Интервью с Григорием Паниным — о «Салавате», Викторе Козлове, Родионе Амирове, «Ладе», Илье Ковальчуке и расширении КХЛ

Декабрьский перерыв в КХЛ запомнился не только Матчем звёзд и Кубком Первого канала. 16 декабря второй год подряд состоялась «Уральская классика» — благотворительный матч на открытом льду, организованный капитанами «Салавата Юлаева» и «Металлурга» Григорием Паниным и Егором Яковлевым.

Спустя несколько часов после завершения мероприятия защитник уфимской команды честно пообщался с корреспондентом «Чемпионата». В ярком эксклюзивном интервью Григорий рассказал о главной идее «классики», объяснил, почему «Салават» вывел из обращения номер Родиона Амирова, а также поделился мыслями о возможном расширении КХЛ.

«Дело не в наградах. «Классика» — вдохновение для пацанов»

— Какой в этом году получилась «Уральская классика»?
— На мой взгляд, самый положительный момент — мероприятие прошло без замечаний. Даже несмотря на то, что мы находились на озере, все меры безопасности были соблюдены. Впечатления и эмоции только положительные. В этом году пришло больше народа, чем в прошлом. Мы учли определённые ошибки прошлого года и исправили их. Конечно, будем дорабатывать и дальше. Та радость, которую выражали дети, играя с нами, улыбки их и их родителей — это заряд положительных эмоций как для нас, так и для наших будущих, надеюсь, коллег по виду спорта.

— Как возникла идея проведения такого мероприятия?
— У нас есть идейный вдохновитель — Гузель Cултанова (медиаменеджер Панина и организатор «Уральской классики». — Прим. «Чемпионата»), которая очень быстро откликнулась на идею. В моей молодости был дворовый хоккей. От этого зародилась идея — как-то ещё в Уфе мы проводили матч во дворе одной школы, тогда с нами пришли поиграть дети из этой школы. Мы решили эту идею масштабировать, перенести на более красивую локацию, создать вокруг этого красивую историю. Здесь собрались много детей и взрослых. Мы находимся на природе — озеро, горнолыжный курорт. Всё сошлось.

— Какова конкретно ваша роль в организации «Уральской классики»?
— Наша с Егором роль — связи с друзьями — не могу назвать их знакомыми, именно друзьями — которые сюда приезжают — блогерами, спортивными селебрити, которые не относятся к хоккею, людьми, которые относятся не к спорту, а к шоу-бизнесу. Конечно, мы принимаем участие и в обсуждении других организационных моментов, вносим свои уточнения. Поскольку мы участвуем в хоккейном сезоне, то не можем принимать оперативного участия в организации. Но связь с теми людьми, которые здесь присутствуют и нас поддерживают — санаторий «Юбилейный», ММК, «АМК Холдинг», «TRUE», которые предоставляют форму для ребят — наша основа.

— Есть люди, которых вы хотели бы видеть здесь, но они не смогли приехать?
— На самом деле, много таких. Из последних — не так давно переписывался с Джеффом Монсоном, он в Уфе живёт. Звал своего друга Рината «Гладиатора» Фахретдинова, который выступает в UFC. К сожалению, они не смогли присутствовать.

— Каким видите будущее «классики»?
— Планируем делать событие более масштабным. Егор сказал, что эта история понравилась, хотелось бы проводить «Уральскую классику» каждый год.

— «Уральская классика» уже получает награды, в том числе от КХЛ. Это показатель, что двигаетесь в правильном направлении?
— Думаю, что Егор со мной в этом солидарен — дело не в наградах. Мы любим свой вид спорта. Я уже не так молод, и хочется свой опыт передавать детям. Мы нашли способ делать это, не являясь тренерами. Через такие мероприятия, как «Уральская классика», можно прививать любовь к занятиям спортом. Когда я был маленьким, для меня было бы круто получить возможность выйти на одну площадку с Харламовым, Михайловым и другими звёздами. Это вдохновение для пацанов и для тех, с кем они в школах учатся — они могут прийти и сказать: «Представляете, а я вчера на «Уральской классике» был, играл с такими-то хоккеистами вместе!» И они задумаются, а почему бы не заняться хоккеем. Классно же!

«Поражение «Адмиралу» в плей-офф дало толчок к изменениям этого сезона»

— За плечами больше половины сезона. Насколько он соответствует вашим ожиданиям?
— Об ожиданиях, думаю, пока говорить рано. В «Салавате» сформировался хороший коллектив, боеспособная единица. По ходу сезона наш тренерский штаб поменял тактику. Мы её придерживаемся, и она приносит результат. Мы демонстрируем хороший результат, но есть игры, где мы недобрали очков. Могли бы идти на первом-втором месте. Этап, который будет после перерыва, покажет, насколько хорошо мы отдохнули и подготовились. Сейчас самое важное — оттачивать взаимодействие в тройках и парах. Тогда тренерскому штабу будет видно, кто может приносить результат в плей-офф. Все хотят подойти к нему в оптимальной форме.

— За счёт чего «Салават» пропускает меньше всех на Востоке?
— У нас опытная оборона — мне 38 лет, Жеке Бирюкову 37. Миша Науменков, Паша Коледов, Динар Хафизуллин — опытнейшие защитники. К тому же у нас железобетонная стена в воротах — Самон [Александр Самонов], тот же Ёж [Илья Ежов] его поддерживает. Также это зависит и от манеры, философии игры, тактики. Сопернику тяжело начинать атаки, приходится отбрасываться. При этом нет такого, что только защитники или вратари молодцы — всё работает как один большой механизм с маленькими винтиками.

— Что при такой обороне мешает «Салавату» играть стабильнее и лидировать?
— Думаю, это связано с нашей дисциплиной.

— Вы говорили, что Виктор Козлов — тренер демократичный. Он остаётся таким, даже когда у «Салавата» что-то не идёт?
— Есть такая штука — быть верным себе. Виктор Николаевич верен себе и уверен в нас. По ходу сезона, игры, смены может быть многое, но у тренера не должно быть перепада настроения, истерик, перехода на личности. Баланс Виктора Николаевича даёт возможность расти молодым пацанам, которые прогрессируют каждый год, и не посыпать голову пеплом после неважно сыгранных матчей. Иначе можно очень быстро свой тренерский статус и стиль потерять. Если придерживаешься чего-то одного, то не можешь в какой-то момент показывать не себя. Это важный тренерский механизм, который помогает проходить через этапы регулярного чемпионата.

— Видите, как и в чём он растёт как тренер?
— Не знаю шкалу и градацию роста. Думаю, нужно судить по результату. Наша игра стала более сбалансированной. Как результат — мы пропускаем меньше всех на Востоке. Это определяет его тренерский рост. Виктор Николаевич мобилен — если взять начало сезона, то мы придерживались более оборонительной тактики. По ходу сезона он поменял рисунок вместе с тренерским штабом, и команда стала совершенно другой.

— Козлов был в штабе у Томи Лямся. Что-то от него осталось в методах Виктора Николаевича?
— Наверное, что-то осталось. Финны же пропагандируют очень быстрый хоккей — не замедлять игру, ускорять и обострять её. Не пятиться, не играть в откат, а наоборот. Конечно, у финской системы есть определённые каноны обороны, но главное — не давать сопернику начать атаку.

— После вылета из Кубка Гагарина и по ходу этого сезона Козлова часто критиковали. Помните хоть небольшой отрезок вашего пребывания в «Салавате», когда не было таких разговоров о фигуре тренера?
— В Уфе такое было всегда. Здесь очень требовательные, рьяные болельщики. Если прямо отвечать, то не было такого сезона, когда не было бы претензий. Но это нормально для нашего вида спорта. Все хотят только выигрывать, но так, к сожалению, не бывает. Поражения дают пищу для размышлений и роста. Прошлогоднее поражение «Адмиралу» в плей-офф дало толчок к изменениям этого сезона.

— То есть внешнее давление нормально влияет на команду?
— Да это в принципе нормально — давление на тренера, игроков, руководство. Это естественные процессы.

«Амиров — пример. Зная, что его не будет, он всё равно продолжал бороться»

— В матче с «Трактором» вы провели силовой приём на Максиме Шабанове и очень удивились, когда вас не удалили.
— Я уже привык к тому, что кого-то касаюсь и… На 90 процентов был уверен, что поеду как минимум на пятёрку, а то и на матч-штраф (смеётся).

— По ходу сезона «Салават» пополнили канадские легионеры Джош Ливо и Николя Мелош, которые с первых матчей стали давать результат. Как им удалось так быстро влиться в состав?
— Во-первых, ребята немного заскучали у себя. Им хотелось начать играть, и они приняли предложение «Салавата». А для того, чтобы где-то начать играть, нужно держать себя в хорошей форме. Во-вторых, это обученные хоккеисты, которые провели достаточное количество матчей в НХЛ. Для обученного хоккеиста влиться в определённую систему или тактику не проблема. Не видел, чтобы у кого-либо из иностранцев возникали с этим трудности. Иностранцев берут таких, чтобы они делали результат. Поэтому опасения по поводу того, как они заиграют, были минимальными.

— Довольно избитая тема, но в это межсезонье вновь состоялся переход по направлению Казань-Уфа — Динар Хафизуллин вернулся в «Салават». Почему, на ваш взгляд, в хоккее вопрос приверженности цветам стоит не так остро, как в том же футболе?
— У каждого человека есть работа, за которую он получает деньги. Сегодня он работает в одном месте, а завтра ему предлагают более выгодные условия в другом либо же выгоняют со старого. В спорте плюс-минус то же самое. Другое дело, когда ты вырос в одной команде, все этапы взросления прошёл, до 30 с лишним лет играл и потом сам ушёл. Но все игроки переходят. Говорить о приверженности цветам… Когда я играю за «Салават», я ему принадлежу душой и телом. Я ценю этот клуб, защищаю его цвета, уважаю болельщиков, люблю, что происходит на арене. Но жизнь не всегда складывается так. Нельзя, перейдя в другой клуб, сказать: «Я за «Салават», не буду тут работать». В любом случае нужно выполнять, что от тебя требуется. Игроки получают за это зарплату и занимаются любимым делом. Так что здесь вопрос в понимании.

— Ринат Баширов говорил, что именно вы предложили вывести из обращения номер Родиона Амирова.
— Это было общее решение. Не хочу себе это приписывать. Об этом думали все — и руководство, и игроки команды. Неважно, кто это предлагает.

— Многие люди такого решения не поняли. Не могли бы для них объяснить, почему стоило закрепить 27-й номер за Родионом?
— Даже сейчас непросто об этом говорить. Родион родился в Ишимбае и в каком-то возрасте оказался в «Салавате». Парень очень талантливый. Это был очень добрый, открытый, улыбчивый человек. У него была очень хорошая перспектива. То, что произошло с ним после того, как у него диагностировали неизлечимую болезнь… Он стал примером своей силы духа, своей борьбы с этой болезнью… Ему же сразу говорили, что оставалось совсем немножко, а он на протяжении двух лет боролся с этим.

Родион — пример того, как человек, зная, что его не будет, всё равно продолжал бороться. И почему хотя бы этим примером не показать другим, что он заслуживает, чтобы его майка была под сводами дворца? Те люди, которые оценивают человека по кубкам и прочим достижениям… Это не всегда работает, не всегда может быть так. Кто-то примером борьбы с болезнью может показать больше, чем человек с большим количеством регалий.

— Часто с ним общались в последние месяцы его жизни?
— Не могу сказать, что часто. Но мы созванивались, поддерживали связь. Виделись в Москве перед тем, как это произошло… Созванивались последний раз по квартире, он ремонт делал, спрашивал совета… Мы всегда его старались поддерживать, все пацаны в команде его ждали. Это очень непросто.

«Свой фитилёк я ещё не затушил. Надеюсь, человека, который сделает это, не найдётся»

— Насколько сильно вас удивила «Лада»? Вы предсказывали ей борьбу за седьмое-восьмое место, а они поднялись довольно высоко.
— Вот это очень круто. Наверное, не я один так думал — команду набрали из, скажем так, нетоповых игроков. Там много молодых, много тех, для кого «Лада» была единственным вариантом. Пацаны, понимая, что в них никто не верит, всё равно выходят на каждую игру и доказывают свою состоятельность в этой лиге. Они обыграли все топ-команды — начиная с ЦСКА, «Магнитки» и заканчивая «Салаватом». Это одна из крутых историй, которую они делают для Тольятти — отчасти моей второй родины, места, где я воспитывался. Я рад за эту команду, за пацанов, которые там играют и приносят такой результат, растут.

— На домашних матчах «Лады» создаётся ощущение, что арена вмещает куда больше заявленных шести тысяч.
— В Тольятти болельщики соскучились по большому хоккею. ВХЛ — это одно, а КХЛ — совершенно другое. У меня есть друзья, которые перестали ходить на арену в ВХЛ, но вернулись на кахаэловские игры. А когда команда стала выигрывать, популярность в два раза возросла. Плюс к этому на «Ладу» стали ходить и в других городах! Они всех подряд обыгрывают, и людям интересно — как так, кто там играет, что они такого делают? Это ещё раз подтверждает, что пацаны — молодцы.

— Насколько успешное выступление «Лады» является аргументом в пользу того, что нужно возвращать клубы вроде «Кузни», «Югры»?
— Аргумент здесь может быть один — личная заинтересованность руководителей, владельцев крупной компании. Либо по принуждению региона возвращаться. Нужно, чтобы в клубах появлялись деньги. Появятся деньги — и народ поедет, и инфраструктуру выстроят, и быт наладят. В наше время всё упирается в финансирование. Будет финансирование — будет и «Кузня», и «Югра», и Дубай тот же самый. Планировали туда расширяться, тем более это дружественная страна для нас сейчас. «Хумо» ещё из Узбекистана есть.

— Если расширять лигу, то в первую очередь за счёт российских или зарубежных команд?
— Иностранные команды, состоящие из легионеров, принесут новизну в наш чемпионат. На международной арене мы сейчас не можем соперничать с теми же канадцами, американцами, чехами, финнами, шведами, а в таких командах они как раз будут играть. Определённый уровень там будет поддерживаться, если там будет соответствующее финансирование. Это плацдарм для роста и получения международного опыта.

— Возвращение Ильи Ковальчука в хоккей подстёгивает играть дольше?
— Почему оно должно меня подстёгивать? Я примерно знаю, сколько хочу играть. Это отметка не цифровая, а эмоциональная. Пока внутри этот неуёмный фитилёк горит, пока ты неравнодушен, пока ты горишь — это показатель. Думаю, у Ковальчука то же самое. Он завершил карьеру, но вот этот огонёк… Чем бы ты ни занимался, именно хоккей может дать возможность получить ту самую эмоцию, кайф. То, чего не хватает в жизни функционера. Ну и это большое медиасобытие.

— Сколько ещё будет гореть ваш фитилёк?
— Пока горит. Я его ещё не затушил. Надеюсь, человека, который это сделает, не найдётся (смеётся).