Елена Горячева — о поисковой деятельности, любви к вертолётам и похудении: личная история лётчицы

В детстве очень многие из нас хотели уметь летать. Я тоже хотела. В юном возрасте, когда над нами пролетал самолёт или вертолёт, мама всегда говорила «Смотри!». И я смотрела, мечтая, как тоже летаю где-то высоко в небе, обгоняю птиц и смотрю с высоты на город. Романтично, но так бывает не со всеми. У Елены Горячевой – координатора вертолётного поисково-спасательного отряда «Ангел» – совершенно другая история. Летать она захотела, уже будучи взрослой. А отправной точкой стали поиски, с которых начинается история «ЛизыАлерт» и непреодолимое желание помогать людям.

«Не было бы поисков, не было бы и полётов»

В детстве меня совершенно не привлекало ничего воздушного, пилотом быть никогда не хотела. Моя история с авиацией напрямую связана с поисковой деятельностью.

Всё началось в 2010 году. Тогда в Орехово-Зуево пропали женщина, девочка и две собаки. Я была на поиске Лизы. Никак не могла понять, как это — человека не могут найти? Как можно потеряться в лесу? Ответов не было ни на эти, ни на другие вопросы, которые никак не укладывались в голове обычного городского жителя.

Многие обычно как думают: ребёнок пропал, значит, сейчас же на поиск должны бросить все силы и средства. Но в действительности это не совсем так.

Лизу нашли погибшей. Мне сложно сейчас описать то своё эмоциональное состояние и попытки понять, как можно в XXI веке погибнуть от переохлаждения в нескольких метрах от населённого пункта. Вместе с такими же обычными людьми мы стали создавать волонтёрское поисковое сообщество, которое назвали в честь погибшей девочки. С этого поиска ведёт своё начало «ЛизаАлерт», с этого началась моя поисковая история. Я была и информационным координатором поисков, и координатором на месте поиска, и ходила в лес.

После этого случая я поняла, что хочу заниматься поиском людей.

Координации и методик взаимодействия между пешими волонтёрами «ЛизыАлерт» и любой авиацией изначально не было. Пока в 2011-м в Мытищинском районе Подмосковья на поисках 17- летнего мальчика с аутизмом мы не поняли, что нам нужна помощь с воздуха. Ведь где-то там, в огромном лесу, ходит беспомощный ребёнок.

Мы вышли на Межрегиональную общественную организацию пилотов и граждан-владельцев воздушных судов, попросили о помощи. Медлить было нельзя: на дворе – поздняя осень, ребёнок ушёл в галошах на босу ногу и в пиджаке. Вокруг дома невероятное количество полей, которые невозможно было осмотреть быстро.

Забегая немного вперёд, скажу, что вертолёт к нам прилетел и мальчика нашли не в природной среде.

После этого поиска мы стали общаться с пилотами, выясняя и уточняя, каким образом «подружить» между собой небо и землю.

Потом мы проводили совместные учения: пешие группы и большая авиационная. На тех первых учениях самолётов и вертолётов было очень много. Вокруг всё жужжало, летало, крутилось, и я поняла, насколько сильно меня это затягивает. Стало невероятно интересно и, конечно же, захотелось полетать.

Один из пилотов вдруг спросил: «Лен, полетать хочешь?». Конечно, хочу! «Ну вот сегодня полетаешь обязательно», говорит. Я стала ждать. А потом вся авиация в один момент куда-то исчезла. Мне рассказали, что все улетели, потому что испортилась погода. Было очень обидно.

Своего первого полёта мне пришлось ждать ещё девять месяцев.

«А ты на вертолёте попробуй!»

Впервые на поисковые работы я полетела на самолёте. Ощущения были непередаваемыми, это было круто. Позже делилась своими впечатлениями с товарищем, а он мне в ответ «А ты на вертолёте попробуй». А как я попробую, если никто не предлагает? Потом один из приятелей пригласил меня на аэродром и пообещал покатать. Приехала, и мы полетели.

В тот момент я поняла, что моё сердце теперь навсегда принадлежит вертолётам.

В них ты совершенно по-другому себя ощущаешь, другая картинка за бортом, другой угол обзора. Я увлеклась этой темой с головой, стала анализировать тонкости поисковой деятельности для авиации. И, естественно, мечтала о том, что буду летать и сама.

Помню, ценники на обучение были просто космическими, да и большой лишний вес мешал мне летать.

«Хочешь летать — худей!»

Да, в авиации вес имеет значение. В полёте пилота ничто не должно ограничивать, чтобы он мог нормально реагировать и управлять вертолётом.

Руководитель вертолётного отряда «Ангел» сказал мне как-то в шутку: «Хочешь летать – худей!»

Тут во мне что-то щёлкнуло. Мне надо было сбросить 20 кг, но я хотела понимать, что получу за результат. «Ну вот сбросишь, полетишь», — сказал начальник. Процесс запустился. Тут же пошла в спортзал, наняла тренера. Тренировалась по три раза в неделю, сидела на жёсткой диете.

Куриную грудку я до сих пор видеть не могу.

Друзья меня очень поддерживали. Они, конечно, не ожидали, что я вот так резко решусь худеть, и, чтобы не травмировать организм слишком сильно, мы договорились устраивать мне читмилы раз в две недели. Но со строгим ограничением: я могла лопать то, что мне хотелось, пока сидела за столом. Как только вставала из-за стола, всё возвращалось в режим. Это было очень сложно.

В процесс тренировок я совершенно не вникала. Мне нужен был результат, и я была готова ездить к тренеру аж на другой конец Москвы.

Что он мне говорил, то и делала: надо прыгать – прыгала, приседать – приседала.

Шло время, я продолжала участвовать в поисковой работе и параллельно с этим пахала в зале. И вот на весах уже было минус 18 кг. До цели оставалось всего два, а вес предательски встал. Что бы я ни делала, всё было впустую. Пришлось отпустить ситуацию и жить дальше.

Через какое-то время взвесилась снова – вес резко упал до минус 22. Было 8 утра, я как ненормальная стала звонить руководителю: «Минус 22! Когда летим???». Он в это время ещё спал, не понял сначала, какие «минус 22». Но я была очень счастлива, знала, что заработала свой полёт и он совсем скоро состоится.

Кстати, за этот год я похудела на 50 кг – со 130 до 80.

«Киндер-сюрприз предсказал мою судьбу»

У нас есть интересная семейная традиция – каждый Новый год наша семья покупает и привозит много киндер-сюрпризов из разных магазинов. Мы складываем их в одну кучу, перемешиваем, каждый достаёт по яйцу, открывает его. И потом мы все вместе расшифровываем, кому что выпало. В этот Новый год мне достался маленький вертолётик.

Киндер стал пророческим. В тот год друзья подарили мне на день рождения обучение.

Для меня это было шоком. Я проходила лётную комиссию – и не верила, летала с инструктором – и не верила, даже когда я получила пилотское, я не верила, что всё это происходит со мной. Анализируя то, как сбывалась моя мечта, могу сказать, что я – «дитя полка». Там на вертолёте дали полетать, тут подарили обучение и так далее. Видимо, мне действительно суждено было летать.

Говорят, что мечту нужно визуализировать. А я не просто её визуализировала, а чувствовала.

Могла спать и слышать шум лопастей или мотор. Мне снилось очень много снов про небо: и страшных, и нет. Но все были о вертолётах и поисках.

«Поисковики должны знать, на что идут»

Поисковая жизнь для человеческого организма очень сложна. Если вы хотите помогать людям, будьте готовы к стрессам, постоянным недосыпам, недоеданию и впоследствии к перееданию.

На нервной почве человек начинает налегать на сладкое и мести всё подряд. Поэтому лишний вес может вернуться, несмотря на физическую активность.

Такое может быть, но не со всеми. Все поисковики абсолютно разные. Есть люди с очень хорошей физподготовкой. Они приезжают на место поиска, берут задачу и уходят искать «от рассвета и до заката». Им, естественно, в поисках приходится намного легче. Есть люди и с лишним весом, которых мы стараемся ограничивать в дальности. Мне однажды напарник предложил пойти с ним искать на 15 км. Я согласилась, ведь тогда уже была в хорошей форме. Но сейчас могу сказать, что эти 15 км запомнила на всю жизнь. Было очень тяжело.

Каждый организм реагирует по-разному. Какое-то время, например, я могла ходить только недалеко от штаба, потому что нужно было возвращаться перекусить. Плюс ко всему многие поисковики работают на основных работах и им нужно отдыхать. Так что без умения рассчитывать время в этой среде не обойтись.

В какой-то момент ты начинаешь понимать, что приходится делать выбор. Между поисками и работой, поисками и семьёй.

Но в поисковой жизни есть и много плюсов. Например, это огромный круг общения, потому что помогать приходят совершенно разные люди. Бывает, даже целыми семьями приходят. И не только муж и жена, например, а даже мама с ребёнком, но ребёнок обязательно должен быть старше 18 лет. В сообществе можно получить просто огромный багаж знаний. С годами приходит опыт, начинаешь лучше разбираться в вопросе, понимать, как лучше организовать поиски.

Все поисковики проходят обучение, начиная от того, как пользоваться компасом, и заканчивая картографией и оказанием первой помощи. В отряд может попасть абсолютно любой человек, вне зависимости от пола или физподготовки.

Многие думают, что станут героями, если от рассвета до заката будут ходить в лесах. Это не так.

Героем можно быть и работая удалённо: картографы, инфокоординаторы, группа прозвона больниц, группа просмотра снимков с беспилотников — это важная и в то же время удалённая помощь в поисках. Подразделений, где можно себя найти много, были бы желание и возможность.

«Моя жизнь разделилась на «до и после»»

После того как я вступила в поисковый отряд в сентябре 2010-го, жизнь разделилась на «до» и «после».

Я научилась брать на себя ответственность, и не только за себя, но и за других. Ты отвечаешь за поисковиков, за потерявшегося, за его родственников.

В поисковые отряды мы все приходим через эмоции. Но со временем приходится выстраивать барьеры, чтобы не пропускать всё через себя. Иначе можно очень быстро сгореть, потому что всё это очень болезненно. Особенно то, что касается детей.

Инструктор мне всегда говорил: выключай эмоции, с полётом они несовместимы, особенно когда ты управляешь. В полёте у тебя есть несколько секунд на принятие правильного решения, прозеваешь – всё.

Небо не прощает ошибок.

Я занимаюсь поисками уже 12 лет и научилась грамотно распределять своё время. Когда ты только приходишь в эту сферу, тебе становится всё равно на другую жизнь, ведь ты – герой. А в это время жизнь по ту сторону поисков начинает рушиться. Я, например, потеряла приличное количество друзей. На меня обижались за то, что приезжала на праздник и могла в любой момент сорваться на поиск «непонятного» ребёнка или бабушки. Остались только самые преданные, самые верные, которые готовы принимать меня в любом виде, в любом состоянии.

Сейчас мне пришлось сократить своё участие в поисковой жизни, потому что у меня появилась племянница. Ей всего 4,5 года, и она мне как-то сказала: «Лен, почему ты так редко ко мне приезжаешь?». И я подумала, а действительно, почему?

Елена нашла баланс между поисковой жизнью и личной. Если удаётся выезжать на поиски – помогает на месте, а если нет – удалённо. Быть в нескольких местах одновременно без маховика времени, как у Гермионы Грейнджер, просто нереально. По профессии Елена – экономист, а в свободное от работы и поисков время делает шоколадные конфеты. За сладостями к ней даже прилетали на вертолётах. «Пожалуй, я единственный шоколатье, к которому не приходили, а прилетали за конфетами», — улыбается она.