27 сентября в УТЦ «Новогорск» состоялась открытая тренировка сборной России по ски-кроссу, в рамках которой корреспондент «Чемпионат.net» пообщался с одним из её лидеров – Егором Коротковым и расспросил о подготовке к главному старту четырёхлетия.
— Егор, вы только недавно вернулись со снежного сбора в Чили. Не рано встали на лыжи?
— Нет. В этом сезоне мы нормально начали. Август в Чили – это конец зимы – начало весны. Снег был хороший, зимний. Летний снег на леднике плох тем, что с утра держит, а днём уже каша. А в Чили мы нормально катались в течение всего дня. Сейчас в Сочи насыпь зимний снег и проведи Олимпиаду или Кубок мира — мы выступили бы очень достойно. Соперники всё время в Европе проторчали, а мы хорошо откатались. Сентябрь отдыхаем, а в октябре поедем в Швейцарию на ледник, уже на свежий снег. Считаю, что сбор в Чили должен пойти в плюс.
— Если смотреть на результаты по сезону, то в начале они у нашей команды лучше, чем под занавес. Почему?
— Наша отличительная черта в том, что мы уже к началу сезона подходим на максимуме. А другие европейцы на первых стартах только начинают вкатываться. И результаты в начале у нас лучше не потому, что мы сдаём в конце, а из-за того, что сразу начинаем с пика. Соперники к нему подходят примерно в январе. У них меньше денег на подготовку, а катание на ледниках дорого стоит.
— А как держать этот максимум на протяжении всего сезона?
— Трудно. Организм не обманешь: есть пик, есть спад. Главное — выйти на пик к Олимпиаде. У австрийцев нет такого понятия. Они выводят на максимум и делают всё, чтобы он длился как можно дольше. Так что у кого-то может быть спад в Сочи. Мы общались с ними на эту тему, но они этой системы не знают и не хотят рисковать, пробовать что-то
Если родители далеки от спорта, им это объясняет тренер. Рассказывает, что на этот турнир стоит съездить и за свои деньги, чтобы их ребёнка заметили. Моим это не надо было объяснять. Они очень много в меня вложили, помогали во всём, искали спонсоров. Свои зарплаты тратили не на телевизоры и компьютеры, а чтобы я мог заниматься, ездить на турниры и так далее. И я им очень за всё благодарен.
новое.
— Как вообще вам работается с австрийцами?
— Главное, что мне в них понравилось, когда они пришли, – это отношение. Для наших тренеров спортсмены – расходный материал. Их не жалеют, выжимают все соки, потом берут следующего. Иностранцы, напротив, относятся по-человечески. Они всегда общаются, стараются узнать, что у тебя происходит.
Но я бы хотел, чтобы с национальной сборной работали отечественные специалисты. У нас очень хорошие тренерские школы и физкультурные институты. Иностранцы должны быть консультантами, помощниками. Они могут дать то, чего не могут отечественные, привнести какую-то новизну. Но для этого не обязательно ставить их во главе. А то обидно — наши почти всю жизнь воспитывают спортсмена, а его потом отбирают. К тому же человек, который работал со спортсменом десять лет, знает его и снаружи, и изнутри. За два-три года всех этих тонкостей не узнать.
— А как вам компромиссный вариант — чтобы на сборе присутствовали как иностранный старший тренер, так и личные тренеры спортсменов?
— Это был бы идеальный вариант, но неосуществимый. Каждый специалист имеет своё представление о процессе подготовки. Не будет понимания, а только постоянные споры.
— У вас личные тренеры – это ваши родители. Каково это?
— С одной стороны — тяжело. Но кто как не родители понимает, что тебе надо в плане инвентаря, тренировок и соревнований. Бывает ведь, человек талантливый, но он не покажет результат, если у него не будет определённых лыж, ботинок и т.д. Если родители далеки от спорта, им это объясняет тренер. Рассказывает, что на этот турнир стоит съездить и за свои деньги, чтобы их ребёнка заметили. Моим это не надо было объяснять. Они очень много в меня вложили, помогали во всём, искали спонсоров. Свои зарплаты тратили не на телевизоры и компьютеры, а чтобы я мог заниматься, ездить на турниры и так далее. И я им очень за всё благодарен.
— А сами хотели бы стать тренером?
— Нет, не хочу. Я всю эту кашу знаю изнутри – с двух лет на лыжах. Это очень сложная и неблагодарная работа. Ты больше отдаёшь, чем получаешь. В другой стране я бы, может, и подумал над этим, но не в России. Во всяком случае, я себя не вижу в качестве тренера. У нас ведь тренер и менеджер, и директор, и принеси-подай. А в Европе у каждого свои обязанности, и он никогда не полезет в другую область, потому что за это не заплатят. Зачем им делать чужую работу? А наши делают всё. Может, если бы платили за это хорошие деньги, тренерская работа стала бы более престижной.
— Тогда давайте о подготовке к Олимпиаде, которая началась, как известно, не в это межсезонье. В прошлом году вы хотели увеличить количество подиумов. Почему не получилось?
— Не знаю. Я выкладывался полностью. Насколько был готов, настолько и выступал. Хотя совсем провальным я его не назову. Я бы четвёртым на одном из этапов Кубка мира, хотя мог и в тройку въехать, и выиграть. Но это ски-кросс, тут сложно что-то предугадать. На другом этапе стал шестым. Малый и большой финалы – это хороший результат. Если постоянно туда заезжать, велика вероятность, что сможешь победить на Олимпиаде. А вот чемпионат мира провалил. У нас всего два старта, где можно себя проявить: чемпионат мира раз в два года и Олимпиада – раз в четыре. Ни там, ни там я ещё не показывал достойного результата.
— В чём причина?
— В этом году трасса не позволила. Она не отвечала уровню чемпионата мира. Стартовый участок должен быть для всех одинаковым. А мы квалификацию плохо проехали, и нам достались заведомо невыигрышные калитки. С той стороны были более крутые препятствия, которые тормозили. Но трасса трассой, а что мне мешало лучше выступить в квалификации? Сделал бы это и поехал бы другой, более выигрышной стороной. Значит, был так готов. Плюс просто есть трассы, которые лучше проходишь. У всех свои особенности. Пока знаю одно: на Олимпиаде нужны медали. Обо всём остальном можно даже не разговаривать. Четвёртый, пятый, седьмой – не важно. Всё, кроме медалей, значит, что ты не достиг того результата, к которому шёл. А для меня Сочинская олимпиада – главный старт в карьере. Она станет показателем того, чего я смог добиться в спорте.
— Часто об этом думаете?
— Нет. Меня ещё два года назад начали спрашивать: «Ты знаешь, какого числа будет твой старт на Олимпиаде?» Я знаю лишь то, что к нему надо готовиться, и делаю это. Трассу видели. Этого достаточно. Дальше просто идёт работа. Сейчас вообще важны всего две вещи: отобраться туда и не получить никакой травмы. Иначе будет очень обидно. И третье – подойти в хорошей форме и с настроением.
— Как раз о трассе – удастся ли нам воспользоваться преимуществом домашнего поля в Сочи?
— У нас его не будет. Этим надо было заниматься раньше. Чтобы российские шейперы получили аттестацию и возможность строить олимпийскую трассу, они должны были сдать объект и провести там хоть один Кубок мира. Это было сделано в Сочи. Но приехала международная инспекция, сказала, что всё не так, ничего не готово, и отстранила наших специалистов. Потом прошлись ратраком и сдали, как будто всё готовили они. Скорее всего, это было сделано намеренно, чтобы никто из наших не мог потом строить олимпийскую трассу.
Теперь всё будут делать иностранцы, и не исключено, что кому-то из них те же канадцы или американцы заплатят, и они им часть воспроизведут в другом месте, чтобы те могли отработать самые сложные участки и препятствия. Строили бы это наши ребята, мы также какие-то части могли бы воспроизвести на одной из баз. А теперь весь эффект домашней трассы пропадает. Это обидно. Хотя, возможно, я не прав и всё будет
На Олимпиаде нужны медали. Обо всём остальном можно даже не разговаривать. Четвёртый, пятый, седьмой – не важно. Всё, кроме медалей, значит, что ты не достиг того результата, к которому шёл. А для меня Сочинская олимпиада – главный старт в карьере. Она станет показателем того, чего я смог добиться в спорте.
по-честному.
— Вы уже были на Олимпиаде, попав туда чудом, благодаря выбыванию ряда соперников из-за травм. Какие остались впечатления от Ванкувера?
— Двоякие. С одной стороны, всегда мечтал побывать на Олимпиаде, и это осуществилось. С другой — были не готовы в плане инвентаря. Почему нам сразу не удалось отобраться на Игры? Постоянно подводил инвентарь – крепления отстёгивались прямо на трассах, и мы не могли закончить гонку. Сами лыжи не ехали. Поэтому мечта вроде сбылась, а обидно, что не смог показать то, на что был готов. А я был готов. Это две стороны одной медали, одна из которых с горчинкой.
— Сейчас с этим нет проблем?
— Сейчас нет. Более того, у меня единственного в команде контракт с лыжной фирмой, которого я добился благодаря результатам. Сейчас есть базы, много лыж у всех. Скользкие лыжи становятся стартовыми, более медленные — тренировочными. Тогда у нас не было никаких. Я разминался на одной марке, стартовал на другой. Причём лыжи были магазинные, которые любой мог купить. Они вообще не отвечали уровню Олимпийских игр. В настоящее время только позитив в этом плане, настрой на результат, на медали. Получится или нет, загадывать не стану, но готовы бороться все. Будем надеяться, что нам это удастся.
— Родители поедут в Сочи? Подсказывать что-то будут или там это не важно — что наработал за эти годы, то и показал?
— Не важно. Очень мало кто может воспринимать перед стартом какую-то информацию. В последний момент она может быть даже лишней. Что-то я могу воспринять. Мои родители будут в судейской бригаде на стартовом участке. Может, что-то подскажут, в любом случае это не может не радовать.
— А персональная группа поддержки — например, с Урала?
— Вряд ли. Гораздо проще съездить на какой-то зарубежный старт, чем на наши соревнования. Например, у нас на Кубке Гагарина хорошо выступала команда «Трактор», в финале они боролись с «Динамо». Я хотел сходить, но не смог найти билет. Может, если бы я жил в Челябинске, это удалось бы сделать, а за 250 километров от него — нет, даже со всеми моими спортивными связями – ни в Интернете, ни через знакомых. А что говорить про Олимпиаду? Даже если купят билеты, им не хватит средств туда добраться, плюс цены на проживание…
— Может, стоит перенять опыт федерации фехтования, которая привезла на чемпионат мира группу поддержки из 300 человек?
— Да, я слышал об этом. И был бы счастлив, если бы у нас было то же самое. Жаль, что чаще всего у нас соревнования недоступны для простых смертных. Были бы более доступными, спорт активнее развивался и люди бы меньше пили и курили, потому что в детстве их мама с папой отвели на какой-то турнир и их это увлекло, пусть даже на любительском уровне. Так что такие вещи нужны не только в фехтовании, но и в ски-кроссе и других видах спорта.