В Советском Союзе шахматы, как и хоккей, были игрой культовой. Потому что наши победы свидетельствовали прежде всего об интеллектуальном превосходстве советского народа над «загнивающим капитализмом». Нам было, чем гордиться: матчи на первенство мира целые десятилетия представляли из себя внутрисоветские
А ещё вся страна с нетерпением ждала Всемирных шахматных олимпиад. Которые в отличие от обычных игр проводились не раз в четыре года, а черед год, по чётным. И на которых сборная СССР, что в мужском, что в женском разряде проезжала по всем соперникам тяжелым асфальтовым катком.
«междусобойчики»: Ботвинник – Смыслов, Ботвинник – Таль, Ботвинник – Петросян, Петросян – Спасский…
А потом появился отчаянный одиночка, осмелившийся бросить вызов всей советской шахматной школе – Роберт Фишер. И не только бросить, но победить. Именно благодаря ему шахматы внезапно стали страшно популярны и в Америке, и в Европе. А у Советского Союза появилась новая цель: вернуть шахматную корону.
Не будет преувеличением сказать, что на фигуре, на таланте Анатолия Евгеньевича Карпова выросло целое поколение – тех, кому сейчас от 40 до 50 лет. Поколение, которое практически целиком умеет играть в шахматы, поскольку не заиграть в них во время сумасшедших по накалу противостояний в Мерано и Багио было совершенно невозможно. Вот и автор этих строк в своё время без всякой помощи со стороны, лишь по телевизионным трансляциям и подаренному дедом учебнику Ботвинника лихо прошёл все детские и взрослые разряды, стал в составе команды своей школы чемпионом Мурманской области. А потом, пойманный на «слабо», умудрился на спор дойти до кандидата в мастера спорта. Дальше был уже совершенно иной уровень подготовки, совершенно иной подход к делу, а поскольку усидчивость не входила в число моих добродетелей, то доска и фигуры были заброшены очень далеко. Что, впрочем, не помешало десятилетие спустя, на школьных «дрожжах» победить – теперь уже в составе команды военного училища – на первенство Московского военного округа.
И по-другому в наше время быть не могло. Не уметь мало-мальски сносно передвигать фигуры во времена нашего детства было таким же признаком умственной неполноценности, каким сейчас является остекленевший взор и ручеек слюны из угла рта. А главным «виновником» того шахматного бума 70-х был Карпов – худенький, субтильный ещё совсем мальчишка. Против которого, как нам тогда казалось, спасовал сам Фишер, но идущий на нас войной весь мир выставил «беглеца»-швейцарца Виктора Корчного. Тоже великого шахматиста, не успевшего стать чемпионом мира лишь потому, что вырос Карпов.
Те великие сражения Карпова с Корчным собирали перед телевизорами к окончанию программы «Время» весь Советский Союз — даже бабушек и дедушек, не отличавших слона от ладьи. Потому что завершали главную информационную программу страны новости спорта, начинавшиеся подробным «разжевыванием» закончившихся партий. И делали это для всей страны великие шахматисты прошлых лет – Михаил Таль и Василий Смыслов.
А ещё вся страна с нетерпением ждала Всемирных шахматных олимпиад. Которые в отличие от обычных игр проводились не раз в четыре года, а черед год, по чётным. И на которых сборная СССР, что в мужском, что в женском разряде проезжала по всем соперникам тяжелым асфальтовым катком. Как шутили родители на кухне, "Карпов, три еврея и четыре грузинки давали прикурить всему миру". Но главным-то все равно был наш Карпов!
А потом на мировом шахматном небосклоне стала восходить новая звезда – Гарри Каспаров. Он и играл совсем по-другому: без всяких раскачек и выжиданий, агрессивно атакуя с первых ходов даже черными фигурами и совершенно не боясь проиграть.
Ровно 25 лет назад началось новое многолетнее противостояние. Противостояние двух великих «К» — Карпова и Каспарова. Противостояние старого и нового, шахматной классики и шахматного неореализма. Противостояние советской системы, изрядно к тому времени всем поднадоевшей, и новый веяний, которые олицетворял собой молодой Каспаров.
И когда он стал претендентом на звание чемпиона мира, шахматы вернулись для нас на круги своя: кто бы не победил, это всё равно был бы наш, советский чемпион.
Ровно 25 лет назад началось новое многолетнее противостояние. Противостояние двух великих «К» — Карпова и Каспарова. Противостояние старого и нового, шахматной классики и шахматного неореализма. Противостояние советской системы, изрядно к тому времени всем поднадоевшей, и новый веяний, которые олицетворял собой молодой Каспаров.
25 лет – а словно всё это было, как вчера. И тот самый первый, вымотавший нервы и эмоции не только участников, но и болельщиков матч, он ведь не забудется никогда. Никакого лимита на количество партий, игра до шести побед любого из соперников. Как-то очень быстро действующий чемпион повел в счете 5:0, и казалось, что уже всё. Затем последовала рекордная для чемпионатов мира ничейная серия, вслед за которой чаша весов качнулась в другую сторону, и Гарри Кимович стал потихоньку-потихоньку подбираться. 5:1, 5:2, 5:3… А потом и вовсе ничья, и такое на первый взгляд странное решение президента ФИДЕ Кампоманеса об остановке матча в одном шаге. Но ведь на Карпова тогда страшно было смотреть: черные впадины вместо глаз, да и Каспаров, чего уж лукавить, держался только на победных эмоциях последних игр.
Это всё было, и лично я горжусь тем, что жил в это время, видел эти легендарные противостояния и буду помнить о них всю оставшуюся жизнь.
А потом шахматы закончились. Как скорбно пошутил один известный гроссмейстер, шахматы в том виде, в котором они были придуманы человечеством, «накрылись» вместе с появлением двухядерных процессоров. Когда компьютер наконец-то смог обсчитать все шахматы ЦЕЛИКОМ, от первого хода до последнего, во всех миллиардах возможных вариантов.
А потом шахматы закончились. Как скорбно пошутил один известный гроссмейстер, шахматы в том виде, в котором они были придуманы человечеством, «накрылись» вместе с появлением двухядерных процессоров. Когда компьютер наконец-то смог обсчитать все шахматы ЦЕЛИКОМ, от первого хода до последнего, во всех миллиардах возможных вариантов.
После чего шахматные противостояния превратились, по сути, в противостояния алгоритмов и компьютерных бригад, сопровождающих шахматистов топ-уровня на всех турнирах. В выбор вариантов, а не борьбу умов.
Пожалуй, первым это понял Каспаров. Сейчас, задним числом, мы, конечно, можем попенять его и за развал ФИДЕ, и за смуту, устроенную чемпионскими руками во всём шахматном мире. Но какой в этом смысл? Эпоха «чистых» интеллектуалов всё равно ушла.
Она ещё может вернуться… Даже нет, не так! Она непременно вернётся. Пусть только для нашего поколения и совсем не надолго. 21 сентября в далекой от нас Валенсии вновь сойдутся за шахматной доской два великих «К». Последние настоящие чемпионы мира по шахматам, чемпионы докомпьютерной эры.
Люди, научившие мыслить и силой мысли побеждать целое поколение.