От редакции: этот монолог был записан задолго до рекомендации МОК не допускать российских спортсменов на соревнования и последующего запрета паралимпийцам выступать в Пекине. Однако мы решили публиковать его без изменений.
— Паралимпийские игры в Сочи – отдельная глава в моей истории. По эмоциям — так вообще самое важное соревнование в жизни. Причём для меня это были одни из первых таких стартов. По спортивному профессионализму в 2014 году я был ещё сырой: в 2010 году я только пришёл в настоящий профессиональный спорт, а уже меньше чем через четыре года должен был ехать на Паралимпиаду. Были волнение, предвкушение.
Сказывалось, что всё происходило дома, на родине. Я вышел на первую гонку и выкатился на пристрелку, на разминку — а там народу на трибунах! Все кричат, флагами машут – это первые наши соревнования с таким количеством людей.
У нас был до этого чемпионат мира – там никого из зрителей. Бывало, кто-то залётный зайдёт, флагом помашет, мы – сами по себе. А на Паралимпиаде в Сочи были полные трибуны! Это заряжает. Я уже не помню чётко, какие мысли были в голове, но помню, что это было вау: сколько было народу, какая была классная поддержка. Всё это очень чувствовалось: ты бежишь и чувствуешь, что у тебя есть силы, вваливаешь!
Серебро в Сочи – самое запоминающееся, но от выступления я хотел большего. Я немного не доработал. Была жёсткая конкуренция среди российских спортсменов, и у нас было всего три места. По отбору я попал только на биатлон. И то на две дистанции, но после отбора находился уже в форме получше, чувствовал, что могу сделать больше. Было ощущение, что этого мало.
Хоть я и начал выступать достаточно давно, к сожалению, Игры в Пекине станут для меня лишь третьими, учитывая Токио летом 2021-го. А могли бы быть уже пятые.
В чём секрет спортивного долголетия? Главное – это желание и настрой, поддержка близких людей. У меня очень большая поддержка от тренера, Ирины Громовой. Также меня очень поддерживают моя семья, моя жена.
Когда началась пандемия, мы впервые за всю совместную жизнь провели так много времени вместе. В августе 2020 года я уехал на первый сбор после пандемии – и пошло-поехало. С тех пор у меня идёт сбор за сбором, постоянные соревнования. Самое большее по времени, что я был с семьёй – две недели в апреле. Потом я готовился к [летней] Паралимпиаде в Токио, отдохнул дней десять дома и уехал готовиться к зимним Играм.
Я участвую и в летних, и в зимних Играх. Это не обычная практика, но у некоторых получается совмещать. У нас в команде мы занимаемся и летним видом — лёгкая атлетика или гонки на спортивных колясках — и зимним. Конечное, основное – это лыжи.
Спортом я занимался с детства, ещё до травмы. Травму получил в 9 лет, а до неё практически жил на стадионе: тренировался в секции по футболу, зимой катался на коньках, играл в хоккей.
В 9 лет я остался без ног. Мы с друзьями отправились кататься на электровозах, а я поскользнулся и попал под поезд. Всю зиму лежал в больницах, восстанавливался. Летом меня привезли домой, ко мне прибежали все друзья – для них это был шок.
Я всё время бегал с ними, играл, был активный, а тут сижу в какой-то коляске.
Все прибежали, стоят, смотрят на мои ноги и не понимают. А я что, я улыбался: живой — и хорошо. Помню, как они очнулись и давай меня звать, как обычно: «Лёх, пойдём!»
Я родом из Кемеровской области, посёлок Темиртау – это горная шория. У нас там все дороги поселковые: то вниз, то в гору. Они меня по два, а то и по три человека в гору на коляске тягали. А в то время коляски были старые, ужасно тяжёлые. Пацанам по 11-12 лет, а они меня тащат в гору. Так ребята привезли меня на стадион, начали играть в футбол. Я думал, что делать, как играть? А они мне говорят: «Лёха, да давай, вставай на ворота». Вот эти моменты я всегда отмечаю.
Очень благодарен своим друзьям, родственникам, которые в своё время не посадили меня дома, как часто бывают. Все начинают жалеть, что ты попал в такую ситуацию, ты – инвалид и ничего теперь не сможешь сделать. И надо только учиться, сидеть дома.
Благодарен друзьям, что они меня сразу схватили и утащили куда-то, не давали мне поблажек, мол, сиди, а мы будем играть в футбол. Мне сразу сказали вставать на ворота. Пацаны мне били со всей силы, и я научился играть в воротах, прыгать, скакать. Меня даже на соревнования брали, я играл за свою школу. Оттуда начался мой спортивный азарт. Всегда, когда смотрел футбол по телевизору, представлял себя крутым вратарём. Потом мне подарили вратарские перчатки – для меня это было вообще невероятно! Подарок сделали взрослые мужики, футболисты – это тоже был очень мудрый поступок с их стороны.
Я всегда видел себя спортсменом. У нас в спортивном клубе стоял теннисный стол, я садился на стул и тоже играл. Если улетал мячик, я бегал за ним сам: спрыгивал со стула, на руках добирался до мячика и залезал обратно играть дальше. Для меня не по-пацански, чтобы кто-то подавал мне мячик.
Это сложно представить, но я делаю всё очень быстро и передвигаюсь на руках быстрее, чем люди на ногах это делают.
Потом я приехал на чемпионат Кемеровской области по настольному теннису для людей с инвалидностью. Я впервые увидел так много людей: кто-то без руки, кто-то без ноги. Мне помогли устроиться в школу олимпийского резерва в Новокузнецке, где я поступил в колледж.
На тренировки я ездил самостоятельно на общественном автобусе – пазике, в который надо залезать. Я всегда приходил самый первый на остановку, когда никого не было, чтобы залезть в автобус. Подходил, открывал заднюю дверь, закидывал коляску, запрыгивал сам и ехал до центра города.
На чемпионате России по настольному теннису я стал вторым в личном первенстве, проиграв в финале, а в команде стал чемпионом России. Так я загорелся перспективой поехать на чемпионаты мира, Паралимпийские игры. Я горел и жил спортом, но понимал, что чего-то не хватает.
Однажды ко мне подошёл человек и сказал: «Лёх, ты здоровый парень, активный, быстрый — ты не в том виде спорта сейчас находишься. Настольный теннис — это неперспективный спорт в нашей стране, поэтому тебе надо попробовать себя в чём-то другом». Мне посоветовали поехать в Омск к людям, которые занимались гонками на спортивных колясках.
Год с небольшим я занимался колясками — лёгкой атлетикой, съездил на чемпионат России, но люди в меня не поверили. В то время они занимались метаниями диска, сказали мне попробовать. Мне эта затея не понравилась с самого первого дня. Мне так нравится на коляске кататься, а они мне какой-то диск. Коляску у меня забрали, я был очень расстроенный. Понимал, что надо что-то менять и работать так дальше я не хочу. Какой мне диск метать, ну? Я это просто терпеть не мог! Все кидают его за 40 метров, а я, дай бог, за 20 мог прокинуть, он у меня не летит.
На соревнованиях в Москве я увидел команду Ирины Громовой — старшего тренера нашей Паралимпийской сборной. Все дни за ней ходил: куда она, туда и я. Решился подойти к Ирине Александровне в самый последний день: улыбаюсь, стесняюсь, голову опустил. Было очень страшно! Я дал свой телефон — обещали позвонить.
Я приехал в Омск, собрал все вещи, никому ничего не говоря, уехал домой в Темиртау. Через неделю Громова уже пригласила меня на сбор. Мне безумно понравилось, а после сбора меня забрали в команду в Москву. Я тренировался и в итоге поехал в Сочи.
Очень тяжело переживал отстранение в 2016 году. В Рио очень хотелось — это была мечта. Мы весь сезон усиленно готовились, я специально пропустил зимний сезон, чтобы сфокусироваться только на атлетике. Мы были очень хорошо готовы: за полтора месяца до игр в Рио было шесть медалей на чемпионате Европы.
Когда объявили, что нашу команду отстраняют, мы вообще не поверили. Думали, что сейчас отстранили, за нас кто-то заступится, разберётся, и мы обязательно поедем. До последнего верили.
Я сидел дома и по телефону смотрел, как пацаны бегут полтора километра. В этот момент я осознал, что я не там, а мог бы бежать. Меня как будто хлопнуло по голове, я давай рыдать. На следующий день снова смотрю гонку, и всё это повторяется. Тогда просто накрыло.
Плюсом сыграло, что нас поддержало государство, выплатили призовые — всё равно это морально повлияло. Мыслей всё закончить не было. Нам только и оставалось тренироваться и ждать, когда всё закончится.
У нас прошла очень серьёзная подготовка к Токио. Я был хорошо готов, но в самом Токио произошёл срыв — я очень сильно заболел. Приехал, провёл 10 дней, адаптировался — всё было нормально. Я пробежал первую гонку 5 км, попал в финал. Вечером перед финалом плохо себя чувствовал, но думал, что это какой-то мандраж. Приезжаем на стадион, а меня просто трясёт и колбасит. Пробежал финал довольно неплохо, остался пятым. Приехал в номер, а мне всё хуже и хуже.
Измерил температуру — 38,5, на следующий день — уже 39,8. Оказалось, что у меня гайморит.
Я должен был бежать несколько дистанций: 5 км, 1,5 км, 800 и 400 м и эстафету. После пятёрки было 400 м, а если ты не выходишь на дистанцию, то тебя автоматически снимают со всех остальных стартов. Мне пришлось приехать на стадион, думал, что я выйду, потом пройдёт день, и мне станет легче. Я выхожу на дистанцию, а в голове мысли, что я её просто не добегу. Решил, что придётся сделать фальстарт. Я сделал это специально: меня дисквалифицировали, и я надеялся, что отойду. Лучше мне не стало. На этом Паралимпийские игры в Токио для меня закончились.
Тяжело это переносил, но меня поддержала и правильно настроила Ирина Громова. Сейчас я уже отпустил ситуацию, но, конечно, обидно. Я так готовился, отдал много сил и средств. Я готовился отдельно со швейцарской командой. Швейцарец, с которым мы прошли всю подготовку, выиграл четыре золотых медали, а я мимо…
После Паралимпиады в Токио я приехал домой и занялся лечением. У меня есть проблема — киста в носовой пазухе, которая постоянно воспаляется. Сейчас ещё дышишь холодом: поделал скоростную работу, вдохнул холодный воздух, и она снова воспаляется. Приходится постоянно пить антибиотики плюс нужна операция.
Не стал делать операцию сразу после Токио, потому что сразу началась подготовка к зимним Играм в Пекине. Как только Паралимпийские игры закончатся, я приеду и лягу в больницу, чтобы убрать эту болячку. Последние несколько лет это не даёт мне нормально готовиться зимой. Хоп — и ты заболел, и с этим ничего не сделаешь.
Несколько зимних сезонов я пропускал: то готовился летом, то было это отстранение. Зимние сезоны были смазанные. Сейчас я уже вернулся и второй сезон плотно готовлюсь. Вроде прихожу в форму. На Играх в Пекине мне будет, откровенно говоря, сложно в личных дистанциях. Я побегу только биатлон, лыжные гонки — нет.
Сейчас в лыжах поменялись правила. С моей ампутацией — одна нога очень короткая, другая — чуть подлиннее — дают определённый класс. Ты бежишь, а на финише четыре процента у тебя отбирают. Все участвуют вместе, но сказываются коэффициенты. Сейчас меня не приняли в классификацию 11,5. Я могу выиграть на финише, но всё равно у меня отнимут 30 секунд, и я проиграю. В таких условиях мне будет сложно что-то показать.
Сыграли свою роль и летние Паралимпийские игры. Летнюю подготовку с лыжниками я не прошёл, а это очень важно. Несмотря на всё, считаю, что нахожусь в нормальной форме. У меня хороший настрой. Я хочу работать дальше, в следующие четыре года планирую провести очень серьёзную работу над собой. Сейчас пройдут зимние Игры, а там посмотрим. Как выступлю, так выступлю — и буду работать дальше. Уверен, что самые большие победы у меня впереди.
Спорт ради жизни или жизнь ради спорта? Да ни то, ни другое, потому что я не могу это разделять. Без спорта я никуда и никак. Спорт — это моя жизнь, цель, моя отдушина.
Не могу долго сидеть на месте, всегда надо тренироваться, работать.
Меня часто просят дать совет ребятам, попавшим в тяжёлые ситуации. И всегда сложно ответить. Что можно сказать? Только что-то банальное: не опускайте руки и верьте в себя — это, на самом деле, нужно.
Я не помню, чтобы у меня было желание сдаться, опустить руки. Всегда были мысли и вера, что у меня будет жена, будут расти здоровые дети. Я помню, что об этом думал, и в этом у меня была уверенность. Я верил, что всё будет нормально, что я всё сумею.
Даже сейчас меня спрашивают, что я буду делать, когда закончу со спортом. Конкретного плана нет. Я вижу себя тренером, думаю, что смогу передать другим то, чему я научился за эти годы. Если я не буду заниматься тренерской работой, то всё равно уверен, что найду, что делать.
Верьте в себя и в любом делайте то, что хотите. Если вам нравится чем-то заниматься, то ищите возможность. Никогда не сдавайтесь и идите до последнего.