– Екатерина, расскажите, пожалуйста, была ли перед чемпионатом мира перед вами поставлена чёткая задача по результату: скажем, медали или место не ниже пятого?
– Да, совершенно точно была. Это действительно входило в наши планы. Как вы знаете, мы никогда в истории не поднимались выше пятого места, потому мы, конечно, хотели как минимум попасть в плей-офф, в четвёрку сильнейших команд. А плей-офф – это уже совершенно другой турнир, после группового этапа начинаются совершенно другие соревнования – там борьба психологий. Так что мы внутри команды сказали себе, что всё это будет потом, а сначала нам нужно туда отобраться. К сожалению, нам это не удалось, но я надеюсь, что из своих ошибок мы сможем сделать правильные выводы и будем знать, над чем нам ещё нужно работать, что совершенствовать, чтобы больше такого не допустить.
Как вы знаете, мы никогда в истории не поднимались выше пятого места, потому, конечно, хотели как минимум попасть в плей-офф, в четвёрку сильнейших команд.
– Что можете рассказать об атмосфере рижского турнира? Поддерживали ли российскую команду болельщики?
– Я, честно говоря, была в лёгком шоке. Я ехала туда с таким чувством, что нас там не очень любят, но это было моей большой ошибкой, потому что я ни разу не сталкивалась с людьми, настроенными негативно. А поддержка на трибунах и вовсе была сумасшедшей. Доходило до того, что на соседних дорожках играли мы и Латвия, и латыши болели за нас больше, чем за своих, кричали, поддерживали, естественно, по-русски. Там есть люди, которые принципиально не говорят на русском языке, однако многие хорошо его знают, даже молодое поколение латышей говорит на нём совершенно без акцента, это приятно.
– На улицах не узнавали?
– Рига – город, по сути, небольшой, поэтому событие такого масштаба стало знаменательным. Поэтому, разумеется, все знали, что люди с надписями «Канада» или «Россия» на спине – это кёрлинг, желали удачи.
– Несколько слов о матче со Швецией. Томас Липс отмечал, что по ходу встречи возникли проблемы с камнями, которые и помешали оказать сопротивление. В чём конкретно эти проблемы выражались?
– Просто бывает так, что камни отличаются по тому, как они движутся по льду, по скорости. Их стараются максимально подобрать перед соревнованиями, но это же всё материальные вещи – мало ли, царапина появилась, может быть, разная заточка. Перед матчем даётся 10 минут, чтобы проверить камни, но иногда этого времени не хватает. В Латвии был специфический лёд, он довольно долго раскатывался, поэтому трудно было отследить отличия, которые потом сказались в игре, где всё порой зависит от сантиметров. Ты думаешь, что они одинаковые, кидаешь их с одной и той же скоростью, а они приходят по-разному. У меня была такая ситуация, но, к сожалению, заметили её поздно, поэтому счёт выровнять не удалось.
– А перед противостоянием со Швейцарией Томас раскрывал вам какие-то секреты о команде, с которой работал совсем недавно?
– Да, было такое. Он вообще человек очень наблюдательный, аналитик по жизни. Он всё любит выражать цифрами, тенденциями, просчитывает, просматривает, и так со всеми командами. Перед каждой игрой он старался собрать мини-досье на команду соперника и прекрасно знал, чего они не любят, какой стиль игры предпочитают, что нам нужно делать, быть агрессивными или подождать их ошибок. А что касается Швейцарии, то он их знает ещё лучше, ведь он смотрит национальный чемпионат, видит определённые тенденции, делится ими с нами, и это очень сильно помогает.
– Томас в работе с командой жуткий диктатор или лояльный демократ?
– Он жуткий демократ. Но очень пунктуальный человек. Он ненавидит, когда определено время встречи, мероприятие, а кто-то что-то спонтанно меняет. Он предпочитает следовать заранее оговоренному плану действий. При этом для меня менталитет швейцарцев – расчётливость, отсутствие широты души. Это не плохо, просто они другие…
Да, у нас есть прогресс по точности бросков, и это очень важно. Если ты не делаешь броски – не выиграешь. Но у нас так случалось, что мы хорошо играем, но в самый нужный и важный момент бросок не получался. Это было очень обидно, а кроме того, это влияет на счёт гораздо сильнее, чем на общую статистику.
– Недаром Швейцария славится часами и банками…
– Да, не зря (смеётся). Но Томас как будто ассимилировал. Он нашёл подход к нам в целом и по отдельности. Он чётко чувствует человека, его характер и понимает, что можно говорить и в какой момент. Он не подстраивается под всех, а знает подход. Это очень важно, поскольку кого-то надо мотивировать, кого-то успокоить, а он это очень чётко чувствует.
– Похоже, он также очень открытый человек.
– Да, он любитель пошутить. Может даже неприятный момент обернуть в шутку. Он не тот человек, который может замкнуться в себе, он всегда открыт для общения.
– Всё же вернёмся в Латвию. Тренер Светлана Калалб высказала мнение, что команде не хватило психологической устойчивости. Что вы думаете по этому поводу? Почему не удалось выиграть ни один из заключительных матчей?
– Да, действительно, в последних играх у нас что-то не получалось. Мы чувствовали себя «на полную» и должны были спокойно выигрывать. Не то чтобы закидать шапками, но мы готовились к трудной борьбе, рассчитывали на эти игры, думали, что попадём в четвёрку. Поэтому действительно есть разочарование от того, что сделать это не получилось. А называть какую-то конкретную причину, непосредственно из-за которой мы проиграли, мне кажется, я не вправе. Думаю, что мы были настроены и сконцентрированны, никаких соперников не боялись, на любую команду у нас был крайне серьёзный настрой. В нашей команде никогда не было никого страха, и я этим горжусь. Но наш исследовательский центр, может быть, выявит какую-то закономерность, может, Томас выскажет свою точку зрения по поводу того, что произошло. Наверное, нужно, чтобы прошло немного времени, чтобы можно было трезво взглянуть на то, что случилось.
– Возникает даже своего рода парадокс. Команда набирает процент точности, достойный медали, а в итоге оказывается лишь на шестой строчке. Получается, не хватало точности в самый последний момент?
– Статистика, конечно, дело хорошее, но она всё обобщает. Да, у нас есть прогресс по точности бросков, и это очень важно. Если ты не делаешь броски – ты не выиграешь. Но у нас так случалось, что мы хорошо играем, но в самый нужный и важный момент бросок не получался. Это было очень обидно, а кроме того, это влияет на счёт гораздо сильнее, чем на общую статистику.
– Россия на турнире, к сожалению, проиграла всем фаворитам и непосредственным конкурентам. Это тоже можно объяснить психологией или больше похоже на неудачное стечение обстоятельств?
– Вы знаете, у нас всегда было на турнирах, что мы цепляли сильные команды. Да, в этот раз не вышло, но каждая игра индивидуальна. У нас получился отличный матч с Канадой, мы проиграли одно очко, но играли на очень высоком уровне. Были и матчи с экстра-эндами. Я считаю, что это нельзя называть совпадением, просто, когда мы должны были, мы немного недоработали.
– Можно ли рассмотреть предыдущий факт с позитивной точки зрения? Мы не испытали никаких проблем с аутсайдерами, и осталось только научиться обыгрывать конкурентов.
– Для того чтобы выиграть любой турнир, всегда приходится цеплять тех, кто кажется тебе сильнее. Может быть, и неплохо, что мы обыграли всех, кто ниже нас, мы сможем сконцентрироваться на том, как же нам обыгрывать сильных соперников, лидеров мирового кёрлинга.
– Было ли внутреннее ощущение после чемпионата мира, что команда способна на большее?
– Да, совершенно точно. После турнира обычно чувствуешь усталость и опустошённость, всё болит, всё отваливается. А сейчас было ощущение, что мы были готовы дальше работать. Мы с девочками сошлись во мнении, что мы бы ещё столько же игр сыграли. Может быть, мы были морально готовы к большему количеству игр, внутренне настраивались на плей-офф. Сформировали себе психологический задел, и организм готов бороться дальше.
– Не секрет, что в Латвии наша команда входила в число самых молодых. В то же время, например, за Швецию на высочайшем уровне играют очень опытные спортсменки. Сколько текущий состав нашей сборной ещё сможет выступать на соревнованиях самого высокого уровня?
– Я думаю, сколько угодно. Просто помимо спорта есть ещё жизнь, которую все хотят устроить, чтобы быть не только спортсменом. Ведь ни для кого не секрет, что спортивная жизнь коротка. Однако никто не отменял того факта, что можно уйти и вернуться, сделать перерыв, тайм-аут. Очень многие так делают, уходят, рожают детей, а через полтора года снова в обойме. Но ты опять должен доказать, что достоин занимать место в сборной, поэтому пока мы рассуждаем только о краткосрочной перспективе – до Олимпиады в Сочи, а дальше посмотрим, что будет.