Для первой ракетки мира Марии Шараповой нынешний «Ролан Гаррос» складывается непросто. Даже в матчах с не самыми сильными соперницами россиянке приходится прикладывать максимум усилий. Это неудивительно, ведь грунт – не самое удобное покрытие для Шараповой.
На послематчевых пресс-конференциях Мария рассказала, как она приспосабливается к погодным условиям, особенностям покрытия и что думает о своей следующей сопернице Динаре Сафиной.
– Мария, погода в Париже сейчас оставляет желать лучшего. Ветер, влажность, состояние грунта на корте мешают вам?
– Ну, кроме того что приходится дышать песком и глотать его, всё просто замечательно. Я имею в виду, что условия плохие не только для меня, они такие же для кого угодно ещё, играющего на кортах «Ролан Гаррос».
– Это нормально для турнира «Большого шлема», что теннисист прицельно готовится к соревнованиям, а потом вдруг попадает в такие условия, что вся его подготовка сводится на нет?
– В общем, да. Ты приезжаешь на турнир, делая всё, что в твоих силах, чтобы быть готовым как можно лучше. Вся неделя перед «Ролан Гаррос» была солнечной и ясной, была уйма времени для тренировок. А потом, как и каждый год, турнир начинается, погода портится, идут дожди, и все условия на корте меняются. Получается, что ты играешь совсем не так, как предполагала раньше, а так, как по идее не должна была бы играть. В этом случае остается просто делать то, что ты умеешь лучше всего.
– Высоким игрокам всегда приходится сложно, когда на корте ветреная погода. Когда-нибудь раньше, на других турнирах у вас возникали проблемы с игрой при ветре?
– Мм, нет. Обычно, по крайней мере в большинстве случаев, я достаточно хорошо справляюсь с ветром. Я к нему привыкла, просто потому что большую часть времени, примерно 95 %, я играю при ветре. Вот если ты юниор и играешь на юниорских соревнованиях, пытаясь ударить мяч посильнее, тогда да, у тебя возникают проблемы. Тогда ты начинаешь думать, что твой соперник делает что-то совсем невероятное. А на самом деле соперник просто вынуждает тебя ударить ещё один мяч и сделать ошибку. И ты, конечно, ошибаешься, потому что начинаешь сомневаться, осторожничать и перестаёшь играть в свою игру.
Так что это не про меня. Я играла много матчей при ветреной погоде и выиграла большинство из них. Дело не в ветре. Просто бывают дни, когда игра не идёт. Можно сказать, что это погодные условия подвели, что соперник играл очень хорошо, можно сказать что угодно. Но главное, что если тебе повезло и ты прошёл матч, у тебя появляется новая возможность – сыграть ещё одну игру, где можно показать себя в лучшем виде.
– Мария, а что вы думаете по поводу двойных ошибок? Допустим, если бы у вас был ребёнок и он бы задал вопрос, как бы вы объяснили, что первая ракетка мира делает 17 двойных в матче?
– Ну, раз уж вы стали об этом говорить… На самом деле, да, чёрт возьми. Статистика это подтверждает. Но в то же время, если вспомнить конкретные матчи, я думаю, найдутся моменты, когда при равном счёте, скажем, по тридцати, я выполняла одни из своих лучших подач.
Не знаю. В общем, это сложно объяснить. Иногда просто бывают такие дни, что практически ничего не получается, и ты совершаешь ошибку за ошибкой, и вообще кажется, что ты не играешь, а ездишь на роликах. Но это не страшно, это случается.
– Вопрос о фотосессии в Риме. Мы знаем, что все проблемы уже решены, но всё-таки почему вы решили обратиться с этим к публике?
– В общем, было несколько причин. Во-первых, это была не просто фотосессия, а мероприятие сразу с несколькими целями. Но для меня это была просто одна из тех встреч, на которые теннисисты регулярно собираются на протяжении многих лет.
Иногда ситуации повторяются, и кажется, что ты снова говоришь об одном и том же, о чём уже много раз говорил. Ощущение, что тебя категорически не слышат. Вообще-то я думаю, что в интересах тура — внимательно прислушиваться к тому, то говорят теннисисты. И не только теннисисты из первой десятки или первые пятьдесят игроков, а все. Конечно, у каждого своё мнение. Одного волнуют вопросы премии, другого – какие-то другие вопросы, но мы стараемся понять друг друга. Под конец вырабатывается партнёрство. Без WTA-тура мы бы не были теми, кто мы есть, но и тур без лучших игроков не был бы так успешен. Так что это важно – уметь работать вместе и слышать каждого.
– И вы посчитали, что эти проблемы сами вы решить не можете и надо их вынести на всеобщее обсуждение?
– Ну, мне действительно было интересно, что думают мои фанаты. Это очень важно для меня. В этом вся прелесть Интернета, когда люди могут и хотят поддержать тебя, а многие из них болеют за тебя уже многие годы. И мне, конечно, интересно, каково их мнение.
– И снова о погодных условиях, поскольку на этом турнире главные разговоры идут о погоде и её капризах. Говорят, что улучшений не предвидится. Что вы собираетесь делать: приспособиться к обстоятельствам или играть в свой привычный теннис, не обращая внимания на дождь и снег…
– Да, именно. Честно говоря, мне просто хочется выйти на корт и играть так, как я обычно играю. Проще ничего не бывает. Но иногда начинаешь придумывать что-то ещё, хочется сделать что-то необычное, что-то из ряда вон выходящее, а это часто не в твоей воле. А тем более когда покрытие для тебя представляет определенные трудности и приходится приложить больше усилий, чтобы сделать удар, больше шагов, чтобы подойти к мячу. Приходится быть более терпеливой. И у меня определённо это получается. Но бывают моменты, когда хочется вернуться к корням, понимаете? Ужасно хочется забить мяч, но одного желания иногда недостаточно.
Вообще-то, вы знаете, я не грунтовый игрок, который может стоять далеко за задней линией и возвращать обратно все мячи. Мне легче забить мяч, и это получается у меня лучше всего. Но я готова играть, и играть терпеливо, если я хочу выиграть матч – особенно у физически сильной соперницы, которая в состоянии выдержать длительный розыгрыш из 20 ударов. Но, кроме того, я должна хорошо понимать, что игра моих соперниц рассчитана на гораздо более силовой теннис, чем тот, к которому я привыкла. Я сильно устаю, но они устают в 20 раз больше, потому что почти весь матч бегают они, а не я.
– Вас должно радовать, что в прошлом году вы выиграли ряд марафонов на грунте. Мы знаем, что вы не любите марафоны, но вы победили в нескольких серьёзных встречах.
– Да, и все они проходили здесь. Не знаю, почему.
– Но были же ещё встречи в Риме. И, кроме того, вы выиграли пару длинных матчей в Амелия-Айленде, правильно?
– Да, может быть, ещё в Риме. Просто обычно я не участвую в таких соревнованиях. Вот что значит грунт. Иногда перестаешь подавать. Поэтому приходится делать больше брейков, чем обычно. В прошлом году, например, я подавала со скоростью 137 миль в час, но всё-таки прошла в полуфинал. Это было чудом. Второй раз это не повторится. Просто тогда так получилось, так совпало. Конечно, я хочу всё сделать как можно лучше, но надо и иметь больше терпения. Иногда сделать какие-то вещи на грунте для меня гораздо труднее, чем сделать то же на траве или харде. Но, знаете, в таких случаях я говорю: тем лучше.
– Когда вы выиграли Уимблдон, будучи совсем юной, вы оказались в центре всеобщего внимания и вас стали расценивать не как ребёнка, а как взрослую теннисистку.
– Ага.
– И вам пришлось с этим мириться, поскольку уйти было некуда.
– Да, верно.
– Интересно, вы никогда не думаете, что было бы хорошо просто жить так, как живётся, совершать ошибки, делать то, что вздумается…
– Я до сих пор совершаю достаточно ошибок.
– Ну да. Мы все их совершаем, как же без этого?
– Именно. Но мои сразу становятся видны миллионам людей (смеётся), а ваши, думаю, только вашим родителям.
– Как вы думаете, сейчас, когда вам 21, вы лучше можете разобраться в своих ошибках и недосмотрах, чем тогда, когда вам было 17 или 18?
– Да, безусловно. Чем больше опыта ты набираешь и чем старше ты становишься… Вообще-то это странно звучит, поскольку мне всего 21… Тем ты более подготовлен. Когда тебе 16 или 17 и случаются какие-то непредвиденные вещи, ты просто беспомощен перед ними.
То, что я пережила после Уимблдона на следующее утро после победы, это… вы знаете, просто просыпаешься и сразу чувствуешь это. Была ли я готова к этому? Не знаю. Но я многому научилась. Это нельзя узнать просто так, это надо пережить. Думаю, самое важное здесь – осознавать, как ты получила то, что имеешь, и как ты к этому шла. Скольким пришлось пожертвовать, чтобы достичь чего-то самой, а не получать всё готовым от других. Ты работал, и работал много и тяжело, и в результате добился успеха. Именно тогда важно самому понимать, что для тебя имеет значение, а что нет, важно уметь расставлять приоритеты и иметь своё мнение.
– Теперь, когда вам 21, поменялось ли видение каких-то вещей? Например, стали ли вы по-другому оценивать то, что в 17 вам казалось серьёзным или сбивающим с толку?
– Таких вещей очень много, я думаю. Поменялись ожидания. То есть после того как я выиграла Уимблдон, я чувствовала, что все от меня ждут чего-то невероятного. Я совершенно не была к этому готова. Всё это выглядело так, как будто если ты выиграл в 17 лет турнир «Большого шлема», то теперь должен выигрывать эти турниры каждый год, причём все четыре.
Всё это выглядело совершенным абсурдом. Но теперь я отношусь к этому гораздо спокойней. Все эти ожидания меня не волнуют. Просто я верю в свои силы и знаю, на что я способна. Я знаю и свои ошибки, и я не боюсь их. Я не перестаю работать над собой, и всё равно – хотите верьте, хотите нет – каждый день находится что-то, чему я удивляюсь.
– Справедливо ли будет сказать, что на данный момент все сыгранные вами матчи потребовали значительной затраты сил? Является ли это положительным обстоятельством?
– Со мной случалось разное, и на турнирах «Большого шлема» мне пришлось испытать самые разнообразные ситуации и обстоятельства. Из каких-то я вышла победительницей. Так что даже теперь, не будучи в состоянии похвастаться своей игрой, особенно в первую неделю, я могу сказать, что стала исправляться в нужный момент. В общем, это ведь самое важное, как бы то ни было. Я уже говорила: вы можете не очень хорошо начать… Грунт всё-таки такое покрытие, которое иногда вынуждает сыграть больше мячей, чем предполагалось. Всем известно, что игра на грунте требует больше физических затрат. Но я была к этому морально готова. Нужно каждый раз, входя на корт, повторять себе: «Играй лучше, играй лучше», и помнить, что ты можешь быть той, кто следующей выйдет из игры.
– Сейчас впереди матч с Сафиной. Нужно собраться и держать высокий уровень игры.
– Все эти две недели она играет прекрасно. Она уже выиграла несколько важных матчей, и вообще она входит в число лучших игроков в мире. Она уверена в своих силах, а сейчас особенно. Она играет на своём покрытии, она ведь практически выросла на нём, как я понимаю. В последний раз, когда я играла против неё, это как раз был матч на грунте, и вспоминать о нём мне не хочется. Следующая наша встреча будет совершенно отдельной историей, и я попытаюсь исправить недочёты, которые у меня были, и играть немного получше. Для меня это будет испытание, но испытание чрезвычайно интересное.
– Сафина – очень сильная соперница. Вы готовы ответить на её вызов?
– Мне не важно, с кем я встречусь в следующем круге. Для меня важно то, что я выношу из состоявшихся встреч, чему я учусь из игры с тем, у кого я выигрываю, и то, что я могу привнести в мой теннис. А как я буду играть с Сафиной?.. Всё будет зависеть от меня, я всегда пытаюсь не зацикливаться слишком на том, что делает она, потому что всё, что нужно, – это быть агрессивной, стараться играть без ошибок и пытаться не возвращать ей легких мячей. В этом случае я действительно делаю то, что должна. Естественно, подача, приём, первые мячи – всё это будет тоже очень важно. Кроме того, я должна буду проверить своё терпение, постараться контролировать розыгрыши и посмотреть, как будет всё получаться.
– Мария, вернёмся к вопросу о вашей подаче и о ваших двойных ошибках. Вспомним вашу первую победу на Уимблдоне и победу в Австралии: тогда ваша подача играла не последнюю роль. Работали ли вы непосредственно над этим компонентом? Внесли ли что-то новое? Или это остаётся на уровне мыслей?
– В эти первые дни условия были не лучшими, погода многое испортила, к тому же я привыкала к месту и, может, слишком много гуляла… Возможно, я должна была быть серьёзней и обратить больше внимания на подачу и процент попадания первым мячом.
Да, это правда: мой процент попадания первым мячом был не слишком высок. А что касается второй подачи, то мне не хотелось позволить сопернице войти в корт и атаковать, я хотела выиграть очки на своей подаче. Да, я играю агрессивно и почти всегда атакую, и совсем не в моём стиле дать сопернице возможность воспользоваться моей второй подачей, которая, как известно, слабее первой. Иногда, когда я выполняю сильную подачу, она проходит, иногда нет. А двойные ошибки – да, я их совершала и не раз ещё совершу в своих матчах. В прошлом году у меня были некоторые проблемы, я боялась получить повреждение или растянуть мышцу. В этом году у меня тоже были подобные опасения, но пока всё хорошо.