Светлана Кузнецова весь «Ролан Гаррос» провела в хорошем настроении. Две недели на турнире она была открыта для общения, играла раскрепощённо, а порой даже лихо. И только в день финала она стала настолько сосредоточенной, что даже после победы никак не могла выйти из этого состояния. На пресс-конференции победительнице даже задали вопрос на эту тему. И Светлана, как всегда откровенно, обо всём рассказала.
— Светлана, расскажите о своих эмоциях. Должно быть, вы сейчас очень-очень счастливы?
— Я до сих пор пребываю ещё немного в тени. Я действительно не понимаю ещё, что произошло. Но я вышла сегодня на корт и просто сыграла матч. Это был просто ещё один матч. Как если бы это был первый матч, но он был финальный, и я сделала всё возможное. Конечно, внутри меня было море эмоций, но я контролировала их. Я до сих пор не могу дать им возможность выйти. Но, вы знаете, самое главное случилось, и наконец я здесь выиграла. Я хочу сказать, что мои любимые турниры – Нью-Йорк и этот. Это очень много для меня значит.
Конечно, внутри меня было море эмоций, но я контролировала их. Я до сих пор не могу дать им возможность выйти. Но, вы знаете, самое главное случилось, и наконец я здесь выиграла. Я хочу сказать, что мои любимые турниры — Нью-Йорк и этот.
— Была ли это ещё и психологическая игра, в которой вы смогли почувствовать, что Динара пытается справиться со своей подачей и, возможно, она находится под большим давлением, являясь первой ракеткой мира?
— Я не знаю. Я не хочу говорить за неё. Она удивительная спортсменка. Она очень много работает. В один прекрасный день она сможет выиграть и здесь. Вы знаете, я её очень уважаю, но она играла под слишком большим давлением. Вот что я хочу сказать, а я играла скорее для развлечения и удовольствия. Вот так обстоит дело. Но она очень много трудится, и она № 1 потому, что заслужила этого.
— Вам пришлось ждать пять лет после первой большой победы. Знаете ли вы, почему? Это время понадобилось вам для того, чтобы научиться контролировать эти эмоции, которые бурлили у вас внутри, и показать свою лучшую игру?
— Так произошло потому, что так Богу было угодно. Я много трудилась и продолжаю каждый год много работать и попыталась сделать всё возможное здесь. Это очень важный турнир для меня, потому что он полон эмоций. Я проиграла здесь дважды: один раз Анастасии [Мыскиной в 2004 году], которая выиграла, хотя у меня был матчбол, и я уступила чемпионке. Затем я проиграла Жюстин Энен, также имея матчбол и упустив эту возможность. Потом я проиграла финал. Так что возможности у меня были. Я говорила, что я просто хочу продолжать работать и продолжать делать своё дело. Наконец этот трофей у меня. Я действительно счастлива, и никто не сможет отнять его у меня. Я выиграла «Ролан Гаррос», выиграла US Open, вот так. Я не знаю, почему понадобилось пять лет, хоть десять лет, не важно. Сейчас трофей у меня. Вот и всё.
— Вам было легче или труднее оттого, что играли с соотечественницей?
— Смотрите, два финала я выиграла у Дементьевой и Сафиной. Для меня это что-то сверхъестественное и странное. Я имела проблемы в игре с Динарой. Но в любом случае, это был самый важный матч из всех, что мы сыграли. Я его выиграла и счастлива от этого. Я просто смотрю в будущее в ожидании новых сражений. Я получила огромное удовольствие и удостоена огромной чести выиграть этот трофей, особенно то, что именно Штеффи [Граф] вручала мне его сегодня.
— Когда вы вернулись в Москву и анализировали ситуацию, что вы посчитали наиболее важным? То, что надо избавиться от давления? Не волноваться, выиграете ли вы или нет? Или то, что надо больше верить в себя? Или стали более независимой?
— Когда я вернулась в Москву, то многие говорили мне, что я не смогу там заиграть. Что я не смогу там тренироваться, потому что там слишком много информации, что всё там на грани краха, что слишком много ночной жизни и тому подобного. Но в один прекрасный день я поехала. На Олимпийских играх у меня было тяжёлое время, потому что я проиграла уже в первом круге. Для меня это было важно, но я не была готова к турниру из-за слишком напряжённого графика.
Для меня проще сделать что-то для других людей, чем для себя. Поэтому я подошла к нему и спросила, можно ли с ним сфотографироваться. Потом я долго смотрела на него, а он на меня и спросил, что мне надо.
Я была со своими друзьями, баскетболистами и их девушками. Я спросила их: не хотят ли они посмотреть теннис? Они согласились, пришли в клуб и спросили меня: можно ли сфотографироваться с Роджером? А я, как вы знаете, давно люблю Роджера, но никогда не подходила к нему и не просила фотографироваться. Для меня проще сделать что-то для других людей, чем для себя. Поэтому я подошла к нему и спросила, можно ли сфотографироваться. Потом я долго смотрела на него, а он на меня и спросил, что мне надо.
Но, вы знаете, для меня это была большая честь, потому что однажды он сказал, что ему нравится мой теннис. Я даже не поверила, но он это сказал. Да, это невероятно, потому что сам Роджер это сказал. Я спросила: где, как это? Расскажите, потому что я не верю! А он оказался очень мил, сфотографировался с девушками. Я с ним поговорила минут 10, ведь я никогда не говорила с ним раньше. Я даже поговорила с ним о проблемах, которые у меня были на тот момент.
Он выслушал, что я ему рассказала: «Смотри, я хочу уехать из Испании. Я хочу вернуться в Россию. Все мне что-то говорили, но я не знаю, что делать. Он мне сказал: смотри, ты можешь рассчитывать только на себя. Ты можешь контролировать процесс. Если ты сможешь сконцентрироваться и жить в Москве, то надо это сделать. А если не сможешь, то только ты можешь судить об этом». А я сказала, что только Бог может нас судить. Вот так всё было.
Я действительно поверила в эту идею и вернулась в Москву, стала там много тренироваться, и времени у меня хватало на всё. Я всё успевала. У меня были свои увлечения, были друзья, и я находилась в своей родной стране. Я очень патриотична, и мне нравится в ней жить. Это стало поворотным моментом, потому что я начала серьёзно работать. А во-вторых, я отпустила ситуацию. Я сказала себе, что бы ни случилось, я буду делать то, что считаю нужным. Я буду стараться сделать всё возможное. Вот так.
— В раздевалках всегда говорят, особенно итальянки, что вы самая приятная девушка, чтобы поговорить, посмеяться, где-нибудь погулять вечерком. До последнего вопроса вы особенно не улыбались. И на корте, даже во время церемонии, вы были очень сосредоточены.
— Я в шоке. Да, я шокирована. Вы знаете, я знала, что смогу победить сегодня. Я это знала. Но, если бы я начала играть, как в матче с Самантой [Стосур в полуфинале], или как в другом с Сереной [Уильямс в четвертьфинале], когда вела с брейком во втором сете 4:1, имея первый сет в запасе… Я заставила себя сильно сосредоточиться на этих моментах, поэтому сегодня всё ещё продолжала играть этот матч внутри себя. Нельзя думать о победе до тех пор, пока вы не выиграете матч. Поэтому сейчас, когда я уже победила, я все ещё пытаюсь сосредоточиться на матче, потому что я натолкала себе внутрь слишком много этих мыслей. Вот поэтому я не улыбаюсь. Но, может быть, после того как я выпью несколько стаканчиков вина, я смогу расслабиться и что-то произойдёт. Но на данный момент это очень большая победа для меня.
Для меня это значит многое. Если Роджер выиграет, то и я выиграла. Кажется, когда я выиграла на US Open, то он также победил. Конечно, я буду полностью на его стороне, но я не думаю, что имеет значение, здесь я или нет. Это не имеет значения. Я буду радоваться за него в любом случае.
— Во всяком случае, вы пришли уже с макияжем, в белой одежде. Вы выглядите так намного приятнее. Очень хорошо. Поздравляем.
— Вам нравится? Спасибо. Я старалась. Я пыталась. Может быть, я не сильна в профессии делать макияж или причёски, но этим я просто пытаюсь выразить себя.
— Вы говорили много раз, что вам нравится Роджер. Вы собираетесь завтра посмотреть его финал, вы будете поддерживать его?
— Мне хотелось бы, но я не была в Москве два месяца, и я просто с ума схожу, как хочу туда вернуться. Я планирую пробыть там всего лишь четыре дня, так что пока не знаю. Во сколько финал?
— 15:00.
— Может быть, если у меня будет ранний рейс, я смогу посмотреть по возвращении домой по ТВ. Может быть, мои друзья уговорят меня остаться. Я ещё не знаю. Но пока мой рейс улетает в Москву около полуночи.
— Что для вас будет означать его победа?
— Я уже об этом немного думала. Вы знаете, для меня это значит многое. Если Роджер выиграет, то и я выиграла. Кажется, когда я выиграла на US Open, то он также победил. Конечно, я буду полностью на его стороне, но я не думаю, что я имею здесь значение. Я буду радоваться за него в любом случае.