Игорь Захаркин – один из самых титулованных тренеров в российском хоккее. В 2008 и 2009 годах он вместе со сборной России становился чемпионом мира, а после этого выиграл по одному Кубку Гагарина с «Салаватом Юлаевым» и СКА.
Все четыре победы Захаркин одержал, ассистируя Вячеславу Быкову. В 2015 году их тандем распался: Быков тренировать перестал, Захаркин возобновил самостоятельную карьеру. Специалист работал с «Салаватом», «Югрой», а в прошедшем сезоне – с «Крефельдом» из чемпионата Германии. В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Захаркин откровенно поделился своим взглядом на профессию и настойчивую критику со стороны коллег.
«Игроки сейчас более образованные»
– За время от начала вашей карьеры до сегодняшних дней хоккей изменился. А тренерская профессия?
– Тоже изменилась, конечно. Это очень объёмный вопрос, и требуется много страниц, чтобы ответить полно, но что-то давайте обсудим. В советское время тренер был человеком, от которого зависело всё: даже благополучие игрока – например, квартира, машина… У тренера было много того, с помощью чего он мог влиять на хоккеистов. Его, скажем мягко, мало интересовало мнение хоккеистов. Трудно представить, чтобы игрок мог зайти в тренерскую для уточнения заданий или тем более дискуссий. Тренер был центрообразующей фигурой в команде, мнение которого становилось законом.
В современном хоккее работают тренерские штабы: тренер по защитникам, нападающим, тренер вратарей, большинства, меньшинства, тренер по физической подготовке, видеотренер… Главный тренер должен правильно ставить им задачи, понимать и контролировать процесс, объединяя все элементы подготовки в систему игры.
Хоккей постоянно развивается: растёт скорость перемещений, улучшается техническая оснащённость, разнообразнее индивидуальная тактика, сложнее групповая и командная тактика… И игроки сейчас стали совсем иными: более образованные, уверенные в себе, не стесняются высказывать свое мнение. Процесс управления становится иным. Тренеру реально необходимо досконально разбираться в огромном количестве методических вопросов подготовки и теории игры. Нужно умение донести это до игроков, убедить их и добиться сознательного исполнения. Теперь тренер не начальник над ними, а как бы старший коллега, управляющий. Он становится, с одной стороны, ближе к игрокам; а с другой – неоспоримый авторитет, когда идёт матч.
– В России почти все тренеры играли в хоккей на высоком уровне. Пробиться к руководству командой без такого опыта почти невозможно. Почему?
– Кажется, что спортивный успех – это гарантия того, что игрок станет хорошим тренером. Я считаю, что профессии игрока и тренера – две совершенно разные профессии. Почему? Это тема хорошего, обстоятельного разговора. Думаю, ответ здесь следует искать в уровне компетенции руководителя клуба. Всегда легко объяснить в случае неудачи, что возглавлял команду успешный в прошлом хоккеист. И сразу же нет управленческой ошибки… Согласен, небесспорный ответ, но мы просто берём как данность, что должность тренера в российской – особенно профессиональной – команде легче получить бывшему хоккеисту, чем тренеру, который иным путём развивался.
– Легко понять, какие преимущества в тренерской работе имеет бывший игрок. А в чём его может превосходить тренер без опыта игры на высоком уровне?
– Вы говорите, что тренеру помогает опыт успешного игрока? Иногда это справедливо. Я работал с двумя выдающимися хоккеистами, которые стали выдающимися тренерами. Сначала с Михайловым. Уже на первых шагах его тренерской карьеры была очевидна его способность буквально на интуитивном уровне чувствовать игру. Это было удивительно. Затем с Быковым. Вот он настолько понимал игру, что с ходу мог внести потрясающие изменения в любое упражнение с учётом тактической целесообразности.
Но если говорить в общем, что даёт опыт игры? Какой хоккеист анализирует свою игру? Анализирует, что помогло команде выиграть, как изменяются тактические действия его партнёров или других звеньев, как играет команда соперников и так далее?
Бесспорно, здесь есть плюсы, если хоккеист хочет учиться, развиваться, анализировать. Тренер, который раньше был игроком, переживал какие-то ситуации, понимает, что при этом чувствовал. Он понимает всю гамму ощущений – и физических, и психологических, которые, возможно, позволят ему найти ответ на какие-то игровые проблемы команды.
Но, с другой стороны: что человек лучше всего делает, когда попадает в стрессовую ситуацию? Он всегда возвращается к хорошо отработанным механизмам, которые ему известны. И здесь пошёл уже минус. Потому что, вместо того чтобы искать решение, ты возвращаешься к своему опыту, что не всегда позволяет найти правильное решение. В прошлом такого тренера это решение не всегда у него было, потому что ситуации меняются, меняются игроки, хоккей развивается.
Как правило, любой тренер играл в хоккей. На разных уровнях, но любой тренер играл в хоккей. Считаю, что уровень мастерства хоккеиста вообще не является определяющим фактором, будет тренер успешным, станет ли он профессионалом в своём деле или нет. Всё упирается в личностные характеристики человека – интеллект, мотивацию, образование, энергетику, харизму и много других специальных навыков, качеств и умений.
Игорь Захаркин в роли главного тренера «Салавата Юлаева».
Фото: ХК «Салават Юлаев», photo.khl.ru
«Нужно доверять тренеру»
– В Северной Америке тренеры начинают работать с детских или юношеских команд, затем 5-7 лет проводят в АХЛ, и только потом лучшие из них поднимаются в НХЛ. Что тренер получает благодаря такому опыту?
– В первую очередь понимание того, что эта профессия – для тебя. Везде проблемы – неважно, команда АХЛ или НХЛ – примерно одинаковые. Я имею в виду психологические проблемы игроков, модель игры, непонимание каких-то игровых ситуаций, умение добиваться от хоккеиста наилучшего результата – примерно одинаковые. Разница в том, что квалифицированные игроки имеют что-то такое индивидуальное, чему очень трудно обучить. Просто это присуще игроку – например, быстро принимать решения, часто необычным способом улучшать игровую ситуацию. Научить этому очень сложно, это нужно только поддерживать.
Когда тренер приходит в юниорскую команду и видит, что у игроков слабая техническая подготовленность, он ищет методы, как помочь этим хоккеистам. Он приходит в более классную команду и видит, что игроки уже умеют кататься, но недопонимают какие-то тактические моменты – тогда он придумывает, как улучшить этот компонент игры. Вот за счёт этого движения по ступенькам, понимания проблем и выработки методов их решения тренер в себе создаёт навыки подготовки хоккеистов, управления командой в игре и многое другое. Таким образом, тренер совершенствуется в своей профессии, приобретает уверенность и опыт.
Игорь Захаркин
Фото: ХК «Салават Юлаев», photo.khl.ru
– Популярное мнение: российские тренеры не растут, потому что слишком зациклены на результате, которого от них требуют немедленно. Согласны с этим тезисом? И насколько для тренера важно доверие и возможность работать в спокойной обстановке?
– Это очень важно. Но действительность такова, что в профессиональном хоккее всегда нужен результат. Однако результат команды – это не всегда показатель квалификации тренера. Хороший тренер – тот, кто может раскрыть потенциал игроков, использовать возможности команды и добиться с ними лучшего результата.
Мы часто плохо анализируем, не понимаем и не учитываем объективные возможности команды. Отсюда простые выводы: сыграли плохо – всё плохо, тренер неспособен, давайте его увольнять. Но в хоккейной жизни есть много нюансов, которые должны понимать руководители клуба и пытаться объяснять или просто модерировать информацию для болельщиков. Нужно доверять тренеру. Увольнение тренера объяснимо, когда он не понимает, как выправить неудовлетворительное положение или потерял поддержку хоккеистов. В других случаях руководители клуба должны разделять ответственность. Есть директор, президент клуба, генеральный менеджер, которые приглашают тренера под определённую задачу. Они приглашают тренера, понимая его тренерскую философию, какой хоккей он практикует, профессиональный уровень, ментальность, есть ли для этого соответствующие хоккеисты…
Поэтому, как только руководители клуба начнут делить ответственность за результат с тренером команды, уровень напряжения снизится, и это поспособствует конструктивному развитию команды и более результативной работе тренера.
«Кожевников — в принципе болельщик. Он имеет право говорить что хочет»
– Давление сопровождает вас на протяжении всей карьеры. Особенно жёстко вас критикуют Крикунов и Кожевников. Как относитесь к их словам?
– Критика – это когда есть аргументация. Например, есть тренер Захаркин, он плохо понимает, как команду готовить. В чём это проявляется? Посмотрите, его команда проигрывает большинство единоборств, или всегда проигрывает третьи периоды, или соперник всегда быстрее. Он плохой тактик: необоснованно подключает защитника в атаку, а в обороне идут провалы. Много очевидных профессиональных просчётов, на которые можно указать. Есть ожидания, есть потенциал, есть реализация. Большое поле для аргументированной критики. Но её нет!
То, что говорит Крикунов, меня, скорее, огорчает. Это свидетельствует не только о невысоком уровне интеллекта и культуры, но и о слабой профессиональности. Докажи и аргументируй сделанные тренерские просчёты. Я буду благодарен за критику. Любой тренер понимает, какое огромное количество факторов – часто объективных – влияет на результат. И когда подаётся профессиональный анализ, точка зрения других специалистов интересна. Это информация для размышления. А его заявления – базарный разговор, но меня это огорчает, потому что к профессии тренера я отношусь серьёзно и с большим уважением.
Что касается Кожевникова, он имеет право говорить, что он хочет. Потому что он в принципе болельщик. Он смотрит хоккей, высказывает своё мнение, его слушают – хорошо. Он два раза стал олимпийским чемпионом, имеет право высказываться, если спрашивают. Спросите у десятерых других – они скажут по-другому. Я считаю, что это нормально. Но это тоже не критика. Сказать «ты мне не нравишься, что ты здесь делаешь» – это не критика. Может, лучше изучить предмет? Поэтому мнения указанных персонажей мне неинтересны.
Игорь Захаркин во время тренировки СКА
Фото: Сергей Федосеев, photo.khl.ru
– Как вы оцените для себя сезон в Германии?
– Я приехал работать в «Крефельд» в качестве советника. Клубом руководит молодой генеральный менеджер. Очень талантливый парень, который сумел создать инфраструктуру клуба, активно занимается возрождением клуба. Его зовут Сергей Савельев. Это человек, который реально болеет за дело и знает, что делает. Быстро учится и не стесняется советоваться с успешными руководителями больших клубов. Сейчас у клуба есть всё: тренировочный зал, реабилитационный центр, отличные раздевалки. Безусловно, может быть и лучше, но тут вопрос финансов. Команда – единственная в Германии, игроки которой получают сбалансированное питание для восстановления. Всё сделано им, чтобы команда функционировала.
Конечно, в первую очередь я занимался командой. На тот момент [когда я пришёл] командой руководил американский специалист – замечательный в прошлом хоккеист, классный человек, но, будучи главным тренером в фарм-клубе «Питтсбург Пингвинз», он привык решать всегда конкретную задачу, которая спускалась сверху от тренеров главной команды. Не было широкого взгляда на игру, на элементы системы игры, достаточную физическую и тактическую подготовку. Поэтому команда провалила подготовительный период и не решила основные задачи ни в функциональном плане, ни в плане создания звеньев.
В подготовительном периоде команда проиграла девять матчей. Потом начался чемпионат – проиграли первые три матча с крупным счётом. Встал вопрос: продолжаем мы работать с этим тренером или нет. Руководство и спонсоры клуба попросили, чтобы я возглавил команду.
Игорь Захаркин во время матча
Фото: Дмитрий Кулинич, photo.khl.ru
В чемпионате 15 команд. Несмотря на трудности с комплектованием команды, мы поделили очки с большинством команд лиги. Мы выиграли 23 матча, но, к сожалению, больше матчей выигрывали в овертаймах, недобирая очков. Всего мы набрали 59 очков.
Почему не получилось сыграть лучше? У нас был провал – мы проиграли пять матчей подряд. В январе мы шли в десятке, в зоне плей-офф. Но после этого ведущие игроки – иностранцы, которые и должны были решать результат матчей, – выбыли из-за травм. Они были заменены юниорами. В Германии, если игрок получает лицензию, менять его уже нельзя, эта лицензия пропадает. В команде играли семь юниоров. Они играли настолько хорошо, что четверо из них стали игроками молодёжной сборной Германии.
Извините, что так долго отвечаю, но очень болезненная история. Когда девять игроков основного состава выпадают, когда из шести защитников остаётся двое, когда команда теряет определяющего при игре 5х4 хоккеиста. Плюс отстранения игроков из-за пандемии. У меня молодой игрок, который только дебютировал в DEL [Немецкая хоккейная лига], проводил на площадке по 28 минут.
Мы потеряли большинство иностранцев. А иностранцы во всех командах немецкой лиги и определяют результат. При этом ребята старались и развивались очень быстро. В итоге на первый сбор сборной Германии приглашены ещё пять игроков «Крефельда».
Команда не улучшила позиции: в прошлом году была последней и в этом тоже. Команда делает шаг назад, но появляется возможность развивать именно молодых немецких хоккеистов и делать их основой для будущей игры в DEL. Остались бы мы в первом дивизионе, это опять была бы борьба за последние места. Уровень финансирования команды во много раз отличается от команд, которые заняли более высокие места. Сейчас задача сделать клуб более профессиональным. И мы это сделаем – в следующем сезоне команда вернётся в DEL. Никакой паники нет.
– Вы говорите «мы это сделаем». «Мы» – это значит, что вы остаётесь в клубе?
– Я думаю, что просто обязан остаться в этой команде, помочь клубу провести работу по развитию – это то, для чего меня в принципе и приглашали. Стать хорошей базовой командой в немецкой лиге. И на этой основе мечтать о лидерстве, об игре в финалах, о чемпионстве. Идёт процесс строительства команды, и я очень рад, что развиваются все – и Сергей, и игроки, и я.