Ведущий защитник «Салавата Юлаева» славится своими эффектными силовыми приёмами, вот и концовку серии с «Трактором» Григорию Панину пришлось досматривать со стороны — он получил дисквалификацию за эпизод с Лукашом Седлаком.
Считает ли Панин сам себя жёстким хоккеистом? К чему приводят современные правила и почему исчезает мужицкий хоккей? Как в «Салавате» отнеслись к отъезду всех легионеров во время плей-офф и почему главный тренер уфимцев Томи Лямся в один момент завоевал уважение всей лиги? На эти и многие другие вопросы Григорий честно, откровенно и развёрнуто ответил в эксклюзивной беседе с корреспондентом «Чемпионата».
- «Год назад после вылета был тяжёлый отходняк. Сейчас — гордость за пацанов»
- «Толерантное европейское общество проявило двойные стандарты. И это не очень правильно»
- «Лямся собрал команду и сказал, что останется, несмотря ни на что. Он показал яйца, а это дорогого стоит»
- «КХЛ — хороший плацдарм для НХЛ. Но у нашей лиги есть возможности для развития»
- «Нет какого-то одного варианта, как правильно играть в хоккей. Побеждает тот, кто найдёт золотую середину»
- «В хоккее мужики выходят показывать характер, а не зарабатывать баллы за артистизм»
«Год назад после вылета был тяжёлый отходняк. Сейчас — гордость за пацанов»
— Григорий, пару слов об итогах сезона. Какое главное чувство осталось после его завершения?
— Как будто могли больше, но чего-то не хватило, что-то не получилось, но и многое получилось. Я всегда ставлю высокие задачи: кубки, какие-то регалии. Это для всех важно, помимо финансовой стороны. На пути цели к кубку возможны серебряные, бронзовые награды. Вот этого, конечно, не хватает в копилочку каждому из любой команды, когда ты весь год тренируешься, стараешься, а в конце чего-то обычно не хватает.
— Год назад «Салават» проиграл «Ак Барсу» 0-4 в серии. Сейчас — опять проигрыш во втором раунде — но эмоции другие?
— Да, всё же познаётся в сравнении. Прошлый сезон остался в истории, после него был тяжёлый отходняк. В этом году, глядя на команду, на коллектив, на то, как ребята выкладывались и отдавали себя, насколько была дружная раздевалка, я понимаю, что это дорогого стоит. Знаете, иногда так бывает, когда не можешь преодолеть, обыграть какую-то команду, то внутри коллектива такая прохладца чувствуется. В этом сезоне такого и близко не было. После сезона осталось чувство гордости за пацанов, оно подпитывает эмоциями и позволяет не унывать после вылета. В любом случае жизнь продолжается. А перспектива у «Салавата» в лице молодых ребят очень хорошая, у клуба есть будущее.
Фото: Павел Табарчук, photo.khl.ru
— Чего всё же не хватило «Салавату», чтобы пройти «Трактор»? Дело только в уехавших легионерах?
— Если говорить конкретно, то я думаю, что не хватило мастерства в завершении. Была проделана огромная работа, очень много эмоций потратили, но в решающий момент именно уровень мастерства определяет успех. Где-то должно быть это пресловутое голевое чутьё, где-то надо разглядеть эту щелочку, куда послать шайбу. Это не делается на каких-то судорогах. Наверное, вот этого и не хватило.
Ну и надо, конечно, отдать должное «Трактору». Я уже пересматривал матчи нашей серии, и там тоже ребята ловили шайбы зубами, а самоотдача, самоотверженность — это важнейшая составляющая кубковых матчей.
«Толерантное европейское общество проявило двойные стандарты. И это не очень правильно»
— Вы поняли и приняли решение легионеров отправиться домой в разгар плей-офф?
— Тут надо понимать, что иностранцы приезжают сюда зарабатывать. Тут двоякая ситуация. Как человек, я их понимаю. У каждого есть выбор, и если они приняли такое решение, то я его поддерживаю по-человечески. У них дома семьи, у них, возможно, какие-то проблемы могли быть, если бы остались. Это их выбор.
Но вот если говорить о том давлении, которое оказывалось на них с родины… Для меня вот эта европейская толерантность всегда была особенной. Движения ЛГБТ, однополые браки и всё прочее. А в нынешней ситуации получаются двойные стандарты. Ведь если задуматься, ребята из других стран играют в России, зарабатывают наши рубли, которые переводят потом в евро и вкладывают в свою экономику, покупая дома продукты, товары, автомобили. С экономической точки зрения и чисто с человеческой точки зрения я считаю, что это толерантное общество проявило двойные стандарты. И это не очень правильно. А личный выбор ребят я поддерживаю. В любом случае им дальше жить в своей стране, им, вполне возможно, занимать какие-то руководящие, тренерские должности в своей стране.
— Наверняка вы думали и о том, почему иностранцы из других клубов КХЛ сделали другой выбор.
— Да. Ребята из «Салавата» играли на Олимпиаде, находились в медийном поле, и, вполне возможно, на них в первую очередь обращали внимание. Да, в других клубах тоже были легионеры-олимпийцы, но, может, их как-то успокоили. У них же были свои чаты, где они обсуждали события и принимали какие-то решения. Не знаю, как там у них всё происходило, но вполне возможно, что уехали те, кому, грубо говоря, есть что терять дома.
Когда мы в «Салавате» прощались с нашими иностранцами, то видно было, что они не хотят это делать, что это какая-то вынужденная мера. И после окончания сезона они писали нам, мол, мужики, красавцы, спасибо за плей-офф, отлично бились. Жизнь продолжается, и вполне возможно, что мы где-то когда-то ещё увидимся.
То есть они все — совершенно нормальные пацаны. Но вот эта всеобщая паника всегда имеет какое-то значение. Кто-то ей поддался, кто-то нет. Однако повторюсь, что это выбор каждого, все уже довольно взрослые люди.
«Лямся собрал команду и сказал, что останется, несмотря ни на что. Он показал яйца, а это дорогого стоит»
— Можно ли говорить, что Томи Лямся в нынешнем сезоне раскрылся по-новому — и как человек, и как тренер?
— Конечно, можно. Когда случилась вся эта ситуация, он вызвал всю команду на собрание и сказал, что он остаётся, что бы ни происходило в мире. Он привёл доводы, что он не участвует ни в каких политических историях, а лишь честно старается делать свою работу. В этот момент он показал себя с невероятно крутой стороны, и это поняли вообще все в КХЛ. Томи завоевал огромное уважение к себе как к человеку. Я уже говорил, что он показал яйца, а это действительно дорогого стоит.
— Что изменил Лямся в своей работе после 0-4 от «Ак Барса»? Эта регулярка стала лучшей для Уфы за последние годы.
— Изменения стали чувствоваться сразу, ещё с предсезонки. Мы сделали упор на большом количестве борьбы, чтобы потом в сезоне эту борьбу у соперников выигрывать. Как показал плей-офф, это имеет решающее значение. Всё зависит от физического состояния, мы стали играть намного активнее. Например, стали начинать оборону в зоне атаки. Помимо пассивного отката, появилась активная оборона. В целом Лямся, как и любой уважающий себя тренер, анализирует свои ошибки и старается их исправить, с каждым годом становясь всё лучше и лучше. По нынешнему сезону это было заметно.
Кроме того, у нас в команде была отличная атмосфера. Был такой мостик с тренерским штабом. Я поиграл во многих командах, побывал в достаточно напряжённых и тяжёлых обстановках, поработал с весьма жёсткими тренерами, поэтому могу сравнивать. И должен сказать, что в прошедшем сезоне у нас всё хорошо складывалось. Во многом благодаря тренерскому штабу и руководящему составу. Но всегда есть вещи, которые нельзя предугадать. Никто не мог предположить, что вот такая ситуация произойдёт с иностранцами — всё-таки они были важнейшей частью клубной стратегии.
Фото: Павел Табарчук, photo.khl.ru
Каждый в тренерском штабе добросовестно выполнял свою работу, но понятно, что на Томи Лямся была главная ответственность. Потому что главный тренер все шишки получает. Перед шестым матчем серии с «Трактором», когда я уже не играл из-за дисквалификации, я подошёл к Лямся и сказал, что просто не представляю, каково быть главным тренером. Он ответил: «Ты реально не представляешь. На один из матчей я одевал пульсометр, и прибор постоянно показывал 120-130». Представляете? Я по себе знаю, что 120-130 — это моя пробежка. А ведь игра длится 2,5–3 часа. Так что это реально невероятно сложно эмоционально, а ведь ещё надо какие-то вещи объяснять подопечным, на какие-то ошибки указывать. Никто из игроков не поймёт, каково быть тренером, пока на своей шкуре это не прочувствует.
— Лямся дал что-то понять команде относительно своего будущего в «Салавате»?
— Мы все тут слышали, что ему сделали новое предложение. И теперь всё зависит только от того, как он им распорядится. Ничего громогласного он не говорил, но понятно, что для него есть много неизвестных. Хотя… Посмотрим, как всё сложится.
— Нужен ли «Салавату» тренер со стороны, если Лямся не вернётся в Уфу?
— Моё мнение: в клубе сейчас есть те люди, которые хотят и могут быть главным тренером. А всё остальное зависит от руководства. И это ведь опять мы говорим о стратегии на будущее. К сожалению, в России так складывается, что тренер год поработал, что-то не получилось — до свидания! А тренер должен работать минимум три года. Минимум! Первый год — это знакомство с командой, а потом уже идёт тотальное строительство вертикали, модели игры, подбор нужных хоккеистов под свою систему.
«КХЛ — хороший плацдарм для НХЛ. Но у нашей лиги есть возможности для развития»
— Можно ли сохранить статус и задачи на сезон, какие были у «Салавата» раньше, если опираться только на игроков с российского рынка, в основном на молодёжь?
— Вообще легко. И легко представляю себе «Салават» без иностранцев. В этом плей-офф у нас поиграли молодые ребята, которые нюхнули пороха. Они поняли, что такое находиться не на задворках, а быть всегда в игре. Это колоссальный опыт. В будущем всё зависит от них, насколько у них хватит психологического здоровья и трудолюбия, чтобы в дальнейшем развиваться. А так легко представляю команду на основе русских ребят с каким-то, может быть, точечным усилением.
Доверие — сразу чувствуется. Это не увидит зритель, не почувствует болельщик через телевизор. Это ощущаешь лично на себе, когда в какие-то ключевые моменты ты не на лавке находишься, а выходишь на лёд. Для молодых ребят невероятно классно выходить в том же большинстве во второй спецбригаде, это чувство ни с чем не сравнимо.
— Молодёжь часто смотрит в сторону НХЛ. Как вы относитесь к ранним отъездам в Америку?
— Наверное, всё зависит от самого молодого человека. Я отношусь к этому положительно, если молодой игрок талантливый, работоспособный, способный усваивать ту информацию, которую ему дают. То есть не амбиции впереди него бегут, а он всё сначала доказывает делом. Можно считать себя суперхоккеистом, а по факту не показывать такую игру. Так что я не против отъезда ребят в НХЛ, это хорошо, все туда стремятся, потому что там всё совсем другое. Даже те, кто возвращается оттуда, востребованы здесь, в КХЛ, и, соответственно, ценник на них повышается.
Однако отмечу, что и в нашей лиге есть все предпосылки, чтобы вырасти в хорошего мастера. Вот вам пример Кирилла Капризова, который уехал в НХЛ состоявшимся спортсменом и сразу там проявил себя. Знаете, получается, что КХЛ — это хороший плацдарм для НХЛ. Но КХЛ не так давно существует, и у руководителей лиги есть возможность эту лигу развивать.
— Как думаете, насколько долго продлится изоляция России в мировом хоккее?
— Да я-то откуда знаю? Эти вещи имеют политический уклон, и у меня нет даже каких-то догадок по этому поводу.
— Возникают ли у вас сейчас проблемы с экипировкой на фоне ухода ведущих компаний с российского рынка?
— Нет, никаких проблем. Я думаю, что всё это будет решаться какими-то другими путями и схемами внутри клубов и организаций. Не бывает такого, что кто-то ушёл и нам всем сразу резко стало плохо. Наоборот, скажем так, открылось поле деятельности для нашего производства, почему бы сейчас не вложиться инвесторам в это или скопировать? Понятно, что технически это сложно сделать, но в принципе можно.
Мне, как хоккеисту, которому не так много осталось играть, должно хватить тех запасов, которые сейчас есть на складах. Надеюсь, что ко времени завершения моей карьеры все трудности будут решены и все рынки будут работать. Если ситуация не разрешится, то значит будет что-то своё интересное.
Фото: Павел Табарчук, photo.khl.ru
«Нет какого-то одного варианта, как правильно играть в хоккей. Побеждает тот, кто найдёт золотую середину»
— Будете ли смотреть оставшиеся матчи Кубка Гагарина? Какие предпочтения?
— Смотреть буду по возможности, но мой сезон закончился, и есть моменты, которые меня помимо хоккея интересуют. За какую-то конкретную команду болеть не буду, но желаю удачи тем ребятам, которых я знаю в других клубах и продолжающих борьбу за Кубок Гагарина.
— Что вы думаете по поводу споров о современном хоккее, каким он должен быть? Атакующим, как у «Магнитки», или, может быть, системным, как у «Авангарда» или «Трактора»?
— Думаю, что нет какого-то одного варианта, как правильно играть в хоккей. Всё идёт в совокупности, система всегда работает с теми игроками, которые обладают определённым набором качеств, чтобы завершить тот или иной момент. Если иметь чисто системных игроков, но не иметь креативных, то у тебя будет минимум голов. Побеждает та команда, где найдена золотая середина между креативными и системообразующими хоккеистами. Всё должно гибридно работать.
— Есть ли такая золотая середина в «Салавате»?
— Я уже говорил, что в «Салавате» как раз и не хватило спокойствия и мастерства игроков на завершении. Если бы с этим компонентом было всё в порядке, то мы бы прошли «Трактор».
— Вам понравилось, во что играла сборная России на Олимпиаде?
— Честно говоря, смотрел полтора матча. Первую игру видел, и тогда мне больше понравились швейцарцы.
«В хоккее мужики выходят показывать характер, а не зарабатывать баллы за артистизм»
— Считаете ли вы сами себя жёстким игроком?
— Скорее нет, чем да, если отталкиваться от прошедшего сезона. Несмотря на последние два удаления в плей-офф, у меня ни в коем случае нет задачи кого-то вынести. В этом чемпионате я старался играть вообще без удалений. Так что не соглашусь с тем, что я жёсткий игрок.
— Есть у вас объяснение, почему именно ваши хиты часто получаются эффектными и жёсткими?
— Потому что эти хиты я провожу в тот момент, когда игрок меня не видит: на приёме шайбы, у борта где-то. Обычно получается, что сам игрок не успевает себя защитить, хотя надо понимать, что получить можно на любом участке площадке. Я и сам немало получаю, те же самые удары в голову, в спину, но я успеваю как-то группироваться, концентрироваться, поднимать голову в любой ситуации.
В современном хоккее, к сожалению, такая тенденция, что если ты попадаешь в область головы, то это уже проблема бьющего, а не защищающегося. Когда я начинал играть, то нас даже тренеры ругали, если ты опустил голову. Однако правила меняются, под них тоже надо уметь подстраиваться.
— Вы говорите о том, что судьи смотрят не на технику силового приёма, а на последствия для попавшего под хит игрока?
— Да-да. Неважно, как ты провёл силовой приём. Понимаете, есть такое понятие, как мужицкий хоккей, я про это говорил уже. Ты где-то получил и понимаешь, что тебе нужно вставать и выгрызать момент, биться за команду. А сейчас плюсы для хоккеистов в том, что если они получили и лежат на льду, то они понимают, что для своей команды они, скорее всего, заработают пять минут большинства, в котором можно решить исход матча. И к этому стали все прибегать.
А нас учили всегда поднимать эту голову! Не просто так тренеры на это обращают внимание. Если ты поднимаешь голову, то всегда сможешь защитить себя, всегда сможешь уйти от любого силового приёма. Если не поднимаешь, то, конечно, ты по ней будешь получать. И всё это превращается в то, что даже если ты несильно получишь, то всё равно будешь лежать.
Вот я приведу свой пример. Мы играем с «Сибирью», проезжает Шаров, он мне попадает в голову. Я понимаю, что я сейчас буду лежать и заработаю большинство. Я сам лежу и ненавижу себя за это. Но прекрасно понимаю, что в предыдущем моменте я въехал в Короткова, тоже несильно, но попал ему в лицо, а он схватился за него, и судья дал мне две минуты. То есть он сделал хорошо для своей команды, и я типа сделал хорошо для своей команды. Но из-за этого мы теряем остроту, потому что на этом многие стали симулировать. Хоккей прекрасен своей динамикой и силовым стилем, он и отличается от других видов спорта, что выходят играть мужики, показывать свой характер, а не зарабатывать баллы за артистизм. Современные правила дают нам повод вести себя так.
Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Видео можно посмотреть на официальном сайте лиги.
— Всегда ли можно объективно оценить, была симуляция или нет?
— Конечно, это нельзя определить сразу. И судьям из-за этого сейчас очень сложно, и много спорных моментов возникает. Но надо исходить из того, что должно быть понимание, что игрок должен уметь себя защитить. То есть, если ты реально не отрываешь ноги, не поднимаешь локти, то что тут смотреть? Игрок тоже должен видеть, он же в хоккей играет, а не в футбол, где он выпрашивает красную карточку. А сейчас получается, что мы выпрашиваем жёлтые и красные карточки.
— Что повлияло на ваш стиль игры?
— Моё воспитание, мои первые годы в хоккее. Нас очень хорошо обучали, как защитников обороняющегося плана, но жёсткость — это какие-то личные качества.
— В этом году вам исполнится 37. Как далеко видите себя в хоккее?
— Конечно, хочется играть и до 40, особенно глядя на Сашу Попова. Тут как бог даст, но и от меня многое будет зависеть. Загадывать на будущее не хочу, однако по поводу работы тренером после окончания карьеры тоже есть мысли.