Роджер Федерер с четвёртой попытки выиграл титул на «Ролан Гаррос», обыграв в финале возмутителя спокойствия в теннисном королевстве Робина Сёдерлинга. Гениальный швейцарец, которого некоторые скептики поспешили списать со счетов после поражения от Надаля в Австралии, поведал на пресс-конференции после парижского финала, что, вопреки всему, даже самому себе, долго ждал, что придёт день, когда Рафы не будет в финале и тогда он сможет выиграть самый недоступный титул.
Я знал, что когда-нибудь Рафа не будет играть в финале, а я там окажусь и выиграю. Я всегда это знал и верил в это. Вот что именно произошло. Это смешно. Я не надеялся на это, но я в это верил.
— Возможно, это моя самая великая победа, и, конечно, ожидание её висело тяжким бременем на моих плечах долгое время, – сказал Федерер сразу после матча. – Думаю, что теперь до конца своей карьеры я смогу играть в согласии с самим собой и не слышать постоянно, что я не выигрывал на «Ролан Гаррос».
— Хотелось бы узнать, чувствовали ли вы большое напряжение? Вы выиграли первый сет, затем второй на тай-брейке и быстро сделали брейк в третьей партии. Всё оказалось для вас гораздо проще, чем вы ожидали, или...
— Думаю, конечно, я ожидал сегодня очень сложный матч. Это, несомненно, поскольку Робин играет очень хорошо, и это финал в Париже, единственного турнира, который мне ни разу не удалось выиграть прежде. Так что я знал всю сложность этого матча. Я надеялся на хорошее начало матча, старт мне удался, после чего, очевидно, мне удалось расслабиться. Думаю, что ключевым стал второй сет, нужно было не давать ему шансов на своей подаче, и, опять же, мне и это удалось сделать. Я сыграл один из самых выдающихся тай-брейков за свою карьеру, во время которого мне удалось сделать четыре эйса. Но очень сложно было для меня на протяжении матча всё время оставаться в игре, потому что у меня в голове всё время возникал вопрос: а что, если? А что будет, если я выиграю турнир? Что это будет значить? Что я после этого скажу? Я не знаю.
Вы ничего не можете с этим поделать, кроме как разговаривать с самим собой. Когда вы выигрываете, то всё время вынуждены думать по поводу всех этих вещей, причём они всё время возвращаются. Я очень нервничал в начале третьего сета, потому что я осознал, насколько близко я подошёл к победе. А ещё, несомненно, был последний гейм, и вы можете себе представить, насколько труден он был. Практически я не мог его играть, потому что просто надеялся на свои хорошие подачи или на то, что он сделает четыре ошибки. Это было очень плохо. Так что для меня это были крутые эмоциональное горки.
Думаю, что ключевым стал второй сет, нужно было не давать ему шансов на своей подаче, и, опять же, мне и это удалось сделать. Я сыграл один из самых выдающихся тай-брейков за свою карьеру, во время которого мне удалось сделать четыре эйса.
— Вообще, это противоречит нашим правилам – аплодировать на пресс-конференции, но вы эти аплодисменты заслужили.
— Спасибо. Большое спасибо.
— Насколько большую роль в вашей уверенности в этой победе сыграл тот факт, что Мирка беременна и вы ожидаете ребенка? Насколько важно для вас думать об этом?
— Думаю, что это две разные проблемы, разные вещи. Вы знаете, моя личная жизнь является частью моей жизни. Профессионал должен быть одним на корте и другим в жизни. Слава богу, что Мирка присутствует в обеих. Я, конечно, очень доволен, что Мирка ждёт ребёнка. Она чувствует себя прекрасно, и мы с нетерпением ждём этого предстоящего лета, и надеемся, что у неё всё сложится хорошо.
Но я не знаю, что общего данная победа имеет с этим. Безусловно, прекрасно, что так получилось на этом этапе моей карьеры. Думаю, что для этого нельзя было придумать более подходящего времени. Безусловно, это особый момент, когда мы поженились, а Мирка забеременела. Может быть, этот момент более эмоциональный, а, возможно, и нет. Я не знаю, что общего эта победа имеет со всем этим, если честно. Я просто счастлив, что моя жизнь сейчас в полном порядке.
— Макинрой никогда не выигрывал здесь, Эдберг никогда не выигрывал здесь, и Пит Сампрас никогда не выигрывал здесь. Вы в курсе, что многие относили вас к этой категории теннисистов, и было бы очень обидно, если бы вы не сделали это?
— Ну, я всегда не соглашался с этим. У меня было чувство, что за эти годы на French Open я имел слишком много возможностей. Кажется, Пит только однажды был в полуфинале. Другие игроки, возможно, один раз доходили до финала. Я был в финале три раза, однажды в полуфинале и я смог выиграть Гамбург четыре раза, играл в финале Монако и Рима, во всех этих турнирах. Я знал, что когда-нибудь Рафа не будет играть в финале, а я там окажусь и выиграю. Я всегда это знал и верил в это. Вот что именно произошло. Это смешно. Я не надеялся на это, но я в это верил.
— Обратимся к очень приятному эпизоду. Вы столкнулись сегодня с одним парнем, выбежавшим на корт. Это мог быть очень неприятный инцидент. Могли бы рассказать, что вы подумали, когда его увидели? Прошла целая вечность, прежде чем служба безопасности его остановила.
— Во-первых, я точно не знаю, что же всё-таки произошло. Сначала я услышал шум толпы и обернулся, и тогда я увидел, как он перепрыгнул через ограждение или что-то в этом роде. Это заставило меня перепугаться, когда я увидел его совсем рядом с собой. Хорошо, что подобные вещи случались и раньше, поэтому я не поддался панике. Такое происходило раньше на Уимблдоне, когда два парня выбежали на корт. А однажды, кажется, это было в Монреале, когда я проиграл Роддику в третьем сете в матче, от которого зависело, буду ли я № 1 в рейтинге. Так что это было не впервые. Обычно они посмотрят на меня и уходят. Мне жаль, потому что у них есть какие-то причины так поступать (улыбается).
Я помню того англичанина, который был на самом деле довольно смешной. Он посмотрел на меня и ушёл, а мне было жаль, что я так сделал. Я сделал жест типа: «О'кэй, только не трогайте меня». А этот парень, не знаю, он посмотрел на меня, и я не уверен, что именно он хотел. Показалось, что он хотел мне что-то передать. Но со мной было всё в порядке, потому что я увидел, что он не собирается выкинуть какую-нибудь глупость.
Я был очень рад за Светлану, которой удалось одержать победу. Российский теннис стал невероятно силен за последние несколько лет. Я всегда говорил, что мне нравится её игра, поэтому я очень счастлив за неё, рад был увидеть её успех на этом турнире.
Очевидно, что я почувствовал себя некомфортно, поскольку он подошёл ко мне очень близко. Оглядываясь назад, можно сказать, что он немного сбил меня с ритма. Геймом позже я даже подумал, а не стоит ли мне сесть на минуту-другую, чтобы разобраться в случившемся. Что это было на самом деле? Не знаю, я хотел играть и пройти через это всё. Но это было страшное прикосновение, да.
— Светлана Кузнецова, которая в субботу выиграла этот турнир, болеет за вас. Знаете ли вы об этом? И что вы думаете о русских женщинах и мужском теннисе?
— Ну, я был очень рад за Светлану, которой удалось одержать победу. Российский теннис стал невероятно силён за последние несколько лет. Я всегда говорил, что мне нравится её игра, поэтому очень счастлив за неё, рад был увидеть её успех на этом турнире. Да, у русских с обеих сторон есть феноменальные игроки. И я уверен, что мы ещё больше убедимся в этом в будущем.