Знаменитая советская теннисистка Лариса Савченко уже много лет работает с российской командой Кубка Федерации, помогая Шамилю Тарпищеву в тренировочном процессе. И в каждой победе нашей сборной есть и её заслуга.
С тренером теннисной сборной России Ларисой Савченко я договорилась об интервью на среду, середину турнирной недели. А после того как я упомянула, что хочу поговорить о её отношениях с Зиной Гаррисон, капитаном команды США, Савченко заулыбалась. В тот момент я сразу поняла, что интервью у нас получится, и мне не терпелось с ней встретиться. Но увиделись мы только на жеребьёвке в пятницу. Лариса сразу меня узнала, мне даже не пришлось напоминать о нашей первой встрече и о договоренности об интервью. «Приходите в 14.30», – сразу же сказала она.
Во время нашей беседы Лариса смотрела на корт, на котором тренировалась одна из её подопечных, Елена Веснина. Иногда сочинская теннисистка бросала взгляд на тренера, будто желая убедиться, что она всё делает правильно. Один раз Лариса даже крикнула спортсменке: «Леночек, я сейчас!»
Других своих учениц Лариса также называет уменьшительно-ласкательными именами, и вообще, отзывалась о них с теплотой. Казалось, что наш разговор – не просто беседа, а обмен положительной энергией. Так бывает, когда одному человеку есть, что сказать, и он искренне хочет поделиться этим с другим, а другому, в свою очередь, есть что спросить, и ему интересно и важно мнение другого.
Лариса увлеченно рассказывала о теннисе, рассуждала о командном духе, о русском менталитете. В жизни, как и в спорте, Лариса доверяет своим ощущениям и интуиции. Она, как все творческие люди, живет по наитию. Выходит, и теннис в её исполнении и в исполнении её учениц, можно назвать творчеством.
– Лариса, мой первый вопрос по поводу изменений в составе в сборной США. Капитан американок Зина Гаррисон говорит, что ей всё равно, кого тренировать, с кем играть, и что они просто приехали набираться опыта и получить удовольствие от игры. Присутствует ли в нашей сборной некое напряжение оттого, что все ожидают от команды только победы?
– У нас такие составы, что как ни крути, они всё время получаются сильнейшими. Естественно, есть напряжение, и тот факт, что играем мы дома, накладывает определенную ответственность. Понятно, что надо выходить и не смотреть, какой состав и кто приехал, надо выходить на корт и просто показывать свой теннис. Теннис уровня третьей или шестой ракетки мира.
– Можете прокомментировать выбор нашего капитана на одиночки? Почему оставили именно этих игроков? Вот Лена Веснина показала очень хорошие результаты за последнее время, а её поставили только на пару.
– Выступали все хорошо. И Верочка Звонарёва тоже. Но мы не может всех выпустить одновременно, к сожалению. Поэтому в первый день играли первый и второй номера. Потом будем смотреть по ситуации. Хотелось бы дать сыграть всем, особенно дома.
– Вы выиграли «Ролан Гаррос» в 1989 году и Уимблдон в 1991 году в паре с Натальей Зверевой. Капитан команды Шамиль Тарпищев не может похвастаться такими значительными победами. Делает ли это различие между вами?
– Нет. Шамиль был моим личным тренером на протяжении многих лет, когда я сама выступала, и он причастен ко всем моим победам. Помимо спорта нас связывают и дружеские отношения, которые насчитывают уже много лет. Мы никогда ничего не разделяли, всегда приходили к общему мнению. Да и сейчас можем и поговорить, и поделиться, и что-то решить. У нас всё очень удачно складывается в этом плане.
– Может, потому что вы сами выигрывали, и можете передать это умение девочкам?
– Думаю, я знаю, почему он часто прислушивается ко мне, доверяет моим советам. У меня есть ощущение девочек, ведь я сама была в этом, я сама провела в Кубке Федерации огромное количество матчей и выигрывала большие турниры. У меня есть ощущение того, что происходит с женским менталитетом. И Шамиль даёт мне право решения в некоторых ситуациях: почему кого-то ставить, а кого-то не ставить. Например: «одиночку проиграла, ставить ли её на пару»? Мы решаем всё вместе, но я ещё доверяю своим ощущениям, на основании которых делаю какие-либо выводы. Моё внутреннее чувство ситуации более женское, созвучное с ощущениями моих подопечных.
– Именно поэтому часто женщин тренируют женщины, а мужчин – мужчины?
– Да.
– Как распределены обязанности между вами, тренером сборной, и Шамилем Тарпищевым, её капитаном? Как я поняла, именно вы решаете, кого ставить на матч...
– Нет. У нас нет таких разграничений в обязанностях. Я помогаю в тренировочном процессе, составляю, провожу тренировки. Надо ещё суметь подстроиться под игроков, потому что они прилетают с других турниров. При принятии решений, касающихся состава (кого ставить на матч, а кого не ставить), задействована вся команда. Нет такого, чтобы я сказала: «Иди играй»! Всё по ощущениям. Например, есть минимальные травмы, но человек на корте чувствует себя нормально. И мне как тренеру, надо задуматься: а хватит ли его?
– У нас в России много перспективных, подающих надежды игроков. Бывает такое, что глаза разбегаются, и не знаешь, кого поставить на матч?
– Нет, дело не в том, что глаза разбегаются. Конечно, у нас очень сильный состав, кого не поставь. Девчонки у нас все сильные. Но всегда исходишь из классификации. Есть лист бумаги, который отражает тот результат, которого человек добился на сегодняшний день. На тренировках бывает всё: и проигрыши, и выигрыши, низший может обыграть высшего. Но мы основываемся на позиции в рейтинге.
– Рассматривается ли вариант привлечения в сборную Марии Кириленко, которая только что выиграла турнир в Эшториле?
– Она уже привлекалась в команду и играла в Бельгии. И она знает на собственном опыте, каково это выступать за сборную страны. Мы будем предлагать ей выступать за сборную и дальше. Но мы не может привлекать всех сразу, ведь в команде четыре игрока, и мы берём тех, которые стоят по классификации первыми.
– Какие ещё критерии попадания в сборную? Ведь не всегда рейтинг стоит на первом месте. Важно умение играть в команде.
– (Задумывается). Знаете, что интересно? Все эти игроки научены, они знают, что такое играть в команде. И даже если они не научены, они быстро адаптируются. На моих глазах сменилось много составов: когда-то я сама играла, потом закончила, и появились Мыскина, Дементьева, Душевина, Кириленко, Сафина. Человек, попадающий в эту команду, должен суметь подстроиться под неё. Конечно, они все звёзды, каждый индивидуален. Но попадая сюда, им уже всё понятно. У нас вокруг игроков уже сформировался какой-то свой хороший коллектив: одни и те же лица, одни и те же шутки, то есть всем комфортно.
– Как считаете, с чем связано ощущение такого командного духа? Может с русским менталитетом? Вот, например, американки не все приехали, в мужской сборной бывают отказы. А мы всегда выставляем сильнейших игроков, никто не отказывается играть, наши всегда борются до конца, играют, несмотря на травмы.
– Да, я думаю это всё-таки ощущение командного духа. Я даже сейчас не могу подобрать правильное слово. Скорее, это осознание возложенной на тебя ответственности. Изначально были какие-то колебания, шероховатости. Тогда ещё распался Советский Союз, и девчонки не знали: надо играть, не надо. Но потом это сознание начало преобладать. Были случаи, когда Верочка Звонарёва и Алёнка Лиховцева сами звонили и говорили: «Ребята, я хочу играть». Есть такое у наших игроков: «Я буду выступать, несмотря ни на какие расписания». И это очень радует. Приятное состояние, когда ты здесь, ты можешь видеть этот флаг, слышать эти крики. У меня сейчас даже мурашки идут, когда я вам всё это рассказываю…
– Как тренеру приятно или как игроку?
– Как игроку. Я просто знаю эти ощущения, ощущения, которые испытываешь, играя на командных соревнованиях, на Кубке Федерации. Они очень отличаются от тех, которые бывают на обычных турнирах. Такое особое состояние, особые ощущения. Каждый раз перед выходом мы собираемся в раздевалке, у нас есть свой обряд. Знаете, это что-то вроде сбора эмоций.
– Может, есть какие-то свои кричалки?
– Есть! Но я не буду их говорить. Есть какая-то своя направленность. Каждый раз, перед каждым выходом мы это делаем!
– Если раскрыть содержание этих кричалок, они потеряют свою силу?
– Нет, совсем нет. Просто раздевалка – это такое место, что всё, что там происходит, не выносится, не разглашается. Есть своя особая аура, свои особые моменты.
– Вы тренировали Настю Мыскину. Наверное, из всех ваших учениц она – самая большая гордость?
– Нет. Я тренировала и Лену Бовину, и Таню Панову. Тренировала людей, которые в своё время в своей карьере что-то обозначили. Но честно могу сказать, что из всех игроков, если сравнивать и по духу и по внутреннему состоянию, то Настя – это моё! Настя – это до безумия человечность, не испорченная ничем, до безумия доброта, отзывчивость, внимание. Будь она третья в мире, пятая или шестая, или какая-нибудь ещё, да даже просто в беременном состоянии, она остаётся хорошим человеком.
– Можно сказать, что между вами были такие же близкие отношения, как между Алиной Кабаевой и её тренером Ириной Винер?
– Да. Она меня и «мамулик» называет. Мы очень дружим. С её мамой я в очень близких отношениях. У нас образовалась очень хорошая, приятная аура.
– Вы также тренировали Лину Красноруцкую. По моим ощущениям, она не раскрылась полностью как теннисиста и не до конца реализовала свой потенциал. Не обидно вам, как тренеру?
– Обидно – это такое слово, которое в спорте не совсем правильно применять. Случаются обидные поражения, обидные победы. Разные состояния бывают. Но Лина, мне кажется, рановато закончила. Травмы есть у всех, они всегда. И можно было потратить больше времени, чтобы восстановиться, и продолжить. Потому что она показывала очень хороший теннис, и возможности были очень хорошие.
– Недавно в нашей беседе Зина Гаррисон призналась, что вы для неё очень близкий человек, родственная душа, и между вами есть тесная духовная связь. Она говорила, что когда вы вместе встречаетесь, то вы что-то шутите, она шутит в ответ…
– Да, у нас с ней тоже очень здоровские отношения. И Лори Макмиллан тоже здесь, это такая наша плеяда. Мы вместе играли и друг против друга, и пару играли. Знаете, в туре есть такие игроки, с которыми тебе комфортно, независимо от того, играешь ты против них, или нет. Просто комфортно: посмеяться, пошутить. А есть и такие… очень серьезные, к ним не подступишься. Зина – как раз одна из тех, с которой очень здорово. С ней можно пообщаться. Мы даже вместе ужинать ходили. Было такое состояние открытости. И даже здесь: «Ой, где твои дети? Покажи pictures! (фотографии)».
– Вы говорили, что собираетесь оставить работу в сборной из-за отсутствия мотивации, потому что выход России в финал уже воспринимается как должное.
– Я так не говорила, что воспринимается как должное. Я не имела в виду, что оставлю работу в сборной. Я объяснила такой момент: если проходит интерес к тому, что ты делаешь, тогда нет смысла этим заниматься. Если интерес остаётся, то можно продолжать.
– Выходит вам до сих пор интересно?
– Да.
– Значит, подобными высказываниями вы хотели расшевелить болельщиков, которые воспринимают победы сборной как само собой разумеющееся?
– Конечно. Все считают, что мы такая сильная команда и всегда должны выигрывать. Но, новый день – новые эмоции. Всё может произойти по-разному. Сегодня можно попадать, завтра можно выйти и забуриться, тем более на земле.
– Известно, что у вас есть дети. Сколько им лет?
– Девочке Анастасии два с половиной года, а мальчику Владимиру один год и четыре месяца.
– А как они воспринимают ваши отъезды? Скучают? Не хотят отпускать на работу?
– Анастасия всё понимает, она уже выучила слово теннис и уже была несколько раз на теннисе, сама бегала. Она понимает, что «мама – теннис – подарки». Это три слова, которые она часто произносит.
– Выходит у вас две дочери Анастасии?
– Вы про Мыскину? (смеётся) Ну, да!
– Дочь назвали в честь Анастасии Мыскиной?
– Да. Настя также крестная моих детей: и мальчика, и девочки.
– Она участвует в процессе воспитания?
– Да. Она приезжает к нам. И когда зовешь: «Настя!», они обе сразу реагируют, смотрят.
– К какому типу родителей вы относитесь: к тем, которые хотят, чтобы дети шли по их стопам, или хотите отгородить ребёнка от тенниса, потому что знаете негативные стороны профессии?
– Я не буду их ограждать. Это единственный момент, который я знаю в жизни очень хорошо. Через это я сама прошла. Поэтому попытаюсь вовлечь детей в теннис. Но если не получится, значит, не получится.