Наверное, никогда не перестану удивляться, как быстро течет время. Если брать в историческом аспекте, то какие-то семь-восемь лет ничто по сравнению с прожитым человечеством. Если смотришь на происходящее со стороны.
Когда же оказываешься непосредственным свидетелем знаковых событий, то понимаешь, что время не то чтобы течёт, а несётся — стремительно и неумолимо. Говорят, у древних римлян в каждом доме находилась мраморная плита, на которой было начертано: «Время бежит» — не для того, чтобы напоминать о быстротечности жизни, а о том, что жизнь эту надо чем-то наполнять. В нашем случае все последние годы были насыщены приготовлениями к главному спортивному событию ближайшего времени — сочинской Олимпиаде, которую, принимая во внимание нынешние аномальные погодные условия (день в день за год до старта Игр термометр показывал в столице будущих Игр до плюс 20 градусов по Цельсию, а в горах выше 10) и экологическую составляющую, впору поменять цвет и переименовать специально для Сочи Белую олимпиаду в Зелёную…
Поскольку прямо или косвенно имел отношение к событию, которое грядет через год, с самого первого шага и принимая во внимание психологический феномен, что запоминаются, остаются действительно вашими и с вами только те отрезки времени, которые чем-то насыщены, хочу пройтись по закоулкам памяти и рассказать обо всём, что она сохранила.
Идея провести зимние Игры в нашей стране вынашивалась давно. Помнится, в середине 80-х встречался с инициаторами проекта проведения зимних Игр ещё в Ленинграде. Загвоздка вышла тогда с горнолыжными дисциплинами, которые намечали провести в Хибинах. И дело было даже не в том, что до Кольского полуострова от Северной столицы далековато. Горы там невысокие и для скоростного спуска невозможно было найти подходящий склон.
В советские времена поговаривали и про Бакуриани, и про Карпаты, да и про Сочи вспоминали, конечно же. Но всерьёз загорелись идеей после Сингапура в июле 2005-го, где на сессии МОК Москва провалилась на выборах столицы Игр ХХХ Олимпиады. И поскольку времени до подачи заявки оставалось в обрез, пришлось для соблюдения формальностей в срочном порядке созывать Олимпийское собрание, участники которого, ясное дело, единогласно поддержали инициаторов нового российского олимпийского проекта.
По осени был создан заявочный комитет, который плотно засел за Заявочную книгу, призвав на помощь экспертов со всего мира. Запомнилась пресс-конференция в олимпийском Турине, после которой написал в своём репортаже, что идея сочинских Игр обречена на успех, потому что их порядковый номер — ХХII — совпадает с номером московских Игр 1980-го. И как в воду глядел. Только вот узнали мы об этом много позже — 4 июля 2007-го в Гватемала-сити.
А за год до этой памятной даты впервые побывал на Красной Поляне, где выступил перед местными коллегами с воспоминаниями о работе на предыдущих зимних Играх. Позже, в феврале 2007-го, был не просто свидетелем, а соучастником презентации сочинской заявки членам Оценочной комиссии. Основным докладчиком по 21-му, если не ошибаюсь, вопросу — работе представителей СМИ на будущих Играх — был Василий Кикнадзе, в то время руководитель телеканала «Спорт», меня же призвали на тот случай, если у московских экспертов возникнут вопросы, связанные с действиями на Играх пишущей и снимающей братии. Благо, никаких вопросов у прилично подуставших к этому времени членов комиссии не возникло.
В Гватемалу летел переполненный оптимистическими прогнозами, в отличие от массы пессимистов, которые не верили в победу. И Игры мы получили! Непосредственно в зале, где Жак Рогге вскрывал конверт, находились лишь официальные члены делегации. Большая же часть «группы поддержки» смотрела трансляцию этого события в «Русском доме» в центре Гватемала-сити. И, полагаю, жители близлежащих к нему домов и отелей надолго запомнят крики радости десятков россиян. Праздник продолжился на борту переполненного авиалайнера — как-никак 17 часов предстояло провести в воздухе с одной короткой остановкой в Гаване.
Через пару месяцев, находясь в Сочи совсем не по олимпийскому поводу, упросил свозить меня в Имеретинскую долину. Зрелище предстало неприглядное: огромное заболоченное прибрежное пространство, поросшее бурьяном, и небольшой поселок староверов, прилегающий к старому кладбищу. Потом проехали по Нижнеимеретинской улице, часть домов которой по разработанному плану подлежала сносу.
Сегодня, глядя на выросшие и уже функционирующие ледовые арены, на строящиеся корпуса Олимпийской деревни и будущего места нашей работы — медиацентра, на уже принимающий гостей отель Radisson Blu, в котором во время Игр поселятся члены олимпийской семьи, на непохожие друг на друга и напоминающие больше игрушечные домики поселка Некрасовка, куда переехали из бывших снесённых хибар местные старожилы, даже не верится, что ещё каких-то три-четыре года назад здесь ничего не было.
Причём всё строительство происходило буквально на глазах руководителя Координационной комиссии МОК, трёхкратного олимпийского чемпиона Жан-Клода Килли, который просто «прописался» на российском курорте. Килли не перестаёт повторять, что ничего подобного в олимпийской истории прежде не было, когда за столь короткий срок в одном месте вырос по сути целый спортивный город.
Могу подтвердить, вспоминая работу на нескольких зимних Играх, — действительно не было даже похожего, чтобы все ледовые арены находились в шаговой доступности от Олимпийской деревни и главного пресс-центра.
А как преобразилась Красная Поляна. Ровно пять лет назад, когда впервые оказался на ещё не облагороженном берегу быстроводной Мзымты в долине Роза Хутора, о будущем гигантском горнолыжном курорте говорили разве что разрисованные схемы будущих трасс на фанерных билбордах. Организаторы пресс-тура предоставили тогда вертолёт, и мы поднялись на высоту в 2500 метров примерно на место будущего старта мужского скоростного спуска. Потом ещё дважды с разницей в год облетали на винтокрылой машине будущие трассы комплексного олимпийского центра, на котором будут разыграна примерно треть комплектов наград — 30 из 98. И каждый раз констатировали заметные изменения. Сегодня на курорте «Роза Хутор» уже готовы для катания 72 км трасс различной сложности. А меньше года назад было вдвое меньше. И всё же главная отличительная черта объекта — единая финишная зона для всех олимпийских горнолыжных дисциплин, что является большой редкостью.
Год назад мне посчастливилось работать и на других олимпийских объектах горного кластера. Так что знаком с ними не со стороны, а как бы изнутри. И прекрасно представляю, что и как здесь будет через год.
Накануне торжеств, которые назывались «1 год до Олимпийских игр в Сочи», ещё раз взглянул на заметно преобразившиеся берега Мзымты, вдоль которых встали пять гостиниц с общим номерным фондом более 860 номеров. А чуть ниже первой станции гондольной канатки уже построены корпуса горной Олимпийской деревни.
По заведённой МОК традиции ровно за год до Игр во все Национальные олимпийские комитеты из Лозанны уходят конверты с приглашениями принять участие в очередных Олимпийских играх. Только четверым президентам НОК Жак Рогге, уходящий президент МОК (он будет переизбран 7 сентября на сессии в Буэнос-Айресе), вручил приглашения в ходе торжественной церемонии в ледовом дворце «Большой». Это были канадец Марсель Обю, бразилец Карлос Нузман, кореец Ким Юн Джи и президент ОКР Александр Жуков, представляющих страны бывших и ближайших Игр.
7 февраля специальные часы фирмы Omega, установленные как в Сочи, так и Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Новосибирске, Пятигорске и Хабаровске, начали обратный отсчёт дней, часов, минут и секунд, оставшихся до начала ХХII Олимпийских зимних игр в Сочи… Они пролетят очень быстро — эти дни. Как и все предыдущие после 4 июля 2007-го.
Известное латинское выражение Tempus fugit, которое впервые употребил римский поэт Вергилий в своей поэме «Георгикс», чаще всего переводится как «время летит». Её английский вариант-калька Time flies даже стала поговоркой…