Россиянка Светлана Кузнецова свой матч против белоруски Виктории Азаренко играла два дня из-за переноса встречи в связи с темнотой. Однако «ждать и догонять», по словам Кузнецовой, для неё не такая уж большая проблема.
– В понедельник в полшестого вечера корт номер 1 открыли, и долгое время на нём никого не было. А в это время вы ждали, пока вам откроют один из центральных кортов. В результате в 20:15 решили всё-таки пустить вас на первый корт, но было уже поздновато. Вы были раздражены всем этим?
– Да нет, не так уж. Я пыталась сосредоточиться на предстоящем матче, а не на том, куда и на какой корт нас передвинут. Но действительно, все думали, что матч на корте, где играл Гаэль Монфис, пройдёт гораздо быстрее, а он оказался очень долгим. Так что в конце всё и вправду затянулось. Я подошла к судье и спросила, играем ли мы сейчас или, может, перенесём всё на завтра, чтобы сыграть матч пораньше утром. Но он ответил, что лучше провести встречу не откладывая, потому что на подходе были два матча четвертьфинала, а свободен только корт № 1. Поэтому нам сказали, что надо играть без переноса матча.
Я ответила: отлично, иначе мы будем играть все три дня без перерыва – сегодня, завтра и послезавтра (послезавтра – тот, кто выиграет). Они всё равно сделали так, как хотели, и, я думаю, это было правильным решением. Но со временем можно было и поторопиться, я считаю.
– А не было ли для вас лучше, если бы у вас был перерыв во встречах? Вы бы тогда спокойно пришли на стадион просто потренироваться.
– Матч – это конечно, напряжение, но мне, в принципе, всё равно. Да, конечно, это не тренировка, но раз я не могу ничего сделать, то лучше примириться с происходящим. Да и вообще, это не так уж и плохо. Для меня всё закончилось хорошо.
– Почему, как вы считаете, так много русских прошло в решающую стадию женского турнира, а в мужском русским теннисистам приходится серьёзно бороться за следующий круг?
– Знаете, этот вопрос задавался уже так много раз, что я уже не знаю, что на него ответить. Мы все время отвечаем одно и то же. Это зависит от качества нашей работы. От того, как принято жить в России. От сложной обстановки. Там ничто не достается слишком легко, и поэтому мы умеем тяжело работать и играть на высоком уровне. Может статься, что девушки немного более серьёзны, чем мужчины. Но, опять же, Давыденко традиционно играет здесь в полуфиналах. Он отличный теннисист. И некоторые другие наши игроки тоже в состоянии хорошо здесь выступить.
– В матче с Азаренко, взяв седьмой гейм на своей подаче, вы сделали счёт 5:2 в свою пользу. После этого Виктория отыграла гейм под ноль, сократив отставание. Вы были немного расстроены, потеряв это очко. Может быть, для вас было бы лучше, если бы вы не расстраивались, а сказали себе: всё в порядке, у меня преимущество, сейчас моя подача, я возьму её и выиграю матч, и не буду беспокоиться из-за одного гейма? Что для вас лучше?
– В общем, я, конечно, перфекционистка. Я всегда хочу всё сделать как можно лучше, поэтому пытаюсь выиграть каждый гейм. Конечно, я расстраиваюсь, если проигрываю. Я не о том, что она хорошо играла и выиграла – я о том, что сама играла не лучшим образом. Я не смогла справиться с её игрой так, как должна была, и поэтому я расстроилась. Но потом я всё равно попыталась максимально сосредоточиться на своей подаче. Но совершила-таки двойную ошибку на матчболе. В принципе, это в любом случае была нормальная игра. Ничего особенного.
– Думается, вы ещё не играли с вашей следующей соперницей Кайей Канепи.
– Играла – в финале юниорского «Ролан Гаррос».
– Да, но вы же не играли с ней во взрослых соревнованиях. Так что вы думаете о её игре? Что вы о ней знаете?
– Ну, что я помню из юношеских соревнований, сейчас не очень важно, потому что она стала совершенно другим игроком. Как и я, впрочем. Не знаю. В самом деле не знаю. Я знаю, что у неё сильный удар и, возможно, хороший форхэнд. Я не видела ни одного матча с её участием, во-первых, потому что я не заглядывала так далеко вперёд, а во-вторых, потому что во время её матча я играла с Азаренко, и мы закончили как раз тогда, когда их встреча окончилась. Так что вполне может быть, что она преподнесёт мне много сюрпризов.
– Расскажите, что вы думаете о собственной игре. Как вы оцениваете свой уровень? Вы когда-то уже попадали в финал этого турнира. Отличается ли ваша игра сейчас от того, как вы играли в Париже тогда?
– До сих пор у меня были очень лёгкие матчи. Не знаю, было ли мне настолько легко тогда, сложно сравнить. Пока я проигрывала не больше пяти геймов за матч. Поэтому сейчас я прекрасно чувствую себя и могу сконцентрироваться на своей игре. Мне кажется, что с годами я повзрослела и сейчас по-настоящему получаю удовольствие от своей игры здесь.
– Во втором круге вы проиграли шесть геймов.
– Да, точно шесть. (Смеётся.) Ошиблась на один. Простите.
– Перед тем как ударить по мячу на подаче, вы обычно расчищаете линию носком кроссовка. На это есть две возможные причины: или вы хотите помешать линейному судье увидеть след от мяча, который может коснуться линии, или это просто суеверие. Какой из двух вариантов верен?
– На самом деле, верен третий. Так линейному судье труднее засчитать заступ. Да нет, если честно, не знаю. Это просто привычка. Я всегда так делаю. Никакое это не суеверие. Простая привычка.
– Может, вы этим заразились от Надаля, когда играли на турнире в Барселоне? У него так много всяких странных привычек, когда он на корте.
– Ну, я не делаю ничего, что могло бы его напомнить. Да нет, это не потому. Я так делаю просто потому, что так мне нравится. Я к этому привыкла.