Свободных столиков не было. Шёл первый час ночи – стандартное время ужина журналистской бригады «Чемпионат.net» после напряжённых трудовых олимпийских вечеров. Та часть нашей репортёрской компании, что живёт в медиадеревне «Чистые пруды», давным-давно «прописалась» в закусочной с весёлым, внушительным и в высшей степени колоритным хозяином по имени Эдуард. В Америке про таких говорят: «Человек делает место». К нему тянутся все, кто хоть раз там побывал, – хоть наши, хоть иностранцы. И конкуренты обзавидовались: у них заведения вечерами пустуют, а в «Лилии» (названной, кстати, в честь жены, которая вместе с Эдиком всё и готовит) до двух-трёх ночи полно народу.
Вот и сейчас всё было забито. Я пришёл, абсолютно вдохновлённый дублем Теему Селянне в его последнем международном матче в карьере, но при этом зверски голодный. Что делать? Эдуард решил вопрос просто: а вот подсаживайся-ка ты к этим шведам. Они, говорит, в порядке, это мои друзья. «Ноу проблем?» — предварительно поинтересовался у гостей хозяин. Столик скандинавов, свидетельствовавший, что пивка они употребили уже немало, никоим образом не возражал. Особенно после того, как я с ходу пожелал новым знакомым удачи в хоккейном финале.
ЗА СЕЛЯННЕ
«Как у вас тут душевно! А Эдвард — отличный мужик, – тут же сообщил мне о хозяине (как будто я сам не знаю) добродушный полный бородач, которого мы для конспирации, с учётом сказанного ниже, назовём Свеном. – По-английски два слова знает, но мы понимаем друг друга великолепно. У нас в Швеции есть поговорка: „Рыбак рыбака видит издалека“…
»У нас в России она тоже есть", — отвечаю я. И слышу: «Отлично! Можешь ему перевести?» Я, естественно, тут же на кухню – и перевожу. Эдуард расплывается в улыбке: «Наши люди! А видел бы ты, как они тут болели за Россию, когда мы с финнами играли. Эх…»
… Зеттерберг в день полуфинала уже в Детройте лёг на операцию. И прислал новому капитану, своему одноклубнику Никласу Кронваллю, эсэмэску следующего содержания: «У меня сегодня операция, и во время матча я ещё буду под наркозом. Передай парням: очень надеюсь, что, когда проснусь, узнаю, что мы выиграли». Кронвалль зачитал эсэмэску в раздевалке, народ проникся – и сыграл за своего травмированного капитана…
Тема разговора была ясна с самого начала, а «наши люди» к тому же оказались хоккейными журналистами. Да не какими-то там рядовыми…
Но для начала коллега Свена, идеально лысый Юхан, строго спросил: «Кто завтра выиграет?». Я собрался с духом: «Ну, объективно-то канадцы – фавориты. Но ведь за пределами Северной Америки ни они, ни американцы Олимпиад в энхаэловские времена никогда не выигрывали. Так что у вас неплохие шансы».
Заулыбавшись, Юхан вопросил: «Выпьешь за Швецию?» А отчего бы и не выпить за Швецию после рабочего дня. Даже если только что срывал голос, когда Селянне на твоих глазах забивал свой последний гол в международной карьере. Вскоре, правда, выяснилось, что и они (шведы!) делали то же самое… Вот вам и финско-шведские стереотипы.
«Жаль, у нас сейчас в составе нет такого великого игрока, как Селянне, — грустит Свен. – Ну да, Альфредссон, 41 год, его брали только на большинство, а потом из-за хорошей игры и травм других игроков подняли в первое звено… Достойный человек, но всё равно не совсем то.
Форсберг с Лидстрёмом уже закончили, а Карлссон здорово начал, у него нет лимитов, но пока для такого приёма слишком молодой. Мы же слышали, как народ здесь принимал Селянне и Ягра. В начале матча за третье место зарядили: „Россия!“, а потом ка-ак принялись болеть за финнов! И когда Селянне забивал, в момент объявления его фамилии орали так, словно это другая „восьмёрка“ забила – Овечкин…»
Наутро мы встретимся с Валерием Каменским, и он скажет мне, что его кандидатура на MVP турнира – однозначно Теему. После эмоций, испытанных мною предыдущим вечером, я не смогу возразить не слова. Тем более что накануне со шведами выпил за финна.
«Ну, за Селянне!»
ЗА ЗЕТТЕРБЕРГА
«Видишь коробочку? – показывает Свен. Вижу. Кругленькая такая, внешне ничем особо не примечательная. Если не считать, что…
»Мы давно дружим с Зеттербергом, — рассказывает коллега. – И в начале Олимпиады я в «Твиттере» написал, что мне тут не хватает любимого нюхательного табаку, а найти его я нигде не могу. Этакий крик души, ни на что никому не намекавший. И вдруг после второго матча нашей сборной подзывает меня администратор команды – и вручает коробочку с этим самым табаком. Я поражаюсь: «Откуда это?» Он отвечает: «От 40-го номера». Зет получил травму и уехал, а мне, прочитав мой твит, передал вот такой прощальный подарок…"
После таких историй людей начинаешь воспринимать под другим углом – не только как классных хоккеистов…
Свен и его друзья рассказывали, что после отъезда Зеттерберга, помноженного на травму Хенрика Седина, в возможностях сборной совершенно разуверились и каждую новую победу воспринимали со всё большим приятным удивлением. Ведь вся эта «Тре крунур», оказывается, строилась вокруг капитана «Детройта»! Главный тренер Пер Мортс советовался с ним, кого поставить к нему в звено, кого вообще брать на Олимпиаду…
И тут – травма, которая, казалось, сломала в командном механизме всё. Но, как выяснилось, механизм этот оказался крепче, чем многие предполагали. Без двух своих лидеров команда сплотилась, и каждый понял, что ему требуется не только делать своё дело, но чуточку больше – играть за себя и за того парня.
А «тот парень», Зеттерберг, в день полуфинала уже в Детройте лёг на операцию. И прислал новому капитану, своему одноклубнику Никласу Кронваллю, эсэмэску следующего содержания: "У меня сегодня операция, и во время матча я ещё буду под наркозом. Передай парням: очень надеюсь, что, когда проснусь, узнаю, что мы выиграли". Кронвалль
… Петер Форсберг, живущий после окончания карьеры в Денвере, владеющий частной авиакомпанией и парой гольф-клубов, прислал сообщение: «Они там что, смеются, назначая канадца на финал Швеция – Канада?!» Так что не только простых шведов этот вопрос волнует, а даже таких вот. Совсем непростых…
зачитал эсэмэску в раздевалке, народ проникся – и сыграл за своего травмированного капитана.
«Ну, за Зеттерберга!»
ЗА ОБЪЕКТИВНОЕ СУДЕЙСТВО
Спрашиваю шведов, как они относятся к тому, что куча их соотечественников играет в «Ред Уингз» и, соответственно, сразится в финале против своего же главного тренера Майка Бэбкока. И в ответ слышу неожиданное.
«Да они все его терпеть не могут! – говорит Свен. — Считают высокомерным канадцем, который убеждён, что они и только они знают, как надо правильно играть в хоккей. Для них обыграть Бэбкока будет особенным удовольствием и диким мотивирующим фактором, поверьте. Как было бы и для Павла, поверьте. Кстати, к Дацюку они относятся с восхищением, а с Зетом вообще лучшие друзья. Без них двоих „Детройт“ — уже не „Детройт“. Капитан выбыл на восемь недель, и когда говорят, что он вернётся к плей-офф, я смеюсь: да „Крылья“ туда просто не выйдут! Особенно если и у Дацюка, который к Олимпиаде собрался, травма опять обострится…»
Вот он, оказывается, какой, яркий и остроумный старина Бэбкок, единственный тренер – член «Тройного золотого клуба». Шведские журналисты, как слышат это, сразу начинают говорить: да бросьте вы, с такой командой, какая была в тот год в «Детройте», кто угодно выиграл бы… Я так на самом деле не думаю, но, похоже, у скандинавов на Бэбкока зуб. А имена журналистов в этом тексте я и поменял для того, чтобы, если что, не вычислили…
А ещё у них зуб на то, что финал будут судить канадец и американец, да ещё и один из лайнсменов – из Страны кленового листа. «Послушай, — говорят, — что бы случилось в России, если бы вы играли с канадцами, и на финал была назначена такая судейская бригада?!» Не успеваю я открыть рот, как они сами же на свой вопрос отвечают: «Революция! Вы это умеете…»
Начинаю рассказывать, какая вакханалия творилась в России после того, как в матче США – Россия одним из рефери работал американец, хотя вовсе не он, а видеосудья (к тому же в соответствии с правилами) отменил гол Тютина. Они в курсе. Но не смеются. Их заботит арбитраж предстоящего матча. «Понимаем, — говорят, — что энхаэловские арбитры действительно лучшие в мире. Но зачем создавать повод? Назначили бы американца. А так в Швеции сейчас такой накал страстей, что хоть ВВС готовы в Канаду засылать…»
Дошло до того, что Петер Форсберг, живущий после окончания карьеры в Денвере, владеющий частной авиакомпанией и парой гольф-клубов, прислал одному из моих собеседников сообщение: "Они там что, смеются, назначая канадца на финал Швеция – Канада?!" Так что не только простых шведов этот вопрос волнует, а даже таких вот. Совсем непростых. Тех, кого сочинский зал встречал бы таким же рёвом, как и Селянне с Ягром.
«Ну, за объективное судейство!»
ЗА НАШ ХОККЕЙ
Более молодой Юхан говорит, что в детстве его любимым игроком был Сергей Макаров. И момент, когда он, уже став журналистом, брал у Сергея Михалыча интервью, стал одним из самых счастливых в его жизни.
«Да ты совсем ещё зелёный, — машет на него рукой Свен. – Мой любимый игрок – Якушев. Для меня он даже круче тройки Михайлов – Петров – Харламов. Знаешь, у меня отец был страшным антикоммунистом и, когда по телевизору показывали хоккей, ругался на „этих проклятых комми“. А я, маленький, в политике не разбирался, и мне просто нравилось, как русские играют в хоккей. И особенно Якушев. Но вслух я об этом предпочитал не говорить, понимая, что в этом случае вниз из окна полетит телевизор…»
И тут Свен, разошедшись, ударяется в совсем уж ярчайшие воспоминания.
«Я же вашему хоккею по гроб жизни благодарен буду. Были, конечно, и моменты унижения, когда в 81-м на домашнем (домашнем!) чемпионате мира вы нас порвали – 13:1, какой это был ужас… Мальцев, помню, забивал и забивал…
Зато в 87-м в Вене… Мы к тому времени не выигрывали чемпионатов мира 40 лет (потом я проверил – оказалось 25. Тоже, впрочем, неплохо. — Прим. авт.). И в последнем матче, когда СССР играл с Чехословакией, от нас уже ничего не зависело. Чтобы мы взяли золото, Советский Союз должен был обязательно выиграть, но с не слишком крупным счётом – иначе чемпионом становился он. К середине третьего периода ваши „горели“ — 0:1, и мы уже посыпали головы пеплом. И тут Крутов забивает одну! А потом он же – другую!
Что мы там творили – словами описать невозможно. После финальной сирены я ухитрился залезть на заградительное стекло и прокричать Крутову: „Спасибо от Швеции!“ Он услышал и только рукой махнул: не надо нам этого, мол. Даже не улыбнулся… Как жаль, что его больше нет, – после того турнира его по сей день вся наша страна помнит».
…Если Канада возьмёт две Олимпиады подряд, то у руководства НХЛ будет больше поводов не отпустить игроков в Пхёнчхан. Мол, мы лучшие – чего тут ещё доказывать? А вот если шведы – это будет совсем другая история…
Поминаем Крутова и попутно выпиваем за наш хоккей. По моей инициативе — не чокаясь.
ЗА ВЕЧЕРИНКУ, КАКОЙ ЕЩЁ НЕ ВИДЕЛИ
«Этот финал станет для Швеции однозначно главным матчем в истории», — говорит Свен. Я спрашиваю: «А как же финал Турина против финнов?»
Это, говорит, круто, но всё равно не то по сравнению с Канадой. Сильнейшей Канадой. Тут шведы начинают наперебой говорить, что финны выходят на матч с ними, словно уже проигрывая со счётом 0:1. У Суоми, мол, дикий комплекс «Тре крунур», финны никогда не обыгрывают Швецию в больших матчах. Поэтому и сейчас, в полуфинале, они не сомневались, что всё закончится хорошо. Даже после дикого ляпа самого Лункдвиста.
Выясняется вот что. Оказывается, голкиперу сборной Швеции послышался свисток на проброс. Он на секунду расслабился – а Олли Йокинен, игравший вместе с ним в «Рейнджерс», знает эту его особенность и попробовал «на шару» бросить с нулевого угла. И проскочило!
Зная, сколько Лундквист сделал для Швеции, дальше команда играла уже не только за Зеттерберга, но и лично за вратаря…
Потом я объявил шведам ещё об одном поводе болеть за них в финальном матче. А именно – вспомнил произнесённые накануне слова члена «Тройного золотого клуба» Владимира Малахова о том, что если Канада возьмёт две Олимпиады подряд, то у руководства НХЛ будет больше поводов не отпустить игроков в Пхёнчхан. Мол, мы лучшие – чего тут ещё доказывать? А вот если шведы – это будет совсем другая история. Аргумент этот коллегам очень понравился. Что-то мне подсказывает, что они о нём напишут.
Любому, даже самому приятному вечеру свойственно рано или поздно заканчиваться. Этот завершился в районе трёх ночи. Три других шведа «слиняли» чуть пораньше, оставив Свену деньги. Эдуард об этом не знал – и, когда «рыбак с рыбаком» расплачивался, подозрительно сощурился: «А чё ты за них всё время платишь?» — «Да нет, они оставили деньги». – «Точно?!»
А потом Свен сказал Эдуарду: «Если завтра шведы выиграют, мы закатим такую вечеринку, какой ты ещё не видел!»
Эдик усмехнулся – чего это он, тёртый калач, в этой жизни не видел? Ну, раз думают, что шведский размах русскому человеку не под силу – пусть, наивные, так полагают. Кстати, шведы-то эти пару недель в основном налегали на пиво, тогда как финны – на водку. Произнося это слово очень чётко и артикулированно, в каком бы состоянии при этом ни находились…
Свен пообещал – и мы, конечно же, выпили с ним «на ход ноги». И, как честный человек, после такого я не могу не болеть сегодня за этих шведов. Хоть за свою долю и платил сам…
«Ну, за Швецию!»