Леонид Вайсфельд – о «Салавате», Захаркине и КХЛ

Весной Леонид Вайсфельд после нескольких лет успешной работы генеральным менеджером в Новокузнецке и Екатеринбурге перешёл на аналогичную должность в Уфе. Вместе с Вайсфельдом в «Салават Юлаев» отправился и тренер Анатолий Емелин. Вскоре к работе подключился Игорь Захаркин.

Эксперты признали, что этим летом «Салават» провёл очень грамотную трансфертную политику, усилив все линии. На «предсезонке» команда выступала хорошо, а вот старт сезона провалила. «Салават Юлаев» замыкает турнирную таблицу чемпионата КХЛ, эксперты гадают о причинах, болельщики переживают, нервозность существует и внутри команды.

Приглашение в редакцию «Чемпионата» в данный момент сам Леонид Вайсфельд посчитал странным, ведь его команда сейчас на последнем месте и куда логичнее нам было бы пообщаться с Олегом Гроссом, чей «Автомобилист» лидирует. Однако положение уфимской команды удивляет не только экспертов, болельщиков, нашу редакцию, но и самого Вайсфельда. По его мнению, пресса уже должна была уничтожить «Салават» за такой старт, а вместо этого критика очень сдержанная.

О непростой ситуации уфимской команды и о том, как выбраться из неё, мы и спросили Леонида Вайсфельда. Также мы затронули темы развития КХЛ, селекционной работы, выяснили, что значит для самого Вайсфельда переход в Уфу, как долго он будет бороться за Анатолия Емелина, и по просьбе Александра Кожевникова — зачем в штабе нужен Игорь Захаркин.

«Не ожидал такого старта. Причины называть не хочу»

— «Предсезонка» у «Салавата» получилась хорошей, а начало сезона – провальным. В чём дело?
— Честно говоря, я вообще крайне удивлён, что так произошло. Я вижу две основные причины, которые не хотел бы называть. Я думаю, что мы внутри разберёмся. Откровенно говоря, я такого не ожидал.

— Сергей Гимаев считает, что на предсезонных сборах все игроки вашей команды старались, хотели пробиться в состав, а сейчас расслабились.
— Гимаев выдал военную тайну (смеётся). У всех команд КХЛ игроки на «предсезонке» старались попасть в состав. Мы не исключение.

— У «Салавата» новый коллектив, и всем надо сработаться.
— Я думал, что у нас очень опытные игроки и они должны быстро это сделать. Надеялся, успеем сыграться к началу сезона. Получилось, что нет. Казалось, чем опытнее игроки, тем меньше им надо времени на это. Выяснилось, что нет.

— Наоборот?
— Я вообще крайне удивлён, почему так! Состав вроде нормальный. Повторюсь, есть две причины, которые я просто не хочу называть. Надеюсь, что дело в этом. Если бы заранее знать всё на 100%, то мы бы сейчас на первом месте шли.

— То, что Анатолий Емелин никогда не работал с топ-клубами, не одна из этих причин?
— Во-первых, всё когда-то бывает в первый раз. Во-вторых, он достаточно опытный человек и не с улицы пришёл. Так, на всякий случай, человек был лучшим бомбардиром чемпионата страны, капитаном команды, которая доминировала и была на ведущих ролях. Но… может быть. Хотя тут однозначно нельзя сказать. Просто я думал, что на первом месте должны быть хоккейные аспекты.

— Насколько быстро могут решиться эти две проблемы?
— Одна может быстро решиться, а вот вторая… не знаю (улыбается).

— С составом у вас всё в порядке или есть дыры, которые надо залатать?
— Нет, дыр нет. Что мы могли – мы поправили. С моей точки зрения, есть некие моменты, которые я бы усилил, но сейчас нет возможности по разным причинам.

— Игроков нет?
— Да, плюс по деньгам мы всё выбрали. Тут есть ещё одна тема, которая меня волнует. Это, как ни странно, вопрос лимитчиков. Во всех командах, где я работал до этого, было пять-шесть кандидатов на два места. Даже в Екатеринбурге, где есть некоторые разногласия между школой и клубом, всё было в порядке. Сейчас мы даже этих двух найти не можем. Они у нас искусственные. Получается, что у тебя, к примеру, есть Бучневич или Голышев, лимитчики, игроки первого звена, а есть искусственные люди. И это проблема. И я крайне удивлён, потому что у школы Уфы очень хорошие условия, а людей нет. Я опять же представляю, в чём причина, но проблема решается не за один день. Будем пытаться исправить ситуацию.

— Не всё в системе клуба и в школе на таком серьёзном уровне, как казалось бы?
— Я считаю, что мы там один очень серьёзный момент упустили. И я это тренерам школы говорил. Сейчас будем в этом направлении работать. Это связано с селекцией. Мы в этом компоненте ведущим школам страны кардинально уступаем.

— По идее селекционная служба должна мощно работать в таких ведущих клубах…
— Вот это ключевая фраза — «должна работать».

«По обмену Лекомцева на Гончарова договорились ещё до игры»

— Недавний обмен Лекомцева на Гончарова – результат непростого турнирного положения «Салавата Юлаева»? И вы с Емелиным говорили о проблемах в обороне.
— Я говорил, что у нас проблема в защите связана не с качеством защитников, а с организацией игры в обороне. Что касается этого обмена, то здесь ситуация такая. Бывает, что очень нужен игрок, и ты готов отдать за него полцарства. У нас ситуация другая. В каждом клубе время от времени возникают ситуации некого недопонимания между отдельными игроками и тренерами. Соответственно, в организации хотят поменять игрока не потому, что он плохой хоккеист, а из-за этих проблем. И мы этим воспользовались.

— Лекомцев ведь почти год не играл…
— Да, у него была травма. Но, кстати, и у Гончарова тоже травма была.

— Вы договорились прямо по ходу игры с «Авангардом»?
— До игры.

— Ребята об этом не знали?
— Нет, мы им не говорили.

— Гончарова почему взяли?
— Мне нужно было решить вопрос с жёсткостью. Я знал, что у Омска проблемы с Гончаровым. А Лекомцев, наоборот, в атаке играет лучше, чем в защите.

— Не опасаетесь, что эти проблемы будут и у вас?
— Теоретически это возможно. Но у человека последний год контракта. Ему есть что доказывать. Плюс он ограниченно свободный агент. У нас, по крайней мере, права на него останутся. И мне кажется, Макс – парень амбициозный, ему выдавалось намного больше авансов, чем он сейчас оправдал. Я считаю, что он ещё не всё сказал, ещё может.

— Почему так долго тянули с обменом Алексея Кайгородова?
— Я хотел найти обмен. В этом году мы расторгли контракты шести человек. Все эти люди подписали контракты на условиях значительно хуже, чем в «Салавате». Это вопрос денег. Что касается Лёши, то я с большим уважением к нему отношусь, его квалификация не вызывает сомнений. Но нас не устроило соотношение «цена – качество». Я это говорю вам, я то же самое сказал и ему.

— Шесть человек с компенсацией — это немаленькие деньги. Не ударила ли такая ситуация по бюджету клуба?
— А если им платить зарплату, то получилось бы в пять раз больше. У меня бы тогда вообще не было простора для манёвра. Из двух зол выбирают меньшее.

Игроки часто обижаются, считая, что их недооценивают… Но я так вижу ситуацию: у меня есть очень сильный игрок, а мы по каким-то причинам считаем по-другому. Но когда мы хотим от него избавиться, за ним ведь должна очередь выстроиться, если он сильный? Но очереди почему-то нет. Никто не спрашивает. У человека действующий контракт, мы говорим, что готовы поменять, а все говорят: «Неплохой игрок, но не за эти деньги». Это у меня история была в Тольятти. Позвонил один агент и говорит: «Леонид, вас интересует этот игрок?» Я говорю: «Нет». Он говорит: «10 тыс. долларов». Я говорю: «Да». Потому что я был уверен, что он 50 тыс. стоит. Парень приехал и стал серебряным призёром чемпионата страны. Так что тут смотря за сколько.

— Всё-таки по сравнению с предыдущими клубами в «Салавате» у вас неограниченные возможности?
— Ограниченные. Конечно, денег больше, чем в Новокузнецке и Екатеринбурге. Ограниченность проявляется в другом. Я говорил, что нет лимитчиков, например. И эти позиции я должен закрывать дорогостоящими игроками. То есть лимитирование другого плана. Я работал в богатом клубе в Тольятти, в достаточно стабильном «Атланте», при полной нищете в Новокузнецке, при очень скромном, но стабильном бюджете в Екатеринбурге и теперь в Уфе. И я вам могу сказать, что проблемы везде одни и те же. Просто разный уровень денег. Здесь ты не знаешь, что делать с игроком за 70 млн, а там — с игроком за 3 млн. Вся разница.

— Расстроились, что так получилось с Андреем Зубаревым? Он бы сейчас помог Уфе.
— У него закончился контракт. Мы сделали ему предложение больше, чем у него было. СКА сделал предложение ещё больше.

— Почему Хлыстова на лавку посадили?
— Нет, не посадили. Он пришёл с температурой, говорит, ребята, я выйду, если нужно. Ничего там такого нет, никто его не сажал. Денис — мужик, он как раз нужен был. Мне вот Твалтвадзе, когда комментировал Новокузнецк, звонил, просил рассказать, почему тот не играет или этот, я ему рассказывал. Зачем домыслы какие-то?

«Мы просто себя не уважаем в профессиональном плане»

— Голкипера Сведберга в межсезонье называли «котом в мешке», а вы считали, что это стабильный вратарь.
— Я и сейчас считаю, что это сильный вратарь. Анализирую голы, которые мы пропустили, и могу сказать, что там просто невероятное стечение обстоятельств. Играли с Омском, счёт 2:2, выровняли… И вдруг за семь минут до конца Лепистё сбивает Сведберга, этот падает, забивают гол. И потом говорят: «У вас вратари слабые». Вот как это назвать? И таких эпизодов – куча. Голов Сведберга немного.

— А эпизод, когда он клюшку бросил?..
— Ну, проиграли – расстроился парень. Тут ничего страшного нет. Штраф заплатит, и всё. На его бюджете это не сильно скажется.

— По сравнению с прошлым годом вратарская позиция стала сильнее?
— У нас сильные вратари. Я немножко недоволен Сохатским. В прошлом сезоне он был первым вратарём с Ирвингом, а тут привезли зачем-то Сведберга… Вот Сведберг отравился, Сохатский выходит играть – 20 бросков, пять шайб пропущенных. Каждый четвёртый бросок – гол.

У меня такая же ситуация была с Лобановым в «Автомобилисте». Мы только приехали, у него заканчивался контракт, и его агент говорит: «Он лучший вратарь Кубка надежды и хочет в шесть раз больше, чем получал». Я наступил на горло собственной песне, повысили его контракт почти в три раза. И где сейчас лучший вратарь Кубка надежды? Вон, у нас в «Торосе».

Я часто говорю агентам: «Эти деньги нужно унести». Когда мало денег – это очень плохо, но много денег – это тоже проблема. Я об этом раньше не думал. Первым мне об этом сказал Пётр Ильич Воробьёв: «Лёнь, молодым нельзя платить большие деньги». Я думал, как нельзя, если игрок в 18 лет забивает больше, чем 25-летний хоккеист? Но сейчас я согласен. Я много игроков видел и как судья, и как скаут, и как менеджер и совершенно ответственно заявляю: единицы могут с этим справиться. Это должно быть правильное вложение денег. У нас в Новокузнецке был один персонаж, у него три джипа и съёмная квартира с двумя кошками. А эти джипы стоили как раз как хорошая квартира в Новокузнецке. Есть ребята, которые правильно вкладывают деньги и даже после завершения карьеры могут себя обеспечить. У вас же в гостях был Гуськов, который сказал: «Я бы мог сейчас на Бали жить…» Вот – молодец.

— Клубы виноваты в том, что у игроков завышенные контракты?
— Я даже конкретизирую. Не столько клубы, сколько хозяева. Я, например, когда прихожу в клуб, говорю: «Я могу сделать команду даже за три копейки, вы скажите бюджет, просто тут будет вопрос, какого уровня». Но тут есть амбиции хозяев.

Что значит лучшая селекция? Лучшая селекция – это можно сказать в апреле. А сейчас пока медицинский факт заключается в том, что мы на последнем месте. Теперь вопрос: у кого лучше селекция, у нас или ещё у 27 команд лиги?

— А реально всем клубам договориться?
— Нереально. Приведу пример. У нас в КХЛ запрещена аренда игроков, но она есть. Почему? У меня была ситуация. Я судил и параллельно работал в «Торонто», а Новокузнецк предложил мне работать у них генеральным менеджером. У меня было одно условие, что я остаюсь работать в «Торонто». В Новокузнецке согласились. Потом я звоню в «Торонто», объясняю всю ситуацию, говорю, что закончу судить и смогу совмещать работу. Там тоже соглашаются.

Вдруг! Буквально через месяц в НХЛ выходит приказ, что скауты клубов НХЛ не могут работать генеральными менеджерами в элитных европейских лигах. Получилось, что в Новокузнецке я не могу работать генеральным менеджером, а в воскресенском «Химике» могу, потому что они играли уровнем ниже. В итоге в «Торонто» сказали, что мне нужно сделать выбор, а я говорю: «Давайте я устроюсь туда, например, «дворником», а на самом деле буду работать генеральным менеджером». А мне отвечают: «Нашему генеральному менеджеру позвонит Билл Дэйли и спросит: «Работает ли у вас Вайсфельд?» — «Работает». — «А кем он в Новокузнецке работает?» — «Советником мэра по спорту». — «Эй, а кем он там действительно работает?» И менеджер будет вынужден сказать правду.

Это я к тому, что не нужно себя обманывать. Запрещена аренда в КХЛ. Как говорят: если вам нужен шпион Васька, то он живёт этажом выше. Я всегда был категорически против аренды, иначе 80 процентов топовых игроков будут принадлежать трём-четырём клубам. Это к ответу на вопрос, почему нельзя договориться. Потому что нельзя договориться. Мне кажется, что мы просто себя не уважаем в профессиональном плане, когда люди переходят из одной команды в другую по 10 раз и говорят, что это не аренда. Юридически это не аренда, но все всё прекрасно понимают. Поэтому и нельзя договориться.

— Потолок зарплат в КХЛ есть?
— Есть, и потолок соблюдается. Я не сторонник кого-то проверять. Если есть нарушения, то рано или поздно они проявятся. На данный момент не зафиксировано ни одного нарушения. И даже возвращаясь к теме аренды, можно привести три-четыре очевидных случая, а что касается потолка зарплат, то я таких случаев не знаю.

— У «Салавата Юлаева» много места под потолком?
— Нет, не много. Но здесь есть два момента. Это потолок зарплат в КХЛ и твой бюджет в клубе. Твои возможности могут быть ограничены только потолком зарплат, а могут ещё и клубным бюджетом.

— Но совершенно верно тот же Брызгалов говорит, что если 28 клубов договорятся между собой, чтобы снизить зарплаты, игрокам же всё равно некуда будет деться.
— Простой пример: вы приходите в магазин, и там женские сапоги стоят в пять раз дороже того, сколько должны стоить. И вы очень хотите их, а муж не может отказать. И всё, кто-то же купит эти сапоги (смеётся). То же самое с игроками. Он хочет столько-то. Одни ему не дадут такой контракт, а другие согласятся. Хочу и всё. Да, все переплачивают.

Например, когда я судил, у меня зарплата преподавателя в институте была 110 рублей. Свистки не продавалась. Были самодельные, которые делали слесари, и стоили они три рубля. И тут Губернаторов привёз мне из Канады фирменный свисток за 50 рублей. И я его купил. Я потом с ним 9 лет работал. Мне он был нужен. Если бы он стоил 100 рублей, я бы заплатил и 100.

— Но многие игроки не стоят таких денег.
— И свисток этот не стоил таких денег, но он был мне нужен (смеётся).

— Клубы ведь должны стремиться к самоокупаемости, мы же постоянно сравниваем себя с НХЛ.
— Если мы сравниваем КХЛ с НХЛ в экономическом плане, то здесь надо говорить не о хоккее, а о социальной составляющей нашего общества. Это совсем другая тема. Это больше не с хоккеем связано. Раньше в НХЛ окупаемыми были только семь-восемь клубов, а остальные были дотационными. Но мы не можем делать цены на билеты по 80 долларов, продавать права на телетрансляции.

А при этом есть амбиции хозяев. Ну, хочется им. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Это просто данность. Реалии нашего времени. Сейчас осень, а зимой пойдёт снег. Правильно это или нет – он всё равно пойдёт. Так и здесь. Мне мой бывший начальник в «Торонто» Хедберг говорил, когда я чем-то возмущался: «Ты можешь повлиять на ситуацию? Нет? Тогда не суетись и расслабься. Сиди и жди, чем закончится».

«Из-за Лазарева чуть ли не война началась с Паремузовым»

— Почему так легко отпустили Дениса Толпеко?
— Предельно простая ситуация. У нас оставалось одно место крайнего нападающего в четвёртом звене, на которое было четыре человека. Толпеко из них был самым дорогим, а уровень их игры примерно одинаковым. Он, кстати, почему не играет за «Торпедо» в последнее время? С Толпеко произошла такая же ситуация, как с Кайгородовым. Эти позиции должны занимать люди с контрактами по 3-5 млн. Голодные игроки из ВХЛ, молодые ребята. А так Толпеко хороший игрок и отличный парень, вообще никаких претензий.

— Прохоркин «оживает»?
— Сложный вопрос. Если на него смотреть как на простого игрока, то он играет хорошо. Если мы его позиционируем как звёздного игрока, то, конечно, нет.

— А вы его позиционируете как звезду?
— Мы никак не позиционируем. ЦСКА нужен был Кутузов. Как я смотрю на такие вещи? Если кто-то очень хочет кого-то, я должен из этого извлечь максимальную выгоду. Мне нужен был центральный — Энгквист. Энгквиста мне отдавали, но я посчитал, что Энгквиста за Кутузова маловато. Прохоркин стал частью соглашения. Обычно большие обмены строятся вокруг чего-то. Николай не был ключевой фигурой в этом обмене, просто он был задействован. Как Форсберг в своё время не был ключевой фигурой в обмене Линдроса, а закончилось тем, что у Форсберга два перстня. Это никак не характеризует человека, кстати.

— У Прохоркина в Уфе нет проблем с дисциплиной?
— Я не вижу у него звёздной болезни. Он скромный парень! Я вообще изначально думал, что, может, на Малыхина его поменяем. Условия у Прохоркина получились хуже, чем в ЦСКА. Мне все стали говорить, что я специально ему предложение сделал хуже из-за затянувшихся переговоров. Но это не так, сколько было, столько предложил.

В нашем бизнесе нельзя переходить на эмоции. Ты можешь, например, с кем угодно разругаться. Вы, допустим, поругались из-за игрока Иванова, а через час вам надо уже контракт Петрова обсуждать. Почему одна ситуация должна на другую проецироваться? Это с опытом приходит. Поначалу я всё очень эмоционально воспринимал, возмущался.

— А конфликты случались?
— Мы с Паремузовым друзья. Но по Лазареву у нас была война. Причем ситуация глупая, Лазарев хотел к нам, мы его звали. Но агент завысил цену. Я говорю: «Ты отдаёшь себе отчёт, где мы, а где Англия вообще?»

— Вы с Кириллом Кабановым общались?
— Нет. Нам принадлежат права на него, но он может играть в Европе и в Америке. Я пообщался с его агентом, и два месяца нет ответа.

Учитывая, что мы сейчас на последнем месте, СМИ о нас ещё неплохо говорят. Мне кажется, что нас уже должны были уничтожить. Вот вы меня пригласили, а мне кажется, что не должны были приглашать… Генерального менеджера последней команды в лиге.

— Про отца Кабанова ходили разные разговоры, что он плохо влияет на карьеру сына.
— Отец у него абсолютно нормальный человек. Как было? Среди игроков 92-го года Кабанов считался самым талантливым, Кузнецов был где-то позади, не говоря уже про остальных. В такой ситуации люди думали, что поймали бога за бороду.

Сейчас отец Кабанова вообще не участвует в переговорах о контракте сына. Дело не в папе, а в Кирилле. Да я уже и думать о нём забыл. Нам и некуда его в состав поставить… Даже если он скажет, что хочет у нас играть, на дворе сентябрь. «Предсезонка» прошла, он женился летом. Он готовился вообще к сезону?
За мою практику назову лишь единицы, кто мог подготовиться индивидуально. Невозможно подготовиться. Индивидуально это сделать очень сложно, даже если ты дисциплинированный человек. Игорь Королёв, Олег Петров, может, ещё пара человек могли прийти в команду посреди сезона и были в порядке. Это очень сложно сделать.

«В Екатеринбурге я долго боролся за Емелина»

— Вы считаете себя антикризисным менеджером?
— Я просто считаю себя профессионалом. Как папа меня в шесть лет привёл в московский «Спартак», я больше ничем другим не занимался. Я прошёл обучение, работал в институте на кафедре хоккея, был судьёй, скаутом, генеральным менеджером. Я больше ничем в этой жизни не занимался. Мне кажется, я знаю этот предмет лучше всего.

— Были готовы, что попадёте под шквал критики в Уфе?
— Ещё не очень и попали. У нас публичная профессия. Неизвестно где давления больше, в Новокузнецке или в Уфе.

— А со стороны СМИ?
— Учитывая, что мы сейчас на последнем месте, СМИ о нас ещё неплохо говорят. Мне кажется, что нас уже должны были уничтожить. Вот вы меня пригласили, а мне кажется, что не должны были приглашать… Генерального менеджера последней команды в лиге. Почему не пригласили Гросса? Он на первом месте, а я на последнем (улыбается). Так что с нами всё по-божески ещё. Когда я судил, давление было не меньше.

— Вы будете за Анатолия Емелина бороться до последнего? У вас свой тандем?
— В Екатеринбурге я долго боролся за Емелина. Действительно долго. Почему? Я в этом бизнесе достаточно циничен, главное – результат. И я боролся за Емелина, потому что понимал: никто лучше его не сделает работу на тот момент. Пока я буду это видеть, буду за него бороться, а не потому, что мы с ним друзья. Бизнес есть бизнес.

— Не исключаете, что сможете разойтись?
— Этого не исключает никто. Я восемь лет работал в «Торонто». У меня был шеф Андерс Хедберг, которого я считаю своим учителем в этом бизнесе. Он был ассистентом генерального менеджера, а потом его уволили. Я не мог понять, как же так. «Леонид, мы работали восемь прекрасных лет, это надо ценить», — ответил он. В этой жизни нет ничего постоянного.

«Запланированный спад – это первый класс, вторая четверть. Может, Кожевников просто этого не знает?»

— Разговоры о возможном возвращении Быкова сильно напрягают?
— Меня точно нет. Как и тема про приход Захаркина. Если бы Емелин не хотел, Захаркина бы не было в команде. Это была моя идея.

— Вы спонтанно Захаркину работу предложили?
— История такая. Мы с Захаркиным друзья, как-то говорим по телефону, и вдруг у него параллельный вызов от Славы Быкова. Перезванивает мне Захаркин через 20 минут и говорит, что Слава написал заявление об уходе из СКА. Я понял, что Захаркин освободился, и предложил ему. Потом нашим тренерам сказал о том, чтобы его пригласить в команду. Все согласились. Потом обсудили сумму и договорились. Захаркин появился не как альтернатива кому-то.
— Вы же знаете, какое в целом скептическое отношение к Захаркину. Запланированный спад, другие его высказывания всегда высмеивались… Вот Александр Кожевников просил у вас спросить, зачем «Салавату» Захаркин.
— Я, кстати, смеялся по поводу запланированного спада. Это первый класс, вторая четверть! Спортивная форма подвержена волнообразности. Это проходят на втором курсе института. Может, Кожевников просто этого не знает? Понятно, что будут спады и падения. Просто Захаркин сформулировал фразу немного неправильно. Он же не вывел сначала команду на пик формы, а потом запланировал её убить! Это было прогнозируемо просто. Мне кажется, это всем очевидно. Не нужно цепляться к словам и вырывать их из контекста.

— Игорь Владимирович всегда любил поговорить...
— Любил поговорить? Просто он очень много знает, в отличие от многих экспертов.

— Захаркин намного меньше получает в «Салавате» по сравнению с тем, какая зарплата у него была в СКА?
— Если честно, я не знаю, какая зарплата у него была в Санкт-Петербурге.

— Сейчас его зарплата адекватна?
— Абсолютно. Я считаю, что у каждого специалиста и игрока есть своя цена. Кому-то переплачивают, кто-то бывает недооценён. Но то, что сейчас получает Захаркин, — это вполне заслуженные, честные деньги.

— Чем конкретно Захаркин занимается в «Салавате Юлаеве»? Как у него происходит взаимодействие с Емелиным?
— У нас постоянно проходят дискуссии по поводу состава. Допустим, тренеры говорят: надо сделать то, то и то. Захаркин, в свою очередь, говорит: нет, ребят, я бы вам посоветовал сделать так и так. Емелин в итоге принимает решение.

Почему-то люди с иронией относятся к должности координатора, которую занимает Захаркин. Мы много общались по работе с тренерами школы. Он сейчас очень серьёзно озабочен созданием хоккейной академии, то есть тем, чем заняты в Санкт-Петербурге и Ярославле. Это глобальный проект. У нас в Башкирии много команд: «Толпар», «Торос», «Батыр», «Агидель». Со всеми мы намерены работать. Я всем тренерам нашей системы сказал, чтобы они обращались за советом к Захаркину. С ним обсуждаются все вопросы первой команды.

Я вообще считаю, что алгоритм взаимодействия в коллективе должен быть следующим: я, как генеральный менеджер, должен принимать решение, подписывать игрока или нет, но перед тем, как принять решение, я должен выслушать мнение всех. Прежде всего главного тренера, но, помимо этого, врача, скаутов и так далее. Но подписываю контракт я, и именно я несу ответственность. Взять определение состава на игру. Я могу высказать своё мнение, Андреев и Захаркин — своё, доктора опять же послушаем, скажет, кто здоров, а кто нет. Но в конце концов решение принимает Емелин.

Знаете, это в Караганде однажды случай был. Главный арбитр подъезжает к судье за воротами и спрашивает, был ли гол. Тот говорит, что был. А он подъезжает к судейскому столику и объявляет, что шайба не засчитана!

Или ещё у нас в Новокузнецке ситуация была. Мы проигрывали матч в Нижнем Новгороде. По моему мнению, вратарь не выручил. У нас тогда Юра Ключников играл. И перед матчем в Ярославле с тренерским штабом думаем, кого ставить на игру. Я предложил тогда ещё совсем молодого Илью Сорокина, а Емелин изначально был против. Мол, мы с 17-летним пацаном в воротах десяток получим. Но какая разница, с Ключниковым или с Сорокиным проигрывать? Этого парня мы хотя бы натаскаем. Другие тренеры поддержали идею. В итоге Емелин махнул рукой и решился поставить Сорокина, и мы обыграли «Локомотив» в Ярославле, притом что у нас был не состав, а детский сад. Емелин мог бы настоять на своём и поставить Ключникова, но прислушался к нам и выпустил Сорокина.

Я это всё к чему? Что бы там ни говорили в прессе специалисты и эксперты про Захаркина, пока Емелин главный тренер — решения будет принимать Емелин. Кто бы там рядом ни был, Захаркин, Вайсфельд или папа римский, последнее слово всё равно будет за Емелиным. Это что касается непосредственно игровых моментов. А если говорить о подписании игроков, то они ко мне могут все прийти и хоть хором сказать: «Нам нужен Пупкин»! А я на это смело могу ответить: «Забудьте, этого человека никогда не будет в нашей команде».

В «Торонто» в своё время был хозяин, который русских не любил. И скауты ему говорят: «Есть такой парень — Сергей Фёдоров, будущая звезда, но он русский, может быть, всё-таки задрафтуем?» А он как отрезал: «В нашей команде не должно быть русских, негров и индейцев!» Ну, русских ладно, негров — чёрт с ними, но индейцев-то почему? (Смеётся.) Есть обстоятельства, о которых люди могут даже не догадываться.

«В Уфе организация, с которой можно выиграть Кубок Гагарина»

— Когда вам впервые поступило предложение из Уфы? Это было уже при Александре Семаке?
— Началось всё с того, что какие-то игроки «Автомобилиста» говорили между собой: «Вайсфельд будет в «Салавате». Что касается предметного общения, то со мной на эту тему разговаривал Семак.

— Может, в Екатеринбурге думали, что не перебьют уфимское предложение?
— Там, на самом деле, какая-то Санта-Барбара (улыбается). Я не знаю, что произошло. При этом о Екатеринбурге я могу сказать только хорошее. Проблемы с деньгами были, но в целом это были великолепные два года. Я настоящее удовольствие получал от работы там.

— «Салават Юлаев» для вас — это повышение?
— В Екатеринбурге мне нравилось всё, кроме того, что там не было шансов бороться за медали. А за то, что они сейчас идут на первом месте, я могу только порадоваться.

— С Олегом Гроссом общаетесь? У вас интересная рокировка получилась. Вы перешли из «Автомобилиста» в «Салават Юлаев», а он из «Салавата Юлаева» в «Автомобилист»...
— Да, безусловно. Никто же не знает, что будет завтра, со всеми генеральными менеджерами должны быть рабочие отношения. Более того, могу сказать, что я даже его назначению немного поспособствовал. Перед уходом из «Автомобилиста» со мной посоветовались, кого пригласить на замену. Я сказал, что на рынке есть этот, этот и этот. Они выбрали Гросса.

— Кто творец этого промежуточного успеха? Разин? Гросс?
— Как по мне, то всё-таки Бобров. Хотя ребята молодцы, могу сказать только хорошее. Если честно, «Автомобилист» может выиграть Кубок Гагарина, но это будет исключением из правил. Как, например, ХК МВД, вышедший в финал Кубка Гагарина.

— «Лев» едва не выиграл.
— Там совсем другая история, «Лев» был богатой командой, с отсутствием лимита на легионеров. «Лев» — это то, о чём сейчас Гимаев говорит. Это тот же «Йокерит», который вполне может выиграть Кубок Гагарина. В Екатеринбурге не та организация. То, что мы сейчас играем плохо, нас не красит. Но Уфа – это та организация, с которой можно бороться за что-то серьёзное. Можно выиграть. Я не говорю, что в Екатеринбурге нельзя, может на них завтра упадёт мешок с деньгами…

Просто я достаточно давно работаю, и в своё время, когда я был в Тольятти, Уфа брала у меня в аренду игроков. Для них за счастье было взять хоккеистов из нашего пятого звена, понимаете? И где сейчас Уфа, а где Тольятти, где «Атлант»? Или ЦСКА, который 33 раза был чемпионом, а потом опустился в низшую лигу. А потом пришла «Роснефть». Никто не знает, что будет завтра. А СКА? Я же помню, у них там была небогатая команда, когда мы туда судить приезжали.

Я немного отвлекусь и расскажу анекдот. Встречаются два старых друга, один преуспевающий бизнесмен, второй – опустившийся гражданин. Делятся новостями. Первый рассказывает о том, что всё у него отлично, семья, бизнес, всё в порядке. Второй жалуется, что разорился, жена ушла. Что делать, спрашивает. «А ты повесь в ванной объявление «Так будет не всегда», и жизнь изменится». Через некоторое время встречаются – оба в порядке. Второй благодарит друга за дельный совет, а в ответ слышит: «Ты объявление снял? И не снимай…» Главное — понимать, что так будет не всегда. Помните, в Новокузнецке была самая богатая команда лиги? Когда они бронзовыми призёрами стали. Это была самая богатая команда лиги. Вернёмся к Уфе. На сегодняшний день здесь есть возможности.

В Екатеринбурге я долго боролся за Емелина. Почему? Я в этом бизнесе достаточно циничен, главное – результат. И я боролся за Емелина, потому что понимал: никто лучше его не сделает работу на тот момент. Пока я буду это видеть, буду за него бороться, а не потому, что мы с ним друзья. Бизнес есть бизнес.

«Предлагали стать главным арбитром, но я отказался»

— Владимира Плющева назначили главным арбитром КХЛ. На вас с этим предложением не выходили?
— Выходили. Почему отказался? Если честно, мне это неинтересно. Просто сейчас мне это неинтересно. Это слишком узкая сфера. Я ведь мог по возрасту ещё 10 лет судить. Но решил закончить эту карьеру. По своей инициативе с судейством закончили два человека – я и Бардин. У меня было много причин, но основная в том, что я понял: в этом бизнесе я себя исчерпал, ничего нового. Если бы я был безработным и мне предложили эту должность, я бы согласился.

— Как вам работа судей? Николишин жалуется, что не может донести до ребят, за что судьи их удаляют. Не могут понять в клубах некоторые аспекты нынешнего судейства.
— Это было всегда. Выигрывает команда, проигрывает тренер, а во всём виноват судья. У меня есть определённые взгляды на эту проблему. Я неоднократно говорил об этом. Когда мы проходили подготовку к Олимпиаде в Нагано, процессом этим руководил Льюис, возглавлявший судейский корпус в НХЛ. Так он говорил: «Не ищите приключений на свою голову, не нужно ничего выдумывать». Не нужно выдумывать такое, что ты потом не сможешь объяснить. Они же себе напридумывали какие-то вещи.

Когда у меня возникают вопросы, я просто беру момент и посылаю его Саше Полякову, который занимается методическими вопросами судейства. И интересуюсь, правильно это или нет. Меня не интересует, что будет с судьёй: накажут его, отстранят, лишат премии. Мне важно понять, что правильно, а что нет. Многих же вокруг интересует процесс наказания арбитров. А почему его не оштрафовали? А почему его не отстранили? Мне важно понимать, ошибся судья или нет.

Ведь мы же тоже игроков наказываем. Они мне порой говорят: «Вы нас денег лишаете, так скажите мне, что я сделал неправильно?» Вот и я прошу Полякова объяснить, почему так, а не иначе. Рекомендации же постоянно меняются. Возьмём те же буллиты. Раньше давали один за сезон, потом разогнались и выписывали по три в одной игре. Теперь опять вернулись к старой трактовке. Я хочу получить внятное объяснение. Он должен сказать мне: «Вайсфельд, в этом моменте судья поступил правильно согласно инструкции». Или сообщить, что судьи ошиблись. И тогда я иду в раздевалку и говорю: «Парень, тебя удалили, но ты всё сделал правильно. В следующей игре действуй так же». Или я говорю о том, что удалили его правильно, он подвёл команду и в следующий раз за это будет наказан деньгами.

— Вы считаете нормальным, что судьями руководит человек, никогда судейством не занимавшийся? Президент КХЛ Дмитрий Чернышенко считает Владимира Плющева идеальной кандидатурой.
— Лет 10 назад я ехал в машине и по радио сказали, что провели анализ успешности нефтяных компаний. И пришли к выводу, что если во главе стоят производственники, показатели ниже, чем если руководят компанией финансисты и экономисты. Я к чему это говорю. Для того чтобы руководить, не обязательно быть самим судьёй. Хотя, конечно, всех удивило это решение. Никто не ожидал, что Плющев будет. Но надо отдать ему должное, Плющев человек харизматичный. Меня спросили не так давно, хорошо ли для судей, что назначили именно его? Я ответил, что очень хорошо. По крайней мере, потому, что он их будет защищать. Плющев всё время защищает судей и правильно делает.

— Он снял с плей-офф Оленина в прошлом сезоне.
— И это нормально. Я вообще против позиции о том, что нужно защищать честь мундира в любом случае. Отсудил хорошо — молодец. Отсудил плохо — получи наказание. Но и не надо втаптывать в грязь людей ни за что.

«Почему в одной лиге мы играем по разным правилам?»

— В ситуации с Малыхиным чего не хватило для перехода? Денег? Игроков?
— Не смогли договориться с «Ак Барсом».

— Если не секрет, сколько вы готовы были отдать за Малыхина?
— Нисколько. Я готов был игроков отдать.

— А Коваржа не было желания перетащить в Уфу?
— Мы пытались. И потом, что значит перетащить? Сейчас не надо никого тащить. Он ограниченно свободный агент. Они сделали ему предложение. Если бы мы пошли в лоб, нам нужно было бы заплатить за него 130 млн. Я посчитал, что это много. Сейчас всё открыто, цивилизованно.

— Делали предложения Кадейкину, Шмелёву. Насколько сильно хотели их?
— Мы хотели. Тут скорее вопрос, насколько игрок хотел к нам. Там же алгоритм действий какой: одна команда делает предложение, другая команда делает предложение, и у первой есть семь дней, чтобы повторить его. Как правило, вторая команда делает предложение, которое повторить невозможно. Как по Кугрышеву. Понимаете, вот вы хотите меня забрать, а я говорю такие условия, которые вы не можете выполнить. От желания игрока всё зависит.

— Со Шмелёвым знали же, что там Жамнов схему провернул, что надо было людей в «Спартаке» оставлять?
— То же самое. В принципе, они не могли повторить эти условия. Кстати, я читал интервью с Жамновым, он здесь же сидел и сказал, что СКА спас «Спартак». Это всё правильно. Но моё видение проблемы следующее. СКА заплатил большие деньги за этих игроков, там вроде фигурирует какая-то сумма в 300 млн. Я считаю, что честно было бы сказать: «Ребят, тут «Спартак» загибается, кто хочет купить эту команду?» Естественно, даю 99,9%, что никто бы этого не смог, кроме СКА. Что произошло у нас? Сидим, тишина, вдруг бах — и 16 человек из «Спартака» в СКА, потом хоп — пол-«Атланта» тоже там. Это же неправильно. По каким правилам мы играем?

Они говорят, что утащили бы игроков по другим командам – не вопрос. Тут лига должна сказать: «Ребят, вы можете забрать этих игроков, но вы должны забрать всех». Как тендеры проводят? Нужно сделать то-то и то-то, но условия ставят такие, какие может выполнить кто-то один. То же самое и здесь. Сделайте по-честному! Так же нельзя. Я сижу, переговоры с Лёшей Дементьевым по поводу Шестёркина веду, а вот сколько процентов матчей он будет играть, а что здесь, а что там… А тут раз — и Шестёркин здесь. Вот это мне крайне не нравится. А то, что они «Спартак» спасли, – молодцы. Но, ребят, давайте это цивилизованно делать.

«Динамо» Рига, «Динамо» Минск, «Барыс», «Йокерит», «Слован», «Медвешчак» — у них нет лимита на легионеров. Почему мы по разным правилам-то играем? Вот в чём вопрос.

— Оцените все разговоры о смене руководства в КХЛ, стремлении Фетисова. Как-то клубов это касается?
— Никак это клубов не касается. Честно скажу, мне это даже неинтересно. Это из той же оперы, что я на ситуацию повлиять не могу, так чего волноваться. Ну, понимаете, вот, например, завтра поменяется руководство в КХЛ. Что изменится у меня? Ничего.

«Захаркин может появиться на лавке, обсуждали это»

— Вернёмся к вашей текущей ситуации. Емелин сейчас нервничает?
— Все нервничают. И я нервничаю, и Емелин, и Захаркин, и все игроки нервничают.

— Похожая ситуация в «Динамо» была, когда Витолиньш говорил, что чувствует дыхание Знарка в спину, как сейчас в «Салавате».
— Да нет, это везде, это в 30 командах в лиге дыхание в спину. За всеми стоит очередь, поверьте мне. За каждым главным тренером КХЛ стоит очередь. Сейчас скажут, что освобождается место главного тренера в каком-нибудь клубе КХЛ, сразу будет 15-20 желающих. Помните, «Югра» объявила конкурс на замещение директора? Там же сразу много очень желающих. То же и здесь. Вот если завтра скажут, что освобождается должность тренера команды 2007 года, то я не уверен, что большая очередь будет. А вот если в КХЛ – сразу скажут: «Я сейчас приду и всё вам сделаю».

— Емелин считается главным учеником Воробьёва. Действительно один и тот же стиль у команд?
— Абсолютно разный, это раз. Вся проблема заключается в том, что Емелин девять лет работал с Воробьёвым. Я не так долго с Воробьёвым работал, но на моё хоккейное мировоззрение работа с ним очень сильно повлияла, я раньше по-другому хоккей воспринимал. Но мне иногда так хочется попросить журналистов замолчать и не говорить о том, что Емелин от обороны играет, потому что он сам, наверное, из-за этого уже думает, что мы играем от обороны. При этом мы летим в атаку и находимся сейчас на последнем месте по пропущенным. Вот так мы играем от обороны. Я думаю, что он, конечно, очень многому научился у Петра Ильича, но они играют в совершенно разный хоккей.

— Вы исключаете вариант, что Захаркин на лавке будет?
— Почему? Нет-нет, мы как раз вопрос этот обсуждали. Он, конечно, может быть на лавке, этот вопрос мы обсуждали как раз.

— Это будет его первый тандем без Быкова на лавке…
— Мне кажется это такая ерунда, такие штампы… Ничего в этой жизни постоянного нет. Ничего. Чернышёв с Тарасовым тоже работали-работали в сборной, а потом пришёл Бобров. Всё меняется. «День драфта» не смотрели фильм? Посмотрите, очень интересный. Там два генеральных менеджера разговаривают. Один другому обмен одного игрока на другого предложил, тот не согласился. Потом звонит ему, говорит, что всё-таки согласен, а первый говорит: «Ты мне ещё вон того игрока отдашь». — «Как так? Ты же называл другие условия». — «30 секунд назад мир был другой».

— Что должно произойти, чтобы Захаркин появился на скамейке?
— Не знаю. Емелин ему сказал: «Вставай прямо сейчас, ты нам нужен». Но мы подумали и решили, что не надо. Он говорит: «Толь, я встану, сейчас же начнутся разговоры, что Емелина убирают». Не нужно нам никаких разговоров. Ничего сверхординарного не должно произойти, чтобы он встал, просто Емелин должен сказать об этом.

— Получается, все эти разговоры вокруг команды влияют на тренерский штаб?
— На всех по-разному. Понятно, что они меня не вдохновляют, но я могу абстрагироваться. Я всё говорю: «Ребят, я 10 лет судил, и если бы я не абстрагировался от того, что про меня говорят, я был бы в Кащенко давно». Скажем, другие люди более мнительные. Неприятно всякую ерунду про себя слушать, но это не будет решающим при принятии мной какого-то решения. Но, повторюсь, люди разные.

— Все говорят, что «Салават» этим летом провёл лучшую селекцию за всю его историю.
— Что значит лучшая селекция? Лучшая селекция – это можно сказать в апреле. А сейчас пока медицинский факт заключается в том, что мы на последнем месте. Теперь вопрос: у кого лучше селекция, у нас или ещё у 27 команд лиги?

— Ждать ли от вас ещё активности на трансферном рынке? Говорили, что вы Лисиным не очень довольны…
— У нас в команде сейчас все всеми не очень довольны. Сказать, что мы кого-то ищем, – такого нет. Но если вдруг завтра меня кто-то удивит, то почему нет? Гретцки в своё время два раза меняли, а вы про нас говорите.

— Уже в этом сезоне «Салавату» реально бороться за кубок?
— Это всё ерунда, когда говорят, что нужно три года. В современных условиях больше года и нет. Контракты заканчиваются, и нужно выигрывать уже сейчас. Смешно говорить, конечно, мы сейчас на последнем месте, но я не вижу объективных предпосылок к такой ситуации. Я по-прежнему считаю, что у нас сильная команда. Ребята немного потеряли уверенность. Но мне кажется, в ближайшее время что-то должно изменится. Выезд ЦСКА – Череповец – Казань многое покажет.