— Подачу я возьму у Энди Роддика, добавлю удар слева Давида Налбандяна, удар справа у Рафаэля Надаля и бойцовские качества Ллейтона Хьюитта. Сегодня не так много играют с лёта, но я бы выбрал Стефана Эдберга, Патрика Рафтера или Тима Хенмэна. А что касается области психологии, то, вероятно, это будет вновь Надаль. Это не является гарантией успеха, но против такого соперника было бы очень трудно играть.
Для начала прижимаюсь к Мирке. Это до того, как вылезти из кровати. Потом я иду под душ, чищу зубы и бреюсь.
— Кого вы считаете незаменимым для себя, как теннисиста?
— Я мог бы делать всё и в одиночку. Но не настолько профессионально и, конечно, не так хорошо. Дольше всего я сотрудничал с Пьером Паганини. Несомненно, что в начале моей карьеры он был очень важным человеком.
— Как вы проводите свой идеальный день?
— Без тенниса: либо с друзьями, дома, или вместе с Миркой на пляже, на Мальдивских островах. Возможно, какой-нибудь романтический ужин. Может быть, пойти куда-нибудь в спа и во время массажа смотреть на закат и наслаждаться волнами.
— С кем, кроме своей женщины, вы бы с удовольствием застряли в лифте?
— Возможно, со своей мамой.
— Кто ваши лучшие друзья?
— Из мужчин для меня лучше всех был Рето Штобли. У меня есть Ив Аллегро, Марко Кьюдинелли, а также Северин Люти.
— Ваше любимое блюдо?
— Я могу есть блюда итальянской кухни ежедневно. Хотя также мне нравится и японская кухня. Но на первом месте всегда остаётся швейцарская еда, когда я нахожусь у себя дома: рошти (популярный картофельный гарнир), раклетт (огромный кусок сыра, который плавится и его смешивают с овощами на тарелке), фондю (в большой миске растоплено несколько сортов сыра со специальными добавками).
— А какая еда вам не нравится?
— До 16 лет я был вегетарианцем. Потом во время матча на Кубок Дэвиса 1998 года мы с Марком Россе пошли в стейк-хауз. Когда я сказал, что не ем мяса, то он был очень удивлён! Он заказал для меня по маленькому кусочку всех видов мяса, которые были на кухне. Я попробовал, некоторые мне понравились – так всё и началось. А когда мы были с Миркой на каникулах в Таиланде, то я открыл для себя морепродукты и рыбу – и сегодня я могу есть уже всё. А вот когда я был вегетарианцем, то на юниорских турнирах я пережил трудные времена.
— Что вы делаете, когда просыпаетесь?
— Для начала прижимаюсь к Мирке. Это до того, как вылезти из кровати. Потом я иду под душ, чищу зубы и бреюсь.
— Какой ваш самый большой недостаток?
— Я часто опаздываю. Сегодня с этим получше. Но иногда я откладываю дела, которые мог бы сделать сразу.
— Что вам не нравится?
— Мне не нравятся невежливые люди.
Есть люди, которые совсем не интересуются спортом, и есть люди, которые не знают, что Швейцария вообще существует. Я и не ожидаю, чтобы все знали, кто я такой.
— А разве есть ещё люди, невежливые с Роджером Федерером? Когда в последний раз кто-то кричал на вас?
— Когда я играл выставочный матч с Сампрасом в Азии, мы были приглашены к премьер-министру Малайзии. Человек, который всё организовал, сказал нам, что это займёт полчаса. Через два часа нам пора было уже идти, но ужин всё продолжали сервировать, и я позвал этого человека, чтобы объяснить, что он ставит нас в неловкое положение. В тот момент я был очень зол. Ему это не понравилось, и он накричал на меня. Это было неприятно.
— Говорят, что 99 % людей на земле знают, кто такой Роджер Федерер. Вы когда-нибудь встречались с кем-то из оставшегося 1 %?
— Да, такое случается. Есть люди, которые совсем не интересуются спортом, и есть люди, которые не знают, что Швейцария вообще существует. Я и не ожидаю, чтобы все знали, кто я такой. Это совсем не то, что я думаю о жизни. В противном случае, жизнь не была бы так хороша.