Продолжение интервью с Юлией Чермошанской. Начало читайте здесь
В истории летних Олимпийских игр не было такого, чтобы сборная СССР, СНГ, а теперь вот России завоёвывала золотые медали в женской эстафете 4х100 метров. Никогда — до 22 августа 2008 года. Мы вообще мечтали в этой дисциплине о бронзе исключительно, как о манне небесной. Поскольку впереди, на весьма значительном расстоянии, двумя Эверестами возвышались монстроподобные команды — США и Ямайки, каждая бегунья из которых обвешана индивидуальными и командными спринтерскими наградами, как яблоня по осени плодами. Но не Россия же виновата в том, что американки не смогли пробиться в финал. И уж никто не обвинит наших девушек в том, что явно перебегающие их ямайские «без-пяти-минут-чемпионки» тоже в итоге сломались и допустили ту же самую ошибку, что и американки сутками раньше. Нам-то какое дело?
Юлия Игоревна Чермошанская
Родилась 6 января 1986 года в Брянске. Российская легкоатлетка, олимпийская чемпионка 2008-го года в эстафете 4х100 м, чемпионка Европы и России среди юниоров и молодёжи. Юлия — дочь известной советской и российской бегуньи Галины Мальчугиной, бронзового (Сеул, 1988) и серебряного (Барселона, 1992) призёра Олимпийских игр в эстафете 4х100 м.
В эстафете, друзья мои, нужно не только быстро бегать. Нужно ещё безошибочно передавать ценный груз, без которого чистый бег не засчитывается. Вот и несли мы свою палочку, как зеницу ока, и передавали её бережно, словно маршальский жезл. А потому Женечке Поляковой, Сашеньке Федоривой, Юленьке Гущиной и ещё одной Юленьке — Чермошанской хотелось бы сказать огромное спасибо за то, что они сделали в тот вечер для своей страны.
Выбирая, с кем из чемпионок сделать интервью, мы остановились на той, кому было доверено финишировать, то есть бежать самый ответственный этап, той, кто пересёк финишный створ первой, и той, чьё счастливое лицо затем не сходило с экранов телевизоров, — с Юлией Чермошанской.
— Как вы общались с мамой на Олимпиаде? Ведь не секрет, что ей пришлось ехать в Пекин по туристической визе.
— Мама ездила в Пекин по приглашению Фонда поддержки олимпийцев. Её пригласили как медалистку двух Олимпиад. Но, к сожалению, у неё не было аккредитации ни в Олимпийскую деревню, ни на разминочный стадион. Поэтому всё наше общение проходило фактически на расстоянии. Иногда нам удавалось пообщаться через сетку, которой был огорожен разминочный стадион, а вообще доступа ко мне у неё не было.
— Что она вам советовала перед решающими забегами и что сказала после победного финиша в эстафете?
— Мы почти не виделись, а если и общались, то по телефону. Хотя особо по нему тоже не поговоришь. Так что мама просто старалась подбодрить меня, говорила: «Желаю удачи! Никого не бойся. Всё будет хорошо. У тебя всё получится». Ещё спросила меня, готова ли я. Ответила: «Готова!». Если учесть, что у меня была травма, результат получился весьма неплохим. К тому же я установила два личных рекорда. А в эстафете она, конечно, за меня порадовалась (смеётся).
— Говорят, на трибунах по окончании забега даже коллективный плач состоялся.
— Да, было такое. Мама не меньше нас в шоке пребывала. Такого исхода никто не ожидал – любая медаль уже была достижением. Да и не только она. На трибунах от счастья плакали все: моя мама, Людмила Владимировна Федорива, тренер Жени Поляковой – Николай Чемерисов.
— После Олимпиады вы провели уже четыре старта. Судя по результатам, бежится уже не так, как до этого.
— Мы на Олимпиаде эмоционально выложились так сильно, что сейчас очень сложно себя настраивать. Когда вернулись домой, уже никуда не хотелось ехать, а ведь нам ещё предстояло провести четыре старта. Ты выходишь опустошённой. Ни адреналина нет, ни куража. Да и вообще заставить бежать себя в этот момент очень сложно. Пытаешься настроить себя, но это очень сложно. Усталость дала о себе знать.
— Откуда же взять мотивацию для дальнейших выступлений?
— Сейчас хочется хорошенько отдохнуть. Многие спортсмены уже разъехались в отпуска. Сезон был тяжёлый. Причём дело не в нагрузке, а скорее даже в эмоциях. Зиму мы, скорее всего, будем пропускать — целенаправленно готовиться к следующему лету.
— Раз вы заговорили о рекордах, скажите, насколько реально побить рекорд России, установленный Ириной Приваловой в 1995-м году — 21,87? И способен ли хоть кто-то улучшить в ближайшее время мировое достижение Флоренс Гриффит-Джойнер — 21,34, показанный 20 лет назад на Олимпиаде в Сеуле?
Мама не меньше нас в шоке пребывала. Такого исхода никто не ожидал – любая медаль уже была достижением. Да и не только она. На трибунах от счастья плакали все.
— Гриффит-Джойнер недосягаема — это абсолютно точно. Мне кажется, этот рекорд вообще никто никогда побить не сможет. Конечно, были результаты порядка 21,70-21,80, но 21,34 — это что-то запредельное, недостижимое. А Ирина Привалова — великая спортсменка, человек-легенда, столько лет поддерживать себя в форме и стабильно показывать высокие результаты дано не многим. Она, наверное, единственная, кто в своё время на равных противостоял темнокожим спортсменкам. Её результатами я восхищаюсь не меньше. И побить их тоже достаточно сложно.
— Тем не менее как вы считаете, сможете выбежать из 22-х секунд когда-нибудь?
— (Хохочет.) У меня мама бегала 22,18-22,20. И это при том, что у неё были травмы. Она могла спокойно выбежать из 22-х, об этом неоднократно говорил её тренер Валентин Михайлович Маслаков. Мне, конечно же, хочется пойти по её стопам. Но показать результат быстрее 22-х секунд пока очень сложно.Однако я буду к этому стремиться.
— Юля, кстати, а результаты своей мамы вы уже превысили?
— В столь раннем возрасте (в 22 года. – Прим. «Чемпионат.ру») мама так быстро не бегала. А своё лучшее время на двухсотметровке она вообще установила после 30-ти лет. Иногда она говорит: «Наверное, дочка переплюнет маму!».
— Российские болельщики не так много знают о вас, расскажите о себе подробнее. Почему вы стали заниматься лёгкой атлетикой — глядя на маму или из интереса?
— У меня спортивная семья, поэтому я уже с двух лет проводила время на стадионе. В семь лет меня отдали в большой теннис, я там поиграла года три, а затем плавно перешла в лёгкую атлетику. Теннисный корт находился рядом с манежем, и я постоянно ходила на мамины тренировки. Сначала просто сидела, смотрела, а потом и сама потихоньку приобщилась. Начала с прыжков в высоту, но мне не очень понравилось, и мама отвела меня к Вере Васильевне Михеевой. Я у неё тренировалась на протяжении восьми лет.
Я ещё слишком молодая, чтобы задумываться о том, что буду делать, когда закончу бегать. Я только начала, можно сказать. Пока планирую бегать.
— А почему всё-таки остановили свой выбор на спринтерских дистанциях?
— Бег на короткие дистанции у меня получался лучше всего. Когда начала тренироваться у Веры Васильевны, она тренировала спринтеров, мне понравилось. Поэтому мы решили остановиться на этих видах и развивать мои способности.
— Хорошо развили, судя по всему. А где вы учитесь сейчас, есть ли у вас хобби?
— В этом году я закончила РГУФК. Сейчас думаю о том, чтобы получить второе высшее образование, но пока не определилась, какое конкретно. Что касаемо хобби, то его нет. Я постоянно тренируюсь, поэтому свободного времени у меня практически не бывает. За целый год я дома в лучшем случае провожу пару месяцев, всё остальное время – на сборах.
— Тем не менее вы рассказали, что на днях побывали на выставке.
— Да (смеётся)! Нас пригласили на открытие выставки фотографий «Игры-2008. Вкус наших побед!». На экспозиции представлено около 200 снимков Андрея Голованова, Сергея Киврина и фотографов агентства «Reuters». Было очень интересно.
— Фотографии, где вы с девчонками празднуете победу, понравились?
— К сожалению, наших фотографий там не было…
— Очень обидно. А о своём будущем уже задумывались?
— Пока нет (смеётся). Я ещё слишком молодая, чтобы задумываться о том, что буду делать, когда закончу бегать. Я только начала, можно сказать. Пока планирую бегать. В дальнейшем, если останусь в спорте, возможно, буду тренировать. А вообще у меня желания и мечты, как и у любой нормальной женщины: выйти замуж, создать семью, родить ребёнка. Всё остальное, думаю, приложится.