40 лет назад в еженедельнике «Спортивная Москва» появилась заметка, молодой автор которой смело предсказывал олимпийскую победу советской четвёрке велосипедистов в командой гонке. Коллеги смелость «юниора» не оценили, и он получил щедрую порцию язвительных комментариев, едких шуточек и вполне серьёзных нравоучений. Спустя четыре недели прогноз сбылся: первая золотая медаль сборной СССР была завоёвана именно велосипедным квартетом. А ещё через 40 лет бывший юниор, а ныне мэтр российской спортивной журналистики Лев Россошик в своей персональной рубрике «В мемориз» вспоминает, какой ценой была добыта та блестящая победа.
Опасный прогноз
Собственно, ничего такого, за что меня можно было хулить, в той заметке не было. Называлась она «Дебютанты стартуют первыми». Это было превью к олимпийскому старту советских велосипедистов на Играх в Монреале после моей командировки в Тракай, где сборная Виктора Капитонова готовилась к главному старту четырёхлетия. И опубликована она была в день, когда советские гонщики отправлялись в далёкую Канаду.
«Возьму на себя смелость заявить, — цитирую самого себя сорокалетней давности, — что советская команда велосипедистов будет в числе призёров. А чтобы не быть голословным, приведу следующую любопытную статистику. Четыре года назад в Мюнхене четвёрка советских гонщиков завоевала высшие награды Игр. Это поначалу расценили как сенсацию, хотя ничего сверхнеожиданного тогда не произошло: ещё в 1970 году на мировом первенстве в Лондоне командную гонку выиграла сборная СССР. Костяк её сохранился и к Мюнхену. Только в ФРГ это был уже слаженный, монолитный коллектив, без которого нельзя было и думать о победе».
Я видел в деле и был знаком с той мюнхенской четвёркой. Они не были похожи внешне — Валерий Лихачёв, Борис Шухов, Геннадий Комнатов и Валерий Ярды. Да и по темпераментам различались прямо-таки по Гиппократу: холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик. А вместе, да ещё в серьёзном деле, составляли нечто единое и неделимое. Потому, наверное, и не было этому квартету равных на шоссе под Мюнхеном.
«Нынешняя сборная, — повествовал я дальше в заметке, — также закалённый и проверенный в жарких сражениях ансамбль. На чемпионатах мира двух последних лет она завоёвывала в 100-километровой гонке серебряные медали. И каждый раз победителям (в 1974-м — шведам, а годом позже — полякам) было проиграно ничтожно мало — соответственно две и пять секунд».
В олимпийском Монреале шоссейники разыгрывали две награды — одну в командной гонке на 100 километров на следующий день после церемонии открытия Игр, вторую — спустя неделю после первой.
«Соперничество на олимпийском шоссе, как всегда, будет очень острым, — подытоживал я приведённые в подтверждение своей уверенности (или скорее даже упрямства) аргументы. — Здесь в числе фаворитов — польские гонщики, возглавляемые такими асами велодорожек, как Рышард Шурковский и Станислав Шозда, лидер команды ГДР, победитель велогонки Мира Ханс-Йоахим Хартник, голландские, шведские, чехословацкие спортсмены.
Советским велосипедистам предстоит первыми открыть счёт олимпийским наградам. В том, что они будут, — сомнений, повторяю, нет. Лучше, чтобы были они отлиты из благородного металла — золота. Дебютантам, конечно, будет нелегко. А кому легко на Олимпиаде! Но я верю в ребят, верю в их силу, способность бороться до конца, верю в их настоящий олимпийский характер. Они прекрасно понимают, что делать почин — дело сложное, что по ним будут равняться все наши олимпийцы. Они не подведут».
Честно признаюсь, сегодня на месте редактора я бы заметку, написанную в подобном стиле соцреализма (последнее словосочетание — выражение моей жены, филолога по образованию), на полосу не поставил. Или, во всяком случае, переписал. Но что поделаешь, если журналистика тех лет требовала именно таких высокопарных слов и выражений. Их не избегали даже уважаемые мэтры нашей профессии, на которых я старался равняться. И от которых, собственно, мне и досталось за слишком смелый прогноз.
Валерий Чаплыгин
Фото: РИА Новости
«Стой под грузом!»
В Тракай я приехал по заданию издаваемой в преддверии всех Олимпийских игр закрытой газеты для сборных команд страны под соответствующим времени названием «За нашу победу!». Почему именно этот литовский зелёный оазис неподалеку от Вильнюса в то время привлекал наших гонщиков для многочасовых изнурительных тренировок? Тут всё легко объяснялось: тихое, красивое местечко — душа отдыхает, много озёр вокруг, прекрасный воздух, но главное — достаточно ровное, без амплитудных перепадов гладкое-прегладкое шоссе между Каунасом и Вильнюсом. С дорогами ведь во все времена в России (а тогда в СССР) были
Группа велосипедистов на трассе в сопровождении… подъёмного крана, на кабине которого красовалась надпись «Тренер». А подпись под рисунком объясняла изображение: «Отбор на Олимпиаду».
проблемы — наверняка помните приписываемую кому ни попадя и затасканную фразу про две российские беды.
В этом литовском уголке и решалось, кого тренеры призовут в олимпийскую команду. Ещё до встречи с самым главным из них — уважаемым Виктором Арсеньевичем Капитоновым, олимпийским чемпионом Рима-1960 в групповой гонке, наткнулся в коридоре отеля на стенгазету, выпущенную местными комсомольцами под простым, но ёмким названием «Олимпиада». Подобные творения в те годы (да и сегодня ещё можно встретить нечто подобное, но не настолько пафосное, как во времена полувековой давности) были едва ли не обязательной программой. Так вот, газета та сплошь состояла и рисунков-шаржей.
На одном группа велосипедистов на трассе в сопровождении… подъёмного крана, на кабине которого красовалась надпись «Тренер». Стрела крана с огромным магнитом повисла над гонщиками. А подпись под рисунком объясняла изображение: «Отбор на Олимпиаду». Сразу припомнился предупредительный плакат — непременный атрибут любой строительной площадки: «Не стой под грузом!» Только в нашем случае он должен был, напротив, писаться без предлога «не».
В тренерском номере застал главного и нескольких его помощников, которые как раз судили-рядили, как формировать квартеты на последнюю прикидку перед генеральной репетицией — чемпионатом СССР. Сошлись на том, что основных кандидатов на поездку в Монреаль следует разбить на «больших» и «маленьких». Деление это хоть и носило формальный характер: кто повыше ростом — «большие», пониже — «маленькие», — всё же имело определённый тренерский расчёт.
Троих из четвёрки выбирать не нужно было: за год до этого все они участвовали в чемпионате мира и проиграли полякам пять секунд… Да и велогонкой Мира Валерий Чаплыгин, Владимир Каминский и Ааво Пиккуус уже были испытаны. В Бельгии с ними ехал Комнатов, тот самый, что попробовал на вкус олимпийское золото Мюнхена. Одна незадача — Геннадий не вписывался в эту троицу гренадёров по своим физическим пропорциям. А в командной гонке, у которой существовала своя специфика, подбор участников по антропологическим параметрам был важен.
Что такое командная гонка? Четвёрка гонщиков катит сотню километров вытянувшись струной и через определённые интервалы каждый по очереди выходит на место ведущего, на первую позицию и как бы принимает огонь на себя. При этом важно, чтобы новый лидер не дёргал, не рвал, а поддерживал накатанный, заданный ритм, стремясь сохранить единую нить даже тогда, когда, отработав положенное время в авангарде, выложившись, уступал место следом идущему, а сам уходил в хвост на место замыкающего. Собственно, от слаженности и чёткости действий этой своеобразной шестерёнки и зависел исход всей гонки. Время команды фиксировалось по третьему финишировавшему, так что одного бойца по ходу гонки отряд потерять мог.
Так вот, тройка «больших» существовала. Важно было найти четвёртого. Ещё по весне Капитонову приглянулся малознакомый парень из Ворошиловграда (нынешнего Луганска) Анатолий Чуканов, неожиданно для многих выигравший чемпионат СССР в индивидуальной гонке. Решили попробовать его — по своему телосложению он больше подходил к «большим». В свою очередь, Комнатов возглавил команду «маленьких».
Маневры под проливным дождём
С утра 20 июня 1976-го все с опаской поглядывали на небо, ждали очередной сюрприз от небесной канцелярии. Было решено стартовать после обеда, потому что именно на это время синоптики предсказывали затишье. И, как часто случается, ошиблись: буквально за несколько минут до старта заморосил нудный серый дождик. Но отступать было некуда.
Ааво прикатил на финиш, когда остальную троицу уже отливали водой. Из уголка его рта текла тонкая струйка крови.
С первых же километров тон гонке задали «большие»: команда работала по чётко заданному режиму, будто хорошо отлаженный четырёхцилиндровый двигатель. Через каждые полминуты сменяли друг друга гонщики на лидирующей позиции. Даже прокол однотрубки у Чаплыгина да временами усиливающийся дождь не нарушали плавность хода.
У «маленьких», напротив, не заладилось с самого начала. Комнатов, будто заведённый, тащил за собой остальных, занимая первую позицию по 40-45 секунд. А когда за десять километров до финиша в команде осталось три гонщика, олимпийский чемпион Мюнхена лидировал по минуте, а то и больше.
На полпути «большие» выигрывали у ближайших преследователей ровно 30 секунд, а у Комнатова и Ко больше полутора минут. Вопрос о победителях был, в сущности, решён. И тут, уже перед финишем, стена: косой промозглый ливень — ни зги не видно. Несколько сдал Пиккуус, работал на первом номере 15-17 секунд, в то время как его товарищи — по 27-30. Правда, к концу дистанции подравнялся и Ааво. Потом, после гонки, он не мог толком объяснить, что же произошло, чем был вызван спад. Несколько сдал в концовке и новобранец Чуканов.
Преимущество «больших» на финише — без малого две минуты — выглядело существенным. Но как всегда скупой на комплименты Капитонов не выказывал особой радости. Напротив, что-то постоянно выговаривал победителям. Но со стороны чувствовалось, что все эти выговоры были больше для проформы, а на самом деле Арсеньич был удовлетворён. Нет, не результатом, который для такой погоды — 2 часа и 4 с хвостиком минуты — был вполне сносным, а именно работой, которую проделала четвёрка «больших», не поддавшись стихии.
Владимир Каминский
Фото: РИА Новости
На плавящемся асфальте Транс-Канады
В Канаде меня не было — туда отправился тогдашний главный редактор «Спортивной Москвы» Евгений Бебчук. Но описывать происходящее на Играх приходилось нам с коллегой Юрием Дарахвелидзе, в то время ответственным секретарём еженедельника. Посему и провели вдвоём две бессонные недели у телевизоров да пишущих машинок. А наш главный в это же время наслаждался происходящим на Играх, изредка связываясь с нами по телефону, чтобы выразить своё восхищение увиденным и сообщить кое-какие детали для большей правдивости нами написанного. Разумеется, за его подписью.
Трудно было подобрать четверых гонщиков, одинаковых по росту. Ещё труднее найти одинаковых по смелости. Когда это удалось, всё остальное было проще.
От Монреаля до Фэйрвью, места старта командной гонки на шоссе Транс-Канада, — 29 км. Впереди 100 км — четыре 25-километровых отрезка. 28 команд стартуют по очереди каждые две минуты. Жара и ветер. Он то налетал стремительно, то вдруг стихал на какое-то время. Кому-то это было на руку, если в этот момент дул в спину, а кого-то тормозил, когда приходилось ехать ему навстречу.
Сборная СССР стартовала 26-й — после команд ГДР, Дании, Швеции, ФРГ, Чехословакии. То есть было на кого ориентироваться. Вот только главные конкуренты, поляки, ушли на трассу последними и на четыре минуты позже наших.
После первого контроля времени на отметке в 25 км на первой строчке огромного табло высветилось: СССР — 33,02. Далее на приличном расстоянии в 45 секунд значилась команда ГДР, поляки тут же – 50 секунд. Ко второму рубежу отрыв советской четвёрки увеличился до минуты и девяти секунд, а на вторую позицию уже вышла Польша. Сборная ГДР после двух проколов и поломки цепи на велосипеде Михаэля Шиффнера, одного из сильнейших в квартете, слишком рано осталась втроём и финишировала только с десятым результатом.
За 25 км до финиша советский квартет опережал Польшу более чем на полторы минуты, но силы наших спортсменов были уже на исходе — слишком резво начали, к тому же палящий зной и ветер сделали своё «грязное» дело. А поляки, напротив, прибавляли…
За два года до олимпийского старта на этом же асфальте проходил чемпионат мира, как тестовое предолимпийское соревнование. И тогдашние победители, шведы, финишировали через 2 часа 12 минут и 22 секунды после старта. Время победителей Игр-1976 оказалось сразу на три с половиной минуты лучше. Сборная СССР выдержала, дотерпела последние километры и даже на мгновение не позволила полякам поверить в возможность их победы…
Советские велосипедисты финишировали, превозмогая судороги и усталость. Причём втроём, без Пиккууса. Тот выложился за полкилометра до белой черты, протащил остальных троих дольше обычного и отскочил, как гильза стреляного патрона: он уже был не нужен, он сделал всё, что от него зависело: для финиша хватило трёх членов команды. Ааво прикатил на финиш, когда остальную троицу уже отливали водой. Из уголка его рта текла тонкая струйка крови…
Поляки на последних километрах смогли-таки отыграть больше минуты, но всё равно отставание в 20 секунд от советского квартета для примерно равных команд — дистанция огромного размера.
Велосипедный интернационал
Они были совершенно разные, эти четверо молодых парней. И никакие нити их не связывали — нельзя сказать, что они дружили, много общались между собой. Нет. Просто сделали одно общее дело, причём на совесть.
На объединённом комсомольском собрании олимпийской сборной перед отъездом команды в Монреаль — было такое, было, и никуда от этого не деться — в числе прочих выступил Володя Каминский. Он был краток: «Наше государство многонационально. Только в нашей команде из четырёх человек представители четырёх республик большой страны — Толя Чуканов из украинского Ворошиловграда, Валера Чаплыгин из исконно российского Курска, Ааво Пиккуус представляет Эстонию, сам я живу в Минске. А готовились мы к Олимпиаде на земле братской Литвы. В единстве народов, в любви к родине наша сила. Мы сделаем всё, чтобы оправдать оказанное нам доверие». Володя говорил подкупающе искренно. Он вообще такой: прямой, широкий, открытый.
Но самым разговорчивым мне показался Пиккуус. Наверное, его тренер Рейн Кирсипуу, с которым счастливый случай свёл меня тогда в Тракае, подсказал своему ученику быть со мной откровенным. Приведу лишь короткий диалог из моей беседы с гонщиком.
— Как настроение перед Монреалем? — поинтересовался я на вылете из Москвы.
— Хорошее, у всех ребят хорошее. Трассу мы там знаем, два года назад по ней на чемпионат мира ехали.
— Ну а планы?
— Если ехать — значит выигрывать. Нам нужна только победа. Даже второе место — поражение.
— Все ребята так думают?
— Все без исключения.
Чаплыгин с Чуканов — парни не очень разговорчивые. Потому, наверное, первые двое предпочитали звучные джазовые композиции, а оба «Ч» — тихие лирические мелодии. Лучше характеристики каждому и не сыскать. В Монреале они сделали замечательный почин, который подхватили представители других видов спорта. И это в тех условиях было главным.
Ну а итог выступлению команды подвёл тогда Капитонов: «Чтобы повторить Рим и Мюнхен, — признавался тренер после победы, — надо было многим и помногу работать, чтобы в Монреале эти четверо стояли на пьедестале. Из этих многих здесь, в Канаде, лишь единицы — заслуженный мастер спорта Виктор Вершинин, механик Юрий Самойлов, врач Юлий Богданов… Трудно было подобрать четверых гонщиков, одинаковых по росту. В командной гонке это плюс. Ровной, но среди всех команд самой высокой — от 183 см у Пиккууса до 188 см у Каминского — оказалась наша сборная. Ещё труднее найти одинаковых по смелости. Когда это удалось, всё остальное было проще. На трассе на последних километрах я крикнул ребятам, что они впереди всего на 4 секунды. Знал, что больше, но хотел подхлестнуть. А когда финишировали, то засёк время: секунды по своим часам, как по сердцу, отсчитывал. Так, наверное, тренеры и седеют».
Капитонова уже больше десяти лет нет с нами. А все четверо участников той олимпийской гонки живы, правда, не совсем здоровы. Тяжело болен Ааво Пиккуус. Даже вынужден был продать свою олимпийскую золотую медаль — слишком дорого стоит лечение, требующее постоянных дорогостоящих инъекций. И, по признанию самого гонщика, если бы не помощь от бывших товарищей из России, он бы не смог существовать вообще.
Володя Каминский какое-то время жил и работал в США, но и ему потребовалось хирургическое вмешательство, средств на которое за океаном у него не хватило. И он вернулся на родину, был прооперирован, поменял суставы. Капитан той команды Валера Чаплыгин возглавляет областную велофедерацию в своём родном Курске. А Анатолий Чуканов вернулся было в Ростовскую область, откуда родом, получил олимпийскую пенсию, а сейчас, в непростое время, по слухам, так и мечется между Ростовом и Луганском…
Ааво Пиккуус
Фото: РИА Новости