«Я ведь даже многих игроков не знал тогда! Ко мне Касатонов подходит: «Давай Буре капитаном назначим». А я даже не знаю — кто это? Я Пашу не видел никогда. Но сыграл он там здорово!» — вспоминал недавно Владимир Юрзинов-старший о том, как проходил выбор капитана сборной России на Олимпиаду в Нагано.
Объединение ради общей цели
Это была особенная Олимпиада, впервые в главном старте четырёхлетия участвовали игроки НХЛ, повысив ажиотаж вокруг турнира до небес. Как говорил Уэйн Гретцки, она «означала начало новой эры в хоккее».
Для Буре это был первый турнир в составе сборной России – до этого он играл только в форме СССР на чемпионатах мира и Играх доброй воли. Он с радостью воспринял вызов в национальную команду: «Я всегда мечтал сыграть на Олимпиаде, но и представить не мог, что мне представится такой шанс. Я ни секунды не колебался, когда тренеры предложили мне выступить в Нагано».
Его готовность многое значила, ведь отношения у многих наших звёзд с ФХР были, если говорить мягко, напряжёнными. Целый ряд игроков ответили отказом на вызов – среди них Ларионов, Фетисов, Могильный, Малахов, Хабибулин, Зубов, Вячеслав Козлов. Из-за травм не доехали до Японии Ковалёв, Николишин, Карповцев и Виктор Козлов. Ситуация казалась катастрофической.
Привлечь в сборную всех лучших не помогло даже назначение на должность главного тренера Юрзинова – слишком много обид накопилось у хоккеистов к руководству сборной, а Алексей Касатонов – генменеджер олимпийской команды — охарактеризовал её состояние перед Нагано как «неуправляемая».
На Олимпиаде от неуправляемости не осталось и следа. Тренеры и игроки понимали, что единственный путь к успеху – создать команду, где все будут стоять плечом к плечу, где будет чувствоваться единение общей целью. Большую лепту в создание здоровой атмосферы внёс и Юрзинов, который пользовался у всех игроков огромным уважением. И Владислав Третьяк, чья заслуга была не только в том, что он сумел хорошо подготовить вратарскую линию, считавшуюся самой слабой в нашей сборной, но и в том, как он по-отечески относился к игрокам, разряжал обстановку и заряжал всех новыми силами.
«У меня в этой команде не один, а 22 брата»
И, конечно, капитан – Павел Буре. Изначально на эту роль планировался Валерий Каменский, один из наших самых авторитетных энхаэловцев, но он честно сказал Юрзинову, что на Олимпиаде хочет быть «просто игроком».
«Просто сказал, что считаю Павла Буре более подходящим кандидатом. Он не только премьер в своём клубе, но и по натуре настоящий лидер. Убеждён, что он способен повести ребят за собой. Я, безусловно, обязан помогать тренерам и высказывать свою точку зрения по тому или иному поводу», — рассказывал Каменский в интервью «Коммерсанту».
Юрзинов советовался не только с Каменским и Касатоновым, и все рекомендовали сделать капитаном Буре. Русская Ракета действительно стал настоящим лидером, который вёл за собой и на льду, и за его пределами. Это ему принадлежит знаменитая фраза, сказанная на первой пресс-конференции в Нагано: «У меня в этой команде не один, а 22 брата», которая стала символом той команды братьев.
Вот как сам Русская Ракета описывал атмосферу в сборной: «Турнир был скоротечным, условия и по проживанию, и питанию тогда были не самыми лучшими, но мы не обращали на это внимания. Нас объединяла одна цель – успешное выступление, и именно она позволила нам выступить хорошо и добиться наивысших результатов. Перед началом турнира мы провели собрание. Я был капитаном той команды и озвучил нашу позицию. Ещё до того, как мы приехали в Олимпийскую деревню Нагано, у нас был уговор. Мы играем не за премиальные, не за тренера, не за ФХР. Мы играем за страну. Нам было без разницы, кто тренер, кто президент ФХР и так далее. Мы играли за Россию. Все ребята оказались единомышленниками.
У нас был очень дружный коллектив и единая цель выступить за страну как можно лучше. В начале 90-х у ФХР с точки зрения организации было далеко не всё так хорошо, как сейчас. И у игроков были разные мнения: «тренер не тот», «федерация не та». Каждый хотел поставить свои условия. Но мы сумели объединить ребят».
К обязанностям капитана Павел отнёсся с максимальной ответственностью. Не только следил за сохранением атмосферы в коллективе, но и был лучшим игроком команды. Он сделал дубль в стартовом матче с Казахстаном, положил начало камбэку в следующей игре с финнами, ещё одну шайбу положил в четвертьфинале с Беларусью.
Японских болельщиков, которые поначалу не слишком интересовались хоккеем в Нагано, к полуфиналу захватила настоящая павломания. «На переполненных трибунах взволнованного Big Hat — группа японских болельщиков, одетых в цвета российской сборной и с плакатами «Я люблю Павла Буре», — писала с места событий газета «Коммерсант».
«Никогда не думал, что Паша может быть таким капитаном. Это было откровением»
Капитан не подкачал – стал главным героем полуфинала с финнами, установив рекорд Олимпиад – пять шайб в одном матче! В безумной голевой перестрелке, где победителя нельзя было предсказать до последних минут, именно пента-трик Буре позволил сборной России склонить чашу весов в свою сторону. «Казалось, что Буре – это Сатана, который рвётся вперёд», — вспоминал участник той встречи Раймо Хелминен.
Буре после игры сказал, что для него главное не пять голов, а победа сборной. Разве могло быть иначе в команде братьев, где один за всех, а все – за одного? В финале арена ходила ходуном – билеты отрывали с руками, несмотря на дороговизну ($ 500-600), а японцы снова увешали трибуны плакатами поддержки сборной России. «Я люблю Сергея Фёдорова!», «Павел Буре, забей гол!» — таких плакатов на трибунах дворца я насчитал несколько десятков», — писал «Коммерсант».
Увы, в финале Доминику Гашеку не смог забить ни Буре, ни Фёдоров, ни Коваленко, ни кто-либо ещё. Слишком силён был великий Доминатор. Впрочем, Буре не раз говорил о том, что для него важно не то, сколько трофеев он выиграл, а то, что всегда играл достойно и делал всё, что мог. «Считаю, многие, кто был в этой команде, сыграли на голову выше своих возможностей. При этом мы добились пока что максимального результата в истории олимпийских хоккейных турниров с участием всех сильнейших игроков», — рассказывал он в интервью «РИА Новости».
«Я никогда не думал, что Паша может быть таким капитаном. Я его практически не знал. То, что у команды был такой настрой и отличный микроклимат, – это во многом и его заслуга как капитана команды. Для меня это было откровением», — вспоминал позже Юрзинов.