Мощное интервью с боссом русских лыж Еленой Вяльбе: о звёздной болезни Степановой, поступке Фуркада, геополитике

Сезон в лыжных гонках практически завершён, а это значит, что пришло время подвести его итоги. С кем же это делать, как не с Еленой Валерьевной Вяльбе – главным боссом российских лыж и одной из самых ярких фигур нашего спорта.

Разговор получился ярким и откровенным. Затронули как мелкие спортивные аспекты, так и геополитику. Поговорили и о звёздной болезни Степановой, и о причинах поступка Фуркада. Разобрали работу Этери Тутберидзе и Евгения Трефилова. Вспомнили и про трансгендеров, и про скромные бюджеты.

Получилось мощно и очень интересно.

• «Всю истерию в Норвегии создал один человек»
• «Я не говорю, что мы закрыты. Просто нужно знать меру»
• «Я преклоняюсь перед Тутберидзе как тренером»
• «Трансгендеры женский спорт убьют»
• «Спонсоры платят даже не слёзы, а сопли какие-то»

«Всю истерию в Норвегии создал один человек»

– Елена Валерьевна, пожалуй, главным событием чемпионата России стало награждение Натальи Непряевой Большим хрустальным глобусом, а Большунова и Терентьева – призами FIS. Согласны?
– Хотела бы отметить болельщиков в Сыктывкаре. Они приходили каждый день, всегда очень тепло поддерживали спортсменов, а в последний день никто не ушёл со стадиона, несмотря на жёсткую погоду. Да, всем хотелось посмотреть на церемонию вручения Большого хрустального глобуса Наташе Непряевой, но тем не менее. Всё получилось красиво, все были счастливы и довольны. Я, честно говоря, радовалась от души, словно мы заново олимпийскую гонку какую-то выиграли. На мой взгляд, этот трофей в чём-то даже круче олимпийской медали, поскольку завоевать Кубок мира – быть стабильным весь сезон, а не только подготовиться к одной гонке. А Наташе вообще со стороны пришлось досматривать последние три этапа.

– Российских спортсменов сейчас в принципе не пускают на соревнования. Но не все иностранцы с этим согласны. Симон Фуркад, например, свои слова действиями подтвердил.
– Слышала историю про его поступок во время юниорского чемпионата мира в США. Я его понимаю. Насколько я знаю, у него русская жена, и у Симона больше возможностей получать информацию с двух сторон. А у многих иностранцев информационный вакуум в получении объективной картины, это и так понятно.

Думаю, с поступками и словами Симона о том, что позиция отстранения российских спортсменов деструктивна, сложно не согласиться. Спорт же всегда был объединяющим. Для меня непонятно не только это, но и то, что руководители Ла Скала или Венской оперы вынуждены были разорвать контракты с российскими исполнителями. Это глупость какая-то. И так во многом. Нужно время, всё пройдёт. Мы увидим другую картинку. Жаль, что это не будет так быстро, как всем хотелось бы. Мир нас поймёт и разберётся во всём этом. Понятно, что нацизм не должен ходить по земле, как ходит сейчас. Но сейчас открыт ящик Пандоры. Часть этих людей придёт в Европу — и отнюдь не бедными беженцами, они себя там покажут.

– Вы недавно сказали, что один пропущенный международный сезон может отбросить нас на несколько лет назад. Но ведь и норвежцам, и шведам, и всем остальным будет не хватать русских. Возможен эффект бумеранга?
– Если ты не соревнуешься с лидерами, то не будешь представлять полной картины. И каждый потерянный сезон будет отбрасывать нас на несколько лет назад. Не только лидеров – всю команду. Не имеет значения, ты лидер в лыжных гонках, лёгкой атлетике и плавании или спортсмен уровня топ-10. Как спортсмену узнать свою истинную готовность? Как тренеру увидеть, в правильном ли направлении они идут со спортсменом? А когда соревнуешься с сильнейшими, можно всё оценить объективно и оперативно внести какие-то изменения.

Неучастие спортсменов в международных стартах – это, если говорить мягко, очень-очень плохо. Если говорить об эффекте бумеранга, то иностранцев просто больше, нет ведь только русской команды. Когда нет только одной команды, это проще. Но я уверена, что все спортсмены хотят соревноваться со всеми сильнейшими. Это и придаёт интерес лыжным гонкам, это необходимо для конкуренции, популяризации.

– Вы говорите про борьбу между сильнейшими, но сколько же обидных слов и порой оскорблений было в адрес сборной России от главных конкурентов!
– На самом деле, в пресс-релизе FIS было сказано про отстранение сборной России с целью обеспечения безопасности наших спортсменов. Это совершенно другая формулировка. А всю истерию вокруг лыжников сделал один человек, продавил решение везде и всюду и, самое главное, настроил своих спортсменов и другие команды, чтобы те тоже повторили, что они не хотят соревноваться с русскими. Вот это напрягает.

– Вы говорите про Эрика Рёсте?
– Да. Мне было очень неприятно, что член Совета FIS так себя повёл. А его поддержал и руководитель лыжных гонок в FIS Вегард Ульванг, который сделал заявление в духе «если FIS не может отстранить русских, то мы сами всё решим. А если нет, пусть забирают у нас Кубок мира». Что это за высказывания? Есть же корпоративная этика. Ты кто такой вообще в данном случае? Разве ты не член большой семьи FIS? Можно спокойно высказываться, а не кидаться такими репликами, что мама не горюй. В Норвегии и спровоцировали эту истерию. При этом я абсолютно уверена, что 99 процентов норвежских болельщиков хотели бы увидеть на трассе настоящую борьбу между своей командой и нашей. Чтобы расти, нужно соревноваться с сильнейшими. Всё остальное – утопия.

– Один из спортсменов нашей команды рассказал, что, когда началась эта истерия и последовало интервью с Клебо, наши спросили – ты реально так думаешь, а он дал понять, что не волен в своих словах.
– Я читала единственное интервью Йоханнеса, которое и вызвало резонанс. Про то, что с ним общались наши ребята, не знаю. Но из того интервью я поняла одно – у него там два мнения. А это говорит о многом.

«Я не говорю, что мы закрыты. Просто нужно знать меру»

– Вы – идеальный персонаж для раскрутки лыж. Любое ваше интервью расходится на цитаты. Нашим лыжам достаточно только вас, чтобы привлекать огромное внимание?
– У нас и тренеры говорят, и спортсмены. Но я миллион раз уже говорила и вновь повторю: моё глубокое убеждение, что засилье журналистов в стане команды в конечном итоге не идёт на пользу никому. У вас исчерпываются вопросы, если ежедневно спрашивать. Спортсмены начинают раздражаться, поскольку всё одно и то же. Да и мы с тренерами повторяем одно и то же, как попугаи. Становится неинтересно, и поэтому начинают копаться в грязном белье. А это интересно только СМИ, ведь главное – заголовок, а что внутри – совершенно неважно. Я против этого. Не знаю, насколько меня читают, но вот чемпионат России завершился, и я тоже с интервью пока закончила до следующего сезона.

Я приглашаю журналистов на летние сборы команды. Приезжайте в июне, сделайте интересные репортажи, информационные материалы – болельщики как раз успеют соскучиться по лыжам, это будет здорово. Но ведь нет никого у нас в это время, а за неделю до главного старта все вдруг вспоминают про вид спорта, всем нужны интервью, общение. Это раздражает, правда. Перед Сочи у нас была обязаловка – каждая национальная команда проводила дни открытых дверей, которые закончились в конце июля. Дальше спортсмены просто тренировались. И всем было хорошо.

Я не говорю, что всё, в конце июля общение нужно прекращать. Звоните тренерам, мне – мы расскажем о том, о чём можно рассказать по итогам очередного тренировочного цикла. Но не каждый же день! От этого и идут новости – кто и что ел, кто во что одет, кто с кем спал.

– Но в прошедшем сезоне про сборную было много информации на федеральных каналах, журналисты присутствовали на всех сборах и соревнованиях, было же интересно.
– Не спорю. А документальный фильм про жизнь нашей команды, который три или четыре раза был показан на Первом канале, вообще шикарный. Во время Олимпиады этот фильм шёл с добавлением вставок с олимпийских гонок и событий. Насколько я знаю, рейтинги были очень высокие.

Действительно, в прошедшем сезоне журналисты были с нами постоянно. Но я и не говорю, что мы закрыты, просто нужно знать время, место и меру. И тогда мы только рады общению. Нужно соблюдать этику по отношению к спортсменам и не лезть к ним тогда, когда они этого не хотят. Я уважаю тех журналистов, которые считаются с нашим мнением.

Может быть, в других видах спорта хотят, чтобы за пару месяцев до Олимпиады, например, про них рассказывали вообще везде – это их право, их позиция. У меня другое мнение. Я уже говорила, что медали любят тишину, и меня никто не переубедит. И спортсмены сборной России, по крайней мере, те, кто не первый год в команде, меня в этом поддерживают.

«Я преклоняюсь перед Тутберидзе как тренером»

– Вероника Степанова, у которой, по вашим словам, «звёздная болезнь», помогает раскрутке лыж? Или её жизнь в соцсетях запредельно активна?
– Прежде всего, я не утверждала этого, а выразила опасение, что эта «болезнь» у Вероники может начаться. У меня такое чувство, что «заболевание» началось. Меня, правда, пытаются убедить, что это не так. Я буду рада ошибиться. Может быть, я чего-то недопонимаю. Но дело не столько в медийности, в походах на телеканалы, сколько в безмерном участии в соцсетях. Это отнимает массу сил, влияет на психику. Я говорю так не потому, что я какая-то ворчливая президентша, а потому, что у нас в команде многие спортсмены более старшего возраста и с гораздо более устойчивой психикой это проходили.

Из тех спортсменов, кто регулярно тратит по полтора-два часа, а то и больше на соцсети, я не видела никого, кто закончил бы хорошо. Напротив, более взрослые спортсмены даже закрывали соцсети, поскольку просто не могли сдержаться и даже просто читали новости. Через это прошёл Александр Легков. Через это прошёл Сергей Устюгов. Если серьёзно заниматься спортом, времени на остальное просто нет.

Печально, что я говорю с Вероникой лично, а она отвечает мне через соцсети. Причём я сама это и не вижу, мне просто присылают. Если дело так и дальше пойдёт, точно ничего хорошего не выйдет. Не собираюсь никого ни в чём убеждать. Задача Вероники – тренироваться, а если проблемы со здоровьем – лечиться.

У нас с ней принципиально разные взгляды на ситуацию, я прекрасно это понимаю. Я где-то высказалась по поводу того, что не одобряю того, что её «молодой человек» ведёт социальные сети, а она обиделась. Но ведь это уже вся страна видит, вся страна! Мне мои старшие руководители задают вопросы по её поводу, а мне становится стыдно и неприятно.

Ей в жизни на данный момент очень сильно повезло. Она стала олимпийской чемпионкой, чему я очень рада. Заслуженной олимпийской чемпионкой, которая внесла свой вклад в победу. Этого никто не отрицает. Но если ты хочешь, чтобы результат был не только сегодня, но и завтра, то мысли должны быть перенаправлены в другую сторону. А то сейчас она не спортсменка, а патриотический блогер.

Вероника может обратиться к другим спортсменам с невероятно устойчивой психикой, казалось бы. Как мы вытаскивали их из социальных сетей и как это всё на них отразилось?

– Если бы на вашем месте в случае с Вероникой Степановой была Этери Тутберидзе, уже был бы взрыв. Она более жёсткий человек, чем вы?
– К сожалению, с Этери Георгиевной я не знакома лично. Мне сложно судить о том, какая она. Но если говорить о том, что я вижу – она жёсткий человек. А в спорте и не должно быть иначе. Если начинать сюсюкаться, то люди сядут на голову и будут ехать. Я не говорю, что я жёсткая или добрая. Просто у нас в последние годы реально не было такого, чтобы меня кто-то доводил до градуса кипения. Реально этого не было. Я могу жёстко говорить не только со спортсменами, но и с тренерами. В любой организации руководитель, на мой взгляд, должен быть таким, чтобы его уважали и даже где-то побаивались. Где бы я ни работала, у меня никогда не было руководителя, к словам которого я бы не прислушивалась. Например, Анатолия Васильевича Акентьева мы боялись как огня, хотя он никогда не кричал на нас. Но бывали моменты, когда он и спокойно говорил так, что мы понимали – всё, на грани. Да, мой личный тренер Виктор Максимович Ткаченко был очень добрым, вообще голоса не повышал, но ему и не нужно этого было делать – у тебя уже волосы дыбом и мурашки по спине бегут. Это уважение, иначе невозможно.

Я не могу подойти после гонки к спортсмену и предъявить претензии, что у него не получилось. Потом могу сказать, вспомни ту гонку или тот эпизод, но не после финиша. И могу сказать, что спортсмен что-то не сделал, потому что не захотел или тренер плохой, а в итоге такой результат. Но, повторю, я никогда не скажу ничего после гонки. Наверное, Максимыч так приучил. Он всегда находил нужные слова, чтобы и поддержать, и очень аккуратно дать понять, где именно произошёл сбой.

Я не осуждаю и не обсуждаю Этери Георгиевну – у неё своя методика, которая даёт результат. И какой результат! Преклоняюсь перед ней как тренером, но я работаю иначе. Да и все тренеры в нашей команде тоже. Возможно, иногда Юрий Викторович может прикрикнуть, но не после гонки, а во время неё, так что все всё сразу понимают. Но, повторю, каждый работает по-своему.

«Трансгендеры женский спорт убьют»

– А жёсткого тренера Евгения Васильевича Трефилова могли бы представить в своей команде? Он, кстати, выражал восхищение выступлением нашей лыжной сборной на Олимпиаде.
– Однозначно! Но Евгений Васильевич всё же не такой жёсткий тренер, как Николай Васильевич Карполь. Я вообще гандбол знаю не понаслышке, тем более в своё время у нас с Талантом Дуйшебаевым квартиры были по соседству, я даже на какие-то матчи ЦСКА с кем-то ещё специально выбиралась. Ну и каждый матч нашей женской сборной в Рио-де-Жанейро смотрела, переживала.

Трефилов был бы в нашей команде своим. У них есть некая схожесть с Юрием Викторовичем Бородавко. Я вообще люблю, когда работают живые люди с эмоциями, высказываниями, которые могут и «дрозда дать», и похвалить, а не быть кашей манной без комочков.

– Ваша младшая дочь Варя занимается теннисом. Вы следите за тем, что происходит в этом виде спорта?
– Конечно, слежу. Нашему лучшему теннисисту Даниилу Медведеву, кажется, предложили документ с какими-то странными условиями подписать.

– На этом настаивает министр спорта Великобритании, который не хочет пускать его и других россиян на Уимблдон.
– А как тогда на спорте зарабатывать? Всем нужно, чтобы были лидеры. Если в конкретном виде спорта есть лидеры из России, нужно, чтобы они выступали.

– Можете ли вы представить трансгендеров в лыжных гонках? В плавании они уже обыгрывают олимпийских призёров-девушек.
– Такие люди уже приходят в серьёзные циклические виды спорта, и если это продолжится, то женский спорт убьют. Кажется, МОК уже разрешил таким спортсменам выступать. Но это полная ерунда, я себе такого не могу представить. Пусть трансгендеры участвуют в соревнованиях, ради бога, но в какой-то своей категории. Не понимаю, почему нужно запрещать слова «мужчина» и «женщина», почему у детей не должно быть записано в свидетельстве о рождении «мама» и «папа». Бог ведь создал Адама и Еву, а не кого-то третьего, четвёртого, пятого. Это всё за гранью нормального восприятия жизни. Я этого не понимаю и никогда не пойму.

«Спонсоры платят даже не слёзы, а сопли какие-то»

– В современных условиях бюджет ФЛГР существенно пострадает?
– Ну мы бóльшую часть средств получаем от Минспорта, на какие-то вещи деньги даёт ОКР, а спонсоры по нынешним временам вообще платят… Это даже не слёзы, а сопли какие-то. Небольшой у нас бюджет.

– Маркус Крамер как-то сказал, что у Норвегии бюджет сборной и федерации в разы больше, чем в России.
– Это действительно так. Зато их президент Эрик Рёсте выступает за сокращение бюджетов, предлагает ограничить траты на национальные команды, а эти деньги направить на детский спорт. Он такое предложение на заседании комиссии вынес. Я его спросила – Эрик, а ты посоветовался со своими спортсменами и тренерами? Они готовы возить на соревнования не по три трейлера, как сейчас, а по одному? Они готовы обходиться без шлифт-машин? Он ответил, что не разговаривал с ними на эту тему, но думает, что они будут против. Я сказала, что нужно думать, как помочь маленьким странам, а не как ослабить сильные. Разговоры ни о чём, но уже готовы в правилах что-то прописать. И эти правила будут обходить. Лучше бы подумали, как организаторов подбодрить.

Если в биатлоне за всё платит IBU, то у нас – организаторы этапов. А FIS к тому же ещё и оставляет очень мало места для рекламы на ТВ, всё закрывают собственными баннерами. У нас есть государственные деньги, как ни крути, а у них – нет. В Италии, например, этап Кубка мира проводит определённая коммуна. Скинулись сами, спонсоров попросили – кое-как провели. Вот о чём нужно думать, а не о количестве грузовиков и шлифт-машин. Хотя с одним предложением я согласна.

– С каким именно?
– Нужно сократить количество лыж у каждого спортсмена. А то у нас есть лыжники, у которых огромное количество лыж. Да они в течение года их даже из чехлов не достают. Сервисёры их не трогают, только переставляют чехлы с места на место. Но иногда спортсмены вспоминают про эти лыжи и начинают ругаться с сервисом, почему не готовят эти пары. Да это физически невозможно, тем более у нас по 18-20 человек на этапах Кубка мира стартуют, а 14 человек должны сделать всем все их пары.

– Елена Валерьевна, вы объявили о том, что вновь будете избираться на пост президента ФЛГР. Чувствуете, что в исторический момент продолжите работу?
– Даже не думаю про это. У нас пока текущей работы полно. Только закончились гонки в Сыктывкаре, сейчас нужно провести длинные марафоны в рамках чемпионата России в Апатитах и Мончегорске, потом будет «Хибинская весна», а 6 апреля у нас экспертный совет в Минспорта. То есть я далеко не смотрю, постараемся жить сегодняшним днём, как было два года назад, когда началась пандемия коронавируса. Не нужно истерить, всему своё время. Тренеры уже представили и основные планы, и резервные. Работаем.

Нормально живём, весело, интересно. Не хотела бы думать, что мы после Олимпийских игр должны упасть куда-то вниз. У нас хорошая команда, хорошие тренеры, хорошая молодёжь. Минимум 70 процентов спортсменов из тех, что выступал в Пекине, поедут и на следующие Игры и покажут там великолепные результаты. Печалит и добивает меня только одно: ребята, будучи на двух Олимпиадах, не видели своего флага, в их честь не играл российский гимн. Дай бог, чтобы они всё-таки добегали до этого момента.