28 июля в редакции «Чемпионата» побывал известный телекомментатор Владимир Гомельский. В первой части беседы известный специалист высказал своё мнение по поводу скандала вокруг российской олимпийской сборной, раскритиковал ВАДА, охарактеризовал советских спортивных чиновников и предложил ряд шагов, которые позволят выйти из сложившейся ситуации.
«Собака виляет хвостом или хвост собакой? Это вопрос к господину Баху и МОК»
– Владимир, как вы относитесь ко всему происходящему с олимпийской сборной России?
– С достаточной долей сочувствия к спортсменам и с возмущением к нашим спортивным чиновникам высшего ранга, а также с недоумением в отношении этой организации из четырёх букв. Я не понимаю, кто им дал эти полномочия. Я не понимаю, почему они взяли на себя и без всякой чести несут право давать эти казуистические и, с моей точки зрения, абсолютно неразумные рекомендации. Собака виляет хвостом или хвост собакой? Это уже вопрос к господину Баху и МОК.
Владимир Гомельский
Фото: Павел Ткачук, «Чемпионат»
– На ваш взгляд, это всё-таки политика?
– Да, конечно, политика.
– Политика, уходящая за грань спорта?
– Понимаете в чём дело, я хоть и не совсем старый, но живу давно. И спорт всегда был внутри политики. Политиками разного рода, включая и советских, спорт использовался как инструмент влияния. Ничего не изменилось – спорт по-прежнему является инструментом влияния, находящимся в руках политиков. А политики, как известно, бывают разные, но порядочных не бывает. Они нашли возможность борьбы за счёт спорта, причём покусившись на самое святое – на олимпийское движение, затеяли эту бучу. Воспитатель и педагог им после такого – только очень серьёзная порка розгами.
Паунд, понятное дело, сводит личные счёты после того, как мы поддержали Баха, и с ним, и с нами. Макларен, получается, – это послушный инструмент в руках Паунда. Доклад Макларена с утаиванием фамилий – это за гранью.
Спорт всегда был внутри политики. Политиками разного рода, включая и советских, спорт использовался как инструмент влияния. Ничего не изменилось – спорт по-прежнему является инструментом влияния.
Об ошибках нашего руководства я потом скажу. Но если взять этот доклад, основанный на показаниях в основном Родченкова, ни один суд бы не принял это в качестве доказательства. А комиссия Макларена опирается только на это.
Я Родченкова близко не знал, слышал о нём всякое, но не проверял. Слышал и о том, что у него всё в порядке с психикой, и то, что он чаще, чем обычные люди, впадает в депрессии, а после депрессий у него период реабилитации и возникает необыкновенная подвижность психики. Но увольнение Родченкова – это стратегическая ошибка Мутко. Как можно было не просчитать такого простого момента? Он обижен, он считает, что увольнение несправедливо. То, что он говорит, конечно, нужно доказывать. Но уволить его, чтобы он говорил это на Западе… Каким местом думал Виталий Леонтьевич? Как обычно, по-моему. Теперь заткнуть Родченкова невозможно, этот фонтан будет литься грязью на наши головы. Такого позора всему отечественному спорту на моей памяти не было. Предыдущее позорное явление, которое можно сравнить с этим, – арест нашей футбольной сборной в 1952 году.
– Возможно, сейчас прозвучит неэтичное сравнение, но дела Чернова не стоят даже рядом с тем, что происходит?
– Серёжа Чернов – не ленивый человек. Даже за пятёркой долларов он готов был нагнуться, поднять, отряхнуть и спрятать. Я Серёжу знаю давно: ему было 16 лет, мне – 15, и я с ним в хороших отношениях. Я знал эту его особенность, однако у Серёги Чернова была железная задница, которая такой и осталась. Он мог сидеть по 18 часов в сутки на стуле и писать бумаги. Ведь никто больше в Российской федерации баскетбола до сих пор бумаги писать не умеет. После Чернова мы с этим столкнулись, и ситуация только ухудшалась. Тут такая же история – отношения Чернова с Патриком Бауманном мне очень напоминают отношения Вали Балахничёва с Диаком. Нашёл лазеечку – и залез.
Владимир Гомельский
Фото: Павел Ткачук, «Чемпионат»
– Прежде у нас не было гостей, которые могли бы подтвердить или опровергнуть это утверждение, поэтому интересно услышать ваше мнение. Не кажется ли вам, что чиновники советского периода были, так скажем, более стрежневыми и очень сложно было представить, что при них могут произойти подобные коллизии?
– Когда я был подростком, эти люди бывали у нас в доме. С кем-то из них папа дружил, с кем-то враждовал, однако и покойный Юрий Дмитриевич Машин, и Сергей Павлович Павлов плохо разбирались в спорте. Откровенно плохо. Но они были управленцами комсомольско-партийной школы и много работали с людьми. В тех вопросах, в которых они не очень разбирались, они опирались на мнения людей. Потом пришёл Марат Граммов, который слова «волейбол» не мог произнести – у него «воледбол» получался. Но при советской власти дураки встречались на всех уровнях. Я не склонен обвинять Мутко с Жуковым – виноватое лицо скорее Леонид Васильевич Тягачёв. В эти 90-е годы, когда мы утратили государство, то утратили и свои позиции как в Международном олимпийском комитете, так и в международных федерациях по олимпийским видам спорта.
Наших людей, которые были ставленниками советской власти и оказались без поддержки нового спортивного руководства страны, которая уже называлась Российская Федерация, оттуда выперли, а новых не ввели. Для меня ещё патология какая-то: почему мы голосовали за Себастьяна Коэ, а не за Серёжу Бубку, с которым налажены контакты?
– Может быть, это была стратегическая игра, связанная с тем, что Коэ неизбежно пришёл бы к власти?
– Это была стратегическая ошибка. А насчёт неизбежности я готов поспорить, хотя и 800 метров давно не бегал. Сколько просидит Коэ на своём стуле? Я думаю, что он следующий кандидат на вылет после скандалов в легкоатлетической федерации и того, что последует после Игр по поводу золотых медалистов Олимпиады в Сочи… Я с уважением отношусь к Коэ – он великий спортсмен. Но сейчас он марионетка в руках политиков. То, что он говорит и делает, вызывает у меня недоумение и удивление сквозь мою симпатию к нему как к спортсмену. До чего же можно потерять собственное лицо? Да это и на англичан не похоже. Вся английская психология, традиции – Себастьян, ты же знаешь, как же так? Нет-нет, не усидит он на этом стуле. Страдающие лица — 67 человек, которые никогда ни на чём не попадались, но по решению Коэ и исполкома IAAF не поехали в Рио-де-Жанейро, – это то, что не позволит этим людям войти в рай. Святой Пётр ключа не достанет. Это грех.
«Повлиять на антироссийский настрой ВАДА мы не можем. Есть другой путь»
– Вы сказали «не попадались». Полагаете, что попасться может каждый? И разница прежде всего в самой фармакологии?
– Помните Анну Чичерову? А теперь есть ещё две замечательные прыгуньи в высоту – им никакая фармакология не нужна. Да, хорошо, мы в каменном веке, мельдоний этот… Но им нужны только восстановительные. Мельдоний запрещён, но есть ещё 999 других восстановительных, которые разрешены. А сам по себе допинг прыгунам в высоту зачем? Что развивать?
Владимир Гомельский
Фото: Павел Ткачук, «Чемпионат»
– Так дело не в развитии. Просто к спортсменам с 13-14 лет начинают подходить люди, которые предлагают…
– Это я знаю. Тех, кто подходит, – им расстрел! Когда бегунья Таня Казанкина бежала 1500 метров и «трёху», наверное, ей что-то давали, чего она не знала. Та лаборатория, которая была в ГДР под крылом Штази, работала в первую очередь на восточногерманскую лёгкую атлетику и академическую греблю, но что-то доходило и до нас. Это соревнование так и будет идти – никакое ВАДА не поможет.
Теперь заткнуть Родченкова невозможно, этот фонтан будет литься грязью на наши головы. Предыдущее позорное явление, которое можно сравнить с этим, – арест нашей футбольной сборной в 1952 году.
Кто-то всегда открывает новый допинг, о котором ВАДА ничего не знает и ещё не запретило. Пример – Мэрион Джонс – лаборатория в Лос-Анджелесе, которая обслуживала её, и не только, опережала ВАДА на четыре года, на целый олимпийский цикл. Вы держали когда-нибудь в руках список запрещённых препаратов ВАДА?
– Это толстенный талмуд.
– Да, 15 тыс. наименований мелким шрифтом, и он всё время увеличивается. Это же кошмар, это невозможно выучить! И когда у Маши Шараповой случилась эта история с мельдонием, было понятно, что она этот список не учила – у неё другая работа. А вот её персональный врач, конечно…
– Но у неё же не было врача в последние два года как такового.
– А кто прописал мельдоний?
– Врач сборной, как говорилось. А в туре она сама его использовала.
– Врач сборной России? Тогда у Маши совсем плохо с мозгами. Как же так? Как можно верить врачу, который не наблюдает тебя круглогодично?
– Видимо, был какой-то эффект, после чего…
– … Уши отвалились! Ну что вы такое говорите. Понимаете, когда нашему штангисту Ловчеву порекомендовали этот препарат на фоне травмы, он имел эффект в качестве обезболивающего и заживляющего. Но мы же все по-разному устроены, у каждого из нас разная скорость обмена веществ, и есть организмы, которые этот мельдоний, наверное, переработают за два месяца так, что не останется следов, а есть другие. Вы же видели Ловчева – это здоровенный богатырь. Кто знал, что у него всё накапливается в печени? А печень – кроветворный орган, то есть, так или иначе, происходит отдача в кровь. Но в этом случае хотя бы знали, что препарат запрещён и просто форсировали подготовку. Обидно очень за него. Я знаком и с ним, и с его папой. Мне было очень интересно с ними общаться. После Юрия Петровича Власова он такой же – не просто богатырь, а ещё и интеллектуал от спорта. Мне бы очень хотелось, чтобы с него всё это поскорее сняли и он ещё пару своих феноменальных рекордов установил.
Владимир Гомельский в редакции «Чемпионата»
Фото: Павел Ткачук, «Чемпионат»
– Как вам кажется, как нужно выходить из этой ситуации, чтобы она не тянулась долго и этот позор поскорее сошёл на нет?
– Вы же понимаете, что повлиять на антироссийский настрой ВАДА мы не можем. Значит, путь другой – нужно укреплять взаимоотношения с Международным олимпийским комитетом. Надо ходатайствовать в МОК о том, чтобы исполком комитета и комиссия спортсменов разработали общие правила, не только для России, а для всех, и по количеству проб, и по доступности спортсменов. Эта история с военными городками – для умственно отсталых придумана. Несомненно, необходимо провести чистку внутри страны. То, что к спортсменам с 13-14 лет подходят, – это ведь не выдумка. Знакомые из лёгкой атлетики говорят мне, что в период полового созревания мальчикам и девочкам предлагают определенную химию для улучшения результатов. А я предлагаю этих тренеров пожизненно отстранить от педагогической деятельности, чтобы они даже учителями физкультуры в школе не могли работать.
Спорт высших достижений – это важно, конечно. Но, например, если мы возьмём отсев в баскетболе в Советском Союзе, то там всё было просчитано. У нас было почти 2 750 000 занимающихся баскетболом, а продукт, переходящий в дублирующие составы команд мастеров, составлял не более 15 человек в год – это доли процента. В США этот показатель составляет 1%. И это если брать базу детей, занимающихся баскетболом и играющих потом в баскетбол на уровне первого дивизиона NCAA – NBA я вообще не беру. В лёгкой атлетике во всём мире этот показатель вряд ли составляет 1%.
Следующий шаг – нам наконец-то нужно заняться профессиональной подготовкой наших тренерских кадров. Опять возьму свой вид спорта для примера. Выпускники кафедр спортивных игр со специализацией «баскетбол», выпускающиеся из того оставшегося количества академий физической культур, методически не подготовлены. Они не знают современных методик тренировки, большинство из них не могут правильно показать технические элементы. А потом мы начинаем спрашивать: а чего это у нас Мозгов в 25 лет только раскрылся? А Мозгов в 15 лет только начали играть в баскетбол, и учили его не делать пробежку, ловить мяч и забивать сверху – всё. В таком виде он в 19 лет попал в «Химки». И всему, чему он научился, он научился в NBA. История с Кауном ещё хлеще.
У нас было девять интернатов в Советском Союзе, теперь осталось два, причём в Питере работает, а то, что Минеральных Водах, работой не назовёшь. Разговоры о том, что тренер – малооплачиваемая профессия, кончились 10 лет тому назад. Это в 90-е годы тренеры из детских спортивных школ ушли в челноки, в таксисты. У молодых мужиков народились дети, и надо было кормить семьи. Они не вернулись в профессию, и нам надо новых готовить.
Я с уважением отношусь к Коэ – он великий спортсмен. Но сейчас он марионетка в руках политиков. То, что он говорит и делает, вызывает у меня недоумение и удивление сквозь мою симпатию к нему как к спортсмену.
Причём, как выясняется, не только в баскетболе и футболе, но вообще в спорте.
Кроме этого, я хотел бы обратить внимание на возмутительный факт. Возьмите наши профессиональные клубы по спортивным играм. Тренерами и ассистентами главных тренеров по физической подготовке работают только иностранцы. Мы же не готовим их. У нас единственный факультет спортивной медицины в Советском Союзе был в Тарту. А больше нет! Мы не готовим спортивных врачей и откатились в 46-й год! Ужасно!
– Получается, что у нас нет ни медицины, ни подготовки кадров, ни обучения?
– У нас есть фанатики. У нас есть Трофимов, который разработал собственную методику. В каждом виде спорта есть свой флагман, только он занят профессиональной работой – его нельзя отвлекать. Что делать в баскетболе, я знаю и много раз это озвучивал. Это же не военная тайна, не стратегический объект. Методика подготовки юных баскетболистов США, Сербии, Франции и Испании – пособия издаются сотнями в год. Я их читаю, ещё Елевич, а лучше всех их читает Яхонтов из Лесгафта. Отобрать, перевести на русский язык – вот готовое пособие. И студенты выходят с относительно готовыми, современными методиками. Я же не хотел в спецшколу идти – меня папа отправил, он разбирался. И то, что я говорю на двух языках, а на четырёх ещё и читаю, — это очень помогает.
Владимир Гомельский
Фото: Павел Ткачук, «Чемпионат»