Хоккейное сообщество в Северной Америке продолжает бурлить из-за жёсткости тренеров. Всё новые и новые игроки рассказывают, как их обижали, оскорбляли и пинали. В подкасте Spittin’ Chicklets выступил известный защитник, член Зала хоккейной славы Крис Челиос, который успел поиграть у многих ветеранов тренерского цеха – Майка Кинэна, Майка Бэбкока, Скотти Боумена. Мы перевели его истории.
Майк Кинэн
«Кинэн уже в «Чикаго» был ужасным. Я не боюсь это говорить, мы с ним это не раз обсуждали. На ум приходит слово «псих» — ты никогда не знал, чего от него ожидать. Он и мне бросал вызов, но я молчал в тряпочку и делал то, что он говорил. Но я могу рассказать немало историй, как игроки гонялись за Кинэном в перерывах игр, кидались в него амуницией, пытались его побить. Один парень пытался его душить, другой врезал ему по яйцам. Он терроризировал игроков. Но в его защиту можно сказать, что когда он менял клуб, то часто приглашал к себе этих же ребят. С Кинэном были сумасшедшие деньки, мы дрались на утренних раскатках больше, чем на матчах.
Расскажу одну историю. Как-то мы играли с «Кингз», и в третьей или четвёртой смене я попал по шайбе в воздухе, и она полетела в ворота. Ларри Робинсон успел выбить её бейсбольным ударом и спас свои ворота. Мы поехали на смену, у Ларри шлем был сдвинут на затылок, застёжка болталась в районе рта, и он стал смеяться надо мной. Я тоже засмеялся, Кинэн это увидел и посадил меня на скамейку на весь оставшийся матч. Я тогда не знал, за что меня посадили. Ребята весь матч его спрашивали, почему он меня не выпускает. А затем он меня выпустил на последней минуте, хотел, чтобы я оконфузился. Как только матч закончился, я пулей побежал в его кабинет. Разгромил там всё, что только можно, и засунул клюшку в потолок, чтобы он знал, что это я сделал. Это был единственный наш конфликт с ним».
Скотти Боумэн
«Я слышал всякие жуткие истории о Скотти Боумэне от Ларри Робинсона и других ребят, они рассказывали, что по поведению он был похож на Кинэна. Когда я перешёл в «Детройт», Боумэн мог отпускать в мою сторону саркастические шуточки, но я просто смеялся в ответ. На льду он поправил мою репутацию недисциплинированного игрока. Просто однажды зашёл в раздевалку и, не указывая ни на кого пальцем, сказал, что мы не должны устраивать стычки после свистка. Я понял, что он обо мне, и это помогло мне наладить дисциплину. Со Скотти у меня всё было хорошо, мне нравилось играть за него».
Майк Бэбкок
«Дэйву Льюису было непросто, ведь он пришёл на смену самому Боумэну. Он был отличным парнем, хорошим тренером. На команду навалились травмы, и пошли разговоры, что Дэйв слишком мягок, слишком привязан к игрокам. Тогда Кен Холланд сказал, что им нужен кто-то пожёстче, и появился Бэбкок. Я сразу узнал фамилию и начал вспоминать, не против него ли я играл в молодости. На нашей первой встрече он спросил, помню ли я, что мы когда-то играли друг против друга, а я ответил «нет».
Я забил в трёх матчах подряд на предсезонке, потом победный гол в первом матче сезона с «Эдмонтоном» и заработал «+3». Бэбкок вызвал меня к себе и спросил: «Ты что вообще делаешь?». Я ему: «Ты о чём?». Он сказал, что я здесь нужен не чтобы голы забивать, а чтобы играть в обороне и нянчиться с Бреттом Лебда. Я говорю: окей, но я же в «плюсе» был всю предсезонку, что не так? Он сказал, что если мне что-то не нравится, мне стоит пойти к Холланду, он меня обменяет. Я подумал: «О боже». А я не хотел уходить из этой команды, мне нравился «Детройт», нравился город. Тогда я закрыл рот и стал делать то, что он мне говорил.
То, что сейчас всплыло о Бэбкоке, это верхушка айсберга. Дело не в том, какой он тренер, а в том, как он обращается с людьми. Однажды он пытался убрать меня из состава на матч на открытом воздухе в Чикаго, хотя знал, что это мой родной город. Холланд и Джим Нилл три дня с ним спорили на эту тему! В итоге это был единственный раз, когда он заявил семь защитников. Я сыграл первую смену, больше меня не выпускали. Это он так показал Холланду и Ниллу, что ему нельзя указывать. Он делал совсем ненужные, глупые вещи, просто чтобы показать, кто тут босс. Забавно, что тогда мои сыновья смотрели на меня с трибуны, не понимая, что происходит. Я им знаками показал, чтобы они принесли мне пива, и пил его всю игру. А в концовке меня хотели выпустить на меньшинство. Я сказал: «Ни за что».
Кому в «Детройте» больше всего досталось от Бэбкока? Юхану Франсену, который тогда уже мучился от травм. Кажется, это было в плей-офф, мы проиграли матч «Нэшвиллу». Не знаю, что Бэбкок говорил ему лично, за закрытыми дверями, но он оскорблял его на скамейке во время матча. Бедный Юхан! Никто не понимал, как он мучается с сотрясениями и депрессиями… У него случился нервный срыв, не только на скамейке, но и уже после игры. Думаю, хуже я ничего не видел. Никто из ребят ничего не сказал Бэбкоку. Понятно, что ребята разговаривали об этом между собой, но никто не дал отпор Бэбкоку. Все проявляли уважение – Дацюк, Лидстрём, Зеттерберг. Все просто закрыли рты и делали то, что им говорили. Кен Холланд тогда произнёс речь в раздевалке, поддержал Бэбкока. Это была отличная речь, но он сказал всем, что если кому-то что-то не нравится, он может попросить об обмене. На этом всё и закончилось
У Бэбкока раздутое эго, это часть его характера. Кинэну его характер в итоге стоил того, что он больше не мог найти работу в НХЛ. Возможно, сейчас то же самое произойдёт и с Бэбкоком. Но его достижения говорят сами за себя, и здесь уже неважно, что он из себя представляет как человек. Уверен, он будет в Зале славы».