Андрей Николишин – о «Тракторе» и своём будущем

Злые языки отправляли Андрея Николишина в отставку начиная с домашнего Кубка губернатора. Такой уж город Челябинск, с требовательным руководством и не менее требовательными болельщиками, которым нужен не только результат, но и красивая игра. На протяжении этих месяцев было всё: победы и поражения, продажа Войнова, травма основного вратаря, разочарования в игроках и непростые отношения с руководством. Своего поста 42-летний тренер лишился в понедельник, на следующий день после поражения в Нижнекамске, а уже в субботу Николишин побывал в редакции «Чемпионата», согласившись на откровенное интервью.

«Нас с августа месяца увольняли. С Кубка губернатора»

— Вам уже удалось отойти от всего случившегося?
— А тут быстро, не забалуешь. Уже даже пару встреч успел провести.

— Спрос появился?
— Не знаю, насколько спрос…

— Вот в Подольске место освободилось.
— Там сейчас Равиль Якубов будет исполнять обязанности главного тренера.

— Насколько для вас была ожидаема отставка из «Трактора»?
— Нас с августа увольняли. Ничего нового. С Кубка губернатора всё началось.

— Чувствовали в связи с этим психологический груз? Неприятно работать под таким давлением?
— Смотря что считать давлением. Когда нагнетают – это одно. Когда конкретно указывают на какие-то вещи – это другое. Здесь было всё в совокупности. Нам надо было кровь из носу выиграть Кубок губернатора. Хотя это предсезонный турнир и мы не готовились к нему специально. Команда в тот момент была не в той физической форме, чтобы играть на результат. Я понимаю, что это домашний турнир, новый губернатор, для него это очень важно было.

И мы форсировали подготовку к этому турниру. Но не были готовы играть именно на результат, хотя при всём при этом из четырёх матчей мы три проиграли по буллитам. Я считаю, что это достаточно хороший результат для того подготовительного этапа, в котором мы находились. Тем не менее результат признали неудовлетворительным.

— Вы тогда уже нервничали?
— А что нервничать? Руководители хотят одного… Понимаете, тут разница в другом. Если бы чётко определились, что нужно, тогда всем было бы проще работать. Сказали бы в июле: «У нас Кубок губернатора, который необходимо выиграть». Мы тогда, наверное, и план тренировок сделали бы немножко по-другому. А мы готовились к началу чемпионата, к старту чемпионата.

Вы сами видите, календарь составлен так, что он сперва насыщенный, потом пауза, потом опять насыщенный, затем снова пауза, далее вообще не пойми что… Календарь для всех одинаковый, но нужно было к нему подготовиться. А когда тебе кровь из носу надо выиграть Кубок губернатора, а потом ехать в Магнитогорск проверять молодых… Здесь возникли сложности. Они касаются нас, мы не сумели правильно подготовиться. С другой стороны, времени даже не было.

— Была ли обстановка в Челябинске враждебной? Болельщики постоянно подвергали критике и вас, и первого вице-президента клуба Сергея Гомоляко…
— На то они и болельщики. Сколько этих болельщиков подвергали нас критике? В Интернете которые писали? Я же не знаю, сколько их там. Я не читаю Интернет. А те люди, которые ходили на хоккей, поддерживали, болели и переживали за команду – тех мы видели. И огромное всем спасибо. Хотя были и другие болельщики, которые материли ребят, ругали их. Вот это неприятно. Причём это мне даже сами ребята говорили. Потому что мы всегда их просим после окончания матча, как бы мы ни сыграли, подъезжать к болельщикам, благодарить их за поддержку. На что ребята говорили: «А как мы будем их благодарить, если они нам в ответ выкрикивают такое»?

Но опять же, это какая-то горстка людей кричала, человек 10, а все остальные болели и переживали за команду. То же самое и в Интернете. Кто там пишет? Мы же не знаем достоверно.

— Вы приходили в «Трактор» как свой человек, Батей вас называли…
— От любви до ненависти один шаг. Поэтому я спокойно к этому отношусь. Для всех мил не будешь и к каждому в голову не залезешь, не объяснишь, откуда ноги растут. А когда люди, не сведущие в хоккее начинают рассуждать и давать советы… каждый суслик — агроном!

«Я считаю, что у меня был полный контакт с ребятами»

— Расскажите про ваш контакт с игроками. Ходило много разговоров, что в раздевалке у вас была не самая хорошая атмосфера, хоккеисты вас не воспринимали…
— Это же всё опять на уровне слухов. Кто об этом говорил? Люди, которые были в раздевалке? В ней могли быть только хоккеисты, тренерский штаб и обслуживающий персонал. Всё остальное – это разжигание слухов. Это если скамейку облить бензином и кидать в неё спички — загорится или не загорится.

— То есть контакт с хоккеистами у вас был нормальный?
— Я считаю, что у меня был полный контакт с ребятами. Если и были какие-то трения, то они носили рабочий характер. И мы об этом разговаривали. Я не исключаю, что кому-то что-то не нравилось и он потом это «выкидывал» свои родным и близким, а те дальше по цепочке, а уже сарафанное радио доносило совсем другие вещи. Возможно.

Есть какой-то корреспондент, Олеся. Откуда она выдаёт информацию, я не знаю. В раздевалке я её не видел, в штаб она у нас не входит. Откуда она выдаёт какую-то информацию из раздевалки? Это либо нечистоплотные хоккеисты, персонал или тренеры, в чём я глубоко сомневаюсь, потому что хоккейная команда – это единая семья. Мы об этом ребятам постоянно говорили, они это знают и понимают. Сор из избы никогда не выносится. Если есть радостные или горестные моменты – они переживаются внутри команды. По крайней мере, из того, что писал этот корреспондент, вообще ни слова не было сказано.

— Всё равно кто-то мог такое сказать.
— Могли. Шила в мешке не утаишь. Но вы должны понимать, что я не знаю ни одного тренера, которым были бы довольны все. Нет таких. Возьмите Тихонова, Юрзинова, Белоусова, Билялетдинова, Крикунова, Знарка. Что, все ими довольны? Всегда есть недовольные, это естественно.

— Вы считаете, что выбранная вами тактика взаимодействия с игроками, с командой была правильной?
— Были, наверное, и ошибки какие-то. Когда команда не играет и нет результата – виноват тренер. Всё остальное – это уже разборы внутри коллектива, внутри команды. Почему, как – за всем этим должен следить менеджмент, тренерский штаб, игроки. Разбираться, почему не получалось. Но в том, что выносится для болельщиков и для прессы, – в этом виноват тренер. Я готов отвечать за ошибки, неудачи.

— Прошедший отрезок чемпионата «Трактор» мог сыграть лучше?
— Могли, и должны были сыграть лучше. Есть факторы, которые нам помешали это сделать. Но это не оправдание. А то сейчас получится, что я вам расскажу о ситуации, а это будет выглядеть как оправдание.

— Факторы бывают объективные или нет.
— Судейский фактор объективный или субъективный? Когда нам засчитывают гол, а потом судью наказывают. Как в случае с голом Мозякина. Точно такой же гол мы получили с Казанью. И вот какой это фактор? Сложно сказать. Судьи тоже люди, они совершают ошибки. Только их ошибка стоит им премии за игру, а у нас это стоит тренерских отставок, расторжений контрактов с игроками, премиальных для ребят, непопадания в плей-офф и так далее. То есть это всё намного глобальнее.

У нас два молодых вратаря. И Демченко, и Францоуз – они перспективные, талантливые, но у них ещё нет опыта, а психологический груз ответственности очень высок. Особенно в начале чемпионата, когда тебя ещё накручивает руководство. Игра с «Автомобилистом» прошла достаточно уверенно, хотя я бы не сказал, что команда звенела к первой игре. Но для того есть объективные вещи, мы форсировали предсезонку, не до конца вышли заряженными. Хотя тот матч выиграли по буллитам. А потом был психологический спад. Мы играли с «Югрой». Первые три броска – три гола. Поменяли вратаря, вытащили игру, сделали 3:3. Выходим на третий период, первый же бросок залетает. Начались «качели», и это всё передавалось.

Я не могу сказать, что вратари плохие. Просто психологически груз ответственности на них давил. На следующую игру выходим с Омском, опять – первые два броска — два гола. 0:2 проигрываем, забили один гол, 1:2, хорошая равная игра, но вытащить не получилось.

— Ещё Францоуз начал лечиться.
— Не сразу. Он у нас травмировался в игре против Нижнего Новгорода. Получил травму и вылетел на достаточно долгий срок. А Вася, считаю, играл хорошо, но одному тащить сложно. Молодой пацан, он не атлет, как в Казани был Нильссон. Двухметровый, здоровый. Когда у тебя игры через день с перелётами, по 30 бросков, приходится работать, физически устаёшь. И если тебе не хватает функционального состояния, то становится тяжело, ты подсаживаешься. А Демченко у нас был один. Заменить его некем было, Францоуз травмировался, а третий вратарь, который планировался на предсезонку, за день до неё или в первый день порвал крестообразные связки и вылетел на год. Третьего вратаря мы брали из «Челмета».

Данилишина или Назарова, молодого мальчишку, Угрюмова. Пошла небольшая чехарда. Объективный или субъективный фактор? Тоже непонятно. Поэтому начало получилось скомканное. Это ещё бьёт по психологии ребят. Когда ты работаешь, создаёшь моменты, а в итоге пропускаешь голы. А доставать из себя сложно. Это вина нашего тренерского штаба, что мы не смогли ребят психологически удержать.

— Не считаете, что рано взялись за работу главным тренером в таком серьёзном клубе, как «Трактор»? Допустим, те же Скабелка, Скудра работали помощниками, Разин в ВХЛ.
— Хорошо, нет тренерского опыта. А в чём он заключается? Руководить командой? Я уже лет 10 точно занимаюсь тем, что кого-то тренирую. То сыновей, то другие команды. Просто это не афишируется нигде. И бог с ним. Я не считаю, что опыт здесь сыграл огромную роль. Дело не в этом. Поставили бы опытного Майка Кинэна или Крикунова. Ему что, было бы легче? Или бы он лучше справился?

— Возможно.
— Возможно, но это мы можем только рассуждать. А сейчас всё списывают на это — зачем поставили, опыта нет, ничего нет. Почему-то об этом не говорили в том году, когда в плей-офф «Трактор» попал. А сейчас неудачный старт, команда не играет и все об этом говорят. Хорошо, значит, будем набираться опыта где-то в другом месте.

«Не хотели подписывать Болдюка, но Сеничев сказал, что команда должна быть укомплектована к началу сборов»

— Здесь вопрос, с чего начинать тренерскую карьеру всё-таки?.
— Тому же Гомоляко я очень благодарен за то, что он не побоялся, поверил и дал мне возможность работать. Но одно дело, когда тебе дают работать, и другое – когда не дают. В прошлом году давали работать и результат был.

— А в этом уже не давали работать?
— Всё было уже немного по-другому. Я считаю, у Алекса Фергюсона есть очень правильное высказывание вообще в отношении спорта: «Команда играет хорошо, когда она уверена, что тренер будет сегодня, завтра и послезавтра». Думаю, смысл этого выражения всем понятен.

— Почему ситуация в этом сезоне изменилась?
— Не знаю. Что бы ни говорил Иван Викторович Сеничев по поводу финансирования, оно было сокращено, и очень существенно. Селекционная работа. У нас многие ушли. Ушёл Гарнетт – как ни крути, опытный вратарь с именем. На его место пришёл Францоуз – талантливый, перспективный, но он ещё молодой. Пашка будет играть – он хороший вратарь, но ему нужно время на адаптацию, нужно повзрослеть.

Ушли защитники: Пиганович, Кондратьев, Атюшов, Васильченко, Катичев. Уже пять. Плюс Костромитин, который не попадал у нас в состав, мы его поменяли на Климонтова. Пришёл только Шинин. Петров, Куинт, Бородкин, Давыдов, Мартынов, Жульдиков из «молодёжки» — все они уже были в команде. Ушли пять, а взяли одного. Объяснялось это финансовой ситуацией, не было денег.

То же самое по нападающим. Ушёл Булис – центр первого звена. Мы взяли Сашку Рыбакова. Я считаю, это было очень хорошее приобретение по соотношению цена-качество. Он сейчас лидер команды по набранным очкам, и в игре на него можно опереться, вокруг него строится хорошее звено. Они с Семёном Кокуёвым ещё с предсезонки хорошо смотрелись. Семёна мы в прошлом году взяли из ВХЛ. Это рабочий парень, который трудился не покладая рук и знает свою роль. Данила Губарев с ними выходит, который проболел всю «предсезонку», в Италии практически не тренировался, поэтому с ними наигрывался другой игрок. Но в итоге Данила набрал игровые кондиции, и у них хорошее рабоче-крестьянское звено, которое помимо того что работало, ещё умудрялось забивать важные победные голы. Ещё к нам пришёл Максим Якуценя, Алекса Болдюка мы взяли на место легионера.

— Приглашение Болдюка вызвало много вопросов. По вашей инициативе с ним был подписан контракт?
— У нас был список игроков на роль центрального нападающего из иностранцев. Алекс был в нашем списке где-то шестым или седьмым. Когда первые пять отказались по разным причинам, было принято решение никого не подписывать, потому что не было смысла, это было не то, что нам хотелось. Мы об этом Ивану Викторовичу сказали: будет август, когда начнутся тренировочные лагеря в НХЛ, и если кто-то не попадёт, можно будет пригласить. Многие как раз отказывали нам, потому что хотели попробовать попасть в НХЛ, а если бы кто-то из них не пробился в состав, тогда можно было бы смотреть этот рынок. На что нам было сказано: «Нет, к 1 июля, к началу лагеря, команда должна быть полностью укомплектована, подписывайте тех, кто у вас есть». Я сказал, что тогда есть вот такой вот игрок — хотите, можем взять. Нам сказали подписывать.

Алекс приехал… Но опять же – это наша вина. Нельзя подписывать игроков без медицинского освидетельствования. Надо было его полностью посмотреть. Получилось, что тут у него плечо травмировано, тут нога забита. Это он не может делать «на земле», другое может. Подготовка у него получилась нецелостной. Хотя в плане отношения к делу с ним не было больших проблем. Единственное, он не понимал, как можно начинать «предсезонку» за 50 дней до чемпионата: «Подождите, сезон покажет, а что сейчас пыжиться». Пришлось доходчиво объяснять ему и через агента, что здесь нужно работать, чтобы в состав попасть. Из 10 предсезонных игр он сыграл в девяти и набрал одно очко при отрицательном показателе полезности. Плюс нахватал много дешёвых удалений: удары по рукам, толчки в спину. Мы с ним разговаривали об этом. Он списывал это на эмоции, что что-то не получается, а хочется себя показать. Но здесь люди тоже умеют хорошо играть в хоккей, и канадцев обыгрывают, поэтому не надо думать, что ты приехал и победишь мир. Всё это приходилось ему разжёвывать. Говорили, что в состав надо пробиваться через работу. Покажешь результат – будешь в составе, нет – значит не будешь.

От любви до ненависти один шаг. Поэтому я спокойно к этому отношусь. Для всех мил не будешь и к каждому в голову не залезешь, не объяснишь, откуда ноги растут. А когда люди, не сведущие в хоккее, начинают рассуждать и давать советы… каждый суслик — агроном!

Я всё понимаю, что он иностранец. Но мы тоже были иностранцами, приезжали в НХЛ и по-русски с нами никто не разговаривал. А тут все тренеры с ним разговаривали по-английски, много англоговорящих ребят, к кому не подойди – всё помогут, подскажут. Тепличные условия. Я считаю, мы иностранцам в задницу дуем неоправданно. В итоге Алекс перестал попадать в состав, стал нервничать, злиться. В конце концов мы отправили его в фарм-клуб.

«У Паре почему-то в июле была свадьба, он опоздал в тренировочный лагерь на две недели»

— Вообще, с иностранцами у «Трактора» такая история. Ружичка тоже не всегда попадал в состав, Паре вы критиковали…
— Паре мы хотели обменять ещё летом, но его никто не хотел брать, а у него был действующий контракт. Сергей Юрьевич пытался найти ему обмен, но не получилось. Потом у Паре почему-то в июле свадьба случилась, и он опоздал в тренировочный лагерь на две недели. Что, он или его агент не знали, когда начинаются сборы? Знали. Человек мог себе такое позволить. Да, его оштрафовали, но само отношение – это неправильно. Не представляю, например, чтобы кто-то из нас, например Саша Овечкин, не приехал бы в тренировочный лагерь «Вашингтона», потому что у него свадьба. Почему игроки уровня Паре позволяют себе такое – непонятно. Он пытался потом извиниться, но не надо передо мной извиняться – ты либо профессионал, либо нет. Вот и всё.

— Вы уже тогда для себя всё решили по Паре?
— Он тренировался вместе со всеми, получал игровое время.

— Вы сказали, что хоккейная команда – это семья. Неужели Паре никого не звал на свадьбу, никому не говорил об этом?
— Никого.

— А как же тогда семья?
— Значит, он не член семьи. Делайте выводы. Когда я играл в «Динамо», у нас каждый год было по три-четыре свадьбы. И ребята договаривались между собой по датам, чтобы все у всех были. Вот это семья.

— В итоге ни на одного из легионеров нельзя было положиться? Тот же Куинт…
— Вот как раз Дерон яркий представитель профессионала из иностранных игроков, не зря он был капитаном команды, и причём выбрали его именно сами ребята. Куинт — настоящий лидер, всегда сплачивал ребят, разговаривал с ними в раздевалке. И он очень много делает вне льда, занимается благотворительностью, о которой никто не знает.

— Вы хотели сохранить команду, которая попала в плей-офф в прошлом сезоне?
— Многих ребят хотели сохранить. Костю Панова тоже не стал, а они в прошлом сезоне играли с Булисом в первом звене. Но Костю не стали удерживать по понятным причинам: у нас было не так всё хорошо с деньгами, а у него большой контракт. Экономика в стране, плюс команда бюджетная, областная – не всё так гладко было.

А Куинт и Ружичка – мы их не набирали, с ними были подписаны контракты до нашего прихода. Хотя в оправдание Ружички скажу, что он пришёл в великолепной форме и очень хорошо выглядел на предсезонке — и забивал, и отдавал. Что с ним случилось потом? Сложно сказать. Моментов у него было много, игровое время получал. Началось всё с матча с «Сибирью», когда мы выигрывали 1:0, наша игра была, а на последней минуте Паре и Ружичка вышли «два в одного» на пустые ворота. Паре мог спокойно забивать, но вместо этого захотел помочь забить Ружичке первый гол в сезоне. Отдал передачу, которую перехватили, а потом мы пропустили в контратаке. В овертайме нас дожали, и со своей игры мы получили только одно очко. Психология сразу вниз улетела.

«Что получили за Войнова, сколько и кто – я не в курсе»

— Войнова не было возможности оставить в «Тракторе»? И почему на вырученные от его продажи деньги никого не приобрели из хороших игроков?
— Расскажу то, что знаю. Со Славкой мы переписывались, у нас информация была ещё в августе. Он планировал приехать в КХЛ. Сергей Юрьевич уже тогда вёл переговоры с несколькими клубами. Был вариант получить хорошую денежную компенсацию, также могли получить за него хороших игроков. Всё это было до тех пор, пока этой ситуацией не стал заниматься Иван Викторович Сеничев. И всё. Со мной вообще никто не разговаривал, и с Гомоляко, по-моему, тоже. Всё общение по Войнову пошло уже на уровне Сеничева и губернатора. Что за него получили, сколько и кто – я не в курсе.

— Но ведь по идее, после такой крупной сделки вы могли рассчитывать на какое-то усиление состава.
— После того как были проданы права на Войнова, мы, слава богу, смогли взять защитника Филипа Новака. Потом у нас появился Андрей Первышин, но он был свободным агентом и, по-моему, приехал на просмотр за минимальный контракт. Надо отдать должное Андрюхе, что он оказался в неплохой физической форме, а то, что он игрок, сразу доказал на льду. Мы сразу поставили Первышина в состав, его первая игра пришлась на матч с «Локомотивом». Могу сказать, что это игрок хорошего уровня.

— Вячеслав Основин сильно провёл предсезонку, его называли будущей звездой КХЛ, но с наступлением регулярного чемпионата он немного «сдулся»…
— Я-то не называл его будущей звездой, мне таких слов не приписывайте. Да, молодой мальчишка 94-го года рождения, физически крепкий, потенциально сильный игрок. В прошлом сезоне он играл в четвёртом звене, а в этом году мы планировали его во второе-третье. На тот момент с Глинкиным и Поповым играл Димка Пестунов, но по определённым причинам он подошёл к сборам не в лучшей форме. Поэтому мы на его место поставили Основина, и их звено неплохо смотрелось на предсезонке: забивали, отдавали. Мы даже сделали Славку ассистентом капитана, но, к сожалению, он с этим грузом ответственности не справился. Для него это оказалось тяжело. Это бремя, которое нужно нести, не каждый это может. Психологически Основину было сложно, и он при каждой неудаче терялся. Нам нужно было его как-то реанимировать, вытаскивать из этой ситуации. Когда с него сняли ассистента, подвинули в другое звено, он немного зашевелился.

— Вы наверняка ждали большей помощи от Глинкина с Поповым, с которыми играли вместе за «Трактор», но они не показали должного прогресса.
— Конечно, мы все от них ждали большего. У них пошёл стопор, когда их в сборную России вызвали. В прошлом сезоне они хорошо играли. Пришёл Пестунов, связал их, пришла игра в большинстве. Но тут Глинкина с Поповым вызывают в сборную, они приезжают обратно в клуб, и мы их найти не можем до сих пор. Хотите — верьте, хотите — нет, возьмите статистику. Никак парни не могут найти свою игру после возвращения из сборной. Мы уже и Пестунова к ним вернули, и большинство давали играть, но ошибки одни и те же. Им объясняешь – они начинают обижаться, злиться. Причём обижаются на кого угодно, только не на себя. А надо на себя в первую очередь всегда обижаться и разбираться, почему у тебя не получается. Раз за разом совершают детские ошибки, теряют шайбу на синей линии. Если ты теряешь шайбу на синей линии и на твои ворота идёт контратака – тебе ни один тренер не скажет «молодец». Будь то Николишин, Билялетдинов или Знарок.

— У Глинкина с Поповым отношение к работе поменялось после сборной?
— Я бы не сказал, что у них поменялось отношение. Они очень трудолюбивые ребята. Что к Антону, что к Андрею у меня не было претензий по тренировочному процессу.

«Как обижались? Губы дули. Это детский сад. Надо быть мужиками!»

— Но вы сказали, что они обижаются… Это что за профессионалы?
— Обижаются, да. За то, что их ругаешь, когда не выполняют игровое задание. Но есть игровое задание, которое должен выполнять каждый игрок. Если мы говорим, что нужно исключить контратаки на наши ворота, значит не нужно терять шайбу на чужой синей линии. Не можешь обыграть соперника – забрось шайбу мимо него и иди, борись.

— А как эта обида проявляется?
— Сидит, губы дует, «топает», «хлопает». А ведь это же негативно отражается на всей команде. Один обиделся, второй – а кто играть будет? А если я обижусь, развернусь и уйду? Надо быть мужиками! Ошибся – признай, исправься. А это детский сад, на самом деле. При этом в желании Попову с Глинкиным не откажешь. Но надо не просто стараться, а ещё и правильно играть.

— В Челябинске говорят, что вы были суровы в общении с игроками…
— А в чём суровость? Я требователен!

— Вы не били их в спину на лавке, как Андрей Назаров?
— Никогда не бил и не оскорблял ребят. Зачем? Все игроки – личности, индивидуальности. Если где-то в эмоциональном порыве мог что-то сказать, то только по делу. Когда всё хорошо – тогда тебя и похвалят, и в пример приведут.

— Вас многие ребята разочаровали?
— В профессиональном плане – да. Профессионал же это не тот, кто получает деньги за свою работу, а тот, кто её делает профессионально и относится к себе соответствующе. Если ты простыл – значит готовился неправильно, не берёгся. Это непрофессионально. Вышел без шапки – тебя продуло, это тоже непрофессионально. У нас всегда говорили в команде, что простудные заболевания не оплачиваются. Это твоё отношение к команде, к партнёрам, к работе.

«Петров играл потому, что занёс много денег и наполнил холодильник пивом. Ну что за бред?»

— Алексея Петрова некоторые болельщики воспринимали как вашего протеже. Мол, он играл потому, что вы с ним земляки. Что скажете?
— (Улыбается.) Ну, конечно! Играл потому, что занёс много денег и наполнил холодильник пивом (смеётся). Ну что за бред? Да, он мой земляк, у нас с ним один первый тренер. Ну и что? У меня и Губарев играл, чей отец работает в клубе. Они все чьи-то протеже? У Лёхи Петрова есть и сильные стороны, и слабые, но он боец. Мужик. Такие должны быть в команде. Да, у него проблемы с катанием, он не такой быстрый, как хотелось бы. Но не бывает идеальных хоккеистов. Надо играть на сильных сторонах, а слабые прятать.

— Такие объединяющие вещи, как один город и первый тренер, помогают в работе с игроками?
— Я считаю, что не одним хоккеем ты жив. Мы старались, чтобы за пределами площадки игроки и тренеры общались на равных, находили общие темы. Важно понимать игрока как человека, знать его интересы. Может быть, в семье что-то случилось? Мы организовывали совместные мероприятия. Не всей командой, но всё же ходили на стрельбище, занимались водным поло. Почему именно водное поло? Нужно было им показать, что не только в хоккее пашут до седьмого пота, но и в других видах спорта. И в водном поло ты тоже должен выкладываться. Быть разносторонне развитым – это талант. И, к сожалению, не все им обладают и могут к этому прийти. Однажды играли в футбол с омоновцами, были у них в гостях, общались с людьми, которые по полгода из горячих точек не вылезают. Или почему ребята ходят на завод и в детский дом? Они придут на завод и увидят работягу, который от звонка до звонка стоит у станка. Ты же потренировался всего три часа, но твой век короткий, можешь закончить карьеру через день, после какой-то одной травмы. Ребята должны видеть все векторы развития жизни.

— Вы считаете, что это нужно? Это не панибратство какое-то?
— А в чём панибратство-то? Мы все под одним небом ходим, отовариваемся в одних магазинах, посещаем одни и те же кинотеатры. У нас было одно правило, что если мы тренерским штабом приходили в ресторан, а там уже сидели ребята из команды, мы разворачивались и уходили в другое место. Точно так же и они. Мы сразу договорились, что кто первый пришёл – того и тапки. Мест, где можно поужинать, в городе достаточно. В Челябинске же любят, увидев игроков и тренерский штаб вместе, говорить, как вся команда бухала вместе. Слухи поползут сразу.

— У команды был какой-то любимый ресторан?
— Почему? Нет. Не ходят же все 20 человек в одно место. Многие дружат вне льда, иностранцы, например, вместе ходили.

«Увольнение Цыплакова подразумевало, что уволили и меня»

— Расскажите про ситуацию с Цыплаковым. Как руководство объяснило его отставку?
— Володя — очень грамотный тренер, который прошёл достаточно хорошую школу, работал в сборной Беларуси, с иностранными тренерами. У него огромный опыт игрока. Мы с ним играли и в любительской, и в профессиональной команде, знаем друг друга давно, и у нас видение хоккея очень похоже. Да, иногда мы спорили, не состыковывались, но это нормальный процесс. Нельзя быть всегда согласным, в споре приходишь к истине, и надо уметь доказать, привести примеры. Благодаря ему я многому научился, многие вещи он привнёс. Ему огромная благодарность, я думаю, мы ещё не один год будем работать вместе.

Хорошо, нет тренерского опыта. А в чём он заключается? Я уже лет 10 точно занимаюсь тем, что кого-то тренирую. Я не считаю, что опыт здесь сыграл огромную роль. А сейчас всё списывают на это — зачем поставили, опыта нет, ничего нет. Почему-то об этом не говорили в том году, когда в плей-офф «Трактор» попал.

А почему его уволили? На мой взгляд, не столько его уволили, сколько нас. Просто ему это сказали, видимо, хотели, чтобы я следом за ним ушёл. Не знаю, какую цель они преследовали.

— То есть тогда уже поняли, что будете следующим?
— Не то чтобы следующим. Я бы не назвал увольнение Цыплакова отдельно стоящим решением. Уволили Цыплакова, и это подразумевало, что уволили и меня. Может, тем самым они хотели разыграть какую-то свою карту, я не знаю причин. Мы как пришли вместе, так и уходим вместе. Да, я без него отработал ещё три игры, но это было делом времени. Также Дима Христич написал заявление, Виталий Ячменёв планировал написать заявление, но мы его переубедили, что при всём раскладе мы делали дело, стояла цель и бросать её ни в коем случае нельзя. Руководство решило с нами расстаться, но Виталика никто не выгонял.

Мы сказали ему: «Ты должен помочь новому тренерскому штабу, по крайней мере информативно, рассказать, что мы делали, как, куда шли, какие требования предъявляли». Это будет правильно. Плюс Анвар у нас работал в прошлом году, с Равилем Гусмановым мы играли вместе и в хороших отношениях. Я считаю правильно, что Ячменёв остался и работает в «Тракторе». Мы искренне желаем ребятам удачи, следим за ними. На последнем собрании с ребятами, когда мы прощались, то же самое сказали: «Неважно, кто тренер, есть клуб, команда «Трактор», которая была, есть и будет всегда, тренеры будут меняться, игроки будут меняться, но команда должна играть хорошо, выигрывать, потому что это любимица города, социальный проект». Команда выигрывает – производительность труда повышается, команда проигрывает – город поникший ходит. Это реально так. Это Челябинск! И когда мы уходили, попросили ребят, чтобы они, если даже у нас разногласия и были, и дальше выполняли ту задачу, которая поставлена.

«Устал – отдохни, но ты никогда не будешь первым»

— Не считаете, что на предсезонке были какие-то ошибки допущены? Не перегрузили ребят? Вы проходили школу Пинска ещё с «Динамо» Олега Знарка. Не загоняли игроков на предсезонке?
— Это же легко проверить. Можно тестами взять и проверить. Когда игрок жалуется, что он устал и ему плохо… Вы потом можете позвонить Женьке Кузнецову, он расскажет историю, когда он прочитал информацию, что игроки «Трактора» жалуются на тяжёлую предсезонку, тренер их загнал, он мне пишет: «Ты знаешь, у нас история похожая была. Мы девять дней тренировались без выходных, потом игра была, и тренер говорит: завтра выходной, собираемся в 10 утра. И какой-то игрок к тренеру пришёл и говорит, что он устал. Тренер говорит: «Не вопрос, в 2:30 у тебя билет в другую лигу, там восстановишься».

Мне очень понравилось выражение, я его повесил ребятам в раздевалке: «устал – отдохни, но ты никогда не будешь первым». Поэтому жаловаться, что ты устал, глупо. Они же не мне это сказали, они кому-то жаловались, руководству или ещё кому-то. Во-первых, это немного нечестно. Если вы устали, у нас двери всегда открыты, придите, скажите, что устали. Обсудим, поговорим, примем совместное решение. Устали… Я игру «Трактора» с «Витязем» смотрел, они в два раза быстрее были «Витязя», это «Витязь» уставшим был. А наши бегали как ужаленные, хотя играли столько же. Они и «Магнитку» перебросали, перебегали, но те пять раз доехали до ворот и четыре забили. «Магнитка» сыграла правильно: два перехвата на синей линии – два гола, Мозякин и Вольски забили из ничего.
— Вы вот про мотивирующие баннеры рассказывали. Андрей Разин, допустим, игроков розовые майки надевать заставляет, они тоже там обижаются правда. В ваше время такое было?
— Правильно Разин делает. У нас ведь было немножко другое. Когда я играл, было 16 команд, и уровень хоккеистов был намного выше. Могут обижаться ребята нынешние, мне всё равно, но уровень хоккея сейчас, хоккеистов, намного ниже. Ниже уровень подготовки игрока. Бегут быстрее, бросают, возможно, сильнее. Думают?.. Игровитость отсутствует. Даёшь им 10 шайб из 10, сколько в створ попадают? Мозякин 23 забил почему? Что с ним такое? Он мастер. Если он отдаёт передачу, то отдаёт в клюшку, если бросает, то в створ ворот. А зачастую наши игроки отдают передачу лишь в направлении, если бросают в ворота – куда-то в силуэт. Уровень мастерства в этом и заключается. А мастеров у нас немного. Ходишь-то только на Радулова и Мозякина.

— Вам не кажется, что хоккей, который вы «Трактору» прививали, не соответствовал образцу игры Валерия Белоусова, более техничному, с раскатами?
— Вы знаете, возможно, он не такой, как исповедовал Белоусов. Но у Белоусова и подбор игроков был другой. Возьмите хоккей Белоусова, когда он пришёл после Сидоренко. Был он похож на хоккей Белоусова через два года? Посмотрите: Ничушкин где играет? Кузнецов где играет? Контиола, Костицын, Рябыкин. Уровень игроков совсем другой был, отсюда и схема другая. Ты отталкиваешься от того, что есть.

«Ругал Кузнецова, когда он начал кочевряжиться»

— Наш корреспондент с Евгением Кузнецовым в Канаде разговаривал, он очень переживал за вас. Он как раз знает ситуацию в Челябинске…
— С Женькой переписываемся постоянно, иногда Саша Овечкин пишет. Со многими ребятами общаюсь, и многие и поздравляют, и поддерживают. Иногда, когда что-то плохое, могут и поругать, это нормально.

А Женька не просто так сейчас один из лучших в НХЛ. Талантливый парень, но у него был определённый спад, и я его за это ругал, когда он начал тут кочевряжиться. Был момент. Но он нормальный парень, воспринимает это спокойно. Сейчас посмотрите, где он и как играет.

— Он там ещё в хорошую компанию попал, к Овечкину…
— Не только под Сашкино крыло, там и руководители, и менеджмент клуба вели его к этому. Да, Сашка сыграл огромную роль в его становлении, я не спорю. Но помимо этого есть там менеджеры и тренеры. Вспомните, как в прошлом сезоне его Тротц воспитывал. Мы с ним переписывались, у него там до слёз уже было… Обидно, когда тебя воспитывают, ставят в определённые рамки. И сейчас-то он понял, для чего это делалось и абсолютно адекватно к этому относится. Я и с Женькой Дадоновым общался, все сходятся в одном: как только начинаешь себя жалеть, на этом всё и заканчивается.

«Я без понтов, могу взяться за работу и в ВХЛ, и с молодёжью»

— Сейчас вы будете рассматривать только предложения из КХЛ? Или ВХЛ тоже интересна, ассистентом в КХЛ?
— Я на днях встречался, есть разные предложения. Не боюсь работать нигде. Хоть в «Золотой шайбе».

— Вам что интересно?
— Конечно, хоккей высшего уровня, у нас сейчас это КХЛ. Здесь интереснее. Для меня это самая высокая точка – КХЛ, в дальнейшем, может, будет и какой-то следующий этап. Взяться за какую-нибудь другую работу, будь то детская школа, ВХЛ, МХЛ – если надобность будет, я абсолютно без всяких понтов соглашусь.

— Представляете себе жизнь вне хоккея?
— Я и живу вне хоккея. Хоккей для меня – это работа.

— А если останетесь совсем без него?
— Это будет сложно, потому что дети играют в хоккей. Я вырос в хоккее, хоккей мне всё дал. Я сделал себе имя в хоккее. Поэтому как остаться совсем без него – не представляю.

— «Живи в хоккее, а не хоккеем»?
— Я не только хоккеем живу. С ума сойдёшь, если одним хоккеем жить.

— С Сергеем Гомоляко вы остались в нормальных отношениях? Будете продолжать общаться?
— А что нам делить? Конечно, когда тебя увольняют – неприятно. Но если вас уволят, вы же не перестанете общаться с коллегами? Уволили меня абсолютно объективно. Команда не показывает результат, не играет, не находится в восьмёрке. Какие могут быть обиды?

— Были ли разговоры с руководством перед увольнением?
— Я общался только с Гомоляко последний месяц.

— Говорят, и его могут уволить…
— Кто говорит? Болельщики со своей позиции говорят. И они имеют на это полное право. Они же не знают всех тонкостей. Они просто хотят видеть свой клуб в плей-офф, тем более после того как с Белоусовым «Трактор» занимал призовые места. Конечно, у всех амбиции, и все хотят выиграть Кубок Гагарина. Сколько у нас команд – 28? И каждая хочет выиграть Кубок! Каждая!

— Болельщики не приезжали на тренировки, чтобы задать вопросы команде?
— Я не знаю. Я всегда открыт. В городе много людей встречал. И обо всём, что происходило, только один болельщик в ультимативной, нецензурной форме высказал мне претензии, чтобы я ушёл. Но это специфический болельщик со стажем, он инвалид. Я помню его ещё по тем временам, когда играл. После игры выпьет – и ходит, поздравляет ребят с победой, просит у них деньги якобы на обратную дорогу домой. Я против этого, ещё будучи игроком, денег ему никогда не давал. Вот он единственный, кто высказался: «Иди отсюда туда-то и забирай с собой того-то». Все остальные, кто подходил на улице, только от души поддерживали: «Не переживайте, всё получится, ребята постараются».

— До какого момента вы верили, что всё получится?
— Я и сейчас верю, что у «Трактора» всё получится.

— А у вас с командой?
— До последнего верил. А как иначе? Без веры жить невозможно. Если бы я засомневался, что тогда с ребят спрашивать?.. Если бы я хоть какую-то долю сомнения посеял в том, что мы выполним задачу, они бы никогда не сыграли. Надо верить до конца.

— Руководство давило со всех сторон…
— Мы можем рассуждать про руководство, про селекцию, сколько нам влезет. Но есть определённые факты. Команда находится на 12-м месте, по заброшенным шайбам вторая с конца, большинство слабое. И это абсолютно правильные претензии к тренерскому штабу, это мы игроков не довели. А вот почему мы не довели – здесь уже разговор должен быть между профессионалами. То есть между тренерами, менеджерами и людьми, которые понимают в хоккее. Болельщиков это не должно касаться. Болельщик должен видеть работу тренера, которая выходит на поверхность. Нет этой работы – значит тренера надо убирать. Это моё мнение. А внутренняя кухня должна оставаться внутренней.

— Но работа руководства должна осуществляться совместно с тренерским штабом.
— Конечно. Не может быть по-другому. Так выстраивается вертикаль. Есть президент клуба, есть менеджеры, тренеры, команда.

— В этом плане всё было гармонично?
— Не буду это оценивать. У меня есть своё видение. По моему мнению, происходившее в «Тракторе» было далеко от того, что должно быть. От того, что я видел в других командах, которые чего-то добились.

Тому же Гомоляко я очень благодарен за то, что он не побоялся, поверил и дал мне возможность работать. Но одно дело, когда тебе дают работать, и другое – когда не дают. В прошлом году давали работать и результат был. А в этом всё было уже немного по-другому.

— Пытались ли как-то изменить ситуацию?
— Конечно.

— По этому поводу встречались с губернатором?
— С губернатором я не встречался, он меня вызывал. На ковёр. Но губернатор далёк от хоккея, он не хоккейный человек. Он президент клуба, потому что команда финансируется из бюджета области. А любит или не любит он хоккей, понимает его или не понимает – это не обсуждается. Деньги идут – значит он должен быть президентом. Дальше идём вниз, следующий – Сеничев. Он работал в Магнитогорске. Не знаю, на какой должности. Вот он курировал хоккей, был нашим непосредственным начальником. За ним уже – Губарев, Гомоляко и Телих. Потом – тренерский штаб. Вообще, каждый должен заниматься своим делом. Если ты заместитель губернатора, ты должен помогать губернатору. Если ты помощник тренера, ты должен помогать тренеру. Если ты менеджер, то должен заниматься менеджментом, а не массировать игроков, к примеру.

— В вашу работу кто-то лез?
— Догадайтесь (улыбается). Не без этого.

«Мы платим хоккеистам огромные деньги. Что, переделать каток намного дороже?»

— Критику в свой адрес спокойно воспринимаете?
— Если на неё злиться, то никогда не вынесешь конструктива. Надо правильно воспринимать критику, анализировать её и делать выводы. Поэтому я больше люблю, когда меня критикуют, чем когда меня хвалят. Когда хвалят – это лицемерие, а когда ругают – значит есть за что. Но не всегда критика бывает обоснованной. Когда меня критикуют болельщики за то, что, например, Глинкин не забил в девятку, я выслушаю, скажу: «Да, не забил, будем работать, исправляться».

— Если сейчас вернуться назад, вы бы сделали что-то иначе?
— Наверное, да. Ошибки были, не одна и не две. Какие-то из них я уже проанализировал, сделал бы по-другому.

— Нет сожаления, что согласились на работу в «Тракторе»?
— Абсолютно нет. На самом деле, я очень благодарен за всё «Трактору» и Челябинску. Город достоин того, чтобы команда была в плей-офф, была в призёрах. Для команды и для болельщиков делается всё необходимое. Челябинск стал для меня родным, я болею, переживаю за «Трактор» всей душой. В Челябинске осталась частичка моего сердца. А отрицательный опыт – это всё равно опыт. В нём есть масса положительного.

— Что вы вынесли положительного?
— Во-первых, ни в какой ситуации нельзя опускать руки. Во-вторых, понял, как нужно с кем общаться. Все ребята разные, к каждому нужно находить свой подход. В-третьих, идеальная модель, которую ты держишь в голове, не всегда бывает такой и надо уметь подстраиваться под то, что у тебя есть. А остальные аспекты – более узкие.

— В будущем вы готовы вернуться в Челябинск, если произойдут какие-то перемены?
— Чтобы челябинская команда выиграла, в руководство клуба должны прийти профессионалы своего дела. А если они придут, то должны подбирать людей в свою команду. Кто это будет – неважно, они выбирают. Всё должно строиться сверху. Нельзя по-другому.

— Но во многих клубах КХЛ, к сожалению, именно так.
— Да, большая часть лиги такая.

— И тренеров в итоге продолжают увольнять.
— А кого увольнять — владельцев? Хотя у нас владельцев и нет. Разве что в Магнитогорске. Хоккей – это не прибыльный вид спорта, он выполняет социальную нагрузку.

— А как же разговоры о том, что КХЛ вторая лига после НХЛ в плане профессионализма, если непрофессионалы у руководства клубов?.
— Многое делается. На мой взгляд, европейские лиги профессиональней. Инфраструктура, стадионы, телевизионные показы. У нас что, все стадионы соответствуют нормам? Смешно. Да, в Питере шикарный стадион, в Ярославле, в Хабаровске очень хороший, «ВТБ Арена» тоже. Но есть же и совсем запущенные катки. И это говорит об уровне лиги. Сейчас спорят о том, переходить ли на площадки меньшего размера. Получается, мы в XXI веке не можем хоккейную коробку сделать на пару метров меньше? Для меня это дико. Говорят: площадка не приспособлена. Мы платим хоккеистам огромные деньги. Что, переделать площадку намного дороже?

— То есть КХЛ до НХЛ ещё далеко?
— К сожалению, пока да.

— У вас сейчас нет желания передохнуть, взять паузу?
— Я только приземлился в Москве, включил телефон – звонит Александр Сергеевич Якушев. «Ты где?» – спрашивает. Я говорю: «Вот только приземлился». А он: «Всё, хватит дурака валять, сопли жевать. Завтра тренировка у нас в 18:30». Для меня это было прям какой-то отдушиной. Тренируюсь, играю за команду Легенд. Пришёл – и тут все эти мужики, от Якушева до Мышкина, они все великие. Эта атмосфера, такой неимоверный кайф! Жить захотелось (улыбается). Им всем тяжело, возраст, куча болячек, но они именно что играют в хоккей, болеют за результат! Они делают на льду такое, ты сразу видишь уровень хоккеиста. У них ничего не поменялось с того времени, когда они ещё были молодыми. Просто бомба. Вернули меня к жизни. Душа радуется, поёт.